Я, казалось, уже почти отпустил почившую мать; но я схватился за эту идею, как за спасательный круг, который куда больше напоминал кусок бетона, так и не ставший плавательным судном. И я нашёл в этом причину, по которой ты отдашь мне свою заботу: я знал, что ты отдаёшь ее только тем, кто нуждается больше всех прочих. Я и кирял, и закуривал, и…

Двух этих людей объединял не один лишь возраст: оба они были заперты в овальных стенах василеостровского дома-колодца. Юность Павел Сергеевич и Валентин Михайлович провели рука об руку — тогда их ещё почти все называли Пашкой и Валькой. Гуляли они вместе, писали письма в пионерские лагеря, поджигали июньский пух и бессовестно дрались палками. И отделила их друг от друга всего-то одна буква между «филфаком» и «физфаком»: именно так казалось всем на первый взгляд.

Виталий Алексеевич Кручинин, доблестный сотрудник кафедры геофизики, собирался на дачу, под Истру, к семье: резать оливье, пить Советское шампанское и доканчивать Столичной. Но вот те на: нелепый и непреклонный снегопад разрушил все былые и благие намерения, скрипя и свистя в предновогодней Москве. Оставалось лишь сесть возле красного дискового телефона и машинально набрать номер дражайшего любовника. Оказалось, каждый имел для другого горькое известие.

Наследник престола, любимец народа и по своей сути удивительнейший из людей скоропостижно скончался от неизвестной болезни — и утащил за собой батюшку-короля. Всё это вынуждает опального принца незамедлительно вернуться из странствий и скрепя сердце принять корону из папских рук. Косые взгляды подданных, тяжёлые воспоминания — все это пробуждает затаившийся в душе молодого правителя смертоносный гнев. А вдобавок ко всему перед глазами то и дело снуёт учёный конюх. Подумать только, ученый конюх!