ориджи

Стайлз думал, что он — сломанная омега. Он, как и все омеги в этом городе, втайне мечтал о прекрасном Дереке Хейле, но не позволял себе даже мысли об их отношениях (не считая время течек, когда Стайлз просто мечтал быть омегой Дерека), потому что Стайлз уродлив. Он не привлекал альф — те не видели его в упор, он не умел петь или играть на гитаре, не был богатым или отличником. Он был просто Стайлзом и желал быстрее добраться до дома и выблевать все, что он съел за сегодня.

Мама и сын. Вечер. Сидят перед телевизором. Мама: - Сын, а ты у меня не гей? - Не, мам, ты что?! - Ну, тогда ладно... Через минуту: - А ты актив или пассив? - Пасс... СТОП! МАМ, я НАТУРАЛ! НА-ТУ-РА-Л! - Да все-все. Молчу. Ещё через минуту: - А как парня зовут? - Денис... -Как-как? - ...

Они сидели на берегу остатков грязного озера, засыпанного когда-то землей почти полностью и застроенного со всех сторон разноцветными коробочками многоэтажных панельных домов. И не те ли это были самые «нищие избы России», о которых говорил когда-то с нежной грустью и любовной горечью Блок? Они, те самые, только уже разукрашенные, замаскированные.

стих.

О прожитых четвероногим животным пяти жизнях...

Ты когда-нибудь думал, что за человек печатает тебе по ту сторону экрана? С ним ты проводишь многие часы в переписке, сотканной из слов, пикселей и расстояния. Уверен ли ты, что знаешь своего виртуального друга таким, каким он является на самом деле? Эту короткую грустную историю поймет не каждый.

Расизм, сексизм, геноцид, войны, голод... Просто слова, которые скрывают за собой что-то действительно ужасное. Только вот как жить, когда кроме тебя никто не видит этих проблем? История о том, как выжить в мире, который тебе отвратителен.

— Не переживай, — фыркнул со своего места лейтенант Андерсон. — Каждый месяц одно и то же. В отделе привыкли. Ричард натянуто кивнул, глядя вслед убежавшему детективу. Он поступил к нему на службу три недели назад — и даже только узнав, что к нему приставляют андроида-напарника, Рид так не бесился. Сегодня же он исходился весь, как только мог. Наорал на Коннора, на лейтенанта Андерсона, даже на Фаулера умудрился прикрикнуть — и не вылететь с работы с волчьим билетом, что удивительно.