***
Ганнибал заставляет Уилла раздеться и лечь плашмя на живот. Он привязывает его запястья к спинке кровати легкими шнурами. То же самое он проделывает с обеими щиколотками, после чего Уилл предстает с распростертыми конечностями, как раз достаточно для того, чтобы выглядеть привлекательно. Ганнибал проводит кончиком пальца вниз от позвоночника Уилла до задницы, останавливаясь, чтобы осмотреть его. Затем он подходит к шкафу и выбирает пробку из своей коллекции. Дюйм за дюймом он аккуратно вставляет ее в Уилла, пока не заполняет его до конца. — Вот так. — Ганнибал оглядывается вокруг в поисках последнего штриха. Он берет вчерашний галстук и приподнимает голову Уилла, чтобы посмотреть на него. — Не кончай до того, как я вернусь. Уилл неловко кивает. — Скажи это. — Я не кончу до того, как вы вернетесь, сэр. — Он понятия не имеет, откуда берется это «сэр»; оно просто срывается с языка. Ганнибал принимает этот ответ и закрепляет галстук вокруг его рта, завязывая сзади. Затем он переодевается в шорты для бега и футболку. В это время Уилл лежит тихо. Ганнибал останавливается в дверном проеме и оборачивается, чтобы посмотреть на Уилла, скованного и раздвинутого, с пробкой, что непристойно торчит наружу. Тогда Ганнибал включает ее, наблюдая за тем, как бедра Уилла дергаются от неожиданности, непроизвольно потираясь о простыни. Есть семидесяти пяти процентная вероятность того, что Уилл окажется неспособным себя контролировать, и Ганнибал его за это накажет. Это должно расставить все обратно на свои надлежащие места. Он оставляет дверь открытой и с довольным выражением спускается вниз по лестнице. Ганнибал забирает ключи и айпод из вазочки, что хранит на подставке в прихожей. Он запирает входную дверь, вставляет наушники и бежит легкой трусцой вниз по дороге, пока мелодии Шопена приятно заливают собой его уши.***
Уилл вдавливает лицо в подушку. Дыши. Дыши. Пробка в беспрестанной ритмичности жужжит внутри, вызывая в нем жажду. Он хочет потереться о простыни, выводя себя из этого состояния еще и еще, пока в нем больше ничего не останется. Галстук скребется по языку. Он сухо сглатывает. Уилл внимает тишине комнаты, пытаясь сконцентрироваться на отдельных звуках, что может расслышать. Слабом скрежете ветки об окно спальни. Его собственном дыхании, режущим уши. Шуршании простыней, когда он время от времени перемещает свой вес. Единственные часы стоят у кровати, и те не тикают. Вся ситуация кажется сюрреалистичной, и он закрывает глаза, но темнота еще хуже, так что он вновь их открывает. Он один. Что, если с Ганнибалом что-то случится? Сколько времени ушло бы на то, чтобы его нашли? Уилл ерзает, и пробка погружается глубже. Если таков есть пример типичного субботнего утра Ганнибала, что ж… господи.***
Ганнибал разувается, когда заходит в дом. Он поднимается вверх по лестнице в носках, сопровождаемый мертвой тишиной. Ганнибал застывает в дверном проеме, оглядывая Уилла. К сожалению, его лицо не повернуто к дверному проему, но его задница едва уловимо подрагивает от движения пробки. В его плечах присутствует заметная напряженность, предполагающая уровень контроля, который Ганнибал не ожидал. Ганнибал протягивает руку к пульту и ставит режим поинтенсивнее. Из заткнутого рта раздается приглушенный стон, и тогда Уилл поворачивает голову и видит его, там стоящим. В его глазах нет ни мольбы, ни просьбы: он лишь пристально смотрит на Ганнибала с безмолвным отчаянием. Ганнибал позволяет этому продолжаться еще целую минуту, наблюдая за тем, как бедра Уилла льнут назад в сторону пробки, но тогда он выключает ее. Уилл опускается на подушку, плечи его облегченно обвисают. Ганнибал расхаживает вокруг к своей половине кровати. Протягивая руку под Уилла, он поражается, обнаруживая сочащийся предэякулят из до сих пор твердого члена. Уилл не кончил. Ганнибал вдумчиво развязывает галстук. — Как долго я могу это продолжать? — Он хватает член Уилла, наслаждаясь тем, как тот мгновенно толкается ему в ладонь. Уилл кладет голову на подушку. — Так долго, как тебе того хочется, полагаю. — Насколько сильно ты хочешь кончить? — Очень сильно, — шепчет Уилл. Он может умолять, если придется. Если это то, чего хочет Ганнибал. Ганнибал неторопливо раздевается. Уилл наблюдает за ним краем глаза. — Сейчас я собираюсь тебя трахнуть. — Ганнибал вынимает пробку, любуясь тем, как широко для него растянут Уилл. Он располагается сзади Уилла на кровати, проскальзывая внутрь с такой легкостью, что оказывается вынужден подавить стон. Для Уилла это пытка. Каждый глубокий толчок заставляет его член тереться о простыни. Его налитые яйца ноют тягостно и болезненно. Он чувствует, что Ганнибал разочарован, поскольку он не кончил, пока тот был на пробежке, и то, что сейчас происходит — это замещающее наказание, только в другой форме. Все эти чертовы игры. Уилл пялится на стену. Ганнибалу не нужно оправдание, чтобы наказать его. Он просто может это сделать. Он может сделать с Уиллом все, что захочет. Еще один особенно глубокий толчок заставляет Уилла закусить стон. Ганнибал проделывает это снова и снова. Одна рука лежит на изголовье кровати над Уиллом, другая — на волосах Уилла, оттягивая его голову назад. — Насколько сильно ты хочешь кончить? — Пожалуйста. — Уилл изгибается в его руке. Слово «пожалуйста» весьма полезно применять. Оно показывает вежливость, и людям нравится, как оно звучит. — Скажи мне. — Ганнибал тянет сильнее. — Пожалуйста, я не могу. — Уилл смотрит на него, морща лоб и краснея, а губы приоткрыты в отчаянии. Ганнибал сильнее тянет его за волосы, наблюдая за тем, как содрогается его шея. Он толкается еще раз, ощущая биение жизни Уилла в своих руках. Со следующим толчком Уилл кончает, сердце в его груди колотится. Пальцы Ганнибала сильнее стискивают его волосы, и он стонет, когда член Ганнибала продолжает толкаться, казалось, бесконечно, пока тот наконец не кончает. Шея Уилла напряжена, и Ганнибал так сильно оттянул его голову назад, что его тело изогнулось подобно луку. Если Ганнибал еще хоть сколь-нибудь потянет, он разобьется в дребезги. Ганнибал медленно отпускает его волосы, падая на спину Уилла. Он слизывает каплю пота с задней части шеи Уилла. Уилл закрывает глаза, глубоко дыша. Тяжесть Ганнибала давит на него, грея, а затем исчезает. Ганнибал развязывает его, откладывая шнуры в сторону. Какое-то время он просто сидит, прислонившись к изголовью кровати. Он все еще может почувствовать то, как плоть Уилла окружала его член, как интимно в тот момент там была натянута струна жизни. Уилл заваливается на живот, полностью опустошенный. Все, чего он хочет — это просто здесь лежать, хотя именно этим он и занимался все утро. Ганнибал кладет руку на его бедро. — Душ. Ноги у Уилла ватные. Он не уверен, может ли все еще ходить. Даже сама мысль о том, чтобы пройти весь этот путь до коридора, навевает усталость. Он направляется к дверному проему. — Сюда. — Ганнибал кивает на свою личную ванную комнату. Уилл не позволяет себе задуматься о значении подобного жеста. Он просто идет. Уилл стоит под струями, когда Ганнибал присоединяется к нему. Они ополаскиваются, касаясь друг друга плечами. Давление оргазма резонирует с позвоночником Уилла подобно музыке. Присутствующая тяжесть в его конечностях тянет их вниз. Он наблюдает за кожей Ганнибала под водой, как капли пляшут на его груди. Тяжелыми кажутся даже его веки. Первым выходит Ганнибал. Он не оставляет Уиллу никаких указаний, и, когда Уилл наконец покидает душ, комната оказывается пустой. Он натягивает боксеры и спускается вниз на кухню.***
Ганнибал рассматривает Уилла, когда тот прислоняется к дверному косяку, а после переводит внимание обратно на свой кофе. Поскольку со всем этим предполагалось разобраться прошлой ночью, у него все еще есть бумажная работа из офиса, что нуждается во внимании, а Уилл выглядит шатким. Если Ганнибал планирует оставить его на выходные, пока что не стоит его ломать. — У меня осталась работа, что надо закончить. Уилл кивает, ожидая указаний, где он должен быть, пока не понадобится Ганнибалу. Ганнибал одет в серые брюки и свежую белую рубашку. Каким-то образом Уилл догадывается, что это есть его повседневный наряд. Первые несколько пуговиц на его шее не застегнуты. — Выглядишь так, будто тебе бы не помешало немного солнечного света. Пожалуй, было бы полезно провести какое-то время в саду. — Ганнибал кивает на дверь за стойкой. — Хотя для начала тебе, наверное, следовало бы одеться. Уилл надевает джинсы и футболку, но на улицу выходит босиком. Сад Ганнибала охраняется высокими стенами из камня, покрытыми лозой. Также здесь есть аллея темных лиственных деревьев, а еще аккуратная цветочная клумба. Уилл ступает по траве, наслаждаясь тем, как она ощущается под ногами. Он выбирает местечко под деревом и сидит там до тех пор, пока ему не становится совсем невтерпеж и он не взбирается на ветки. Он поднимается выше, откуда через окно кабинета может увидеть Ганнибала за работой. Уилл откидывается на ствол дерева и наблюдает за ним. Он и в самом деле работает, но не то чтобы ведет себя так, будто слишком занят, чтобы обращать на Уилла внимание. Уилл приходит к выводу, что решение оставить его на все выходные было спонтанным, но взвешенным. Ганнибал поддерживает дом в чистоте и порядке. Приметы наличия второй половинки отсутствуют. Меблировка тщательно подобрана с преобладанием темных тонов, но присутствуют также и неожиданные всплески цвета. Есть во всем этом какое-то великолепие. Сад безмятежен. Уилл упивается свежим воздухом, легкий ветерок ерошит ему волосы, а в груди оседает любопытное удовлетворение.***
Ганнибал работает до полвторого, по большей части непрерывно, но моментами его внимание отвлекается. Что приготовить на обед, что приготовить из Уилла. Раздается тихий стук в кабинет. — Заходи. Уилл заглядывает. — Не против, если я выберу что-то почитать и возьму с собой на улицу? Я осторожно. — Конечно. — Ганнибал встает. — Не стесняйся. Я как раз собирался начать приготовления к обеду. — Он следит за подушечками неприкрытых ступней Уилла, ступающих по ковру. Он оставляет Уилла выбирать и уходит на кухню. Уилл берет книгу, но, вместо того чтобы вернуться на улицу, следует за Ганнибалом на кухню. Ганнибал смеряет его взглядом, закатывает рукава и дотягивается до фартука. — Достаточно солнца? — Ага. — Уилл садится на табуретку, наблюдая за ним. — Тебе нравится готовка. — Одна из моих страстей. — Ганнибал завязывает фартук тугим завитком и тянется к разделочной доске. — Каковы другие? Ганнибал улыбается. — Хорошая еда. Увлекательная музыка. Приятные беседы. Удовлетворительный секс. — Могу я чем-то помочь, или же ты бы предпочел, чтобы я не путался под ногами? — Можешь натереть сыр, если хочешь. — Ганнибал достает терку и миску. Он отрезает Уиллу большой кусок феты. — Вот. Уилл тщательно орудует теркой. — Первый ли я, для кого тебе приходилось готовить? — Да. — Ганнибал бросает на него взгляд, улавливая краткую улыбку. — Тебе это по душе. — Он нарезает курицу на аккуратные тонкие полоски. Уиллу понравится: мясо, обжаренное в терпком соусе, слегка посыпанное базиликом и сыром. Ганнибал уже пустил в ход изрядное количество разделанного им в прошлом месяце адвоката, но на это блюдо хватит. — Ну, да, — признает Уилл, — но почему? — К чему все это? Он отставляет терку в сторону и передает Ганнибалу миску через стойку. — Ты голоден. Было бы грубо поступить иначе. — Ганнибал передает ему красный перец для нарезки, наблюдая за тем, как Уилл держит нож. Уилл просто на него смотрит. — Для большинства людей это имело бы значение. — Я не отношусь к большинству людей, — ропщет Ганнибал, и Уилл фыркает в усмешке, загибая костяшки пальцев на рукоятке ножа.***
На этот раз едят они в обеденной комнате. Ганнибал наливает им обоим по бокалу белого вина, и Уилл пьет. Ощущение легкомысленности возвращается. Он выпивает больше вина, чем следует, осознавая обострение восприятия всего, что его окружает. Оттенок горькой пряности соуса на языке. Аромат и тепло мяса пронизывают его тело, и он чувствует, как его пальцы в наслаждении скрючиваются под столом. Также он прекрасно осознает, что Ганнибал смотрит на него, пока они принимают пищу. — Расскажешь мне о себе, Уилл? — Не хочу показаться грубым, — говорит Уилл, — но зачем? — Мне интересно. — Ганнибал ест неторопливо. Смотреть на Уилла доставляет куда больше удовольствия. — Тебе интересно, почему я занимаюсь проституцией. — Разве это единственное, что тебя определяет? Уилл моргает. — Нет. Но… — Он тянется к винному бокалу. Как он может объяснить? И тем не менее, впервые за многие годы ему почти хочется это сделать. — Что? — Иногда мне кажется, будто я… значу все меньше и меньше по мере продолжения всего этого. Как будто я тону и никогда не выберусь. — Он делает паузу. — Не могу поверить, что только что это сказал. — Что теперь сделает Ганнибал? — Не извиняйся, — отступает Ганнибал. — Ты всего лишь был честен. — Когда нанимаешь чей-то рот, чтобы выпустить пар, не особо-то ценишь честность, — легкомысленно говорит Уилл. Ганнибал смотрит на него. Уиллу известно, что это защитный механизм. Он напоминает Ганнибалу о том, кем является, потому что не рассчитывает на лучшее. Потому что не может позволить себе рассчитывать на лучшее. Ганнибал переходит к следующему вопросу. — Почему ты согласился остаться на все выходные? — Мне бы не помешали деньги, — честно говорит Уилл. — Мой предыдущий заказ прошел не очень. Клиент пожаловался, и Мартин некоторое время меня не высылал. — У него все еще ноет челюсть, когда он это вспоминает. Синяк на правом бедре — единственный оставшийся видимый след. Ганнибал прекрасно все понимает. Проститут, что доставляет проблемы, а теперь у Мартина появился повод его сбагрить. Он наливает больше вина и смотрит, как Уилл копается зубцами вилки в остатках ужина. — Я собирался стать копом, — говорит Уилл, его голос тих и смирен. — По крайней мере, таков был план. Но я так и не завершил курс. Пройдя половину, я начал видеть сны. Я не мог продолжить. — Сны о жертвах? — Ганнибал делает глоток вина. — Нет. Об убийцах. — Уилл опускает вилку. Ганнибал приглядывается к нему повнимательнее. — Я видел их во сне. Они были слишком близко. Я не мог сосредоточиться, да я вообще ничего не мог делать. В итоге я провел в психушке несколько недель, а после того… — Понимаю. Уилл видит убийц. Никогда и не могло предоставиться знака яснее. Оставь Уилла Грэма в покое. Инстинкт говорит Ганнибалу раздавить ему трахею. Вожделение говорит ему прижать большой палец к пульсу на горле Уилла и поцеловать, чтобы почувствовать его учащение. Он не делает ни того, ни другого, и вместо этого отпивает еще вина.***
Уилл извиняется и уходит в туалет. Его голова слегка стучит, но не так сильно, как стучит его сердце. Он обтирает лицо холодной водой, позволяя ей стекать вниз по щекам к шее, позволяя ей намочить ворот рубашки. Он никогда не рассказывает о себе. Ни клиентам, ни кому бы то ни было.***
После обеда Ганнибал в кои-то веки не заботится о тарелках и возвращается к столу, чтобы поработать еще. В этот раз Уилл берет книгу и сворачивается калачиком на диване, поджимая ноги под себя. Ганнибал открывает рот, чтобы что-то сказать, а после не говорит ничего, увидев свежевымытые ступни Уилла. Тот уже сообразил помыть свои ноги. Уилл поднимает взгляд от книги. Может, ему это только кажется, но он думает, что губы Ганнибала изогнуты в довольстве.***
Ганнибал проводит за работой остаток послеобеденного времени. Когда он наконец поднимает глаза, то видит Уилла, растянутого на полу и держащего перед собой раскрытую книгу, с лежащим на скрещенных руках подбородком. Ганнибал откидывается на спинку стула, поглаживая подбородок большим пальцем и смотря на Уилла. Уилл выжидающе поднимает взгляд. — Кофе? — предлагает Ганнибал. — Да, пожалуйста. — Уилл выпрямляется. Ганнибал пропускает его вперед на кухню, оценивая изгиб задницы Уилла. Джинсы не воздают ей должное. Вот если бы Уилл был его… Нет. Он не оставит Уилла. Идея несуразна и предполагает обязательства. Ганнибал заваривает свежий кофе и напоминает себе о том, что все это лишь временно.***
Ужин легкий: нежная свинина с жареным чесноком. Гвоздь программы Ганнибал оставляет на их последний прием пищи в воскресенье. После обеденной беседы Уилл, кажется, не горит желанием еще что-либо о себе рассказывать. Ганнибалу до сих пор интересно, но он не наседает. Он позволяет Уиллу спокойно поесть. Уиллу, очевидно, нравится все, что ставят перед ним, и Ганнибалу это доставляет столько же удовольствия, сколько само мясо.***
Как только они заканчивают есть, Ганнибал начинает убирать со стола. — Я могу помочь помыть, — предлагает Уилл. — Или вытереть, или не мешаться под ногами. — Почему ты постоянно предполагаешь, будто мешаешься под ногами? — Ганнибал вручает ему полотенце. — Привычка. — Уилл смотрит на руки Ганнибала, пока тот полощет тарелки, передавая их Уиллу. — Тарелки сложи в тот первый шкафчик, бокалы — в следующий шкафчик за ним. Между ними пролегло приятное непринужденное молчание. Уиллу нравится простота того, как это ощущается — помогать Ганнибалу. Пребывание в компании не есть то, что легко ему дается, но это хорошее чувство. Бокал в его руках гладкий и теплый; руки Ганнибала ритмично работают над каждой тарелкой, пока те не заканчиваются. — У тебя очень милый дом, — предлагает Уилл. Довольно хило, но он говорит это от сердца. — Благодарю. — Ганнибал закручивает кран. — Чисто из интереса, что бы ты украл? Пальцы Уилла сминают полотенце. Он кладет его на стойку. Тот факт, что Ганнибал спрашивает, вместо того чтобы просто сдать его полиции, обнадеживает. — Наверное, статуэтку на стенде возле твоего рабочего стола. Она не слишком тяжелая, но выглядит довольно дорогой. — У тебя зоркий глаз, — замечает Ганнибал. — К сожалению, тебе пришлось бы обнаружить, что сбыть ее весьма непросто. Она импортная. Уилл кивает. Он прислоняется к стойке, выжидая. — Итак, что теперь? — Ганнибал все еще может сдать его полиции. Только вот потом ему, конечно же, пришлось бы объяснять, что вообще Уилл забыл у него дома. Может, вместо этого Ганнибал попросту выгонит его. — Уилл, красть у других — грубо. — Еще более грубым является трахнуть кого-то и выгнать, не расплатившись, — дерзко говорит Уилл. — Значит, будущие клиенты расплачиваются за прегрешения предыдущих? — Иногда. — На секунду Уилл пялится на пол. — Можешь мне не верить, но я не собирался. — Он подумывал об этом в первую ночь, но в конце концов принял решение против. — О, я тебе верю. — Ганнибал придвигается, заключая Уилла в ловушку между собой и стойкой. Кончики его пальцев замыкаются на челюсти Уилла, и когда их губы касаются, поцелуй выходит медленным и возбуждающим, оставляющим Уилла без дыхания и со стояком. Ганнибал отступает назад и смотрит на него. Каждый раз он словно видит Уилла по-новому. — Чем ты собираешься заняться? — спрашивает Уилл. — Я собираюсь немного почитать, а потом принять ванну. — А я? — Рубашка Уилла прижата к груди Ганнибала. Если он предпримет попытку что-то сделать, Ганнибал пресечет это на корню. Он вполне в этом уверен. — Ты, — Ганнибал наклоняется и целует его еще раз, — будешь весьма занят.***
Они снова в кабинете, Ганнибал заставляет Уилла сесть на диван, спустив штаны до колен и смазав руки. — Ты должен мастурбировать, но не кончать. Если кончишь, мне придется тебя наказать. — Как долго ты будешь читать? — Уилл уже осознает, какие муки ему предстоят. — Так долго, как хочу. — Ганнибал усаживается на стул. Он может смотреть на Уилла краем глаза, если того пожелает, впрочем, это не слишком отвлекает. Он берет айпад, возвращаясь к тому месту в книге, на котором остановился. Уилл проводит ладонью вдоль члена, распределяя смазку по коже. В безмолвии комнаты звук кажется неприличным. Он старается действовать плавно, но хоть сколь-нибудь тише не выходит. Звуки продолжаются: влажные, скользкие и громкие. Уилл медлит так сильно, как только может, надрачивая обобщенно, без спешки в движениях. Он сохраняет ровное дыхание. Он с этим справится. Он сможет продержаться дольше Ганнибала. Ганнибал читает дальше.***
По прошествии времени движения Уилла становятся мокрыми. Теперь они звучат непристойно до абсурда. Член в его руке напрягается, горячий и требующий внимания. Он поглаживает яйца и закусывает стон. Его бедра вздрагивают. Он чувствует, как под мышками и внизу спины собирается пот. Ганнибал поглядывает на часы. Еще рано. Он хочет, чтобы Уилл стал чуть более покладист. Ганнибал поднимается и подходит к боковому бару, наливая себе бокал вина. Рука Уилла в надежде замедляется. — Продолжай. — Ганнибал поворачивается к нему спиной. Уилл снова начинает, бранясь сквозь зубы. Ганнибал возвращается на свое сиденье и делает глоток вина. В восемь часов Ганнибал наконец-то откладывает айпад и делает последний глоток вина. Он прислушивается к утробному звучанию контролируемого дыхания Уилла. Ганнибал встает. — Наверх, в главную ванную. Уилл натягивает боксеры и джинсы, охая, когда ткань касается члена. Он идет так поспешно, как только может, но это попросту болезненно. Ганнибалу нравится заставлять его ждать. Он, черт побери, получает от этого удовольствие. От этого член Уилла твердеет лишь сильнее. Он останавливается на полпути вверх по лестнице, силясь взять себя в руки. Не помогает. В ванной Уилл встречается с собственным отражением в зеркале. Его щеки покрыты румянцем, губы красны. В его глазах полуотчаявшийся взгляд, каким он становится, когда близок оргазм. О боже, как же у него стоит. Как долго Ганнибал заставит его ждать на этот раз? Ганнибал заходит в ванную. Через дверь Уилл наблюдает за тем, как тот раздевается. Каждый предмет одежды аккуратно откладывается в сторону. Закусывая губу, он наблюдает за тем, как Ганнибал снимает шорты, и смотрит на его член с голодом. Уилл знает, что это работа, знает, что ему платят, но не желать этого сложно. Несложно желать Ганнибала, учитывая его стройное тело, столь гибкое и мускулистое. Красивая симметричность его движений заставляет Уилла жаждать к нему прикоснуться. В нем присутствует грациозность хищника. Не говоря уже о его голосе. Член Уилла напрягается чуть сильнее, когда он о нем думает. Нет, это не в тягость. Во многих смыслах это очень простая работа. Ганнибал толкает дверь нараспашку и смотрит на него. — Раздевайся, Уилл. Уилла подстегивает звучание собственного имени. Он путается в спешке, стягивая футболку и спуская джинсы и боксеры вниз, напоследок освобождая член. На его уздечке выступает капля, и Ганнибал улыбается. — Убери одежду в спальню. Уилл сгребает ее в охапку, оставляет на стуле и возвращается в ванную. — Лицом к зеркалу. Уилл повинуется, его член подергивается от предвкушения. Ганнибал встает прямо позади него. Уилл наблюдает за его лицом в зеркале, пока Ганнибал прислоняется, и его рука ныряет между ног Уилла, обхватывая яйца. Пальцы Уилла сжимают раковину. — Я сейчас… Губы Ганнибала касаются уха. — Кончишь до того, как я тебе позволю, и проведешь завтрашний день, скуля без разрядки. О боже, нужно же будет пройти еще и завтрашний день. Уилл стонет, пока его член истекает сильнее. Не может быть, чтобы он был способен сдержаться. Ганнибал обхватывает его яйца сильнее. — Уилл. — Я пытаюсь. — Его зубы ловят нижнюю губу, и он вновь стонет. Ганнибал отстраняется и набирает ванну. Уилл прислоняется к стойке, силясь успокоить дыхание. Он справится. Когда он наконец поворачивается, Ганнибал лежит, вытянувшись в ванне и наблюдая за ним, устроив руки на бортиках. — Иди сюда, Уилл. Уилл залазит в ванну. Вода восхитительно теплая и возвышается до колен. Ганнибал устраивает Уилла близко к своему телу, задница Уилла удобно располагается рядом с его членом. Головка члена Уилла качается над поверхностью воды. Ганнибал приглаживает волосы Уилла рукой, выцеловывая на его шее дорожку. Он проделывает это еще раз, убаюкивая Уилла в медленное, разгоряченное исступление. — Ганнибал. — Это первый раз, когда он произнес это имя с тех пор, как Ганнибал впервые представился и Уилл сказал, что имя ему нравится. В этот раз ему не придется говорить «пожалуйста». Губы на его волосах останавливаются, а затем Ганнибал поправляет его тело, располагая Уилла так, что он оказывается прямо над его членом. Он вяло толкается внутрь, заставляя член Уилла выгнуться в воде. Затем Ганнибал отдыхает, зарывшись в Уилла членом. Он проводит рукой по животу Уилла; сознанием он здесь, но, когда опускаются его веки, он устремляется далеко. Его кожа горяча касанью. Рука Ганнибала — для него мучение. — Ганнибал, я так близко… Другая рука Ганнибала ложится поверх его рта. — Тебе известно, что я сказал. Уиллу известно, но тело Ганнибала прилегает к его телу, протяженность члена Ганнибала наполняет его. В ванной комнате накаляется жара, и перед глазами Уилла все плывет. Он содрогается, опускаясь на член Ганнибала глубже. Он сжимает бортики ванны, еле справляясь, а рука поверх рта давит сильнее. — Уилл. Уилл. Уилл содрогается вновь. У него в ушах гул. Жаркий туман отступает, и остается лишь холод. Все, что его окружает — холод. Он идет по длинному коридору, стены которого облицованы тусклыми отголосками смерти. Он вскрикивает в руку Ганнибала, кончая и резко выворачиваясь, а затем вновь откидывается спиной на его грудь. Ганнибал выпрямляется, отпуская его. Уилл немедленно отстраняется, продвигаясь к противоположному краю ванны, после чего выбирается. Он поскальзывается, в боли распластавшись по полу. — Уилл. Уилл просто лежит там, ожидая. — Давай. — Что? — Ганнибал смотрит на него. — Я тебя ослушался. Вперед. Накажи меня. — Его голос срывается. Колени болят. Все тело ощущается так, словно в течение многих дней не знало тепла. Ганнибал садится на корточки рядом с ним, нежно касаясь его волос. — Уилл, что ты увидел? — Что? — Ты, казалось, на что-то реагировал. — Ганнибал помогает ему принять сидячее положение, прислоняя его к ванне. — Что это было? — Я не… не знаю точно. Будто смерть. Думаю, я вижу смерть. Ганнибал только смотрит на него. Уилл знает, что все это звучит тупо. Он обнимает колени руками. — Прости. — Давай. — Ганнибал вскользь касается его плеча, и Уилл встает. — Тебя трясет. Он отводит Уилла под душ, включая воду. Она тепла, но не слишком. Постепенно с расслаблением тела дрожь Уилла унимается. Холод покидает его разум. Ганнибал оставил ему полотенце, ожидающее, когда он закончит принимать душ. Уилл поочередно обтирает конечности, обворачивая полотенце вокруг талии. Он не в настроении сейчас быть голым. Ганнибал смеряет его взглядом и дотягивается до банного халата. — Надевай. Халат успокаивает, хоть и заставляет Уилла почувствовать себя ребенком. Ганнибал отводит его вниз и наливает ему горячий пунш. — Выпей, я скоро вернусь. Уилл пьет, кладя ноги на ступеньки кухонного табурета. Кажется странным пребывать на кухне без Ганнибала. Пьет он медленно, наслаждаясь сочетанием виски и лимона. Ганнибал появляется вновь к моменту, когда он уже допил, и отводит его обратно наверх. Ганнибал перестелил простыни в спальне. Уилл оседает на свежевыстеленную постель с изможденным вздохом. Все, чего он сейчас хочет — свернуться калачиком и спать. Он смотрит на Ганнибала, кивающего головой. Постепенно Уилл укладывается, кладя голову на руки. Он все еще в халате Ганнибала, но тот никак это не комментирует. Уиллу не хочется его снимать, так что он и не снимает. Ганнибал ложится рядом с ним, натягивая простыни поверх них обоих. — Спи, Уилл. — Пальцы Ганнибала поглаживают его шею. — Все в порядке.