Дело в том, что ты будешь скучать по прошлому, даже если оно было отвратительным. Так уж человек устроен — он не может оценить, насколько по-настоящему было хорошо, пока время не будет безвозвратно утеряно. Ты будешь плакать, стонать, биться в бессмысленной попытке вернуться к жизни, к которой привык. Правда в том, однако, что этой жизни уже давно нет. И «старого» тебя тоже нет. И тех людей, которые были в твоем прошлом — что скрывать, их тоже уже не существует.

– Не стоило тебе вмешиваться, – сказал Минхо, с помощью Джисона поднимаясь на ноги. – Теперь огребешь за меня. – Пустяк, – отмахнулся Джисон. «Я ради тебя и не на такое готов» – осталось невысказанным.

- Я никогда больше не сяду в машину с тобой, - дразнит Минхо, и Джисон громко смеется. Звук его смеха разносится эхом по машине и исчезает вместе с ветром, просачивающимся из открытых окон. - К сожалению, как ты уже сказал, - говорит Джисон, - ты застрял со мной в машине на целую неделю. Минхо фыркает и смотрит на руки Джисона, которые сжимают руль. По правде говоря, Минхо бы еще не раз сел в машину с Джисоном - и они прекрасно это знают.

Неужели все это время все было так просто? Неужели все, что было нужно – это просто остаться наедине, просто поговорить, просто выяснить, что они чувствуют? или: Минхо и Джисон пытаются найти дорожки друг к другу и разобраться во всей мешанине чувств и событий, с ними происходящих.

Единственная причина, по которой Джисон продолжает смотреть на губы Минхо, пока тот говорит, заключается в попытке понять, что именно он говорит, и ничего более. Вовсе не потому, что он думает, как бы они ощущались на его собственных, настолько ли они мягкие, настолько ли сладкие, как слова, слетающие с них. Будут ли они на вкус как его любимый кофе? (или: Джисон счастлив и влюблен)