***
Тэгун открыл глаза и увидел перед собой спящего Джехвана. Сначала он слишком удивился, но потом вспомнил события вчерашнего дня. Чон резко сел и напугано начал оглядывать комнату в поисках Воншика. Никого, кроме сопящего Хвана с телефоном в руке и одинокого стула в углу комнаты. Видимо, он действительно ушёл в тот вечер. Не смотря на все внутренние переживания, видеть его близко к себе до сих пор не хотелось. С его силой можно ожидать чего угодно. Однако, всё же странно, что такой, как Воншик, мог подчиниться подобному приказу. Тэгун до сих пор не мог понять причину такого его поведения. Зачем он вчера схватил его, зачем так крепко прижимал к себе и пытался успокоить? Откуда у него взялись его таблетки? Разве ему это нужно? Он ведь мог просто остаться в машине или просто замереть на месте от удивления, как это сделал Джехван. Хотя для него это уже не было чем-то новым, он помог Тэгуну с этим уже около пяти раз, но зачем? Зачем всё это? Неужели ему так нравится брать на себя эту глупую ответственность? А может оказаться и так, что это очередной план, который снова обернётся против него. Чон сидел и недоумевал, даже не заметив, что Джехван проснулся. — Тэгун-и, — позвал Хван. — Как ты себя чувствуешь? — А, ну, я в порядке, — с трудом откликнулся парень, но его хилый ответ полностью противоречил словам. — Эй, — Хван заглянул в его глаза, пытаясь найти в них ответ на его грустное выражение лица. — Что такое? — Я правда слишком грубо выразился вчера? — обеспокоено спросил Тэгун. Джехван даже чуть приободрился от осознания того, что его план теперь определённо будет иметь успех. — Ну, — нарочно протянул Хван. — Не знаю, грубо это было или нет, но… — он остановился и его эмоции куда-то пропали. Конечно же, всё это было не больше, чем простая игра. Ему было не привыкать притворяться в своих эмоциях. — С тех пор, как Воншик ушёл, я не мог до него дозвониться. — И что? — глаза Тэгуна моментально округлились. Всё же, Ким не так уж и безразличен ему. — Я не знаю, — помотал головой Джехван. — Думаю, ты его всё же смог этим обидеть. Как бы он не натворил чего… — он тут же пожалел, что слишком бездумно сымпровизировал. — Натворить? — голос Чона задрожал. Он и в правду так сильно волновался, что Хвану хотелось бросить всю эту затею, сказать, что с ним всё хорошо, но теперь уже поздно. Если и врать, то только виртуозно и до конца, иначе можно загубить даже это крохотное доверие. — А он может? — Конечно может, — совесть беспощадно прожигала его изнутри. — Он довольно беспощаден к себе, а особенно, если его огорчают дорогие ему люди. — Позвони ему ещё раз, вдруг он ответит, — попросил Тэгун, пропуская лишние слова мимо ушей. Хван снова допустил ужасную ошибку. Весь смысл в этой лжи пропал окончательно, ведь на фоне своего волнения, он снова не услышал самого главного. — Ну да, сейчас, — напрягся Джехван и набрал Кима прямо при Тэгуне. — Там идут гудки! Да? — заметил Чон и по телу Хвана пробежались мурашки. — А, Воншик? — на другом конце взяли трубку. Тэгун заёрзал, пытаясь прислушаться к разговору. — Как хорошо, что ты ответил! — Ты в своём уме? — как всегда «приветливо» ответил Ким. — Где ты? — в эту секунду Хван мысленно молился, чтобы тот не сказал ещё какой-нибудь глупости или не напомнил их вчерашний разговор. В любой момент весь план может рухнуть. — Дома, а что? — Фух, — с облегчением выдохнул Джехван, но на самом деле, он был безумно рад, что тот не сболтнул ничего. — Ты придёшь сегодня? — Джехван, я же сказал, что ни за что не вернусь до тех пор, пока он сам этого не захочет, — разозлился Воншик. — Дело в том, что он сам попросил меня позвонить тебе, — он объяснил и уставился на Тэгуна, который явно почувствовал себя неловко. — Сам? — иронично удивился Воншик. — И зачем я нужен? — Эй, прекрати разговаривать так! — возмутился Хван. — Тэгун волнуется. — Ладно, — вздохнул Ким. — Я зайду, но позже. — Хорошо, пока, — Хван отключился и отложил телефон в сторону, взглянув на Чона. — Вот видишь, всё в порядке. — Я не хотел, чтобы он приходил, — признался Тэгун и опустил голову. — Что? — Джехван наивно надеялся, что ему послышалось. — Что ты сказал? А зачем ты просил меня звонить тогда? — Я просто хотел убедиться, что с ним всё в порядке и, что он больше не обижается, — робко ответил Чон, осознавая, насколько глупо это звучит. — Не обижается? — теперь уже Джехван разозлился не на шутку. — Да ты слышал, как он отвечал мне? Я столько иронии в жизни не слышал! Его действительно беспокоило твоё состояние, а ты просто взял и послал. Как думаешь, обижается он ещё или нет? — в этот момент Тэгун почувствовал себя ужасным человеком. Даже ужаснее, чем поступки Воншика. Они имели большое отличие. Если Ким совершал всё это, не имея понятия о том, кому он причиняет боль, то Тэгун наоборот, зная о том, что Воншику не безразлично его состояние, а может и он сам, посылал прямо в лицо, без всякого сожаления. Конечно, Воншику было за что слышать эти слова, но, в большей степени, он их не заслуживал. Джехван вновь обеспокоился, что погорячился со словами. — Извини… Тэгун только кивнул, встал с дивана и поплёлся на кухню. Проходя мимо прихожей он заметил, что вся его одежда в грязи, и даже на лице остались потёки. Он снова вспомнил, как бил Воншика и пытался вырываться из его хватки, даже и не подумав о том, чего ему всё это стоило. Ким изо всех сил пытался успокоить его, а он ни на секунду не задумывался, что тот чувствовал в этот момент. Может, ему тоже было страшно, но не смотря на всю боль, он продолжал держать его, а уже потом, когда понял, что Тэгуну слишком тяжело, заставил его принять лекарства. Всё было именно так и никакого иного смысла. Чон не мог знать наверняка, но он чувствовал, что даже после того, как таблетка подействовала, Воншик не выпускал его ни на секунду, всё это время он был рядом. Ему стало лучше даже не потому, что он принял лекарства, а потому, что рядом с ним были люди, которые по настоящему беспокоятся о нём. Чон рассматривал пятна на одежде и удивлялся, как ещё не умудрился замарать постель. Ким ведь мог спокойно переодеть его, но он ведь не сделал этого, а значит всё-таки заботился о нём гораздо больше, чем можно было себе представить. Он словно знал, что подумает о нём Тэгун, если он позволит себе сделать это. Но теперь всё стало предельно ясно. Чон стоял перед зеркалом и смотрел себе в глаза. Жестоко и пристально, пытаясь увидеть в них хоть каплю совести, но вместо этого почувствовал себя ещё более жалким. Неужели можно быть настолько глупым и не заметить всего этого сразу? Он весь вчерашний вечер обвинял Воншика во всём, в чём только можно было, он даже не мог вспомнить всех тех ужасных вещей, что наговорил ему, а теперь оказалось, что всё это было зря. Воншик совсем не виноват в том, что Тэгуна отчислили, да и в смерти родителей тоже. Во всём этом Чон виноват сам. Он отвернулся от зеркала, не в состоянии дольше смотреть на себя, снова вернулся в комнату, взял чистую одежду и ушёл в ванную. Джехван молча прошёл на кухню и залез в холодильник, который всё так же по-прежнему был доверху набит различной едой. Он достал нужные ингредиенты и стал говорить завтрак, приуроченный к обеду. А ведь именно в тот же день, когда он решил оставить их наедине, после поездки в супермаркет, и случилось то изнасилование. Джехван снова недоумевал, откуда у Воншика только взялось это желание, а даже если и взялось, то почему он не смог сдержать его. Он ведь прекрасно знал, что могло выйти. Сам он объяснил это просто тем, что Тэгун был слишком сексуален, но разве это складывается с образом парня, который трепетно гладил того по щеке, когда он уснул? Причём, он так спокойно говорил об этом сексе, что становилось жутковато. Особенно, если учесть, что это был его первый раз с парнем. Эти странные мысли прервал скрип двери. Тэгун вышел из душа и заглянул на кухню. — Что ты делаешь? — удивился Чон, вытирая мокрые волосы полотенцем. — Мы так и не поели вчера, так что садись, тебе нужно набираться сил, — улыбнулся Джехван, надеясь на то, что Чон не умеет читать мысли, а потом сразу же удивляясь абсурдности своих мыслей. — Хорошо, сейчас, — он ещё раз протёр волосы и повесил полотенце. Его голос звучал уже совсем по другому, почти прямо как месяц назад. Они сели за стол и молча приступили к еде. Джехван постоянно наблюдал за Тэгуном и, несомненно, радовался его здоровому аппетиту. Не смотря на то, что его проблемы всё ещё оставались не разрешёнными, а со дня изнасилования прошло всего два дня, он выглядел достаточно бодро, но при этом слишком задумчиво. Однако, это намного лучше, чем видеть его в том ужасном состоянии. Раздался звонок в дверь. Тэгун поперхнулся. — Это, наверное, Воншик, — сказал Джехван и побежал открывать дверь. И он угадал. В квартиру прошёл Ким и по-хозяйски разделся. — Ты так быстро. — У меня не было дел, — ответил Ким и прошёл на кухню, вслед за Джехваном. Тэгун увлечённо ел, не отводя взгляда от тарелки. — Приятного аппетита. — Спасибо, а ты будешь? — поинтересовался Джехван, выдвигая для него из-под стола ещё один стул. — Я уже ел, — присел на своё место, не отводя взгляда от Тэгуна. — Воншик, — аккуратно начал Хван. — Тут такое дело, мне нужно будет уйти. — И в чём проблема? Уйдём, раз надо, — пожал плечами Ким, на этот раз рассматривая содержимое стола. — Нет, ты не понял. Уйти нужно только мне, — пояснил Джехван. Это решение было трудно принять, но он решил просто довериться Воншику. Он никогда ещё не делал что-то бездумно и, скорее всего, даже то изнасилование было весьма обдуманным. — Я не смогу вернуться, как минимум, до завтрашнего дня. — И что ты этим хочешь сказать? — Воншик перевёл на него взгляд, приподнимая бровь. — Тебе нужно остаться здесь. Услышав это, Тэгун поднял голову на Джехвана. Неужели, ему так хочется всё испортить? — Джехван, — серьёзным тоном начал Ким. — Я не могу остаться здесь. И ты это прекрасно знаешь. Я не могу больше оставаться там, где мне не рады. — А обязательно кому-то нужно оставаться? — вмешался Тэгун и строгий взгляд парней моментально обратился на него. — И ты ещё спрашиваешь? — спросил Хван. — Давно ли тебе плохо было? — Чон заткнулся и снова уставился на, уже пустую, тарелку. — Воншик, пожалуйста, это очень важно. — Тогда умоляй не меня, а Тэгуна, — бросив Ким, отвернувшись в сторону. — Тэгун-и? — Хван тут же повернулся к парню, который тихо проклинал всё это. — Ты же не против, если Воншик останется? Это для твоего же блага. Чон поднял голову и растерянно посмотрел на друга, затем на отвернувшегося Кима и обратно. Соглашаясь, он подписывается на настоящий ад. Никто не знает, чем это уединение может закончиться в этот раз. Но, с другой стороны, что может случиться, если Чон всё же убедился, что Воншик не умеет плохих намерений? — Хорошо, — одобрил Тэгун и Джехван чуть не вспрыгнул от радости. — Но у меня есть одно условие, — Воншик снова повернулся, посмотрев ему прямо в глаза. Тэгун не отвернулся и продолжил говорить. — Не подходи ко мне ближе, чем на метр. — Вот и отлично, — Джехван, конечно, удивился такому условию, но решил не уделять этому внимания, зато Воншик, кажется, был жутко зол внутри. — В таком случае, я вынужден вас оставить, — он быстро вымыл всю посуду и пошёл одеваться. Оба парня, оставшихся на кухне, сидели молча. Один молчал от того, что не знал, чего ожидать, а другой от недоумения. Как Тэгуну вообще могло придти такое в голову? Придумать какую-то дистанцию ради собственной безопасности. « Неужели, я такой страшный? — подумал Воншик. — Что вообще могло сподвигнуть его на такую мысль?» Опасения Кима подтвердились, Чон всё ещё его боялся. И это даже после всего того, что он для него сделал. Даже после того, как его «волшебные» объятия творили настоящие чудеса. Ким так сильно возмущался, что даже не заметил то, как Хван попрощался с ними и ушёл, прикрыв за собой дверь. Тэгун ещё немного посидел на стуле в тишине и, подумав, что мешает Воншику, ушёл в комнату. Когда он наконец опомнился, Чона уже не было на кухне. Он отбросил посторонние мысли и решил просто сделать вид, будто ничего не было. Начать всё с самого начала. Воншик пришёл к Тэгуну в комнату и сел на стул, что стоял в углу. Парень сидел на диване и что-то рассматривал. — Что делаешь? — поинтересовался Воншик, не зная с чего обычно начинают разговор. — М? — Тэгун поднял голову, удивляясь, что к нему обратились. — Смотрю на фотографию. — Что за фотография? — спросил Ким и Чон протянул его фото. Осознав, что сидит слишком далеко, он сел на самый край дивана, приблизительно отмеряя метр. Он взял у него фото и оно показалось слишком знакомым. Так, будто он где-то его уже видел. Маленький мальчик на руках у счастливых родителей. Внезапно на него нашло озарение, он перевернул фото и увидел собственный почерк. Та фотография, что он использовал для связи. — Извини… — Не извиняйся, — тихо попросил Тэгун и улыбнулся, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Он сам не понимал, почему чувствует себя так легко, затрагивая эту тему. Озарение, что пришло к нему, было сродни глотку свежего воздуха. — Это ты, да? — Воншик безотрывно вглядывался в маленького, очень милого и не менее счастливого, чем родители, мальчика. — Угу, — ответил Чон, наблюдая за ним. — А рядом мои родители. Мне было тогда, кажется, всего два года. Эта фотография была подарком, она всю жизнь простояла в гостиной. Она очень много значит для меня и… Я даже рад, что ты смог сохранить её. Спасибо тебе. — Не за что, — Воншик пребывал в состоянии шока, а его сердце билось в несколько раз сильнее. До Тэгуна наконец-то дошло всё то, что он так упорно пытался ему сказать. И он явно не подозревал, что его отблагодарят за подобный и, казалось бы, ужасный поступок. — Тебе спасибо, за то, что дал мне знать. — он протянул фотографию назад и их пальцы соприкоснулись. Тэгун снова улыбнулся. В этот момент Воншик подумал, что ещё не видел более прекрасной улыбки. А точнее, более желанной. — Вот скажи, — неожиданно для себя начал Тэгун. — Почему ты помог мне вчера? Только честно. — Почему? — Ким был загнан в ловушку. Если он скажет настоящую причину, то снова может спугнуть их отношения. — А разве я мог поступить по другому? Разве я мог просто стоять рядом и смотреть на то, как ты мучаешься? — Но Джехван ведь стоял, — возразил Чон. — Он стоял, потому что впервые видел тебя таким. Он просто не знал, что сделать, он тоже был жутко напуган. — А ты? — Тэгун продолжал расспрашивать, не понимая и не веря в то, что с этим человеком, которого он так боялся, легко общаться. А главное, он действительно говорит правду. — И я тоже, — признался Воншик. — Но я знал, что делать, а потому не мог стоять. Я решил, что лучше пренебречь твоей неприкосновенностью, чем смотреть на всё это. Ты и твоё состояние здоровья очень важны для меня. — на этот раз Тэгун услышал всё. От начала до конца, не выпуская ни единого слова. Он с каждой минутой поражался всё больше и больше тому, что не мог додуматься до этого сам. — Больно? — вдруг ни с того, ни с сего спросил Тэгун и Воншик, естественно, ничего не понял. — Что? — Я сделал тебе больно? — пояснил вопрос Чон, теперь не сводя с него взгляда. — Очень, — сказал Воншик и показал ссадины на руке. — Но это не важно. Тогда я чувствовал только то, как больно тебе. — Воншик, я правда так сильно болен? Даже Джехван испугался меня, — снова забеспокоился Тэгун. — Ты не болен, — если ли бы их взгляд можно было считать за расстояние, то Воншик давно уже преодолел заданным лимит. — Совсем не болен. Ты очень сильный, но бывают ситуации, в которых невозможно сдержаться, так? — Тэгун молча кивнул. — Это лишь обстоятельства. Тем плохого в том, что тебя отчислили. Тебе не нужен этот университет, пока у тебя есть Джехван и я. — То есть ты думаешь, что всё это со мной может пройти? — глаза Тэгуна ярко засияли, совсем по-детски. — Думаю, может, — сказал Воншик и не сумел сдержать улыбки. — Если ты спокоен и счастлив, то это никогда не произойдёт с тобой снова, понимаешь? Тэгун снова послушно кивнул. — Я хочу спать, — пожаловался Чон. — Ещё ведь даже не до конца стемнело, — удивился Воншик. — Ты ведь и так до обеда спал. — Это было действие таблетки, а если ты не знал, то даже после его окончания дико хочется спать, — возбуждённо говорил Тэгун, даже несколько повысил голос. — Да и тебе что, жалко? — Да нет, не жалко. Ложись, — Тэгун приблизился и Воншик встал с края, вернувшись на свой стул. Чон как-то расстроенно взглянул на Кима, который даже не заметил этого, и лёг на своё любимое место, накрывшись одеялом. Воншик потянулся к выключателю и погасил свет. Благодаря занавескам, в комнате стало темно, совсем как ночью. Чон прикрыл глаза. Не прошло и нескольких минут, как он начал без конца ворочаться. — Что-то не так? — спросил Воншик, смотря на ёрзающий по дивану комок. — Я не могу уснуть, — Чон вылез из-под одеяла и посмотрел на него. — А можно ещё один вопрос? — спросив разрешения, он дождался, пока его одобрят. — Почему ты сделал это? — Что сделал? — Воншик снова не понял, что тот имеет ввиду, но похоже, пора уже привыкнуть к тому, что он любит недоговаривать. — Сделал со мной… Это, — Тэгун не был уверен, что его поймут, но Воншику этого было достаточно. Он будто ждал этого вопроса, знал, что рано или поздно он спросит. Именно этого он и боялся. — Тэгун, — вздохнул Ким. — На этот вопрос очень трудно ответить. Я прекрасно знаю, что не должен был, что сделал тебе очень больно, но я правда… Правда не мог иначе. — Ты ведь знаешь, что это был мой первый раз? — Тэгун снова оживился, он просто обязан узнать всё до конца. — И если это было всего лишь желание… — Нет, боже, Тэгун, — Воншик взялся за голову, пытаясь сохранять спокойствие. — Неужели ты думаешь, что я правда способен на насилие? Думаешь, что я сделал это с тобой, потому что мне просто захотелось? — Разве нет? — спросил Чон и почувствовал, что своими словами делает только хуже. — Конечно нет! — Ким слегка повысил голос в возмущении. — В тот момент всё было обдумано, я пытался остановить себя, но понял, что просто не могу. И я никогда в жизни не испытывал ничего лучше. Ты — лучшее, что со мной произошло. Понимай, как хочешь. Я был не раз в отношениях, но это совсем другое. Я люблю тебя, Тэгун. А сейчас я хочу, чтобы ты не думал обо мне, как о человеке, который способен использовать. А ещё я хочу, чтобы ты лёг спать, — Ким думал, что если однажды скажет это, то почувствует себя легче. Однако, всё стало только хуже. Говорить это самому дорогому в жизни человеку ужасно сложно. - Воншик, — спустя несколько минут молчания и раздумий, Тэгун всё же разрушил эту тишину. — Что? — он ответил слишком серьёзно и даже слегка грубо. — Подойди, — попросил Чон. Воншик встал со стула и остановился у дивана, ровно за метр, как и гласило правило. Тэгун уже и забыл про его существование. — Забудь про метр, — простонал Чон. — Я не могу уснуть. Мне опять страшно. — Почему тебе страшно? — Воншик перебрался на свободную половинку дивана и прилёг рядом с ним. — Потому что мне кажется, что если ты будешь сидеть там, то я не замечу, как ты уйдёшь, — ответил Тэгун и робко посмотрел ему в глаза. — Ты ведь помнишь? Тебе нельзя ничего бояться, — сказал Воншик, вспоминая их недавний разговор. — Я не уйду от тебя до тех пор, пока ты сам не попросишь. Тэгун придвинулся к нему чуть ближе, устроился под его рукой и, не говоря ни слова, уткнулся носом в грудь.12.
5 марта 2017 г. в 20:17
Комнату окутало напряжение. Лучи заката пробивались в комнату сквозь зашторенные занавески, которые сильно приглушали их свет. Помещение практически постоянно находилось во мраке, воздавая ощущение, что здесь никто не живёт. Странно, что он смог разглядеть всё это только сейчас. В такой атмосфере любой человек почувствовал бы себя сумасшедшим. Воншик нервно перебирал пальцами свободной руки и на миг почувствовал себя слишком наивным. Таким, каким не был никогда. На секунду вся сложившаяся ситуация показалась ему совсем светлой, потерявшей какие-либо трудности. Чувство, напоминающее мираж оазиса посреди сухой пустыни, где солнце настолько припекло голову, что надеяться на неё уже бесполезно, но Тэгун помог вернуться ему из своего утопического мира.
— Что? — откликнулся Воншик, спустя почти пять минут после того, как его позвали. Утопая в своём оазисе, он с трепетом прикоснулся тыльной стороной пальцев и потёрся ими о нежную щёку Тэгуна.
— Уйди, — сказал Чон. Ким мгновенно убрал руку. Так быстро, словно ударило зарядом не менее ста вольт.
— Что? — переспросил Воншик, подсознательно надеясь на чудо. Он представлял вариации других слов, созвучных с этим, лишь бы только отгородить от себя этот плохой вариант.
— Я хочу, чтобы ты ушёл, — тихо повторил Тэгун, сам начиная сомневаться, это ли он хотел ему сказать. Может и было что-то, но из уст вырвалось только это. Разум яро отвергал другие варианты.
— Я понял, — с неожиданной для себя резкостью ответил Воншик и поднялся с дивана. Какой-то частичкой себя он уже знал правильный ответ. Злость и обида заполнили его эмоции. И вовсе не из-за Чона, а из-за того, что жизнь любит месть. Вся эта игра зашла слишком далеко.
На выходе из комнаты Воншик пересёкся с Джехваном, который, вероятнее всего, подслушивал и без лишних объяснений знает причину очередного его «бешенства». Он бросил на него свой озлобленный взгляд и направился в прихожую. Хван на секунду остановился и решил посмотреть, что будет дальше. Ким молча снял с вешалки свою куртку и, накинув её, хлопнул дверью с обратной стороны. « Ему просто нужно остыть. Он приедет домой и успокоится.» С этой мыслью Джехван перевёл свой взгляд на сонливого парня. Что было у него на уме в этот момент — не ясно, но такого рода поведение можно списать на нынешнее состояние. Для того, чтобы разозлить Воншика многого не надо, но для того, чтобы он ушёл, хлопнув дверью, нужно изрядно постараться. Стоит отдать должное Тэгуну, у него это получилось сделать всего одним словом, которое, возможно, было лишь очередным необдуманным поступком, но чем бы оно ни было на самом деле, уже поздно. Джехван снова взглянул на входную дверь, а затем опять перевёл взгляд на Тэгуна. На этот раз в его взгляде не было ни малейшего сожаления. Скорее всего он до сих пор не до конца понимал, что наделал. Хван медленно, не совершая резких движений, сел на край дивана. Протяжный, низкий скрип нарушил воцарившуюся тишину.
— Зачем ты сказал это? — спросил Джехван, засмотревшись на старый шкаф с чуть приоткрытой дверцей. Она, должно быть, скрипит ещё громче и противнее, чем старый диван.
— Что? — парень чуть приподнялся на подушке.
— Зачем ты сказал ему уйти? — он повторил свои слова, прибавив немного твердости в голосе.
— А зачем он пришел ко мне? — возмутился Тэгун. В его интонации по-прежнему ощущались всё те же обиды. Джехван усмехнулся.
— А ты не понимаешь? — он расплылся в нервной улыбке, ощущая, как сильно вся эта ситуация сказалась на всех. — Неужели ещё не понял?
Тэгун непонимающе смотрел на Джехвана, нахмурив брови. По его выражению лица казалось, что весь его мозг в сильнейшем напряжении, он пытался додуматься, что именно Хван имел ввиду и почему он так улыбается. Чон медленно покачал головой из стороны в сторону. Таблетка всё ещё не закончила своё действие, так что надеяться на него сейчас было просто бессмысленно. Джехван тяжело вздохнул, осознавая, как тяжело придётся Воншику, чтобы снова заслужить доверие этого вредного парня.
— Думаю, тебе нужно ещё поспать, — сказал Хван, не в силах скрывать своего огорчения. Сейчас он почувствовал себя самым настоящим отцом, который заботится о своём сыне. — Ты очень мало поспал, так что засыпай.
— Но, — хотел возразить Чон, но Джехван умело перебил его, отвечая на вполне очевидный вопрос, как бы предчувствуя.
— Продолжим наш разговор завтра, Тэгун-и, — он поправил его одеяло и опустил подушку. — Главное обещай, что выспишься как следует. Не беспокойся ни о чём, я буду рядом, если что.
Джехван поднялся, пытаясь избежать скрипа, и погасил свет. Чон немного поворочался и послушно лёг спать. Выходит, суждение о том, что сумасшедшие превращаются в детей — верно. Он передёрнулся от собственных мыслей и взглянул на спящего Тэгуна. Нет, этот парень не психически больной, он болен эмоционально и теперь его выздоровление зависит только лишь от него самого. Все эти диагнозы, поставленные в детстве, полная чушь. Человек здоров до тех пор, пока он верит в это. И сейчас единственное лекарство — это не сон, и не таблетки, а именно Воншик. Только он сможет показать Тэгуну, как нужно жить. Только он может показать ему, что жизнь прекрасна, не смотря на то, что и сам погряз в собственной лжи, в вечном заточении у времени. Каждый твёрдо убеждён, что прошлое изменить нельзя, что прошлое создано для того, чтобы его принять. Однако настоящее, это и есть всеми давно забытое прошлое и если не вовремя закрыть на него глаза, то оно начнёт прорастать, становиться всё больше и больше, а затем медленно гнить, падая тенью на будущее. Одно даже самое маленькое семечко прошлого, ранее не замеченного, может повлиять на самое светлое будущее. Люди совсем не замечают, как сами позволяют ему прорасти, специально подпитывают его, дают пространство и принимают, как за должное, подчиняясь его прихотям. И ведь мало, кто задумывается о том, что если схватиться под самый корень по-крепче и потянуть, то он с лёгкостью вырвется вместе с ним, мгновенно засыхая и теряя свою силу.
Джехван не мог уснуть и просто сидел около Тэгуна, пытаясь найти хоть какой-то способ, который мог бы помочь этим двоим наконец услышать друг друга. Он посмотрел на свой телефон, а затем снова на Чона. Хван не задумываясь набрал нужный номер и стал ждать. Гудок за гудком.
— Ты вообще в своём уме? Ты видел, сколько время? — родной на слух голос Воншика недовольно проворчал на другом конце.
— Судя по тому, как ты отвечаешь, ты и не ложился, — заметил Джехван. — Ты ведь дома?
— Да, — не меняя грубой интонации, ответил Ким. — Что-то важное или тебе настолько нечем заняться?
— Прекрати обижаться на него, я уверен, что он даже не знает, что ты ушёл по настоящему, — сказал Хван, стараясь говорить как можно тише. — Я заставил его лечь спать почти сразу, как ты ушёл. Ты не хочешь вернуться?
— Нет, не хочу.
— Ну и почему же? — Джехван наиграно закатил глаза, услышав такой ответ друга.
— Потому что он сказал мне уйти, он сказал и даже повторил это, — по видимому, Ким воспринял эти слова серьёзнее, чем когда-либо. Хотя Тэгун действительно оказался первым, кто так легко смог послать его и поставить на место. — Я не приду до тех пор, пока он сам об этом не попросит… Что тут смешного?
Джехван тихо захихикал, отвлекаясь от разговора и с особым трудом стараясь не шуметь.
— А ты сам послушай, — сказал Хван и протянул трубку прямо к спящему Тэгуну, тревожно бормочущего имя его друга. Он тут же вернул телефон в прежнее положение и понял, что собеседник настолько удивлён, что даже затаил дыхание, не до конца понимая, что Джехван давно уже убрал трубку от Тэгуна. — Слышал?
— Он бредит? — взволнованно спросил Воншик и замер, словно тоже боялся разбудить его.
— Если кто тут и бредит, так это ты, — усмехнулся Хван, протягивая руку Чону. — С ним всё в полном порядке. Подсознательно он хочет, чтобы рядом был ты, а не я. Иначе как объяснить то, что он сжимает мою руку и продолжает звать тебя. Ты ему нужен.
— Может это и так, — Воншик остановился, задумавшись. — Но я всё равно не приду до тех пор, пока он осознанно не поймёт, что ему нужно.
— Думаю, сам он этого точно не поймёт, — Джехван аккуратно вытащил свою руку и поправил одеяло на спящем.
— Я так не думаю, — его голос снова приобрёл оттенок безразличия.
— А можно я немного помогу? — в голове Хвана моментально родился хитрый план, который с нетерпением хотелось опробовать.
— Джехван, делай что хочешь, — ответил Воншик. — Я хочу спать.
Разговор закончился довольно резко, но Хвану теперь было не до этого. Он знал, что Воншик, скорее всего, так и не понял на какое именно предложение он дал своё согласие, но тем даже лучше. Чем меньше информации, тем лучше результат. Джехван последний раз оглянул Тэгуна и лёг спать, удовлетворяясь своей находчивостью. Он довольно быстро погрузился в сон, представляя, как скажет утром свою «новость».