Борьба за улицы — всевечная каторга для их скромных, не имеющих голоса против стаек с горящими глазами обитателей. Стайкам остается лишь не перебить друг друга, не говоря о хрупких стеклах окон с растительностью на подоконниках.

На потолке сгущается темнота, а по стенам стекает мазут. Никто уже не может быть уверен, что они увидят Джисона завтра.

он хранил под ребрами чувства и грел окружение; как жаль, что мир эфемерен с рождения.

— Насколько экстремально будет целоваться прямо здесь и сейчас по шкале от одного до «давай ты в дверь, а я в окно»? Минхо почти незаметно ухмыляется в поцелуй, чуть поднимает бедро вверх, опираясь на стол. Залезать целиком на него будет чересчур — тут либо стол пострадает, либо они с Джисоном. Или, если третий исход случится, то пострадают все. Звук льющейся на пол воды заглушает все мысли и музыку, Минхо приоткрывает глаза и косится туда, откуда шум идет. И видит дуб. — Что за хуйня?..

— Почему так тихо... — шепотом произносит Казуха, держа пистолет наготове. Тома за спиной никак не реагирует, тоже навострив уши. И их слух ловит только тихое посвистывание ветра в просторном заброшенном здании. // Или мутный рассказ, в котором вам все предстоит узнать самим. И Казухе вместе с вами.