— Пусть это буду я, — тяжелый вздох подтолкнул продолжить, — Пусть буду я, но не она, я расплачусь за нас двоих… Сполна, — помрачневший голос набирал громкость с каждым словом, подтверждая намерение. Немец, с присущим ему хладнокровием, чуть подался вперед, сложив руки в замок на набалдашнике своей трости. — Да будет так, Константин Викторович, — тихо ответил ему профессор. Резко поднявшись с кресла, он протянул свою ладонь, как бы насмешливо возвращая сделанный ранее нелепый жест.