Слишком жестоко

Полыхает гражданская война. Принц Эйден цепляется за возможность спастись. Но его ждет не спасение, а муки от рук того, кому он доверился.

Война обрушилась внезапно, и принц Герберт в одно мгновение утратил титул и отчизну, превратившись в раба жестокого завоевателя, который мстит ему, помимо прочего, и за грехи отца. Герб не повинен в них, но его властного господина это не волнует...

Перепуганный мальчишка-проститутка, серые кусты и окурки в пожухлой траве. Визг молнии. Затравленный взгляд. Что, в общем-то, может из этого выйти хорошего?

Побудешь моей шлюхой, пока я не наиграюсь тобой... И не полюблю.

Недопонимание – страшная вещь. Оно может искалечить судьбы некогда любивших друг друга людей. А можно ли простить, если тебя беременного избивают и выкидывают из дома? Если он сразу же нашел тебе замену? Казнить нельзя помиловать. Где же поставить запятую?

Каково это, очнуться и понять, что ничего не помнишь, вообще ничего: ни собственного имени, ни родных, ни друзей, ни тех, кто тебя жестоко изнасиловал, да и само изнасилование не помнишь? А как с этим жить? Замечательный арт от_ДеВоЧкА_в_КеДаХ_: http://cs322624.vk.me/v322624581/6056/OfiOIN7M8MA.jpg

Артем провел горячим членом по пылающей от удара щеке, сдвинул немного крайнюю плоть и коснулся головкой кровоточащей ранки на распухшей губе Сергея, собрав несколько капель крови на бархатную кожу мужской разгоряченной плоти. Серёгу била дрожь, дыхание стало неровным. Артем чуть отстранился и прошептал: - Давай, малыш, оближи его...медленно...- возбуждение нарастало в его голосе. Сергей, переборов отвращение, аккуратно облизнул головку и почувствовал вкус собственной соленой крови на языке.

— Ты бы не нарывался, малыш, — нежно пропел он мне на ухо. — Я ведь добреньким не всегда буду, и про боль не шучу. Ещё тявкнешь, руку оторву, усёк? — и так запястье вывернул, что слёзы из глаз брызнули. — Валяй. Ты ведь теперь хозяин, тебе всё можно. Он неожиданно меня выпустил: — Ничего, обломаем.

Добрый, ласковый и несчастный мальчик Максик приехал через неделю. Привёз его тот самый упырь недоделанный — новый муженёк тёти Зои. Сбагрил ушлёпка и сделал ноги, типа билет у него на поезд. Боялся, падла, что передумаем, — даже на чай не остался.