Тайна двух сердец

Утро. Лето радует погодой, позволяя носить лёгкие вещи, да и жары ещё нет, но люди уже куда-то спешат и стараются куда-то успеть. Центральная городская больница. Здесь лечат взрослых и детей. Спасают множество чужих жизней, помогают встать на ноги, сращивают кости. Врачи и медсестры стараются сделать всё возможное, чтобы пребывание пациентов в стенах медицинского учреждения было комфортным. Но это обыденная дневная жизнь, а что происходит в скрытых подвальных этажах никому неведомо из обычных людей. Проверка карт и принятие новых пациентов, обход палат и проверка состояния здешних. Регистратура. Две девушки с солнечными улыбками встречают граждан, записывая кого-то к специалистам или проверяя расписание и свободное время приёма, отвечают на звонки и отвечают на вопросы. — А сейчас можно немного передохнуть. Ох эти старики. Не понимаю, зачем нестись сюда с утра пораньше. Девушка облокотилась на стойку регистрации и жалобно вздохнула, уперевшись на свою ладонь подбородком. Брюнетка с двумя хвостами и бирюзовыми глазами, скучающе глядела на проходивших людей. Стройная с пышными формами, была одета в фиолетовую рубашку и того же тона юбку до колен, сверху был накинут медицинский халат с бейджиком на груди, на ногах обуты туфли на невысоком каблуке. Как только к ней оборачивались, она сразу начинала мило улыбаться, скрывая свою неприязнь к кому-либо. Делала она это очень ловко и без особых усилий. Даже глаза не могли выдать хозяйку. Она перевела взгляд, на невысокую блондинку, чьи волосы были собраны в высокий хвост, а янтарные глаза внимательно изучали содержание карты одного из пациентов. Милое, аккуратное личико то хмурилось, то закатывала глаза к потолку. Осиная талия, грудь среднего размера, бледная кожа с длинными, аккуратными пальчиками, листавшие карту. Одета была в нежно-жёлтое платье чуть ниже колен и рукавами ¾. Обута в белые балетки с бантиком на носках, а поверх платья такой же халат, как и у напарницы. Её улыбка нежная, мягкая, а взгляд обдаёт теплом и лаской. Она не отрывается от изучения написанного и со смешком отвечает подруге. — Мона, наша задача помочь им в любом случае, даже, если они приедут поздней ночью. Ты же знаешь это. Тем более улыбаться и быть хорошенькой ни так уж сложно для нас. — Верно. Поэтому, будьте добры, подходить ответственно к своей работе. Девушки оборачиваются на бархатный голос и блондинка готова кинуться на шею молодому мужчине и…ударить по его рыжей макушке, которая снова в беспорядке! Аристократичные черты лица, высокое поджарое и подтянутое тело. Нахальная ухмылка на лице и озорной взгляд. Да, глаза, синие, как море, в которых можно утонуть. Серьга с рубином в левом ухе. Синие джинсы и красная рубашка, скрытая белым халатом и бейджиком на груди, где вместо имени лишь прозвище, которое ему дали из-за его поведения при работе с детьми. Его любимые сапоги красовались на прежнем месте. Их хирург с золотыми руками, который со скальпелем на ты, будто он родился с ним. Один из самых востребованных хирургов в городе. Он проводит операции всем и готов помочь каждому. Он легко завоевывает доверие детей, и они отвечают ему взаимностью. Его улыбка — билет, который манит пациентов и подкупает. Но это лишь маска, о которой знали немногие. Он поставил на стойку два горячих кофе и пакет, в которых была коробка с пирожными из кондитерской. Блондинка прикусила нижнюю губу и отдернула себя, чтобы не накинуться на него с объятиями прямо здесь на виду у всех. Его не было в больнице, да и в самом городе целый месяц. Как же она соскучилась по этим хитрым глазам, наглой улыбке и сильным рукам. Его длинные пальцы и синие вены на руках… Она так задумалась, что не обратила внимание, что ее окликают. — Люмин, ты даже ничего ни скажешь этому засранцу? Где его носило всё это время? Мона переводит взгляд то на девушку, то на мужчину и хмурится, но быстро бросает это занятие, махнув на них рукой, возвращается к сладостям и кофе. Люмин отмирает и ловит прищур хитрых глаз и усмешку. Тихо фыркает, пытаясь убрать с лица выбившуюся прядь волос. Тот медленно приближается к ней и склоняется, приблизившись к ушку. Теплое дыхание касается девичьей щеки. — Так сильно по мне соскучилась, моя янтароглазка ~? Услышав превосходство в голосе хирурга, отвернулась, ударив волосами по лицу рыжеволосого. — Окстись, Чайльд. Самомнения выше крыши. — Как грубо, принцесса. — Ну это же ни меня носило где-то целый месяц. Голос блондинки был пропитан обидой, оседая на языке горечью. Она ведь прекрасно понимала, что его не было так долго по важным делам. Но она в миг вернула дежурную улыбку и припав губами к слегка остывшему кофе, взглянула в пол-оборота на Чайльда. Голос смягчился, и она посмотрела на мужчину с благодарностью. — Спасибо, я рада, что ты помнишь мои вкусы. — Всегда к вашим услугам, милые дамы, а сейчас мне пора приниматься за работу и вам, кстати, тоже. Он подмигнул и подхватив карты своих пациентов направился в левое крыло для амбулаторных посетителей больницы. Люмин проводила его взглядом, а Мона прищурилась и, цокнув языком, обратила внимание на посетителя. Пока блондинка заглянула в пакет и нашла песочные корзиночки с белоснежным кремом и вишенкой сверху. Её любимые. Помнит и всегда покупает именно их. Улыбка и она, взяв несколько карт направилась в том же направлении по холлу больницы. Проходя по коридорам, она ни была удивлена большой очереди возле его кабинета, но плачь мальчика на одном из диванчиков для ожидания, привлек её внимание. — Я не хочу, мне страшно! Врач сделает больно, они всегда так делают! Не пойду! — ребёнок негодовал и злился, плакал. Девушка подошла ближе и наклонилась к мальчику. На вид ему было лет пять-шесть. Она пробежалась глазами по ребёнку и подняла вопросительный взгляд на мать. — Нам нужно посмотреть, как срослись кости. Он ломал кисть и вот не хочет ни в какую идти. Не знаю, что и делать с ним. — У нас вышел с отпуска замечательный хирург и… Девушка не успевает закончить, когда из кабинета выходят довольные пациенты, а следом и Чайльд. Рыжеволосому хватило лишь несколько секунд, чтобы оценить глазами происходящее. Его улыбка стала шире, и он сел на корточки перед мальчишкой, протянув ему ладонь. — Привет, храбрый воин~! — ребёнок шмыгнул носом и поднял заплаканные глаза. — Скажи мне, ты боишься монстров? — Нет, ни боюсь! — хирург склоняет голову набок, продолжая смотреть и улыбаться. — Я всегда защищаю маму от них! Чайльд бросает на блондинку лукавый взгляд, когда с её губ срывается смешок. Женщина рядом начинает успокаиваться и наблюдает за картиной перед глазами. Мужчина показывает глазами удивление и восхищенно хватает детскую ладонь. Осторожно, без резких движений. Ребёнок не улавливает движения рук врача, который уже начал проверять запястье и продолжает заговаривать мальчугана. — О, правда~? Слушай, помоги мне, пожалуйста~. У меня монстр в кабинете поселился, а я… — Чайльд делает потерянный взгляд и с опаской оглядывается по сторонам. А затем заговорщицким тоном шепчет на ухо. — Боюсь и сильно. Помоги мне, пожалуйста, храбрый воин. Ребёнок смотрит на маму, делает гордый и важный вид. Кивает Чайльду и идёт с ним в кабинет. Женщина с Люмин выглядывают из-за двери, но хирург оглядывается и приставляет палец к своим губам. Озорная улыбка и подмигивание, после чего делает испуганное лицо и смотрит на мальчика. Они вместе осматривают кабинет, и он даже позволяет потрогать некоторые инструменты, после чего они дают друг другу пять, и ребенок заливисто смеется. Мать облегченно вздыхает. — Действительно, храбрый воин! Спасибо тебе огромное! — Если вдруг снова кто-то спрячется, то зовите! — Непременно, мой друг! Непременно. Рыжеволосый отправляет мать с ребёнком в коридор, а сам садится заполнить бумаги и выписать справку. Люмин оставляет карты на столе, оглядывается на закрытую дверь и неспешно подходит к мужчине, обнимая того за шею. Он на пару секунд прикрывает глаза, чувствуя нежные руки и блаженная улыбка расплывается по его лицу. Но быстро принимает непринужденный вид и заполняет бумаги аккуратным почерком. Его голос снижается до еле слышного шёпота, придавая какую-то таинственность, будто врачу есть, что скрывать. Но быть может, так оно и есть? — Я не злюсь, милая. Я не должен был оставлять тебя так надолго одну, но с ними нужно было покончить. Сталь и холод в голосе не пугает девушку. Она привыкла, когда он такой и прекрасно знает, каким ещё он может быть. Она убирает руки и решает промолчать, оставляя разговор до лучших времен. Мужчина встает и прежде, чем выйти к пациентам мягко хватает блондинку за талию и дарит нежный поцелуй в висок, после чего молча выходит из своего кабинета. Люмин старается сдержать счастливую улыбку и покидает помещение следом, собираясь вернуться на своё место работы. Улавливает диалог с женщиной. Голос спокоен, профессионально отточен. Он не показывает лишних эмоций, только те, которые люди хотят увидеть: участие, сочувствие, понимание и поддержка. — Всё идёт, как надо, я посмотрел рентген. Кости срослись правильно. Теперь будете ходить на лечебную физкультуру, а также массаж, он необходим для преодоления атрофии мышц, которая развивается в период иммобилизации конечности, а расслабляющие массажные движения расширят сосуды и обеспечат равномерную циркуляцию крови. Дома постепенно дополняйте занятиями, тренирующими мелкую моторику кисти: собирание мозаики, застегивание и расстегивание пуговиц, лепка из пластилина и тому подобное. Жду вас через две недели, посмотрим динамику, но если, Вас, что-то настораживает, то приходите немедленно. Девушка не слышала всего остального, только радостное щебетание. Что ж, неудивительно, что дети его любили и с радостью шли к нему на приём. Люмин поспешила к своей напарнице и принялась без лишних вопросов сортировать карты пациентов. Они поочередно отвечали на звонки, записывая новых людей, но вскоре в больницу вошёл главврач Чжун Ли. Эта был высокий шатен с глазами цвета плавленого золота. Его волосы были завязаны в низкий хвост, в ухе была серьга в виде кисточки. Одет в строгий классический костюм, а сверху накинут белоснежный халат. Он был серьёзен, вдумчив и любил философствовать на разные темы. Но владельцем больницы был другой человек, а сейчас шатен кого-то искал. Он быстро оглядел помещение и двинулся в левое крыло. Девушки переглянулись. Что-то было ни так. Обычно вежливый и галантный мужчина и не поздоровался? Это встревожило ни на шутку. — Как думаешь, что могло случиться? — Мона с нескрываемым интересом глядела в сторону уходящего Чжун Ли. — Не знаю, но это ни сулит ничего хорошего. — Люмин заполняла документацию в компьютере, стараясь подавить волнение. — Пойдём послушаем, не терпится узнать, что происходит. — Нет, подождём здесь. Сейчас мы должны заниматься работой. Пойдём сменим капельницы. Блондинка одергивает подругу и смотрит на неё хмурым взглядом, после чего они отправляются в правое крыло. Туда, где расположены палаты с пациентами, у кого более серьёзные проблемы со здоровьем. Они проходят холл молча, дежурно улыбаясь и только детям дарят искренние улыбки. Дети невинны. Дети — цветы жизни, ни в чём не виновные и всё прекрасно чувствуют. Медсёстры приходят в палаты и спрашивают о самочувствии. Делая пометки, о чём надо рассказать их лечащим врачам, поскольку они не всегда рассказывают честно. Приходиться заговаривать зубы и вытягивать информацию из них самостоятельно. Люмин и Мона проверили капельницы, убрали лишние и уже собирались вернуться, когда в проходе увидели Чайльда. Он кивком указал на пустую палату, и небольшая компашка вошла внутрь. Губы сжаты в тонкую линию, руки в карманах джинс, тело напряжено. Это был плохой знак. Люмин приблизилась первой. — Значит ли твоё молчание, что меня ждёт работа за пределами больницы? Вдох. Напряжение накаляется, молчание затягивается. Девушки даже задержали дыхание, стараясь не дышать. Опасно. Злить его не стоит и они это понимали. Выдох. Мужчина злобно ухмыляется и протягивает красный конверт. Девушки молниеносно понимают, что в нём. Приглашение на банкет. Нет. Вызов.Тишина прерывается тихим вкрадчивым голосом синеглазого. — Зовут всех, но ты права, у меня есть для тебя индивидуальное задание. Но об этом позже. — Что от нас требуется? — брюнетка в нетерпении смотрела на рыжеволосого. — Сейчас от вас требуется закончить смену, большего не прошу. — Постой, но ведь… — девушка пытается снова заговорить, но её резко обрывают. — Мона, — голос наполнен холодом, не принимающим возражений, — идите. Люмин увела подругу за локоть из палаты, и они спокойно вернулись к регистратуре. Сейчас было тихо. Но тут больше сказывалось, что многие уехали на лето из города и вернуться только ближе к сентябрю. — Думаю, нам стоит немного подышать воздухом на улице. Блондинка вывела Мону на улицу и одним движением сняла резинку с волос, распуская хвост и позволяя золотистым локоном спрятать половину спины. Мона пробурчала что-то бессвязно и зашла обратно, пока янтароглазая грелась на солнышке. Она закрыла глаза и наслаждалась теплом, пока не оказалась в кольце тёплых рук. Ушко девушки прикусили острые зубы. И донесся тихий голос девушки. — Могут увидеть, и всё пойдёт коту под хвост. Собеседник тихо смеётся и вторит ей шёпотом, прижимая к себе. —Но ты же у меня любишь опасности, верно ~? — Да, иначе не связалась бы с тобой~. — Я убью того, кто что-нибудь взболтнет лишнего. — Не сомневаюсь~. Всё прошло гладко? — Да, моя маленькая госпожа. Но… Девушка уже хочет узнать продолжение, когда её покидают руки мужчины, а рядом проходят посетители больницы. Она видит желваки на лице и тихо вздыхает. — Чжун показался мне очень встревоженным и чем-то обеспокоенным… Её речь резко обрывает Чайльд, одним взмахом руки показывая, чтобы она замолчала. Он взглядом сканировал местность и прислушивался к шелесту листвы, пытаясь, как хищник, уловить посторонний звук. Люмин напряженно молчит, но старается показать свою незаинтересованность в действиях собеседника. Рыжеволосый выдыхает, надевает непринуждённую ухмылку, а в глазах плещется смех. — До меня дошёл слух, что ты места не находила, пока меня не было. Это правда, принцесса? Блондинка смотрит на мужчину, как на придурка и быстро включается в игру. — И дураку понятно, что ты свалил от ответственности. — Да что ты такое говоришь, девуль?! Театрально хватается за сердце, а девушка закатывает глаза, подавляя улыбку. Разыгрывать такие сценки перед зеваками стало обыденностью. Люди велись на глупую игру молодых людей. Не замечая, что их водят за нос. Их считали врагами, друзьями. Кем они были друг для друга — тайна за семью печатями. Они никогда не давали ответа, подшучивая друг над другом. — Сбежал, как нашкодивший щенок, боясь, что тебя выпорют. — Нарываешься на неприятности, янтароглазка? Я ведь и отшлёпать могу за плохое поведение. — Ой, какие мы резвые. Угомонись, надзиратель недоделанный. У девушки щёлкнуло в голове, что она перегнула палку, когда её прижали к дереву и нависли тенью над ней. Нервно сглатывает. Мужчина хищно ухмыляется, а в глазах горит пламя. Девушки в ловушке. Дело плохо. Он гладит по щеке и соблазнительно шепчет в самое ухо. — За такое хамство тебя ни то, что отшлёпать, а выпороть ремнем нужно. Знай своё место, дрянная девчонка. Я оставлял хорошую и послушную девочку, а её за месяц уже испортить успели. — Вот незадача, правда? С другой стороны, будешь знать, оставляя меня надолго одну. Несколько секунд он смотрит на неё не моргая, а потом утыкается лбом в плечо девушки и говорит сладко-сладко, его речь напоминает сладкий мёд. — Так вот оно что! Моя звёздочка, просто обиделась. Прости, исправлюсь обязательно, но после того, как устрою тебе хорошую порку, чтобы твоя нежная попочка горела огнём~. — Чайльд! Ты безбашенный придурок, каких свет не видывал! — Обожаю, когда ты краснеешь и злишься — это так возбуждает. Гневно смотрит на мужчину, и он поднимает руки в примирительном жесте, однако, взгляд устремлён за девушку. Хмыкает, кивает и уводит Люмин обратно в здание. Голос девушки перестаёт быть игривым и приобретает нотки беспокойства и озадаченности, что не уходит от внимания мужчины. Он расслабленно идёт по коридорам. — Думаешь, они поверили? — Даже, если и нет, далеко они не уйдут. — Я знаю, что ты делаешь с такими людьми. — Тогда к чему эти вопросы, принцесса? — Аякс, они не стоят того, чтобы марать ру… — Ты меня знаешь. Я не потерплю жалких крыс на своей территории и избавлюсь от них. Девушка замолкает и послушно кивает. Она знает и очень хорошо, что происходит с предателями и посторонними, которые переходят ему дорогу. У людей, следившими за ними на улице, очень незавидная участь и печальный исход. Им повезет, если жизнь прервется в одно мгновение и без мук. Однако, зная хирурга ни первый год, она с твердой уверенностью может сказать, что под его милосердие они не попадают, и он будет с ними жесток. Ведь под покровом ночи выходит хищник, желающий почувствовать, металлический вкус свежей крови. Он безумен в этом деле. И что же тогда она забыла рядом с ним? Наверное, даже она ни знает ответа… Люмин прерывает тишину между ними, когда заходит в раздевалку для медперсонала. — Мне как обычно нужно быть паинькой на приёме? — Да, тебе просто нужно быть хорошей девочкой, непонимающей происходящего. Злая усмешка коснулась мужских губ, и он одним движением быстро мазнул губами по девичьей щеке. Дверь почти бесшумно отрылась. Недовольно цокнул почти у самого уха и отстранился, устремляя безразличный взгляд на вошедшего. Блондинка не сдержала разочарованного вздоха и перед глазами мелькнула картинка, где Чайльд пытает подчиненного за провал или косяк. Он ненавидел провалы. Педант. Он делал всё идеально и от своих людей требовал того же. Придирался к любой мелочи, всё должно было быть выполнено безукоризненно, без помех. Он на людях может быть строгим, серьёзным или жизнерадостным и слегка легкомысленным, но его улыбки для чужаков, одна сплошная фальшивка. Так, кто же он под покровом ночи? А её роль очень проста: составлять ему компанию, чтобы он ни уснул со скуки. Косить под дурочку и хлопать длинными ресницами. Её одевают, как красивую куколку, но она терпеть не может, когда так называют и на то есть весомые причины. Кто она — никому невдомёк. Тайны, скелеты в шкафу — норма для них. У всех, кто работает в этой больнице они есть. Пока рыжеволосый хирург разговаривает, она какое-то время следит за мимикой и его жестами. Плавные, чёткие… Вертит головой и достаёт конверт из кармана, желая прочесть содержимое. Красный, будто его окунули в человеческую кровь, без надписей и с маленькой печатью, которая уже снята, оставляя лишь еле видимый след. Вдох. Открывает конверт и достаёт белый лист с каплями крови. Ком застревает в горле, но нужно быть стойкой и не показывать слабость. Чья бы это ни была кровь — хозяин уже мёртв. Судорожный выдох. Раскрывает его и углубляется в чтение письма. Дорогой, Тарталья. Я уже уведомлён о твоём возвращении из командировки. То, что ты сделал было… Грубо. Твой подарок я уже получил и знаешь, передай своим людям, что они поплатятся за это! Ах, да, очень надеюсь увидеть ту чудесную куколку, которая была с тобой на последнем мероприятии. Хочу пообщаться с ней. А ещё надеюсь, что ты поделишься. Уверен, что ты научил её играть, правильно, и она знает, как доставить удовольствие. Эта девчонка просто не понимает, во что ты её втянул, но я с огромной радостью покажу ей и расскажу. До встречи на банкете. Дата назначена на эту пятницу в девятнадцать часов и ноль минут.

С уважением, Д.

Глаза девушки стали стеклянными, руки дрожали от непередаваемого гнева. Ярость. Желание вонзить нож в глотку. Девушка делает глубокий вдох и выдох. Страшно. Хотя она знает, что в безопасности под крылом у Чайльда, но… На светлую макушку опускается сильная рука и она дёргается, пробуждаясь от омута злобы. Устремляет взгляд на синие глаза и с губ срывается тихий всхлип. Слабая. Беспомощная. Наивная. Как бы она ни старалась, она всё ещё остается девушкой, и мужчина напротив осознает это намного лучше, кого-либо. Тяжёлый вздох срывается с его губ, и он поднимает её лицо за подбородок, поглаживая большим пальцем по щеке. Вкрадчивый голос, наполненный теплом и спокойствием, стараясь унять нервозность девушки. — Эй, не отводи от меня взгляд. Смотри на меня. Мы со всем справимся, я отправлю этих уродов под землю. Слышишь? Успокойся, ты у меня сильная и храбрая девочка. Не вздумай плакать, этот подонок не заслуживает твоих слёз, и только я могу их видеть. Ты же такая умница, ловкая, внимательная, сообразительная. — голос снижается ещё на октаву и становиться чуть хриплым. — Я знаю, что втянул тебя во тьму, но сделаю всё, чтобы никто ни посягал на тебя. Никто ни посмеет причинить тебе вред, пока я жив. Мы устроим им кровавый пир. Он хочет сыграть, мы сыграем, но только по своим правилам, моя хорошая девочка, согласна? Люмин кивает и мягко улыбается, получая в ответ покровительственный взгляд и ластится к его руке. Их секрет, который никто не раскроет, иначе поплатятся своей жизнью. Уж об этом мужчина позаботиться. Она ловит безумный блеск в его глазах. — Ууу, кто-то хочет получить порцию адреналина в кровь~. — Ты права. Поэтому мне нужно спустится на нижние этажи. Ты со мной~? — С удовольствием! Мне правда можно? — Нет~. Потому что девушке ни стоит видеть кровавое месиво. Мужчина беззлобно смеётся и тыкает указательным пальцем по носу девушки. Отрицательно мотая головой и смотря на наигранно надутые губы. Приблизил своё лицо к ней и клацает зубами возле ее носа. Люмин неопределенно хмыкает, и в отместку, щёлкает синеглазого по носу. — Ты снова сбегаешь от работы поджав хвост. Как не стыдно, а? — А ты сбегаешь по ночам и гуляешь неизвестно где. — Что за предъявы? — Это не предъявы, а факты, девуля. Блондинка хмуриться и игнорируя Чайльда, выходит из раздевалки. Синие глаза проследили, чтобы она вернулась к Моне и только потом чуть повернул голову и скосил взгляд на склонившуюся в поклоне фигуру. — Докладывай. — голос приобретает угрожающие ноты, и фигура вздрагивает. — Мы поймали их, и они уже ждут своей участи, мой Господин. — Прекрасная работа! Присмотри за своей Госпожой. — Слушаюсь, сделаем всё должным образом. — Если с её головы упадёт хоть один волос или найду царапину, ты лишишься своей головы на месте. — Я не разочарую Вас! Чайльд не удостоил его взглядом, скидывая медицинский халат и пошёл по направлению к нижним этажам больницы. По дороге разминая пальцы, которые уже были в медицинских чёрных резиновых перчатках. Перед ним открыли массивную железную дверь, и он прошёл в одну из комнат. Она была без окон и почти пустой. Стоял стол с медицинским оборудованием и еще некоторыми предметами. По середине стояли стулья, к которым были привязаны трое людей. Они пытались вырваться, но их попытки были обречены на провал. У стены стол еще один мужчина. Длинные синие волосы, завязанные в хвост, один глаз прикрыт повязкой, но то ли для шарма, то ли его не было. На это ответа никто ни нашел. Смуглая кожа и стройное натренированное тело. На нём были тёмно-синие джинсы и белая рубашка свободного кроя. На ногах высокие сапоги. Ухмылка на губах рыжеволосого стала хищной. Жажда крови требовала выхода и скоро он нажмёт на спусковой крючок. Люди вздрогнули, услышав счастливый голос. — Добро пожаловать, крысёныши! Надеюсь, вам понравится то, что мы для вас приготовили. — Отпустите! Мы ничего не знаем! Непринуждённый вид, слишком спокойным он был, и это пугало до дрожи в коленях. Они лишь хотели доставить информацию боссу, что девчонка имеет влияние на Чайльда. А их поймали, как крыс, в мышеловку. — Понимаю, тяжело попадать в переплёт, но знаете милосердие ни мой конёк. Тем более мне тут птичка на хвосте принесла, что вы пытались устроить западню для моих людей. — подходит к столу и берет щипцы. — Я никому не позволяю, трогать мою семью, и они ей являются. Знаете, мы, пожалуй, покажем вам, что происходит с теми, кто не знает своего места. Кивком указывает на одного из привязанных и ногой пинает в грудь. Стул с грохотом падает вместе с жертвой. — Думаю, мы можем начать с ногтей, да? — Не совсем, Кэйя. Мы должны… Мужчины ухмыляются, снимают рубашки, оставаясь с голым торсом. Синеволосый ловким движением заставляет человека открыть рот, когда рыжеволосый моментально захватывает язык в плен с помощью щипцов. Двое парней взывают к разуму и сразу начинают умолять. Чайльд зевает и скучающе смотрит на них, пока тянет язык первой жертвы. — Ну-ка, напомните, мне, кто стоит перед вами? — Тарталья! Глава мафии, одной из самых известной и опасной! Пощадите, мы не… Комнату заполняет крик и мычание, пока хирург ухмыляется и смотрит на оторванный язык в щипцах. После чего ставит ногу на грудную клетку человека под ногами. — Верно~. Вам не говорили, что лучше держаться от меня подальше или вы возомнили себя слишком смелыми? А впрочем неважно. Сегодня последний день для вас и перед смертью увидите эти голые стены и меня. Вы должны быть рады такой чести~. Злобный и немного истеричный смех ударился об стены, заполняя комнату и бросая в дрожь. Больше никто из них ни произнес ни слова. Начиная вырывать ногти с корнем, оставаясь глухими к мольбам. Только смех был им ответом. Кэйя взял молоток и стал превращать кости ног в труху, пыль. Кровь была везде, на полу, на мужчинах. Жертвы задыхались собственной кровью, пока им отрезали пальцы. Двое были уже мертвы от многочисленных ножевых ранений, а вот третьего ждала иная участь. — А теперь мне нужно извлечь из тебя органы, которые могут пригодиться~. — Чайльд облизнулся и вместе с синеволосым уложили человека на стол и прикрепили к нему ремнями. — Всё готово, пора приступать к работе. — Кэйя посмотрел с улыбкой на жертву и похлопал по щеке. Скальпель в руках синеглазого блеснул, и он отточенными резкими, но профессиональными движениями разрезал плоть, вытаскивая из ещё живого человека жизненно важные органы, комментируя, что идёт на выброс, а что может пригодиться. Чайльд был сосредоточен, но безумная улыбка и взгляд выдавали, что он получает удовольствие от этого. В конце концов он срезал волосы с головы и снял скальп с трупа. Некоторые конечности были убраны в коробку и перевязаны синей лентой, а всё остальное убирали подчиненные. Голос снова приобрел холодную жестокость. — Отошлите это их боссу, а мусор сожгите. У мне ещё дел по горло. — Ты сегодня не особо в духе. Поцапались? Кэйя положил руку на плечо своему боссу, но тот скинул её, накинул рубашку на тело и улыбнувшись пошёл к выходу, убрав руки в карманы. — Нет, но ни стоило оставлять девочку на вас, испортили мою красавицу~. Смешок сорвался с губ мужчины напротив, и Тарталья покинул подвал. Дверь захлопнулась, а он вернулся на обычный этаж. Смена подходила к концу, и он осматривался, найдя глазами, ту, что искал. Девушка быстрым шагом подошла к нему и стёрла с щеки кровь. Но с мужских губ слетело лишь одно слово, давшее понять, что предстоит ещё одна работа. — Пора!