Парень докуривал сигарету на балконе, и понимал, что точно так же, подобно сигарете, кончается и его жизнь. Девушка ушла, давно ушла, но боль после неё заполнилась бы алкоголем и сигаретами, если бы не Чимин, стоявший в дверном проёме и морщивший свой тигриный носик. Юнги любил Чимина любого. Даже такого, злого от запаха губительного дыма, но тем не менее, волнующегося, о чём говорили бровки, стоящие чуть домиком. И Чимин может ничего не говорить. Юнги всё чувствует.