Погода, когда Еремей ушёл из дома, стояла отвратительная: ветрюган, сырость, холод, отчаянье, хоть в болоте утопись. А ведь уже почти половина весны по календарю! Уже весь март прошёл и чуточка апреля! Как жить, если пятого апреля ни намёка на весну, а дома ещё и дядька угнетает? Нет, уж лучше и вправду утопиться!

Одинокий алый цветок среди жёлтых просторов казался бесконечно одиноким и трепетным, но в то же время неправильным, чужеродным, нарушающим гармонию. Отец Кларк потянулся, чтобы сорвать его, и мак вроде бы встрепенулся – то ли от испуга, то ли от радости.

Жужжание звонка было резким и нетерпеливым. А может, Алику просто так показалось с непривычки. Дома вообще не было никакого звонка – мама их не терпела. Говорила, стук намного приятнее слышать. Мама давно умерла, а звонком Алик так и не обзавёлся. Он открыл, даже не спросив, кто там. Как-то не подумал. И в глазок не выглянул, хотя следовало бы. Разве годится вот так открывать всем подряд? Вдруг хулиганы какие. С хулиганами лучше не связываться.

Вот как бы тебе объяснить… Мы с ней в младших классах познакомились, я иду мимо такой карусельки обшарпанной, знаешь, как почти во всех дворах были, а там она. Сидит, куртка почти до колен, косички тоненькие, глазищи серые огромные. Меня как током шарахнуло. Вот ни на шаг от неё с тех пор.