Тот день крепко впечатался в мои лёгкие ядовитыми путами, медленно, но верно отравляя мне жизнь. Сумрачное вечернее небо, крики болельщиц, нестройный оркестр. Но я не там, не со всеми...я с ним...Впервые родные ладони так жадно прижали к горячей груди, и я, ошалело цепляясь за мантию, вдыхала его аромат...Понял ли тогда Седрик, с кем я была? Конечно, да..Это было видно в его искажённом болью лице, во взгляде, что он бросил прежде, чем войти в лабиринт. И это было последним воспоминанием...(Чжоу)