Гето промолчал, но задумался. Этот мир не принадлежал ему, так как он может оценить то, что не видит по-настоящему. «Какого цвета небо? Какого цвета океан? Как я вижу его?» — бесконечные вопросы проносились как титры в его голове, оставаясь без ответа. Сугуру нарисовал впервые такую картину, но внутри была пустота. Он так хотел узнать, почувствовать что-то кроме вечного одиночества, но всё, что он мог, это смотреть на картину и видеть серый цвет там, где должен быть голубой.

Говорят, что когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь. Ты анализируешь всё, что произошло с момента рождения до самой последней минуты. Как ты жил, что ты делал, кем был и о чём сожалел или чем гордился, абсолютно каждый день проносится вихрем, как в ускоренной съёмке. Сейчас, когда я лежу здесь, то в голове всплывают только две конкретные сцены из моей безумной жизни. Выходит, что всё, что я слышал раньше - ложь.

Пора. Пора сделать это. Прочитать, и выжечь эти строчки на своем сердце и потом перечитывать, чтобы не рубцевалось. И все равно это не будет достаточной платой. Не будет отмщением и уж точно не вернет её назад. Дрожащие пальцы раскрыли лист и серые глаза, скрытые белоснежной челкой, начали бегать по строчкам, строчкам пропитанным горем и отчаянием.

Горячая рука коснулась её плеча, и на мгновение это прикосновение вернуло её в реальность. Приоткрыв глаза, она увидела перед собой расплывчатый образ Малфоя. Он сидел на корточках перед ней, держа одной рукой её за плечо, а второй пытаясь что-то открыть. Цвета смешивались в одно пятно, мешая ей понять, что именно он хотел сделать. Истерика с новой волной накрывала её. Ей хотелось просто отключиться. Хотелось закрыть глаза и больше их не открывать. Она поняла, что устала.