Холодное и угрюмое раннее утро, колючий морозный воздух, четыре фигуры в тёмных верхних одеждах, теснящиеся в салоне лифта: трое суматошных друзей и один молчаливый полумертвец.

Он уселся на кровати. Она расположилась в кресле. Кресло развернули к кровати, чтобы сидеть лицом друг к другу. Столиком между ними служила та самая тумба из чёрного дерева. Буклет Чимин убрал: он мозолил глаза. Чеён тайком озиралась на тесные стены. Она насчитала шесть предметов мебели: кровать, тумба, кресло, шкаф, торшер и небольшая ёлочка в углу, если она вообще считалась. Седьмым, наверное, можно было назвать самого Чимина, застывшего статуей на кровати и воззрившегося буквально в никуда.

Заметка о светлом и неважном, вырванная из середины их маленькой суматошной истории.

О цветах, способных распуститься в мороз.

Её глаза, казалось, горели прямо над ним, но то были всего лишь звёзды. И тихая песня её свирели, ночами терзавшая его слух, была всего только ветром - ничем иным.