и пока все вокруг обещали принятие условное, он клялся ей в безусловной любви.

Спокойствие не вечно. Весть беды приходит в Камарилью под черной сургучной печатью «секретно». Пять лет размеренной жизни оказались особой привилегией. Отныне каждый шаг просчитывается наперед, каждое движение контролируется, а каждая весть всенепременно становится главной темой обсуждения на собрании Священных Тринадцати. Игра выходит на новый уровень: важно не только спасти любимых и ни в чем не повинных, но и остаться в живых.

А он влюбился в эти серые бездонные глаза, напоминающие хрусталь льда зимой и пену бушующих волн, которые часто блестели от слез. Влюбился в одинокие глаза, уставшие, не видевшие смысла. Утонул в их чистоте, в этом теплом чувстве нежности, что проклевывалось, как маленький росточек, сквозь пелену грусти. Полюбил их всем сердцем, и в итоге заставил сиять от счастья.

вернуться с тем, с кем ты был все эти долгие и долгие годы, к кому так привык, кто дает тебе надежность, поддержку и какую-то стабильность, в конце концов с тем, кто фактически стал неотъемлемой частью как твоих мыслей, так и твоего сердца, или… остаться здесь, с человеком, который возник так резко и неожиданно и тут же прочно укрепился в ее жизни, с человеком, который не только делает ее жизнь, но и сам подобен фейерверку? выбор можно было упростить — земля или рай?

И я ощущаю это каждой клеткой. Эту дикую, даже животную, тягу к свободе. Желание сбросить с себя железные оковы, найти лазейку, убежать прочь. И я нахожу. Только лазейка моя к смерти ведёт, а я и рада, лишь бы не возвратиться в бетонную коробку.