— Ты себе даже представить не можешь, насколько потрясающе выглядишь, хён, — хриплый и торопливый шёпот срывается с губ Чжунэ, кажется, впервые за последние полчаса, которые они провели практически в тишине. Негласное правило такое — минимум звуков, максимум действий. Но и оно нарушается с удовольствием, когда Чжинхван зажимает головку между щекой и зубами, а после выпускает изо рта с невероятно классным звуком.

— Завязывай играть со мной в заботливого бойфренда, Ричи, — устало хмыкает и снова пытается вырваться из стальной хватки. Увы, опять безуспешно. — Не притворяйся, что влюблён в меня — получается бездарно.

ку чжунэ никогда не выделялся из общей массы моделей его возраста, типажа внешности и прочего не особенно важного дерьма. никогда не срывал уж слишком прибыльные заказы. никогда не соглашался на что-то из ряда вон, чтобы получить лишнюю копейку. никогда не унижался и не ронял достоинство, пресмыкаясь перед кем-то. он стал моделью не ради денег, славы или еще чего-то такого. молодой человек начал заниматься этим только от большой любви к образам, которые раз за разом примерял на себя.

Комната Донхёка совсем рядом, поэтому его приглушенный смех и громкие возмущённые высказывания Чживона слышны вполне отчётливо. Грудную клетку Ку сводит спазмом так сильно, что дышать становится невозможно, ровно как и двигаться. Но он терпит. Терпит и жмурится, лишь крепче сжимая и без того убитый фильтр меж пальцев. Кажется, старается силой мысли вернуть слезу обратно в глаз, чтобы не дай бог не. Он же сильный, он же Ку Чжунэ.

Глаза жжёт от едкого табачного дыма, что срывается с кончика сигареты, лениво тянется вверх и никак не желает растворяться до конца. Не помогает ни открытая настежь форточка, ни раздражённые отмашки от очередного сизого змея около лица. Квон жмурится. На ощупь находит кружку на столе, сжимает ручку до белых пятен, а после выдыхает, шумно и резко, едва не заходясь в кашле. Короткие ногти болезненно впиваются в кожу внутренней стороны ладони, оставляя полумесяцы, но ему уже, в общем-то, наплевать.