Я была хозяйкой пепелища, что осталось на месте когда-то безвинной души. Я была единственным выжившим ростком в пустынной бездне, где раньше билось сердце. Я царствовала в его комнатах, стирая одним своим присутствием запах очередной любовницы. Я сидела подле него на собраниях, говорила - когда просил, и молчала - когда требовал. Мне позволялось необъяснимо много, и за это меня ненавидели, и никто не задумывался, чего стоит подобная милость.

Пусть хруст простыней станет музыкой нашей, И каждому будет удобно лежать. Мы неожиданно смело коснёмся друг друга, И, вряд-ли, кому-то захочется спать.