Цзян Чэн умер, и Вэй Усянь нашёл его продолжение в его детях.

– Ты заклинательница? – она могла бы быть бродячей совершенствующейся, хотя Цзян Чэн не видит у неё меча, только копьё и свёрток за спиной. – Нет, – твёрдо отвечает она. – У этой не развито ядро для этого, – она делает паузу и поднимает на него взгляд – так смело, что он находит это немного пугающим. – Я верю, что могу быть полезна ордену Цзян, несмотря на это, и я принесла подарок, чтобы доказать свои слова. Могу я показать вам? Теперь уже полностью заинтригованный, Цзян Чэн кивает.

– Бинхэ… – Шэнь Цинцю замолкает, глядя на Ло Бинхэ. Он всё ещё размышляет над тем, как сказать ему, чем он хочет заняться, не выглядя при этом по-идиотски или не создавая впечатления, что он настолько неудовлетворён, что решил взять дело в свои руки, потому что достиг предела. …этот вариант был бы довольно драматичен, но всё же. Утром Шэнь Цинцю безостановочно думал об этом. К несчастью для него, его мозг забыл все заранее подготовленные реплики, поэтому вместо них он говорит: – Закрой глаза.

После инцидента в храме Гуаньинь отношения Вэй Усяня и Цзян Ваньиня так и остались напряжёнными. На примирение братьев могли уйти годы, если оно вообще когда-нибудь случилось бы. То есть, так всё и могло бы быть, если бы некоторые беспринципные люди не решили вмешаться…

Цзян Чэн был пленён Вэнями, и Вэй Усянь так и не смог его найти. А затем, спустя пятнадцать лет после падения Пристани Лотоса, он наконец это сделал.