Чонгук видит разницу, но больше не ощущает ее внутри. Его собственная терапия сращивает все осколки этого человека вместе. Любовью и самым большим искренним принятием, на которое Чонгук способен. Для него это все Юнги.

Есть песня, которую Agust D никогда не исполняет на своих концертах. У фанатов по всему миру есть лишь затертая до дыр демка, слитая неизвестным доброжелателем в сеть, и пара таких же мутных записей в полутьме, явно снятые из-под полы и тайком. На которых пьяный в дым Шуга, путаясь в словах и отчаянно проглатывая окончания, читает в пустоту и темноту о боли, чьей-то улыбке и что «если в той маленькой части мира, которую я вижу из-под низко надвинутой кепки, нет тебя, то все бессмысленно».

Чимин отчетливо улавливает этот момент. Когда глаза Юнги напротив изумленно расширяются и мелко-мелко моргают. — Пак сонсеним? — сипло бормочет он. — Что? — От вас пахнет.

— Ты сам предлагал его украсть, не надо все сваливать на меня...

— ох, хён, — раздалось более отчетливо, когда Шуга прислонился в дверях, — мне приснился такой сон, ты не поверишь.