В сказках, что на ночь когда-то рассказывали Син Цю, была любовь; всегда ответная, всегда навечная, всегда со своей родственной душой. В книгах, что читал уже он сам, были ответы на все-все вопросы — на те, что покрылись пылью, на те, что ещё не задали. Но ни сказки, ни книги не смогли ему помочь, не сказали, что можно сделать тогда, когда видишь свою метку на коже другого, но под пальцами — кровь, рядом с меткою — рана, а его душе твоя совсем не нужна.

Ланга такой невероятный, что аж дыхание перехватывает. Рэки смотрит на него и падает куда-то в бездну, полную лишь белых пустошей, черных смерчей и грязно-серого дыма сожалений.

Вокруг белых и бежевых полосок кожу покалывает, но не от боли; просто когда-то их наклеил Рэки Кян, заботливо разгладив все неровности. Разгладив так же, как и шрам на его сердце.