Острые когти проткнули дерево и пирс уже ломался под огромным весом. Утробный рык разразил пространство и чудовище разломало сваи. Реджи неуклюже старался устоять на ногах, но волна от разрушения зашатала лодку. Короткая, чёрная как смоль шерсть стояла дыбом, длинные тонкие, стоявшие будто рога уши и ощетинившийся оскал белых острых клыков заставили мальчика оцепенеть в ужасе. Передние конечности монстра выглядели как птичьи когти, а задние были похожи на крепкие лапы зверя.

– Ты представить себе не можешь, на что люди способны, Оливер. Они жестоки. И я точно такой же. Я знаю, что у них в голове. Но ты не знаешь. Твоя болезнь… – он прервался на секунду, тут же исправляясь, – Твоё состояние. Оно не даст тебе увидеть их умыслы, их мотивы.

Пациент внимательно смотрел на парня, без тени улыбки. Его ясный спокойный взгляд сразу притянул внимание Вейлона. Хоть и правый глаз больного был красным от лопнувших капилляров, а на той же стороне лица красовался огромный шрам – выглядел он не столь безумно, как двое идиотов по обе стороны от него, которые откровенно тупо гоготали, словно психи тут только они.

Судьба распорядилась так, что с того самого момента их пути разошлись для того, чтобы сойтись здесь и сейчас. Иронично, но Вейлон осознал - это словно карма, настигшая его за бездействие. Но ведь он предпринял хоть что-то, когда отправил то письмо, но тем самым подписал себе смертный приговор.