То была всеобъемлющая тоска, что разделял каждый по родной земле ступавший. Вязкой пучиной тянулась треклятая, тяжким бременем сворачивалась у покатых плеч, с каждым днëм всë настырнее въедалась беспощадным взором народного гнева. И не было зазрений в помыслах об умиротворённой обыденности, что на пришедший век снабдила бы надеждой - столь яркой и богатой, мучительно желанной в своей ясности. Стал бы кто винить за скупые мечты? — преследуемые ополчением услады лишённых.