— Дорогая, вы ответите или так и будете во мне дыру прожигать?
— Конечно, буду дыру прожигать! — ну действительно, как бы на моём месте поступил каждый уважающий себя человек, если бы увидел вживую киношного персонажа? Правильно: сделал глаза по пять рублей и пялился бы. А я бы ещё и потыкала для верности.
— Тогда поскорее заканчивайте с этим. Мне не нравится, когда не отвечают на мои вопросы, — даже бровью не повёл кондитер. Это он потому что я головой ударилась, или потому что смирился с тем, что все на него так смотрят? Наверное, второе. А я вижу мечту девчонок-подростков после просмотра фильма «Чарли и шоколадная фабрика». Вухахаха. — Пока вы собираетесь с мыслями, мисс, я хочу сказать, что, в связи с моей альтруистической натурой, я так и быть позволю вам находиться на моей фабрике до полного выздоровления. Да, — начал обрушивать на меня проблемы перевода мужчина в тёмно-малиновом удлинённом пиджаке и, не давая осознать сказанное, продолжил, — под полным выздоровлением я подразумеваю также вашу руку. Вы же, надеюсь, заметили, что по собственной неосторожности сломали её. Конечно, заметили! Хах. Мои умпа-лумпы, к глубокому сожалению, не могут сейчас вас полностью вылечить, так как вы являетесь здесь чужой и не можете проходить Обряд Здоровья, — всё быстрее и быстрее тараторил хозяин фабрики. — Так что придётся вам около месяца походить с гипсом, чтобы всё правильно срослось. Разумеется, если вы пожелаете покинуть мою фабрику раньше этого времени и отправиться домой, я буду рад, — с очередной улыбкой и взглядом «я сделаю вид, что вы мне приятны, но вы мне неприятны» закончил монолог Вилли Вонка. Я же с сосредоточенным видом пыталась вспомнить поток слов после «мои умпа-лумпы». Естественно, мне это не удалось.
— Что? — да начнём же бесить людей! Никто не любит, когда у него переспрашивают очевидные вещи. Особенно эксцентричный мужчина передо мной.
Киноперсонаж закатил глаза, вздохнул и с явным недовольством спросил: «С какого момента вы прослушали, мисс?»
— Я не прослушала! Вы говорите слишком быстро, — пыталась возмутиться я. Ненавистнее лжи могут быть только несправедливые обвинения в мою сторону. Никогда этого не терпела, из-за чего часто огребала (и, видимо, продолжаю огребать) проблем.
— А вот и нет. Я говорил достаточно медленно.
— Вы говорите слишком быстро для меня, потому что я не отсюда и давно не разговаривала на английском, — вау, почти точно то, что хотела сказать. Не до конца навык растерялся.
— О, так вы из другой страны! Поэтому говорите с таким ужасным акцентом, из-за которого вас трудно понять. Ха-ха. Почему же вы не выучили язык до поездки сюда? — либо он намеренно меня бесит, либо у него это врождённое.
— Во-первых, я сюда не приезжала. Во-вторых, я знаю английский, просто давно в нём не упражнялась, — про акцент лучше промолчать. Нет смысла обижаться на правду, как бы ни хотелось.
— Что же вы тогда делаете на моей фабрике, если не приезжали сюда? — мужчина продолжал вытягивать из меня ответ, который я сама не знаю. Вот и что сказать? Этому шоколадному гению надо как-то объяснить моё эффектное появление на его территории, а то не отстанет же. Ну, придумать убедительную ложь у меня уже не получится, поэтому действуем в пользу цитаты: «Правду говорить легко и приятно».
— Я бежала, упала и оказалась здесь.
О да, великие и идеальные брови, ползите вверх, спрячьтесь за цилиндр, заставьте лицо шоколадника удивлённо вытянуться. Я уже даже телепатически слышу вопрос: «Вы больны, мисс?».
— Это шутка? — осведомился кондитер.
— Нет. Я убегала, споткнулась и должна была упасть на… дорогу, но упала в цехе сортировки орехов.
Мужчина, уже приобретя сосредоточенный вид, смерил меня долгим изучающим взглядом, чуть прищурясь и даже убрав эту приклеенную улыбку. Чувствую, умпа-лумпы рядом крутят пальцем у виска, слушая мой бред. Зато честно! Это они ещё не знают, что я где-то из параллельной вселенной выпала. И как это всё объяснять, если уже сейчас на меня смотрят взглядом сыщика, пытаясь уличить во лжи? Да ещё как смотрят?! Так пристально, что мне самой страшно взгляд отводить. Мне! Тридцатидвухлетней тётке! Страшно посмотреть в другую сторону, потому что явно задержавшийся в детстве мужик может подумать, что я вру! Позор, Алиса. Страшный позор.
— Вы же понимаете насколько это нелепо звучит? — поинтересовался Вилли Вонка. — В падение я ещё могу поверить, но перемещение в пространстве без вспомогательных средств… Хах. Это так неправдоподобно. Ха-ха, — снова нацепив улыбку и немного взмахивая рукой, попытался объяснить мне кондитер. А то я не знаю, что это бред сумасшедшего. Хоть сейчас книгу пиши. Время перейти к кульминации замечательной истории и окончательно приобрести статус «Ненормальная» в глазах присутствующих.
— А это ещё не всё. Я не из этого мира, а из другого. Там вы, ваша фабрика и умпа-лумпы — всего лишь фильм, который мне посчастливилось посмотреть.
Вилли Вонка с самым удивлённым видом переглянулся с маленькими шутниками и громко, но так по-вонковски (те, кто смотрел оригинал меня поймут) рассмеялся. Человечки тут же его подхватили, а я закатила глаза. Все ржут. Просто прекрасно. Молодец, Алиса, над твоими закидонами смеётся человек, который сам немного не в себе, и кучка мелкоростных клонов, которых существовать не должно. Замечательно. Продолжай в том же духе.
Мой скептический взгляд должного эффекта не возымел, потому что все продолжали ржать, аки кони. Ну, с конями я загнула. Больше похоже на детсад, но не суть. Смейтесь, смейтесь. Посмотрим ещё, кто будет хохотать последним. У меня в запасе ещё мно-ого информации, фантазии и нежданчиков. Я вам всем ещё нервы подпорчу. Когда-нибудь. Если не исчезнете.
— Мисс, у вас на удивление богатая фантазия. Признаться не ожидал этого, — с подобием восхищения выговорил кондитер, просмеявшись. Так вот какое я первое впечатление произвела: скучной, занудной, серой девки? Ох, ошибаетесь вы на этот счёт. Страшно ошибаетесь. — Вам надо поменьше смотреть телевизор. Ха-ха. Это вредно влияет на умственную деятельность. Хи-хи, — продолжал посмеиваться мужчина. Ах, так. Значит, я телевизор пересмотрела? Ну-ну. Сейчас и на нашей улице перевернётся КамАЗ конфет. С чего бы начать?
— Мои слова легко… поддержать. Например, в детстве отец не разрешал вам есть сладкое. А когда вы принести с Хэллоуина конфеты, он сжёг их в камине, — Вилли Вонка резко перестал улыбаться и очень уж недружелюбно на меня посмотрел, при этом крепче сжимая трость в руках. Ой, кажется, я кого-то заставила вспомнить не самые приятные моменты жизни. Какая досада! — Ах, да. На том Хэллоуине вы были в костюме привидения, — последний штрих, — и вспомнилось вам это всё в розовой лодке, когда Чарли спросил вас о детстве, — улыбаясь от уха до уха, злорадствовала я. А мужчина всё мрачнел и мрачнел. Этакая грозовая тучка в цилиндре. И кто теперь в ком дыру прожигает?
Однако, шоколадных дел мастер быстро взял себя в руки и натянуто улыбнулся, даже убрав свой грозный взгляд чихуахуа. А потом принял задумчивый вид. Я готова уже рассмеяться, потому что со стороны вся эта картина и ситуация выглядела до ужаса нелепой.
— Вы правы, только я не понимаю, как у вас это получилось, — это такой жутко завуалированный вопрос или мысли вслух?
— Я же говорю — я упала из другого мира…
— Где я, моя фабрика и умпа-лумпы — всего лишь фильм. Я с первого раза понял, мисс, — чуть раздражённо произнёс мужчина. — Я не понимаю как у вас получилось упасть именно в этой реальности, про которую, как вы выразились, вам посчастливилось смотреть кино.
Что? Вот так просто взял и поверил? А где же сомнения, или допросы, или «Вы просто попали пальцем в небо»? Человек-непредсказуемость. Хм… Два один в его пользу.
— Я не знаю.
— Конечно, вы не знаете! — с энтузиазмом воскликнул кондитер, резво вскакивая со стула и внезапно весело улыбаясь. — Это же очевидно как и то, что наилучший способ перемешивания шоколада — водопад! Да. Что ж. Я слов на ветер не бросаю, так что вы имеете право находиться здесь до выздоровления. Если вам что-нибудь понадобится, попросите умпа-лумпов принести это, — я уже открыла рот, чтобы попросить говорить медленнее, потому что эта фонтанирующая приступами веселья фигура снова начал тараторить, но меня сразу заткнули изящным поднятием пальца. — Не перебивайте, мисс, это невежливо. Скоро вас переведут из этой… палаты в более комфортные условия. Но у меня также есть ограничения, мисс. Ха-ха. Во-первых, ничего неразрешенного не трогать. Во-вторых, не отвлекать зря меня и моих работников. Хотя вы и так уже это сделали. И наконец, ни в коем случае не бродить по фабрике. Мы же не хотим, чтобы вы потерялись или упали куда-нибудь? Хах, — закончил мужчина. Он всегда такой круженый? По фильму — всегда.
— Что? — конечно же, я ничего не поняла из потока смешанных звуков, издаваемых хозяином фабрики. И нет, не специально. Честно. Да, честно!
Вилли Вонка снова закатил глаза и, на удивление спокойно произнеся: «Вы невозможны», медленно повторил всё выше сказанное с чувством, с толком, с расстановкой. Стало понятней, но словарь я всё равно стребую. А вообще, всё просто прекрасно. Мне доходчиво объяснили, что я буквально под домашним арестом: «из комнаты не выходи», «прибью, если что-нибудь сломаешь»… И это на выдуманной фабрике-мечте любого сладкоежки? Ну уж дудки. Если уж угораздило упасть в фильм, то сидеть на попе ровно я не собираюсь. И страшный зверь в лице законного владельца меня не остановит. Ну, не страшный… Скорее инфантильный, переменчивый и немного безумный. Впрочем, как и все творческие люди, а творческие люди-гении тем более.
— Что ж, наконец, вы всё поняли. Выздоравливайте скорее. Прощайте, — снова беззаботно улыбаясь (опять! я определённо не успеваю за переменами его настроения), наскоро попрощался Вилли Вонка и развернулся к выходу. Это было самое быстрое прощание в моей жизни. Не то, что у нас: пятьсот раз сказать «до свидания» и так и не уйти. Уже в дверях мужчина резко развернулся, будто что-то вспомнив. — Как вас зовут?
О, он-таки соизволил поинтересоваться. Не прошло и года! Сам оставил на своей святая-святых непонятно кого и даже не удосужился узнать её имя. Гениальный человек!
— Алиса.
Кондитер задумчиво кивнул и выбежал из моей палаты. Шоколад у него там убегает что ли? Итак, подведём итоги. Значит…
Подвести итоги и как-то разобраться в окружающем мире мне не удалось. Какой-то умпа-лумп подёргал меня за край больничного халата, а как только я обратила на него внимание, встал по стойке смирно, выжидающе глядя.
— Что?
— Мы ждём указаний, касательно необходимых вещей, — хоть кто-то из моего окружения может говорить медленно и чётко. Слава всем умпа-лумпам! Уважение и дружелюбие к этому народу лично у меня возросло до потолка. Так, надо подумать.
— Русско-английский словарь, — начала я с самого главного. — Ммм… Мою одежду и, если это возможно, ещё какую-нибудь одежду. Блокнот и ручку. И какой-нибудь учебник по грамматике, пожалуйста, — неожиданно, желудок заурчал, как бы намекая. — И еды.
Человечек скрестил руки на груди и удалился вместе с остальными собратьями (сосёстрами?), оставляя меня наедине с моими мыслями. Одиночество! Вот что сейчас нужно! Итак. Подведём всё же краткие итоги. Первое: я попала в фильм «Чарли и шоколадная фабрика» и в какой-то степени очень рада этому. Вопросы типа «Каким образом? Такое возможно? А почему не Страна Чудес?» оставим тому шутнику, который меня сюда так «удачно» скинул. Хотя, возможно, мои перелом и сотрясение — часть хитрожопого плана того же шутника, мотивы которого мне неизвестны. Ну правда: кондитер просто так не разрешил бы остаться мне на своей любимой и неприступной фабрике, куда простым смертным вход воспрещён, а так он, должно быть, чувствует хоть какую-то вину (Вилли Вонка? Чувствует вину? Ха-ха-ха) за мои страдания. Бред. Далее второе: упрощать жизнь никто не стал, так что проблемки разных языков остаются открытыми, но решаемыми. Повторю грамматику, выучу вдоль и поперёк словарик (надеюсь мне его всё же принесут), пообщаюсь с носителями и, глядишь, адаптируюсь. Может, даже стихи писать смогу. Третье: я понятия не имею, когда вернусь домой и вернусь ли вообще. Как моё появление здесь отразилось на моём существовании там? Я умерла? В коме? Присмерти? Или просто перенеслась? Оптимистично. Но надеюсь, что когда-нибудь вернуться домой удастся. Сказочная фабрика — это, конечно, здорово, необычно, волшебно и просто рай, но, как верно подметил неудавшийся ухажёр, я давно не маленькая девочка. Ведь там осталось всё, начиная родителями и заканчивая плакатами. Вся моя жизнь. А здесь есть только мечта, которая уже осуществилась (или осуществится, как только я перепробую весь шоколадный цех). Но эту невероятную возможность надо использовать на полную катушку. Следующее, четвёртое: я к чертям сбила весь канон. Наверное. Ведь Вилли Вонка так и не пошёл к Чарли и выглядит вполне счастливым. А значит, либо он остался без наследника (и я испортила идеальную концовку фильма), либо кондитер умело скрывает внутренние переживания и это странно, потому что со стороны кажется, что у него все эмоции на лице бегущей строкой прописаны. Но в любом случае у меня есть минимум месяц (если я не выбешу кондитера раньше), чтобы всё исправить. Та-ак. Что ещё не успела осмыслить? Ах, да. Сломанная рука, тянущая боль в нескольких местах при телодвижениях и на удивление абсолютно ясная голова. Неплохая такая настоечка у умпа-лумпов, но странная: сотрясение вылечили, а всё остальное — нет. Надо бы осмотреть весь заработанный падениями ущерб.
Я впервые нормально окинула взглядом окружающую обстановку. Ну, помимо кровати и нескольких стульев, здесь были непонятные приборы, похожие на аппарат жизнеобеспечения и капельницу, стол, заваленный не пойми чем, шкафчик, лесенки, прикроватная тумбочка и часы. Стены были светло-светло-бирюзового цвета, да и всё очень походило на обычную больничную палату, за исключением больших размеров комнаты и отсутствия окна. Также тут было две двери: одна на выход, а вторая, должно быть, в ванную комнату. Вот туда-то мне и надо. Я встала и, поборов лёгкое головокружение, босиком пошла к этой двери. Да, это ванная комната с большим зеркалом рядом с умывальником. Всё блестит и сияет, молодцы, умпа-лумпы. Прикрыв дверь, я подошла к зеркалу и скинула с себя белые халат с рубашкой… Ой, какие чудесные фиолетовые синячки на плечах. А какие гематомы на спине и бёдрах. Прелесть. Ну, могло быть и хуже, верно? Крутясь перед зеркалом, я находила всё новые и новые синяки в самых неожиданных местах, полученные об перила лестницы в многострадальном ореховом цеху и об ступеньки. Что сказать? Красотка с боевой раскраской и спутанными волосами (не то, что у кондитера, у которого всегда волосок к волоску, бе). Зато глаза счастливые, выспавшиеся. Стоп. А где линзы? Я подошла ближе к своему отражению и оттягивая веки стала пристально вглядываться. Да нет, нету. Почему же тогда всё так идеально видно с моим минус три? Очень странно. Но приятно! Стопроцентное зрение — это сокровище, потеряв которое, все начинают жалеть. День определённо становится всё лучше и лучше.
Накинув рубашку и халат, я попыталась руками хоть немного расчесать свой шухер на голове, умылась и почти довольная вышла из ванной комнаты. Как оказалось, в палате меня уже ждали умпа-лумпы, а на тумбочке лежали почти все озвученные вещи. Поблагодарив человечков и лучезарно улыбнувшись, я села на кровать и потянулась уже к желанному словарю, но один из представителей нацменьшинства строго покачал головой.
— Что?
— Вам нельзя читать ещё два дня, чтобы полностью вылечить голову, — вот так номер.
— Но вы же дали мне настойку. Она не помогла?
— Настойка помогла, но для избежания последствий нужно лежать.
— То есть мне даже ходить нельзя? — человек кивнул. —
Прекрасно. А что ещё мне нельзя?
— Читать, много двигаться, напрягаться, слушать громкую музыку, смотреть телевизор, много думать, — медленно перечислил умпа-лумп. Отлично. Может меня вообще ещё раз усыпить? Просто запретили две трети всего, чем можно заняться. Изверги. Ненавижу болеть! Но тут остальные из компании начали посмеиваться на моё недовольное выражение лица. Я вопросительно подняла брови, и смеющиеся люди сжалились. — Это шутка. Вам можно думать, немного ходить и даже читать.
Сначала хотелось их прибить. Я уже расстроилась: ни почитать, ни подумать, ни даже кости размять. А потом вдруг рассмеялась. Сама в шоке. Вот просто стало очень весело. «Думать тоже нельзя». Думать, Карл! Какой же я идиот. Не смешно? А мне смешно. И умпа-лумпам смешно. Смех продлевает жизнь, мы никогда не умрём.
Так мы и просмеялись какое-то время, пока в палату не завезли тележку с едой. Мой желудок на это
очень громко заурчал, оповестив всех о своей радости. Кажется, где-то на фабрике от этих криков голода подпрыгнул Вилли Вонка. Но я не ела больше трёх дней, так что мне простительно. А тележка всё приближалась и приближалась, пока у меня слюнки текли. Сама еда была накрыта металлической крышкой, как в ресторане, что непривычно. Прямо-таки королевская сервировка. Наконец, транспорт остановился и крышку открыли. От сногсшибательного запаха закружилась голова. Мясо! Жареное мясо! Жареное куриное бедро, картошечка и нарезанная помидорка! Пища богов! Надо ли упоминать, что я накинулась на несчастный кусок курицы и с самым довольным видом вгрызлась в него, попутно запихивая в рот картошку. Если тут где-то стоят камеры видео-наблюдения, то это просто бомбовый компроматище. А вот помидорка так себе оказалась. У нас вкуснее. Хм.
Через десять минут тележка-уже-без-еды уехала в неведомые дали, а я с сытым и довольным видом взяла с тумбочки словарь.
***
На следующий день меня уже перевели в новые «покои», то бишь комнату. Обстановка была повеселее, чем в палате: стены были синего, но не режущего глаз и не уменьшающего помещение цвета, покрытый паркетом и небольшим мягким ковром пол, высокий тёмный шкаф, стол с зеркалом и кучей ящиков, два стула, два кресла, окно (ОКНО! УРА!), большая двуспальная кровать (без балдахинов, вухаха), ну и куча светильников, пустая книжная полка и тумбочка. Комната царей. И это всё мне. Прелесть! Но эти буквы «W.W.» на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях конкретно бесят. Нарцисс. Кстати говоря, щедрый хозяин фабрики не соизволил прийти. Не скажу, что меня это задело… Ладно, это немного обидно… Хорошо, не немного… Ой, ну да, я обиделась, затеяла месть и при любом удобном случае воплощу её в жизнь. Завтра. Хотя он ничего не должен, но лишний раз попялиться на главного персонажа фильма лишним не бывает. Да и умпа-лумпов я вчера замучила. В виду отсутствия каких-либо развлечений вроде музыки, компа или прогулок (не разрешили, не позволили, не выпустили), мне пришлось до конца дня перелистывать весь словарь, а потом учебник и заставить бедных и не самых болтливых медиков разговаривать со мной, иногда на пальцах прося объяснить значение слов или написать их в блокноте. В итоге, блокнот был весь исписан разными пометками и вызывающими затруднения словами с переводом, а замученные умпа-лумпы разошлись (или правильнее сказать «разбежались»?). И вот я здесь. В гордом одиночестве. Стою и рассматриваю интерьер. Роюсь в шкафу с одеждой моего размера (и когда только успели раздобыть?), и осматриваю ванную комнату, где были все необходимые средства гигиены, начиная шампунями и заканчивая… Кхм… Это между нами, девочками. В общем, поселили меня роскошно, ничего не скажешь. Но вот незадача: хочется пройтись за пределами этой комнаты, а не разрешают. Не пущают умпа-лумпы у входа дальше порога. А ведь мне скучно! Да и музыку до завтра не послушать. «Последствия могут появиться». Пришлось весь этот наискучнейший день провести за штудированием всё того же словаря и блокнотика, с перерывами на еду и зов природы. На пятом кругу это всё осточертело, и я всеми словами поминала всех, кого вспомнила. Больше всего доставалось, конечно, шоколаднику, ибо нефиг было меня пинком из фабрики выгонять, когда я чуть ли не присмерти лежала. Преувеличиваю, но сути это не меняет. Когда принесли ужин, рядом с тарелкой лежала короткая записка: «Надеюсь, вам понравилось в новой комнате. Приятного времяпровождения и не отвлекайте умпа-лумпов. В.В». Резко пропал аппетит от вопиющей наглости кондитера и явного ехидства к моей персоне. Ведь знает же гад, что здесь совершенно нечем заняться. Книжная полка и та пустует. Да ещё и этот гипс, который весь день мешает. А с ним месяц ходить! Ужас. Но ничего. Вот завтра меня никто не остановит от путешествия и приключений на мою пятую точку.
***
POV Вилли Вонка
Я сидел у себя в кабинете и вертел в руках ручку. Нового ничего почему-то не придумывалось, хотя с самого утра меня переполняло вдохновение на новые рецепты, но стоило мне сесть за стол, как весь настрой улетучился. И это не в первый раз за день, да и за неделю. Со дня экскурсии такое происходит каждый день. Ничего нового не придумывается, а старого не совершенствуется. Те согревающие пирожные так и не удались, хотя я всё правильно сделал. Не понимаю в чём причина такой неудачи и такого творческого кризиса. Может, к психологу сходить?
Поток моих мыслей был прерван громкими звуками, доносящимися откуда-то снизу. Да настолько громкими, что стул подо мной стал вибрировать. Я закатил глаза. Третий раз за день! Идея оставить эту девушку здесь казалась ещё хуже идеи с билетами. Первые полтора дня всё шло относительно хорошо, хотя она не послушала меня и отвлекала моих умпа-лумпов своей болтовнёй. Но как только ей разрешили свободу действий в пределах выделенной мной безвозмездно комнаты… Сначала она долго объясняла мне, что не собирается сидеть в четырёх стенах, потом жаловалась, что ей скучно, потом перешла на свой родной язык и, я так подозреваю, стала ругаться. В конце концов, получив отказ, выпросила книги и возможность слушать музыку. А я и согласился, решив, что это лучше её воплей на всю фабрику. Кто же мог подумать, что она слушает такие отвратительные песни, слов которых я не понимаю? Так не просто слушает, а слушает на полной громкости! Да ещё и читает при этом! Дважды за сегодня я говорил, чтобы она если и слушает ТАКОЕ, то пусть делает это не отвлекая меня. Но эта… язва, заявила, что великий и могучий рок тихо не слушают и ей скучно без него одной в комнате сидеть. А когда я заставлял выключить это безобразие, она выключала и через какое-то время снова включала. Как сейчас. И это всё за один день! Я себя таким раздражённым давно не чувствовал. Нет, она меня с ума сведёт этой музыкой! Надо же было согласиться на это издевательство.
Бросив ручку на стол, я встал и направился в комнату к раздражающей девушке, совершенно незнакомой с правилами поведения на чужой фабрике. По мере приближения к конечной цели звук становился всё громче и громче. Как у неё там уши не лопаются? Даже умпа-лумпы вокруг наушники надели. Оказавшись напротив двери, я без стука вошёл.
***
POV Алиса
Как же легкомысленно поступил кондитер, вручив мне стереосистему и интернет. Буквально обеспечил оружием против него самого. Лучший способ добиться своего — это выбесить человека так, чтобы он на всё согласился, лишь бы я перестала его раздражать. А так как мне ужасно хотелось посмотреть фабрику изнутри и собственными глазами, медлить не было нужды. Скачав множество песен своих любимых групп, я опробовала мощность колонок. Удивительно, но в интернете были ВСЕ песни, какие мне хотелось. Даже те, которые ещё не должны были выйти, ведь действия фильма, если я не ошибаюсь, происходят в 2005 году, а половина из моих аудиозаписей вышли позже этого времени. Но это не может расстраивать! Пошло-поехало! Громкость на всю, пого, будоражащие голоса вокалистов, вызубренные и заслушанные треки. Как говорится: «И мне радость, и людям гадость». Вилли Вонка (или называть его «мистер Вонка» раз мы где-то в Англии?) явился почти сразу же и в лоб сказал всё, что думает обо мне и моей музыке. А я издевалась как могла, доводя мужчину до нужной кондиции. Нечего баловать. Либо я гуляю, где хочу, либо громко слушаю. И наплевать, что баба не хозяин на фабрике и не указ великому шоколадному гению. Я мстю и мстя моя страшна. Вот и сейчас опять играет одна из моих любимых песен:
«Танец злобного гения
На страницах произведения —
Это игра, без сомнения
Обречённых ждёт пора-же-ни-е!»
На проигрыше в мою комнату злой как сто чертей врывается упомянутый Вилли Вонка. Вспомнишь… кхм… лучик — вот и солнышко. Бесцеремонно пройдя мимо веселящейся и подпевающей меня, кондитер подошёл к аппаратуре и выдернул из розетки. Фи. Он думает, что я обратно не смогу воткнуть?
— Я предупреждал вас насчёт музыки, — с самым злым видом, без намёка на обычную улыбку и беззаботность, да даже пониженным голосом, произнёс кондитер. Ничего себе я его довела. — Вы совсем не знаете границы дозволенного?
— Вы совсем не знаете границы дозволенного? — передразнила я мужчину смешным голосом, улыбаясь во все тридцать два зуба. И кто из нас после этого инфантилен? Ну и ладно, мне весело, а значит, можно и в детство впасть. Но отчего-то мужчина, который сегодня был уже в тёмно-зелёном рединготе (да, я узнала как называется эта смесь сюртука и фрака), мой настрой не оценил.
— Вы невозможны, мисс, — в пятый раз за день повторил кондитер, устало вздыхая. А потом задумался, ушёл в прошлое, осмыслил смысл бытия, провёл самоанализ, обдумал проблему таяния ледников и, о чудо, вернулся ко мне. Бывают у него такие «зависания», и выглядит он при этом, как я среди людей в трамвае. — Раз вы так
настойчиво просите, я так и быть проведу вам небольшую экскурсию по моей фабрике, но, разумеется, при условии, что вы больше НИКОГДА не будете слушать свою «музыку» на такой громкости.
Аллилуйя! Миссия выполнена. Тараканы в голове победоносно танцуют жигу-дрыгу.
