In debt.

Три часа ночи. Воншик неподвижно лежит в прежнем, не совсем удобном для него положении, которое весьма устраивало Тэгуна. Одна рука до сих пор сжимала его за футболку, он всем телом приткнулся ему под бок, пряча лицо, словно и не спит вовсе. Лежать на боку не всегда удобно, а особенно, когда под него усиленно пытаются подмяться. Двигаться ни в коем случае нельзя. Одна лишь попытка или мысль о побеге, и от прожигающего взгляда Тэгуна не спасёт ничего. Если ты поклялся быть хранителем снов своей драгоценности, то никакая поза не должна останавливать. Воншик лежал и представлял то, как он, одетый в доспехи, словно рыцарь, сражается за сохранность сладких снов своего принца, которому ни в коем случае нельзя просыпаться. Он должен спать спокойно, зная, что его прекрасные сны всегда находятся под охраной и ни один кошмар не сможет прокрасться, пока доблестный Ким стоит на страже. Его Величество будет довольно. Его маленький принц никогда не узнает, что стоит за этими прекрасными ночами, никогда не узнает, сколько бессонных ночей приходится пережить его отважному рыцарю в доспехах, которые всегда были начищены до блеска, что особенно было заметно в ясные, солнечные дни. Когда-нибудь, Тэгун обязательно заметит его. Он обязательно узнает, кто охраняет его день и ночь. Воншик трепетно, едва ощутимо обнял своего (по крайней мере, он считал именно так) Тэгуна и уткнулся носом в его макушку. Он прикрыл глаза, вдыхая полной грудью и задерживая дыхание. Тонкий запах уюта с отголосками шампуня прокрались глубоко в сознание, основываясь там, как нечто родное. Он тут же вспомнил, как проводил носом, вниз по шее Тэгуна, вдыхая запах молочных ключиц и впитывая его в себя, создавая целую коллекцию образов, сливающихся в единое целое. Теперь он практически имел Чона внутри себя, каждая клеточка тела — его клеточка. Он навсегда впечатался в сознание Кима, его образы не переставали покидать его воображение с каждым вдохом, дополняя уже имеющуюся картинку новым элементом, раскрашивая её, заставляя жить, питаться внутри него, паразитируя. Воншик не хотел открывать глаза. Он почувствовал, что парень прижимается к нему сильнее. Его бедро коснулось колена Кима, снова пробуждая в нём сладостные, тягучие воспоминания. Руки Воншика крепкой хваткой впивались в его сильные, притягательные бедра, Тэгун яростно сопротивлялся, пытаясь сдвинуть ноги, напряженные мышцы делали эту линию бедра ещё привлекательней, сквозь белую кожу виднелись дорожки ещё не заметных вен. Воншик раскрыл глаза и притаился. Тэгун тихо сопит где-то в области его груди или даже чуть выше. Закрывать глаза снова слишком опасно. Такими темпами, этот парень сможет довести его до умопомешательства. Он снова зарылся носом в его волосы, возвращаясь к первоначальным и менее безобидным мыслям о рыцарстве. Всю случившуюся приятность прервал телефонный звонок. Мобильник беспощадно вибрировал, находя отклик в диване. Воншик аккуратно привстал, схватил телефон и, замечая, что Тэгун жмурится, взял его за руку. На удивление, он всё же не проснулся. « Черт возьми! » — прорычал у себя в мыслях Воншик, разглядывая непривыкшими к свету глазами номер. Когда же его стало более отчётливо видно, по телу огромной стаей пробежали мурашки. Босс. Он провёл пальцем по экрану и приложил устройство к уху. — Да? Воншик ответил смело и решительно, его голос почти не дрогнул, не смотря на все, вмиг пришедшие в голову варианты исхода этого разговора, если его можно назвать таковым. Какой адекватный человек станет звонить в половину четвёртого утра? Только окончательно рехнувшийся. — Надеюсь, ты ещё не забыл о своём долге? — сладкий баритон мило поприветствовал Воншика, который уже около месяца не слышал этого корейского с лёгким акцентом. Не смотря на то, что разговор был по телефону, он отчётливо видел, как тот расплывается в хищной, почти злорадной улыбке. — Как продвигаются твои дела с тем нищим? — Всё в полном порядке, — сквозь зубы ответил Ким, сжимая руку мирно-спящего рядом Тэгуна. — Уверен? — удивился мистер Чхве. Скорее всего, его настоящая фамилия тоже была Уиггинс, но здесь, в Корее, его знали и величали только под этим именем. — А мне показалось, что у тебя какие-то проблемы. Слушай, заканчивай эти игры. Либо он возвращает долг, либо убей его. Не убьёшь ты, убьют мои ребята, — его голос потерял дружелюбную и шутливую окраску, превращаясь в тот же, что и в первый день их знакомства. Внезапно он снова засмеялся, заходясь приступом кашля. — И тебя заодно вместе с ним. Он сбросил трубку. Воншик сидел, не отпуская от уха, уже пикающий, телефон. Как он узнал? Неужели, он видел, что Тэгун ездил с ними всю неделю? Конечно, здесь и сомнений быть не может. С его связями, он мог видеть и не только это. Он мог видеть абсолютно всё. Каждый раз, когда Воншик носил Тэгуна на руках до дома, оставался на ночь, ездил в магазин, он мог видеть даже то, как они смотрят друг на друга. Но почему тогда молчал всё это время? Ждал? Только чего? Подходящего момента, чтобы покончить одним разом со своим пленным и заодно с его жертвой? Возможно, он специально дал ему убить Тэгуна собственными руками, зная, что Воншик просто не сможет этого сделать. А возникшая между этими двумя таинственная связь предаст этой игре большей драматичности. И все эти годы только для того, чтобы просто прикончить, раздавить Кима во всех смыслах, как ничтожную букашку, за то, что однажды попался в эту липкую паутину. Воншик положил телефон в карман брюк. Теперь ему точно не удастся заснуть. Он снова чуть привстал и дотянулся до подушки, что лежала по другую сторону дивана, и положил на своё место, подменяя себя, чтобы Тэгун не заметил пропажи. Ким аккуратно положил его руку поверх подушки и поцеловал в лоб. Он аккуратно встал с дивана и вышел из комнаты, ещё раз проверяя, не проснулся ли Тэгун. Убедившись, что всё в порядке, он схватил куртку с вешалки и вышел из квартиры, захватив ключи. Воншик был уверен, что вернется раньше, чем проснётся Тэгун. Особенно, если учесть, что зашторенные окна продлят ему время часа на два. Он быстро спустился по лестнице, постоянно ловя себя на мысли, что боится, что Тэгун может проснуться в любую секунду. Если он заметит, что Воншика нет в квартире, он снова начнёт волноваться, чего категорически нельзя допустить, особенно сейчас, когда всё только начало приходить в норму. Солнце уже начинало вставать, до рассвета ещё примерно часа два. Все дороги были пустые, ведь нормальные люди спят в такое время, благодаря чему Воншик доехал до нужного дома в считанные минуты. Он помнил эту дорогу также хорошо, как и дорогу до дома Тэгуна, может даже лучше, чем дорогу домой, где он, в последнее время, бывает слишком редко. Всё это превратилось в огромный снежный ком, растущий всё больше и больше с самого первого дня их встречи. Только теперь Воншик позабыл, зачем он приходил изначально, он действительно забыл цель их знакомства. Он шёл к подъезду, полностью уходя в свои мысли и не замечая ничего вокруг. Теперь они окончательно были забиты Тэгуном, целиком и полностью, чего он так боялся с самого начала. Только теперь уже поздно, он должен защитить своё сокровище любой ценой. Шаг за шагом, вверх по лестнице, он поднимался на пятый этаж почти не чувствуя ног, бессонная ночь уже давала о себе знать. Воншик подошёл к двери и стал долбиться, с силой бить в дверь ногами и руками, только чтобы разбудить друга. Черт возьми, Джехван, — Ким снова рычал сквозь зубы, по слову на каждый удар. — Открой эту чёртову дверь, открой же! В квартире послышались шорохи, Воншик притаился, дверной замок щёлкнул (должно быть, Джехван уже успел посмотреть в глазок) и дверь гостеприимно открылась. — Мм, — Хван сонно потёр глаза, разглядывая в разъярённом человеке своего лучшего друга. — Воншик-а, что ты здесь делаешь? — Мистер Чхве, — обеспокоенно ответил Воншик и глаза друга заметно округлились, он тут же забыл о том, что хотел спать. Эта фраза была ключевой ко всем их проблемам.

***

Блондин, в уютных домашних шортах и растянутой футболке, стоял у плиты и варил кофе. Он уже почти смирился с тем, что ему удалось поспать всего пару часов. Воншик сидел за столом и нервно дёргал ногой, рассматривая каждый предмет, что стоят на столе. Джехван не отводил от него взгляда, стараясь не проглядеть напиток. — Ты говоришь, он позвонил тебе? — наконец перешёл к делу Хван, не в силах больше смотреть на то, как Ким нервничает. — Да, — сказал Воншик. — Он всё знает, Джехван, я уверен в этом. Что же теперь будет… — Погоди-погоди, — Хван прервал его и заодно снял турку с плиты. — Он уже знает, что Тэгун с тобой? Догадывается ли он о том, что Чон — твоё слабое место… — Я уверен, что он знает всё, что ему нужно было знать, — Воншик подпёр голову руками, прикрыв глаза. — Если он напомнил мне про задание, значит это не просто так. Разве ты не знаешь, на что он способен? — Конечно знаю, — задумался Джехван, старательно разливая напиток по кружкам. — Поэтому и спрашиваю. И что ты теперь собираешься делать? — Пока не знаю, но, — Ким остановился, и устало взглянул на него, после чего снова опустив голову. — Я должен пойти к нему. — Боже, скажи мне, что ты сейчас говоришь о Тэгуне, пожалуйста, скажи, — заладил Джехван, чуть ли не вставая на колени. — Да, — кивнул Воншик. — Именно к боссу. Я знаю, он хочет видеть меня. — Нет, ты не пойдёшь к нему, — приказным тоном сказал Джехван и поставил перед ним кружку так, что немного вылилось через край. — Это ещё почему? — поднял голову и потянул руки к кофе. Организму сейчас нужно хоть что-нибудь, что может стимулировать его жизнь. — Потому что он убьёт тебя, Воншик, — Хван разозлился так, что его сонные глаза теперь выглядели угрожающе. — Как ты этого не понимаешь? Он только и ждёт того, что ты попадёшься на его очередную ловушку. А ты знаешь, он сделает всё, чтобы ты пришёл. — Именно поэтому нет смысла ждать, пока он придумает новый способ, как меня затащить туда. — Нет же! Если ты пойдёшь туда.… То… Ты хоть о Тэгуне подумал? — он хотел взять кружку, но решил, что сейчас лучше воздержаться. — Что ты ему скажешь? Ты ведь собираешься рассказать ему? — Рассказать о чём? — Воншик недоумённо взглянул на Хвана, чуть приподнимая бровь. Он, наконец, взял кружку и залпом выпил сразу половину, оставляя в уголках губ следы от пенки. — То есть ты собираешь скрывать от него всё это? — Поверь, если я скажу ему, что должен убить его, он явно не обрадуется, — хмыкнул Ким и сделал ещё пару глотков, замечая, как побледнел Хван. — Ну, а если пойдёшь, что они с тобой сделают? — спросил парень с каким-то особенно напряжённым выражением лица, словно его только что напугали. — Поиздевается, убьёт, а может, отпустит, хотя это маловероятно, — задумался Воншик. — Мне плевать, пусть делает со мной, всё что захочет, лишь бы Тэгуна в покое оставил. — Как ты можешь говорить такое? — медленно покачал головой из стороны в сторону. Его голос задрожал, как будто он был готов заплакать. — Ты хоть понимаешь, что несёшь? Если ты действительно любишь его, то не позволить сделать себе больно. — Это ты не понимаешь, что говоришь, Джехван, — сказал Воншик, уставившись ему в глаза. — Я пытаюсь его уберечь, поэтому и позволяю унижать себя. Это единственное, что я могу сделать, чтобы сохранить его для себя. — Единственное, что ты можешь сделать, это принести себя в жертву? — фыркнул Джехван. — Не разыгрывай тут этих дешёвых драм из телевизора. Воншик, это жизнь. Ты не воскреснешь чудом, как главный герой сказки, у тебя только одна жизнь и у Тэгуна тоже. Он и так всё потерял, а если потеряет и тебя, то даже моё присутствие не сможет убедить его жить дальше. Понимаешь? — Понимаю, — ответил Воншик, покончив с кружкой кофе и уже заглядываясь на такую же, только полную, что стояла около Хвана. Заметив пристальный взгляд друга, он тут же взял её и сделал первый, но долгий, жадный глоток. — Что же мне делать, Джехван? — он снова поник, ложась на стол. — Вернуться к Тэгуну, — он присел и пододвинулся к Воншику поближе, гладя его по голове, чтобы хоть немного успокоить. — Ты ведь его оставил, так? И вряд ли предупредил. Иди к нему и не давай отойти от себя ни на шаг, если не хочешь, чтобы твоего парня использовали, как оружия против тебя. — Он не мой парень, — Ким откликнулся из-под рук, за что заслужил смех в свою сторону. — А кто же он тебе тогда? — Хван продолжал улыбаться, не переставая гладить друга. — Не друг ведь. — Может и друг, — вздохнул Воншик. — Не знаю, кем он меня считает. — Разберётесь, когда ты покончишь со своей проблемой раз и навсегда, — ласковый настрой Джехвана вновь сменился более твёрдым и настойчивым. — Помнишь, я говорил, что придушу тебя, если ты хоть пальцем притронешься к нему? — Помню, но ты не так говорил. — Не важно. Мои слова ещё не потеряли свою силу, — Хван поднялся со стула и принялся допивать почти остывший кофе. В целом неплохо, но вкус горячего был намного лучше. — В таком случае, тебе даже не придётся утруждать себя, — съязвил Воншик. Даже удивительно, что у него ещё оставались силы на шутки. — Потому что, если я не смогу защитить его сам, то погибнем мы оба, в любом случае. — Я рад, что ты всё понял, но тебе лучше вернуться. — Да, ты прав, — Воншик поднялся со стула и направился к выходу. Они молча попрощались, и он поехал обратно к Тэгуну в надежде, что его выходка останется незамеченной. Солнце уже начало подниматься, на дорогах появилось движение. На этот раз, путь показался каким-то мучительно длинным, каждая секунда была на вес золота, потому что Воншик не мог знать, в какой момент Тэгун поймёт, что обнимает подушку. Скорее всего, именно тогда, когда перестанет чувствовать тепло. Но если учесть, что это всего лишь подушка, он мог узнать об этом ещё час назад, если не все два, что не было Кима. Как только Воншик, наконец, приехал, он потратил все оставшиеся силы на то, чтобы добежать до квартиры, а затем тихо, обессиленно открыть дверь. Он прислушивался к каждому возможному шороху и до того пугался шума из квартиры соседей (стены здесь, как говорилось ранее, явно не толстые, чего и следует ожидать от столь дешевого жилья), что сердце начинало биться с бешеной скоростью, от чего становилось ещё хуже. Ким чувствовал себя, как на поле боя. Одно неосторожное движение и ты замечен. Он как можно тише закрыл входную дверь и оглянулся по сторонам. Судя по оставшимся на своих местах вещам Воншика, никто не вставал и не пытался разыскать его. Тем и лучше. Он разделся и постарался положить всё так, как и лежало до этого. Мало ли, вдруг Тэгун обладает хорошей зрительной памятью. Они ещё не настолько близки, чтобы знать друг о друге всё до мелочей. А если быть более точным, то, скорее, они такими и не были. Воншик заглянул в комнату и до последней секунды он не был уверен, что всё так просто сойдёт ему с рук. Тэгун спокойно спит, прижимаясь к подушке. Солнце всё ещё не смогло прорваться сквозь занавески, так что в комнате сохранялся полумрак. Воншик почувствовал резкое, неимоверное облегчение. Неужели, всё и впрямь получилось? Нет, не может же быть всё так просто. В голову снова прокрались ужасные, безумные мысли. Паранойя подкралась совсем незаметно. Воншик забрался на диван и, затаив дыхание, повис на Тэгуном. Дышит. Жив. От сердца снова отлегло. Он аккуратно отобрал подушку у парня и устроился по удобнее, прижимая его к себе покрепче. Ким никогда не перестанет удивляться, как Чон не проснулся после всех этих манипуляций. Воншик снова вдохнул запах его волос и сам не заметил, как мысли затихли, начиная медленно превращаться в сновидения.

***

Тэгун проснулся от неприятного ощущения пустоты в желудке. Живот громко ныл, давая знать о голоде. Он никогда не думал об этом чувстве всерьёз, но теперь ему действительно хотелось поесть, не смотря на то, что ужин был достаточно плотным. Он медленно открыл глаза, и взгляд его падал ровно на ключицы Воншика. Тэгун попытался поднять голову и чуть отодвинуться, но заметил, что левая рука гостя крепко прижимает его к себе. Как ни странно, в этот раз это казалось вовсе не страшно, а наоборот, даже как-то приятно. Свет уже освещал комнату, значит уже примерно полдень, подумал Чон. Он кое-как смог выбраться из-под руки Воншика и сесть прямо напротив него. Ким спал, как убитый и даже не почувствовал, что его рука давно свободна. Тэгун разглядывал его и просто поражался. Как можно спать так долго и крепко? Так может, разве что, больной или хотя бы человек, измученный недосыпом. В его голове никак не укладывалось. Он потрогал его за руку, но никакой реакции не последовало. Мысль о болезни, почему-то, казалась самой вероятной. Тэгун нагнулся поближе к Воншику (настолько близко, что мог почувствовать его дыхание на своём лице) и нежно, почти невесомо коснулся губами его лба. Воншик проснулся от прикосновения и обомлел. Над ним навис Тэгун, который целовал его в лоб, прикрыв глаза. Он несколько раз за ту единственную секунду успел подумать, что это сон и мысленно ущипнуть себя. Нет, точно не сон. Это настоящий Тэгун с его пухлыми губами, он словно завис на месте и наверняка ещё не осознавал, что случайно разбудил Воншика, потому что в следующую секунду он мгновенно покраснел, отсаживаясь подальше. — Если ты скажешь, что пытался померить мне температуру, — начал Воншик, сонным, скрипучим голосом. — То я тебе не поверю. — Но, — Тэгун мгновенно взбодрился, его выражение лица сейчас было в точности, как и у ребенка, который слышит неправду. — Но это не так! Я, правда.…Хотел. — И зачем же? — вопросительно приподнял бровь. Не смотря на то, что он поспал всего часа два, это утро казалось лучшим. Нет ничего лучше, чем обнаруживать над собой Тэгуна. А особенно, который пробуждает тебя поцелуем. Всё это слишком напоминает одно из несбыточных сновидений Воншика. — Я подумал, что ты так долго спишь, потому что заболел, — Тэгун почувствовал себя так неловко, словно провалился в огромную пропасть. Такую пропасть, как иногда бывает, если их взгляды сталкиваются. Он действительно не знал, почему сделал это. Воншик тяжело вздохнул и взглянул на покрасневшего парня. Он оглянул его с головы до ног, сопоставляя с собственными фантазиями, которые вновь вскружили голову. Нежная, сладкая кожа, молочные ключицы, линия бедра… Ким уже чувствовал, как сходит с ума. Теперь он уже не мог представить своей жизни без этого смущающегося, но весьма смелого парня. Он смотрел ему прямо в глаза и незаметно взял за тонкую руку, сжимая её своей. Тэгун не сказал ни слова, но и возразить бы не посмел. Их пальцы крепко сплелись, и Воншик прикрыл глаза в надежде, что всё это не сон. — Тэгун-а, — позвал он его с закрытыми глазами. — Мм? — Скажи мне, что я не сплю, — попросил Воншик, чтобы убедиться в этой сомнительной реальности. — Скажи, что всё это не сон. — Это не сон, — послушно проговорил Тэгун, рассматривая их замочек из рук. Неужели, он и вправду влюбился? Ему ведь казалось, что всё это обыкновенное желание быть защищенным и ничего больше. — Я люблю тебя, Тэгун, — сказал Воншик, открыв глаза. Его мысли снова заполнились недавней проблемой. Какой-то неимоверный страх охватил его, сковывая по рукам и ногам, заставляя думать лишь о сохранности Чона. — Очень сильно люблю. Чтобы не случилось, ты всегда будешь в безопасности, понял? — Что это значит? — с лёгкой дрожью в голосе спросил Чон. Эти слова показались ему более, чем просто подозрительными. Воншик выглядел действительно озабоченно. — Что-то не так? — Всё в порядке, — отвернулся Ким, чтобы тот не увидел лжи в его глазах. Он был слишком расстроен, чтобы рассказывать всю эту историю с самого начала. Скорее всего, Чон и без того догадался. Воншик начал понимать, что если он не закончит всё это, то не закончит никто. — Ни о чём не беспокойся. И обо мне тоже. — Зачем ты говоришь всё это? — Тэгун помотал головой, сопротивляясь своим догадкам. — Ты проголодался? — как нельзя, кстати, у парня заурчал живот, и тема с лёгкостью сменилась, оставляя у обоих тяжёлый осадок. Тэгун молча кивнул и Воншик потянул его за руку прямиком на кухню. Нужно как-то отвлечь его от всех этих мыслей. — Ты любишь поострее? — спросил Воншик, разбивая яйца на сковородку. Они громко зашипели в раскалённом масле. Ким потянулся за нужной приправой и мельком взглянул на Тэгуна, который сидел на стуле, обняв колени, и смотрел куда-то в пустоту. — Скоро Джехван придёт в гости, ты рад? — Угу, — отозвался Тэгун, но особой радости в его голосе так и не возникло. Видимо, этот тонкий намёк был чересчур лишним. Воншик вернулся к приготовлению завтрака и поставил на плиту турку. Он уже точно знал, что это последний его завтрак. В лучшем случае, придётся немного поголодать. В его голове ещё не было чёткого плана, но он уже твёрдо решил, пути назад нет. Ким без конца поглядывал на Тэгуна и готов был смотреть на него бесконечно. Расставаться с ним будет тяжелее всего. Он почти предвидел эти крики Джехвана в свою сторону, знал, что предстанет перед ними настоящим сумасшедшим, ведь план, казалось бы, уже есть и подвергать всю ситуацию таким рискам нельзя, но уже слишком поздно. Воншик уже раскладывал глазунью по тарелкам, и чуть было не прокараулил кофе. Чон даже не взглянул в его сторону, он продолжал летать в облаках даже после того, как перед ним появилась тарелка. — Может, ты всё-таки покушаешь? — спросил Воншик, заглядывая парню прямо в глаза. Его состояние начинало беспокоить. — Тэгун, всё хорошо, просто поверь мне. Он снова ничего не сказал и развернулся к тарелке, принимаясь есть, но, опять же, без энтузиазма. Голод снова перестал волновать его. В мыслях была лишь тайна Воншика. Только она волновала его теперь. Он мог лишь догадываться, но о таком лучше молчать, а если и произнести вслух, не исключено, что всё это окажется правдой. Теперь уже и присутствие Воншика не сможет его уберечь от нагнетающей паники. — Тэгун, — Ким отложил палочки, теперь еда просто не лезла в горло. Смотреть на побледневшего парня просто не было сил. — Посмотри на меня. Парень осторожно поднял голову и уставился на Воншика. В его взгляде можно было прочитать многое. И в этот момент, он выглядел слишком понимающим. Таким, словно знал всё с самого начала. — Отлично, — выдохнул Воншик. — Теперь слушай. Я не хочу тебе зла, а наоборот, я желаю тебе только лучшего. Пусть, с самого начала это было и не так, но пойми. Сейчас всё совершенно иначе, я не такой ужасный, каким кажусь на первый взгляд и я действительно, чёрт возьми, люблю тебя. Можешь не верить в это, если не хочешь. Мне кажется, что я сейчас несу бред и выгляжу полным кретином. Ты не должен ничего бояться, слышишь меня? — спросил Воншик, снова заглядывая ему в глаза. — Никого и ничего. Я всегда буду рядом, даже если меня не видно поблизости. Что бы ни произошло, я буду защищать тебя. Ты веришь мне? Тэгун молча смотрел на Воншика и изредка хлопал ресницами. Он всё слышал и понимал, но все эти странные слова только сбивали его с толку. К чему он всё это говорит? Сны ведь не могут быть вещими. А если и могут, то только хорошие. Он хотел было кивнуть, но раздался звонок в дверь. Тэгун вздрогнул, предчувствуя не ладное. Почему-то такой скорый приход Джехвана его ничуть не обрадовал. Он казался предвещанием раскрытием того самого секрета, который хотелось бы забыть. Воншик, так и не дождавшись отклика, пошёл к двери и пустил Джехвана в квартиру. Он уставился на озадаченного Кима и заглянул на кухню, где неподвижно, совсем бесшумно сидеть Тэгун. — Что тут у вас происходит? — странная атмосфера добралась и до Хвана. Теперь то, что его позвали в гости, совсем не означало простого желания повидаться. Причина скрывалась явно в другом. — Очень хорошо, что ты пришёл, — любезно, но как-то безжизненно начал Воншик. — Проходи на кухню, кофе ещё горячий.  — А ты куда? — спросил в недоумении Джехван, замечая, что парень снимает куртку с вешалки. — Я? — Ким спросил так, словно ничего не происходило. — Выйду в магазин, молоко закончилось. Воншик застегнул куртку и заметил в проходе Тэгуна. Он стоял с тем же полу-отречённым взглядом и смотрел на него. Ким взял с полки телефон и ключи от машины. Слишком много, чтобы просто выйти в магазин за молоком. Он последний раз оглянул Чона и направился к двери, как вдруг кто-то схватил его за руку. Воншик обернулся и увидел перед собой Тэгуна. — Только не говори, что ты… — опомнился Джехван, глядя на друга. — Пожалуйста, скажи, что ты правда пошёл за молоком. — Нет, Джехван, — на выдохе сказал Воншик и крепко прижал к себе Тэгуна. — Я собираюсь к нему. — Ты… что, совсем с ума сошел?! — Хван не выдержал и сорвался на крик. — О чем мы с тобой говорили! — Я знаю, но я не могу поступить иначе, — ответил Ким, чувствуя, как к нему крепко прижимаются. — Ещё как можешь! — настаивал Джехван, наблюдая за всей этой картиной. — Я что тебе говорил? Нам не нужны герои. — Знаю, я всё знаю, — Воншик с силой отцепил от себя Тэгуна и взялся за ручку, почти провернув её, но парень снова вцепился в него. Он снова чувствовал себя идиотом, который готов заставить мучиться любимого человека, вот так просто, без лишних слов и объяснений. Взять и уйти. Только он мог знать, почему делает это. Он был слишком уверен, что всё ещё можно исправить, что из воды ещё можно выйти сухим и это вовсе не сумасшествие. Казалось, Тэгун вот-вот был готов заплакать, его состояние вновь становилось критичным. Должно быть, он слишком много не понимал, а времени на рассказы не было. — Тэгун, Тэгун-и, всё хорошо, я скоро вернусь, Джехван будет рядом с тобой, он всё объяснит, только не бойся. Помнишь, что я тебе говорил? — Воншик шептал ему прямо на ухо, как можно спокойнее, снова прижимая к себе. Только таким тоном можно было достучаться до него в этом шатком состоянии. Странно было уверять Чона в том, что нет ничего страшного, если он сам теперь начал бояться. — Ты ведь не уйдешь? — продолжал Джехван, которому было легче принять версию о том, что Воншик окончательно свихнулся, чем какую-либо другую. Тэгун не мог произнести ни слова, он продолжал прижиматься к Воншику, на грани очередного срыва. Все мысли смешались в кучу, создавая тяжёлую головную боль. Ему хотелось верить, но отчего-то, становилось невыносимо больно. Воншик обхватил руками его лицо, заглядывая в чуть покрасневшие глаза. — Просто поверь мне, — прошептал Ким и поцеловал парня в чуть приоткрытые губы. Джехван обомлел, не веря своим глазам. Неужели, этот идиот и впрямь собирается оставить их? Воншик так и сделал. Он с большим трудом оторвался от губ Чона и, выиграв несколько секунд, вышел из квартиры. Оборачиваться нельзя, останавливаться тоже. Через пару секунд, когда Джехван выбежал на площадку, Ким уже успел выбежать из подъезда. Тэгун тоже не смог сдержать обещания. Он попятился назад, слегка ударяясь спиной о стену, и скатился по ней, вновь обнимая колени. По щеке скатилась горячая слеза.