Между сном и явью

POV Алиса Первым ощущением после пробуждения был холод. Хотя, почему был, когда есть. По телу табунами проходят мурашки, заставляя дрожать. Да и что-то мокрое на лбу тепла не добавляет. Были бы силы — свернулась бы калачиком под одеялом, уткнувшись носом в колени и обняв себя руками. Но отчего-то вместе с ознобом ощущалась слабость. Или мне так кажется, как будто… Ммм… Как будто дементоры высасывали эмоции, пока я пешком в Сибирь с Уральских гор топала. Ощущение, что при всем желании я никогда не смогу нормально двигаться: ни руку поднять, ни глаза открыть, ни даже вздохнуть как следует. Холодно. Как при температуре… Или зимой. А может меня действительно бьёт озноб? Странно… Не помню, чтобы где-то простывала. Значит, или это не простуда или я просто не помню… Или это одно и тоже? Нет. Да… Что-то путается всё. Мысли… пролетают… в разные стороны. Ээээть. Надо сосредоточиться. Надо собраться в кучу. Шшшшш. Порядок. Нужен порядок. По порядку… Меня зовут Алиса — это раз. Я работаю инженером-технологом — два. Пингвины пушистые — три. Ой. Нет. Не так. Это не то… Ммм… Надо по памяти. Так. Я гуляла? Гуляла. Упала? Упала. Умпа-лумпов видела? Видела. Видела?! Эээ, мать, совсем плохо упала раз умпа-лумпы мерещились. Что ещё? Ещё, кажется, что-то сломала и спина болела. Очень странно. Сейчас ничего не болит, только словно бетонной плитой сверху придавили. На грипп похоже, который болезнь, а не который едет… едят… Да что ж… Опять путаюсь. Ой-ё. Ещё и пить захотелось. Может у меня похмелье? Да нет, бред. Брееед… Я в бреду? Скорее нет. Я в состоянии пришибленной сонной мухи. Но точно хочу пить, причём очень сильно. Надо дойти до кухни. Надо дой… А если я не дома? Я же падала? Падала. А если я падала и домой не возвращалась, то я не дома. Значит, остаётся больница. Я в больнице, потому что упала и отключилась. Ура! Танцуем, товарищи! Хоть какая-то ясность в этом сумбуре, именуемым моей черепной коробкой. Если больница, то должны напоить, только бы как-то надо намекнуть, что пациентка пришла в себя и мучается жаждой. Эх… Поднимите мне веки. В надежде, что кто-нибудь находится рядом, я попыталась открыть глаза, ибо позвать кого-нибудь или хотя бы просто подать голос сил нет. Удивительно, но прозреть так сразу мне тоже не удалось. Казалось бы, что сложного в том, чтобы разлепить ресницы? Ан нет. Почему-то не удалось. С первого по… пятый раз. Лишь с шестой попытки получилось раскрыть очи и ничего не увидеть, но, как дошло спустя пару минут, не из-за пропажи зрения, а из-за отсутствия какого-либо освещения в палате. Ну и ладно. Я люблю темноту: в ней можно представлять всё что угодно, не отвлекаясь на посторонние предметы, находящиеся в помещении. Правда в данный момент этот фокус не сработает, потому что, во-первых, мозг всё ещё существует в виде желе и просто не способен выдавить из себя воображение, тратя все силы на передачу состояния организма, а во-вторых, в горле всё ещё сухо. Неужели возле моей палаты никто не дежурит? Где врачи? Медсёстры? Коротко о нашей медицине… И что теперь? Я должна умереть от жажды? Словно в ответ на мои возмущения, где-то что-то стукнуло и вскоре справа от моей кровати засветился несильный фонарик. Свет от него исходил слабый, но почему-то глазам стало неприятно, отчего пришлось их слегка прикрыть. Лица нёсшего фонарик человека было не видно. Да и неважно. Таинственный гость, будто читая мысли, молча поднес к моим губам стакан. Хорошо, что додумались положить приподняв голову, а то была бы такая заморочка меня напоить. Медсестра (будем думать, что это именно она) медленно наклонила стакан и потихоньку, маленькими порциями вливала жидкость мне в рот. Хм, это не вода. Похоже чем-то на… сладкий чай, что ли. Интересно. Очень интересно. Падение, путаница в голове, холодный компресс на лбу, отсутствие света в палате, сладкий чай… Если мой воспалённый мозг не подводит, то это всё очень подозрительно напоминает сотрясение и первую помощь после него. Но голова, вроде, не болит, хотя должна… Не понимаю. Ничего не понимаю. Тем временем стакан с чаем убрали, хотя для утоления жажды полученной порции было мало, но в горле уже не было так сухо, а это радует. Крошечный фонарик стал потихоньку отдалятся, оставляя меня наедине с кашей и дохлыми тараканами в голове. Где-то аккуратно закрылась дверь. Эй! А одеялом получше накрыть? А снять со лба эту ужасную мокрую тряпку? А спросить про моё самочувствие? А объяснить что тут происходит? Нет. Не так. Сказать мне диагноз и назвать адрес больницы? Ага. Щас. Разбежалась. Лежи и собирай мысли в кучу, Алиса. Соберёшь — будет тебе счастье, не соберёшь — всем плевать. Надо с чего-то начать. Ну, с сотрясением мы уже разобрались. Что ещё? Холодно и сложно шевелиться. Знобить просто так не может. И чувствовать себя овощем я просто так не могу. Что это может напоминать? Что-то вертится на задворках сознания, а вытащить это оттуда не удаётся. Ну и чёрт с ним. Пройдёт пару часов, придёт дядя доктор и всё сам расскажет. А пока нечего зря забивать голову. Вредно при черепно-мозговых. Интересно, а какой сегодня день? И какое время суток? Долго ли я тут лежу? И всё-таки что с рукой? И сколько продлится внеплановый больничный? Надо же сообщить на работе… Нет, всё. Не напрягаться — это не напрягаться. Лежи и в потолок плюй. Так я и провела эти пару (или около того) часов, мысленно разговаривая сама с собой. Понемногу голова яснела, становилось теплее, удалось пошевелить пальцами правой руки (левую я не чувствовала), даже повязка высохла и перестала неприятно липнуть, но при этом стала съезжать на глаза. Зрению это совершенно не мешало, потому что в палате все ещё было темно, но вот нос мгновенно стал чесаться. Пришлось поднять руку и убрать её, так как стряхнуть головой я боялась. Вдруг мысли опять разбегутся, тогда все усилия, потраченные на восстановление гармонии и мира среди тараканчиков, пройдут всуе. Как бы там ни было, мысль за мыслью, и мне удалось воссоздать события последнего дня. Пожалуй, опустим ту часть, где на фоне удара об асфальт у меня галюники пошли, сложим вместе сломанную руку и пострадавший мозг, перемножим на причину, по которой это произошло, и сделаем выводы. Точнее один вывод. А именно: СМОТРИ КУДА БЕЖИШЬ, КОГДА ДЕТСТВО В ОДНОМ МЕСТЕ ИГРАЕТ! Нет, ну серьёзно. Так глупо навернуться и получить кучу травм из-за того, что просто не следила за ямами на дороге… Так могу только я — победитель по жизни. Хотя… Возможно, не только я. Как-никак ещё семь миллиардов на планете обитает. И о себе так же каждый третий может сказать. Зато сейчас тихо, хорошо и спокойно. Как дома. Где-то далеко, за пределами палаты, послышалась какая-то суета и голоса. Сглазила. Я слегка повернула голову. Неужто врач идёт? Не прошло и года. По мере приближения к двери, которая, судя по звукам, была не близко, голоса становились громче, но не звучали разборчивее. И если второй факт меня не особо расстраивал, то первый — тревожил, потому что незакрепившиеся мысли могут от шума разлететься, как стайка испуганных птиц. А это чревато минимум головной болью. Не скажу, что я это где-то читала или знаю, просто на уровне рефлексов чувствую. А звуки из-за двери слышатся всё громче и чётче. Но из нескольких голосов остаётся всего один, явно принадлежащий мужчине. И его обладатель точно получит пинка, если не сбавит громкость. И тут дверь с грохотом открывается. Грохот моментально проходит эхом по всей палате и врезается в мои барабанные перепонки, посылая импульс в мозг и заставляя его болезненно сжаться. Да гори в Аду! — И где тут больная? Я должен её на ощупь находить? — громко возмущался смертник, посмевший надругаться над состоянием моей головы. Мне опять мерещится или этот… индивид орёт на английском? Но следующая страшная фраза, после которой всё летит к чертям, полностью гасит все вопросы. — Включить свет! Это была бомба. Бомба, после которой голова взорвалась миллиардами осколков. Помнится я говорила, что боли в голове не чувствуется, что странно при сотрясении… Так сейчас она вернулась сторицей, достаточно было этому неизвестному придурку заорать и врубить свет. Это хуже чем пенопласт о стекло. Или ногтем по доске. В один момент вылетели все мысли, заткнулись зрение и слух, стало невозможно осознавать происходящее вокруг. Оставалось только жмуриться, пытаться отвернуться и мычать на какие-то колебания воздуха вокруг. И на бесящий голос, орущий так, будто я глухая! Уберите это всё подальше от меня! Как же раскалывается голова… Аж до слёз. Надо успокоиться. Надо продышаться. Вдруг поможет. Давай. Пытаюсь как можно глубже вдохнуть, чтобы притупить пульсирующую боль в голове. Она от этого не уменьшается, однако, переносить её становится на порядок легче. Разноцветные звёздочки-кружочки-пятна с каждым вздохом чернеют и исчезают. Но всё также накатывают волнами болевые ощущения. Как при зудящем зубе, только хуже. И сделать ничего нельзя. Когда неожиданно воспаленные нервы начинают успокаиваться, я начинаю осознавать, что раздражитель куда-то исчез. Когда это он успел уйти? Так вот почему стало чуть легче — никто не кричит, а исчезновение разноцветных пятен — последствие притушения света. Давно ли всё это произошло? Сколько я уже корчусь и страдаю от момента яркой вспышки? Почему снова всё такое запутанное? Хочу к себе домой. Заберите меня! У меня истерика и слёзы! И совсем плохо с головой! Мои мольбы были прерваны аккуратным постукиванием по плечу. Инстинктивно я разлепила веки и снова ничего конкретного не увидела, но уже от нытья мозга и застилающей глаза влаги. Некто, видя мои попытки сконцентрироваться на нём, стал настойчиво что-то показывать и куда-то тянуть. Проморгавшись, удалось разглядеть… умпа-лумпа… Да что же такое, опять? Сколько можно? Это вообще нормально при травмах головы? Не понимаю… Ничего, чёрт возьми, не понимаю! А человечек всё продолжает куда-то тянуть мою бренную тушку. Он хочет, чтобы я встала и куда-то пошла? Теперь СОВСЕМ ничего не понимаю. Вдруг, к этому первому подошла ещё группка умпа-лумпов. А они действительно совсем крохотные. Один из них что-то жестами показал дёргающему меня глюку, тот кивнул и все уставились на меня. А я больная, напуганная и явно находящаяся в прострации пялюсь и активно продолжаю ничего не понимать. Чего они хотят? Что за цирк? Это у меня в голове или по-настоящему? Я в коме или под травой? Что происходит в этом мире?! Ну вот, снова слёзы. Плачевно. Умпа-лумпы тем временем залезли на подставку и заставили меня выпить какую-то гадость, после которой стали происходить странные метаморфозы с окружающей обстановкой. Сначала всё резко расползлось, потом поменялось цветами, потом покачалось, а после опять стало чётким. Сразу после этого наглый народ с каменными одинаковыми лицами перебрался на кровать и в несколько рук заставил меня принять полностью сидячее положение. (И как такие маленькие смогли приподнять такую тушу?) Заваливание назад было предотвращено этими же руками. Чем меня опоили? Это из-за этого мерещится… такое? Что со мной делают? Я ещё и не успеваю следить за событиями: несколько умпа-лумпов уже спустились и пытались спустить мои ноги на пол. Они хотят поднять меня? Ээээ… Я тут вроде как больная… Таки подняли. Подтолкнув сзади, оставшиеся на кровати человечки заставили тяжёлое тело перенести центр тяжести на ослабленные ноги. К горлу мгновенно поступила тошнота, в глазах потемнело, а колени затряслись. Но умпа-лумпы и тут быстро сориентировались, доведя полубессознательную меня до стены, на которую я рефлекторно опёрлась, тяжело дыша. Надо проснуться. Это всё просто плохой (ужасный!) сон. Это не реальность, а значит после пробуждения станет легче. Правда? Только почему-то это «после» сейчас кажется очень далёким. Особенно барабанная дробь в голове это «после» отделяет. Боже, неужели во сне бывает так плохо? А настырная мелочь также настырно продолжает дёргать меня за… Это больничная рубашка? А где джинсы? В общем, за вот это вот, намекая мол: «Чё встала? Ноги в руки и пошли». Ну, может и не в такой форме, но в данный момент всё кажется именно так, потому что мне плоооооохо, а меня куда-то заставляют идти. Изверги. Ладно, так и быть пойду я с вами, о мои вызванные подсознанием галлюцинации, но если я опять навернусь, то сами будете думать что дальше. Аккуратно, по шажочку, я двинулась вдоль стены, опираясь правой рукой, сопровождаемая личной свитой и вообще не отдающая отчёт своим действиям. Зачем я куда-то иду? Могла бы сесть, закрыться и ждать пробуждения (или протрезвления). Возможно, это всё надежда, что эти мучения помогут быстрее прийти в себя… Да, очень логично, но моему сотрясению плевать на вашу логику. Поэтому я, умудряясь даже возле стены шататься, со скоростью реактивной улитки поползла куда-то там. Как оказалось, на выход из палаты. Я упоминала, что ничего не понимаю? Так в сотый раз повторю: я ничего не понимаю! Меня больную, шатающуюся, путающуюся, и дезотире… дезорите… дезориентированную куда-то выпирают из мною занятой площади в моем же сне! — Куда мы идём? Это мой голос?! Вот эти мерзкие, хриплые и явно принадлежащие дальнобойщику с похмелья звуки — мой голос? Мда. Всё хуже некуда. И кстати, на мой вопрос даже внимания не обратили. Ожидаемо. Кому я тут нужна? Больно надо удовлетворять чье-то любопытство работникам безумного кондитера. А зная свои наркоманские сны, могу с уверенностью заявить: меня ведут убивать. Честно. Это как в ужастиках или как бабушка рассказывала когда-то: «Ты на вечеринки не ходи. Тебе там в шампанское что-нибудь добавят, а потом выведут и на органы пустят. Я по телевизору видела». Ну, разве не похожая ситуация? Какой-то бурдой уже напоили, ведут непонятно куда… Всё по сценарию. Удивительно, чувствую, что сейчас свалюсь, а какие-то бредовые мысли всё равно лезут в голову. В мою побитую и стерпевшую все круги Ада голову. Это всё было бы смешно, если бы не было так грустно. Но это всё потом… Меня успели вывести из палаты и провести какими-то коридорами. Светлыми. Издевательства не кончились. Рано радуюсь. А спустя какое-то время оказалось, что свет тоже ещё не все проблемы. Повернув за очередной угол, моим слезящимся от света глазам во всей красе предстала лестница. Я упаду. Я точно упаду… Я… всё также медленно, охая через шаг и не расставаясь со стеной, пытаюсь спуститься. Опустим деталь, что меня на каждом шагу поддерживали заботливые, но не перестающие быть гадами (ибо заставили меня куда-то идти), умпа-лумпы и послушаем дальше моё нытье о больной голове, усталости и несчастности. Ой, а я ещё и сама с собой могу в таком состоянии говорить? Здорово. Психушка мне обеспечена, но как-то в данный момент всё равно. Вот реально сейчас всё равно на всё: начиная моими глюками по коленку и заканчивая всей окружающей обстановкой, которую я ни капельки не замечаю. Есть я и эта чёртова лестница. Эти бесконечные ступеньки. Такие разноцветные, что мозг просто уже не переносит эти цвета, заставляя меня жмуриться и вызывая приступ тошноты. Вдруг голову словно простреливают, ноги становятся ватными, неповреждённая рука не удерживает усилившуюся нагрузку и скользит. Я всё-таки оступилась и с криком падаю. Умпа-лумпы, естественно, меня не удерживают, отчего моей пятой точке пришлось пересчитать оставшиеся ступеньки, а мне — громко застонать и снова потерять сознание. *** POV Вилли Вонка Прибыв обратно на фабрику, я направился в свой кабинет, напрочь всех игнорируя. Настроение было ужасно скверное. Такой план, столько усилий, а Чарли взял и отказался от фабрики. От моей самой лучшей в мире шоколадной фабрики! Из-за чего? Из-за своих ро… руд… В общем, из-за них! Да как можно променять такое чудо на обычную семью? Они же все только мешают развиваться, указывают что делать и кем быть… Я абсолютно не понимаю этого мальчика. Попав в кабинет, я отложил трость, снял цилиндр и принялся мерить шагами пол, попутно думая о дальнейшем и ища причину такого ужасного поступка мальчика. Один, два, три… Может ещё раз организовать нечто подобное?.. Пять, шесть… Нет. Опять придут эти вредные дети с их высокомерными взрослыми (фу!) и начнут всё лапать и ломать… Семь, восемь… Как же Чарли огорчил. Ведь хороший, милый мальчик. Лучший вариант из всех остальных! И так со мной поступить… Девять… Я же безвозмездно… Девять, восемь… А он из-за взрослых… Семь, шесть, пять… И как дальше действовать? Кому-то же придётся передать фабрику, иначе, что станет со всем этим?.. Четыре, три, два, один… Может, стоило пустить сюда и его семью?.. Один, два… Ага. Пустил однажды, лет эдак пятнадцать назад. Молодец… Три, четыре, пять… Да и сегодня, глядя на этих рр… про… ммм… Эх. Доверия не внушают. Не то что мои умпа-лумпы… Четыре, три… Да что там доверия? Плоские, скучные, совершенно непонимающие шуток, совсем неинтересные личности!.. Два, один… И всё же, как неприятен отказ Чарли. Он должен был согласиться! Так и прошло какое-то время, пока меня не потревожил умпа-лумп. Бедняга видно долго стоял, пока я дыру в ковре протаптывал. Нельзя так относиться к единственным друзьям. Человечек заметил моё внимание и протянул папку с бумагами. Хм… Что-то не припомню, чтобы о чём-то таком просил. — Что это? Умпа-лумп жестами ответил: «Отчёт об упавшей и доставленной в больничный корпус девушке». Я мысленно хлопнул себя по лбу. И как получилось забыть, что на мне висит ещё и несанкционированное проникновение? Это всё из-за этих детей! Они испортили мне кучу шоколада и настроение! Всё-таки идея с золотыми билетами была не самой гениальной. Да. Кивнув другу, я раскрыл папку и стал бегло просматривать лежащие в ней бумаги. Что тут у нас? Описание. Фотографии. Медицинская белиберда. Эти листы быстро отправляются в свободный полёт по кабинету. Таааааак. Это уже интереснее. *** Снова и снова прокручивая видеозапись, я наблюдал, как взявшись на ней из ниоткуда девушка падала вниз, пролетая над головой телевизионного меня. Почему не видно откуда она прыгнула? Хотя откуда там можно было прыгнуть? Но не из воздуха же она взялась? Ни замедление, ни повтор видео не ответили на эти вопросы. Надпись «На других камерах наблюдения (в том числе и на входах) объект замечен не был» вообще возмутительна! Как-то же эта мисс сюда зашла, и если не через любой из входов, то как? Нда. Видимо, других вариантов у меня неееет… — Девушка уже пришла в себя? — умпа-лумп кивнул. — Хорошо. Я направился в больничный корпус, разумеется, на лифте. Лифт — это самый быстрый способ передвижения по фабрике, а тратить драгоценное время на всяких воришек — пустое занятие. Поэтому попасть туда получилось быстро. Ха-ха. Один из врачей сразу встретил меня и предложил проводить до кровати нашей болезненной. Машинально согласившись, я снова ушёл в мысли о мальчике, совершенно не обращая внимание на что-то говорившего умпа-лумпа. —…поэтому неизвестной мисс нежелательно передвигаться ближайшие дня три, — докладывал человечек, пока мы приближались. — Да-да. Конечно, — да, Чарли поступил неправильно. В этом проблема. — И ещё… — Вот почему он не согласился? Я предложил совершенно безвозмездно самое дорогое, что есть в мире, а он отказался! Стоит ли продолжать искать наследника, если самый неиспорченный отказывается от самого лучшего из любого чего-нибудь? Разве не о шоколаде и сладостях мечтает каждый ребёнок? Оу, мы уже пришли? Отлично. Не обращая внимания ни на кого, я толкнул дверь. Хм, а свет почему выключен? — И где тут больная? Я должен её на ощупь искать? Ха-ха. Включить свет! Так-то лучше. О, а вот и пострадавшая. Зажмурилась? Зачем? Вылечили же уже. Мои любимые умпа-лумпы — хорошие лекари. А эта неизвестная отворачивается и делает странные лица. Какая невоспитанность. Нужно побыстрее с этим закончить. — Здравствуйте, мисс! Я вижу, вам отлично оказали первую помощь. Так что будьте добра ответить: как вы проникли на мою фабрику? И не задерживайте меня, — чётко, чтобы она расслышала, требую я. Но незнакомая девушка отчего-то не спешит отвечать, будто намеренно испытывая моё терпение. — Вы собираетесь отвечать или продолжите издавать непонятные звуки? — всё же попытался выудить информацию. И снова от меня отвернулись! Нету у меня времени и настроения на дешёвые спектакли. Надоело. — Что ж. Проводите эту мисс на выход. Вот и стало на одну проблему меньше. Я развернулся и быстро покинул палату. Вернуться к себе решил пешком, так думается легче и полезно для фабрики. Несвойственная мне вспышка злости быстро прошла, уступив место подавленности и обиде. Ощущение, сравнимое разве что с чувствами после слов отца: «Никогда мой сын не пойдёт в шоколадные кондитеры». Разница лишь в последствиях. Тогда я ушёл из дома, а сейчас… А сейчас ушёл от Чарли. Но ведь я всё же стал великим кондитером. Может, также получится и сейчас? Чарли образумится, поймёт от чего отказывается и вернётся. Да! Верно. Так и будет. Хах. Он мальчик смышлёный. Не настолько, как я в его годы, но всё-таки… Он вернётся. Но вполне может и не вернутся. «Я никогда не брошу своих родных, даже за шоколад всего мира»… Как ножом по сердцу… Прямо как когда-то. Я остановился напротив двери цеха изобретений. Не туда занесло. Надо вернуться. Может, ещё раз попросить… Чушь! Вилли Вонка дважды (а иногда даже единожды) не просит! Не захотел — сам виноват. И хватит об этом думать! Пора заняться гениальным рецептом греющих пирожных, а не отвлекаться на ненужные мысли. Снова развернувшись, ноги понесли меня обратно в цех изобретений. Но что-то подсказывало, что ничего не выйдет. Вдруг получится невкусно? Или не получится достигнуть греющих свойств? Или дегустатору станет от них плохо? Ну и куда мне тогда идти? Решение прибыло в лице умпа-лумпа в светло-бирюзовом костюме. Хм. А здесь-то он что забыл? Я нагнулся к человечку. — Мы переводим девушку на выход, но она, вероятнее всего, не сможет до него дойти, — сразу сказал по факту медработник. Какая девушка? Ааа. Та самая. Я думал, её уже вывели. — Разве она не прошла лечение? — При осмотре мы выявили у неё ушиб головного мозга лёгкой степени. Поэтому советовали не передвигать пациентку какое-то время, — почему-то я этого не помню. Это было тогда, когда я задумался о Чарли? Надо прекращать так сильно думать. Из-за этого не улавливается никакая другая информация. — Но вы могли бы быстро поставить её на ноги? — Мы её не знаем, — поэтому и не хотите этого делать. Что ж, ладно. — Пусть остаётся тут сколько надо до возможности её перевозки в предназначенные для нездоровых учреждения. Умпа-лумп скрестил руки, и мы вместе молча пошли обратно. Стоило забрать трость из кабинета, когда я оттуда выходил. Совсем рассеянный сегодня. Да ещё и эта мисс, прибавляющая проблем. Итак много впечатлений (причём не самых приятных) накопилось за день. Теперь придётся ещё держать (сколько там сказали?) дня три на фабрике постороннего. Конечно, за ней будут следить камеры и умпа-лумпы, и я надеюсь, что она всё-таки расскажет о своём таинственном проникновении, но… Не люблю чужих. Да ещё и взрослых. Дети сегодняшние восторга не вызвали, а уж их род… руст… родственники тем более. Одна эта дамочка — мать девочки-черники чего стоит. А высокомерный отец-вредитель-шоколаду? Брр. Люди стали совсем плоские. Долго ещё идти? — Где сейчас находится девушка? — Мы ведём её правым путём. Оу, так осталось ещё пару коридоров и должны столкнуться. Надо постараться не задуматься, а то действительно столкнёмся, и она опять упадёт. Ха-ха. Я прибавил шагу, желая поскорее сообщить так называемой гостье, что она временно будет проживать здесь. Ведь отчасти из-за моего скверного настроения ей пришлось с сотрясением разгуливать. Надо было сначала прочитать те листы из папки. Но ничего. Отправлю обратно в палату, она обрадуется и сделает вид, что ничего не случилось. Хах. Кажется, настроение улучшается. Это хорошо. Даже прекрасно. Ха-ха. Я был несколько удивлён, когда мы так и не встретились с остальными умпа-лумпами и девушкой. И где они тогда? Неужели ещё не дошли? Должны были уже появиться, по моим подсчётам. Не могли же они так медленно идти. С другой стороны, в таком случае, назад меньше идти. Но всё же это довольно странно. — Через сколько девушка сможет без затруднений покинуть фабрику? — прервал я молчание, раз мы ещё не дошли. — Возможно, через неделю. — Неделю? Почему так долго? — Неизвестно её самочувствие в настоящее время, — ну вот, настроение снова падает. Если бы я не разозлился, то смог бы гораздо меньше терпеть чужое присутствие здесь. Какой неудачный день, однако. Преодолев ещё несколько коридоров и лестничных пролётов (да как они могли так медленно идти?), мы всё ещё не дошли. Такое ощущение, что они там просто на месте стоят! Я снова прибавил шагу так, что маленькому человеку пришлось бежать за мной. Завернув за очередной угол, пришлось замедлиться, потому что моим глазам предстала нерадующая картина. Впереди на ступеньках у подножия лестницы лежала та самая девушка, а вокруг стояли умпа-лумпы и спорили. — Что тут произошло? — подойдя ближе, задал я вопрос, нахмурясь. — Пациентка не смогла дойти до выхода и упала. Повторно ударилась головой и потеряла сознание, мы не знаем, что с ней делать. Чуть повернув голову, я посмотрел на распластанную девушку, мрачнея всё больше. Ну вот, доволен? В скверном настроении был ты, а травмируется снова человек, никоим образом к этому не причастный. Стоило сначала прочитать те медицинские заключения и слушать врача, прежде чем отдавать такие опрометчивые приказы. И принять во внимание её склонность к падениям. — Отнести пациентку к выходу или вернуть в палату? — прервал немного удручающие мысли один из группки работников. Эх. Исправляй теперь свои огрехи, Вилли. Да. Я вздохнул, молча наклонился и поднял на руки всё ещё неизвестную мисс. Сам сказал, чтобы увели, — сам возвращай назад. Успеешь ещё и допросить и без вреда выпроводить. Кивком я попросил умпа-лумпов идти за мной и сам двинулся вверх по лестнице. Эх, как-то неудобно получилось, знал же, что больных людей нельзя так сразу с кровати выгонять. А людей с сотрясением тем более. Да ещё и яркий свет включил. Чувствую себя отчего-то препротивно. И всё из-за этой затеи с наследником. И надо же было этой девушке упасть именно сегодня! Что мешало это сделать завтра? А лучше вообще не делать. Тогда бы я не чувствовал себя причастным к её нынешнему состоянию «Выключено». Теперь бы донести без происшествий. А то ещё очнётся, зашевелится… Так и уронить рефлекторно недолго. Хах. На счастье обошлось без падений. Правильно. Путь-то недолгий. Умпа-лумпы прошли вперёд и открыли передо мной дверь, а после разбрелись по палате, готовясь к процессу лечения. Я прошёл и аккуратно опустил бесчувственную даму на кровать. Нда, чувствую, долго ещё придётся лицезреть эти волосы цвета тёмного шоколада. *** POV Алиса И снова я прихожу в себя. В этот раз уже не чувствую ни холода, ни слабости. Как будто всё действительно было сном. Хоть бы так и получилось. А то уже глаза страшно открывать. Вдруг опять куда-то потащат маленькие человечки из фильма. До конца жизни теперь они будут ассоциироваться с маньяками и ужастиками. Этакие две пятые клона из Звёздных войн. Интересно, а сломанная рука мне тоже приснилась? Скажите, что да. Пожалуйста. Мне же работать с этим. На счёт три открываю глаза и смотрю. Не страшно. Совсем. И раз… Два… Три! Это не Газпром: мечты не сбываются. Взглядом осматриваю аккуратный (и даже герметичный?) гипс, охватывающий мою левую руку от локтя до кисти. Вау. Это куда же меня положили, что переломы не бинтами заматывают? Неужели Дима оплатил платную клинику после моих не самых приятных слов? Отрываюсь от разглядывания собственной руки и перевожу глаза на окружающую меня обстановку. — ДА СКОЛЬКО МОЖНО?! Что я вижу? А снова мелких одинаковых гастарбайтеров! Которые ещё и шарахаются от меня! И переглядываются! И руками машут! А один вообще от меня убежал! Так. Либо друг-боженька надо мной жёстко прикалывается, либо я где-то конкретно накурилась. Потому что дальше утверждать, что это сон уже просто глупо. Мой страшный мат сдержала лишь сухость во рту, из-за которой я закашлялась сразу, как только попыталась ещё раз закричать. Понимающие умпа-лумпы не побоялись подойти к психически нездоровой мне и с каменными лицами вручили кружку. Вода. Вода правит миром. Ты же моя ашдваошка! Кружка опустела за минуту. Я протянула её обратно. — Спасибо. Тут в мою палату вернулся убежавший умпа-лумп (или это уже другой?), а за ним вальяжно зашёл небезызвестный кондитер. Вовремя я допила, а то точно поперхнулась бы. Мало мне экранных человечков, давайте сюда их малость тронутого хозяина. Вот веселуха сейчас бууудет. — Здравствуйте, — с искусственной улыбкой поприветствовал меня мужчина. — Как вы себя чувствуете? Всё-таки не мерещилось, что на английском все вокруг говорили. Привет, проблемы, позовите мои уроки иностранного языка. Нет, я понимаю всё очень даже неплохо, но сама речь всегда давалась тяжело. Так слёту, ни с того, ни с сего, и не ответить. Эх. Так. Шестнадцать времён. Кондишиналы. Прямая и косвенная речь… — Я себя хорошо чувствую, благодарю, — правильно же сказала? Сто процентов с жутким акцентом. — Оу, так вы всё-таки умеете нормально говорить! Хорошо, — улыбаясь ещё шире, оживился Вилли Вонка. Стоп, что? Прокрутив ещё раз фразу в голове, я поняла, что на меня наехали. Вполне в его стиле… Неожиданно картинки в голове выстроились в логическую цепочку: голос, шум, свет, неудачная прогулка. Ах ты ж гад. — А вы всё-таки уметь не орать и думать, прежде чем что-то делать, — стараясь не запинаться, отвечаю я. Из-за этого… из-за него мне пришлось пройти девять кругов Ада, а он стоит, улыбается и хамит. Но хамит весьма виртуозно, надо сказать. — Во-первых, не «уметь», а «умеете», — как ни в чём не бывало поправил мужчина в цилиндре, подняв палец. — Во-вторых, у вас ужасная дикция, мисс, и отвратительные манеры, — я его уже ненавижу. — Но делая поблажку на то, что вы лежали здесь три дня и только что пришли в себя, я так и быть прощу вам эту дерзость… — Сколько я тут лежала?! — мне послышалось или память подводит? — Что? — не понял кондитер. Ах да, я же опять машинально на русском спросила. — Как долго я лежу здесь? — Три дня, разумеется. У вас со слухом проблемы или вы не знаете, как действует восстанавливающая настойка умпа-лумпов? — ненавижу дважды. — В любом случае, она практически вылечила вашу травму головы. Так что скоро сможете вставать и ходить, — тут он снова поднял палец вверх. — Между прочим, если бы вы проходили лечение в обычной больнице, то вполне могли бы быть тяжёлые последствия, но вам повезло, потому что умпа-лумпы — лучшие лекари в мире. Ха-ха, — ага, и не повезло, что их хозяин заставил меня по лестнице ковылять, и тараторит так, что я половину слов с непривычки не понимаю. — Но вернёмся к наиболее важным вопросам. Вы, конечно, знаете где находитесь, и мне хотелось бы понять: как вы сюда проникли? Вилли Вонка опустился на стул возле моей кровати и, подняв вверх брови, приготовился слушать. А я всерьёз начала задумываться, что это всё не сон и не трава.