Утро только началось, а он уже чувствует себя чертовски усталым и безумно хочет сказать Кавеху что-то едкое по этому поводу. Потому что источник его усталости — волнение. Такое редкое для него, что сейчас оно выматывает за не полный час; а ведь его сосед волнуется, кажется, по любой мелочи и делает это так энергично, что впору удивляться его стойкости и выносливости. Удивительный человек.

Чуя воспользовался страницей той самой «Книги», чья сила может помочь ему вернуть утраченное. Но сам артефакт уничтожен. Последняя оставшаяся страница позволяет ему снова проснуться утром «задолго до» и попытаться если не исправить всё, то хотя бы быть рядом до рассвета того проклятого четверга.

О, ну, да. Это я — Накахара Чуя. Как я докатился до жизни такой? Что ж... Однажды Мори-сан сочувствующе похлопал меня по плечу и сказал, что на свете есть очень много людей, которые совершенно не усваивают поступающую в мозг информацию с первого раза. Как вы могли уже догадаться, суперпрозрачный намёк я нихера не понял, и мне его повторили снова. Ехидная до блевоты морда Дазая при этом, я вам клянусь, сияла, - он же был чёртовым гением, которому всё давалось по щелчку пальцев!

Аллен ещё какое-то время примерялся: замирал на пальцах, держал ось, не доверяя пока собственным ногам; потом прыгнул антраша и явно остался доволен выворотом ног. Он снова вскакивал на пальцы, заканчивал в деми-плие, прыгал, приземлялся, выгибал спину и тянул стопу в нежно-персиковой пуанте. Это было красиво, и в этом же главная ложь балета: за достигнутым совершенством, всегда были люди и их огромные жертвы. Канда не любил и не понимал балет, но если он был частью жизни Аллена, то…

Проблема разрешилась сама собой, когда следующим же утром Вэй Ин с присущим ему энтузиазмом решил вдруг действительно стать лучшим другом одного нелюдимого старосты с юридического, чтобы вернуть треклятую запонку. Вскоре о ней позабыли напрочь, а влюбленность в сердце Лань Ванцзи начала сменяться любовью настоящей.