Ее неясный образ переливался серебряным блеском ракушек, благоухал лиловым цветением жакаранды и обволакивал рубиновыми реками вина. Рита невесомо вдыхала свет, отправляла на подвиги, вселяла надежду и заставляла слепо поверить в то, что она может все: понять, принять, полюбить. Наполнить разбитый сосуд водой, утолить всякую жажду и защитить от смерти. Она была, есть и будет феей — одновременно той, кого нет на свете, и той, к кому хоть раз прикасался каждый.