Наши страхи

Эдварда не было рядом. Когда Соня проснулся, Эдварда рядом не оказалось. Он отнёсся к этому спокойно. Должно быть, он в школе. Юноша не пытался выйти из палаты. Да и зачем это? Целый день он провёл за чтением книги. Дочитав до триста пятой страницы, он тревожно поглядел в окно. Уже стемнело, а Эдвард так и не вернулся. Откинув книгу, Соня метался из угла в угол. Тело как будто сжималось. Вспотев, он снял куртку и откинул её на кровать. «Его же не могли убить. Где-то там, по дороге? Нет?» Подойдя к двери, Соня потянул за ручку. Дверь не поддалась. «Может, заело? Что за чертовщина свалилась на голову. Вот ведь всё было хорошо. Но как бы не так». Соня принял решение выбить дверь. Железные опоры не подорвались. Они даже не дрогнули. Нельзя крикнуть, поднять тревогу. Никто даже не сможет услышать. Юноша старался держаться, не срываться на панику. Это было так трудно. Следующие двадцать минут он провел в полной тишине, смотря в окно в надежде, что вот-вот появится Свон и спасёт его. Наивно? Соня закрыл глаза, чтобы забыть о своих проблемах. Но как назло, жуткие мысли так и тревожили разум. Сколько времени? Да кто знает. Ясно только было, что настала ночь. Тогда-то Соня и забил тревогу. Как он не старался выломать дверь. Теперь у него болела не только нога. В поздний час время летело так медленно, подбрасывая дрова в огонь. Соня присел на корточки перед дверью. В глубине души юноша осознавал — он слабак. Дверь выбить ему не под силу. И вдруг его осенило. Он глянул на коробки. Парень подошёл к ним, опустился на колени и стал заглядывать в каждую. Пол был холодным. «Да уж, сейчас бы обогреватель не помешал бы». Соня изо всех сил надеялся найти там хоть малейшую подсказку. Всё, что он нашёл, а нашёл он контейнер с салатом и картошкой фри. Две книги и одежду. Толстовка, три чёрных футболки, две вязаные кофты, должно быть, ручной работы. А ещё сложенный клочок бумаги. Сдвинувшись назад, Соня раскрыл клочок бумаги, и перед глазами всплыли буквы. Они выстроились в слово «прости». Кому предназначалась эта записка? Неужели Соне? Но за что Эдвард извиняется? Пока юноша сжимал бумагу, осознавал, что совершенно ничего не знает об однокласснике. Но всё же он не переставал думать о лучшем. Свон, конечно, мог бросить его одного, но какая ему с этого выгода? Бросать свои вещи. Единственный дом. К тому же почему он тогда так не сделал раньше? А только на третий день. Соня начал себя накручивать: А что если его избили? Над ним всегда издевались. Всегда! Били, пинали, обзывали и даже... Да, точно! Его поймали и избили. Сейчас он совсем один где-то на улице. Соня заглянул в окно. Он поднялся и одним шагом оказался у кровати. Юноша как умирающий лебедь улёгся, укрылся одеялом. От него слегка несло тухлятиной. Но сейчас это не важно. *** Воспоминание второе. Тогда матери только-только не стало. Пожалуй, это было самое тяжелое время в жизни четырнадцатилетнего подростка. Он выживал, как мог. Нередко вытаскивал деньги у отца, тот тогда ещё работал. А как иначе? Отец сливал все деньги на выпивку, женщин, другими словами, только на себя. А маленький Соня, он был предоставлен самому себе. Он днями напролет проводил в своей комнате. Перенести смерть матери далось ему с трудом. День, когда отец не пришёл домой, а приполз. Самый незабываемый день. Соня лежал в кровати, тихо плача. Мать — всё, что было у него сейчас. Её не стало. С первого этажа раздался грохот. Мальчик подпрыгнул от испуга. Ноги дрожали, а слёзы лились ручьём. Но почему-то он решил проверить. Мать всегда говорила ему быть смелым. И надеяться на лучшее. Мальчик ловко спустился по ступенькам. И что он увидел? Пьяного отца в хлам. Соня промычал, он невольно прикусил язык. Его ноги задрожали, сердцебиение сбилось, во рту пересохло. Он подошёл ближе. Отец облокотился об стену и что-то непонятно мычал, возможно говорил. Со стороны могло показаться, что у мужчины отсутствовал язык, он не мог вымолвить ни одного разборчивого слова. Соня подумал, что начался зомби-апокалипсис. Его отец заражен. Он соскочил с места и побежал что есть мочи в свою комнату. Прошло три дня. Вскоре выяснилось, что никакого зомби-апокалипсиса нет. И отец просто безумно был пьян. На третий день Соня впервые ощутил острый голод. Живот болел, словно изнутри его резали скальпелем. Мальчик, набравшись в себе смелости, спустился на первый этаж. Заглянул в кладовку под лестницей. Почему в кладовую?Просто он знал, что холодильник пуст. Из арсенала была только мука, пшеничная каша и рис. Выбор невелик. Соня потянулся к банке с пшеничной кашей. И понёс её на кухню. Молока не было. Масла тоже. Но был жуткий голод. Он достал из нижнего кухонного шкафчика кастрюлю. Наполнил её водой из-под крана. Высыпал туда крупу и поставил на плитку. Через какое-то время Соня снял с плиты кастрюлю. Наложил в тарелку содержимое и принялся за обед. На редкость отвратительная гадость. Но выбора нет. Прошло ещё два дня. Горе об утрате матери не проходило. Да и как оно может пройти? Утро Соня проводил в школе, днём с неохотой шёл домой, а дома запирался в своей комнате и плакал. Но больше всего его расстраивало не смерть матери, а то, что всем глубоко наплевать на его беды. Всем. Первое время учителя, друзья подходили к нему и выражали своё сочувствие. Спустя пару дней всё изменилось. Точнее всё стало как прежде, словно не было той душевной потери. Он остался совсем один, столь юн и неопытен. Как-то раз Соня вернулся домой. Тогда-то он почувствовал, как сильно опустел дом без матери. Стены дома словно стали безжизненными. На полу иногда встречались пустые бутылки. Кругом пыль. Дом, милый дом. Он всегда был таким? Соня опустил голову. По его щеке скатилась слезинка. Плечи опустились. Юноша тихонько поднялся наверх. Он больше не мог ни о чем думать. Его обитель. Пожалуй, единственное место, где всё оставалось прежним. Даже как-то грустно. Скинув рюкзак на пол, мальчик плюхнулся на кровать. И в какой-то момент отключился. Но ненадолго. Дверь в комнату скрипнула. — Мама? — с привычки спросил Соня. Благодаря небольшому перерыву он и позабыл о своих проблемах. Соня хотел было поднять голову, как почувствовал, что чья-то тяжёлая рука опустилась на плечо и со всей силой сжалась. Мальчик болезненно простонал. И резко повернулся на спину. — Убирайся к чертям собачьим. Выродок! — лицо мужчины исказилось, зрачки были расширены, как у наркомана, а ещё по его щекам скатились слёзы. — Пап, ты чего? — мальчик сжался, ноги свело, не было даже сил сопротивляться. Но мужчина не слушал. Он приподнял сына и со всей силы откинул того так, что тот ударился спиной об дверь. — Я сказал, убирайся! — голос сорвался на мольбу. — Убирайся! Убирайся! Всё из-за тебя! Всё! Гадёныш! В таком состоянии Соня впервые видел своего отца. Казалось, что сейчас перед ним находится совершенно иной человек. Но было страшно. А мальчик застыл, как парализованный. Мужчина схватил ночник с тумбочки, замахнулся им, а затем... застыл. Он смотрел в напуганные глаза сына, полные непонимания и боли, а ещё слёз. Отец приоткрыл рот. Он пытался что-то сказать. А что говорить-то? Он знал, он не был хорошим отцом никогда, а сейчас и подавно. Что он мог дать своему сыну? Мужчина снизил пыл. Он глубоко вздохнул, поднял на Соню тяжёлый взгляд и произнёс: — Убирайся! Настоящее. Юноша поёжился на месте, смутив нос, он сжался «в клубок». Было холодно. И даже сквозь сон он ощущал голод. Кажется, прошла вечность. Соня не мог больше спать и ждать тоже. Он насквозь продрог. Внизу живота смутило. Юноша приподнялся, лихорадочно ища телефон в кармане. Он удержал кнопку Включить/Выключить. Рабочий экран загорелся. Соня мигом зашёл в контакты, но перед глазами загорелось предупреждение с обратным отсчетом. Экран потух. Юноша повторил всё то же самое ещё несколько раз. Но всё бессмысленно. Соня не мог потерять последнюю надежду. Вскоре телефон и вовсе отказался включаться. «Нужно выбраться. Но как?» Так прошло ещё много времени. По ощущениям часов пять-восемь, а может и дольше. Юноша жутко хотел есть, а ещё он хотел в туалет. Что хуже? — Чёрт, — пробормотал он, обречённо смотря на пятно на штанах. Пусть его никто и не видел, ему было жутко стыдно. Стало ещё холоднее. Немного отполз в сторону, он укутался с головой в одеяло. «Может, мне и правда лучше умереть? — думал он. — Кто знает, сколько ещё мне предстоит здесь просидеть». Воспоминание. Соня наивно надеялся, что такое поведение отца больше не повторится. Разве не наивно? Но чего ещё ожидать от четырнадцатилетнего мальчика? Он возвращался домой, но только поздним вечером. За последние пару дней мальчик сбросил около трех килограмм. Это очень сильно бросалось в глаза. Почему поздно вечером? После девяти отец всегда отключался в гостиной. И вот снова Соня тихонько пробрался в свою комнату. Дом изнутри стал выглядеть ещё хуже. Стоило ему схватиться за ручку двери, как из соседней комнаты вышел мужчина. Глаза его не по-здоровому приобрели красное раздражение. Руки он держал в кармане. Вот сейчас он увидит Соню и уж точно в этот раз не сможет остановиться. Мальчик съежился, сузив глаза. Мужчина заметил сына. Вены на его лице набухали. Он вынул сжатые кулаки из карманов. — Я же сказал, чтобы ты здесь больше не появлялся! — Что? — вот это «что» в конец взбесило отца. Он с разбегу вцепился в сына и повалил его на пол. — Папа, я сейчас же уйду. Я только возьму свою кофту. — Здесь нет ничего твоего! Мужчина поднял одну бровь. Он оскалился, как голодный зверь. Соня не сразу осознал, что отец применил грубую силу. Сначала он ударил по животу, потом по лицу. Он все твердил без остановки: — Это ты виноват! Ты во всем виноват! Ты. Соня даже и не пытался сопротивляться. Он думал: «Может, я действительно виноват в том, что мама ушла? Зачем я только родился?» И действительно зачем? Настоящее. Прошло ещё несколько часов. За это время. Соня начал бредить. Он бормотал что-то себе под нос. Слезинки стекали по щекам. Он не впервые оставался на такое долгое время без еды. Но без воды. Дошло до того, что юноше пришлось пить собственную мочу. Кислый привкус во рту не проходил. А тело покрылось красными пятнами. С каждым днём становилось всё холоднее. Было бы это от переменчивой погоды или от недомогания. Кто знает. Соня немного посмотрел на дверь. Ему не показалось? За дверью кто-то ходил. В щели между дверью и полом мелькнул свет. Соня приподнялся. Неужели это глюки? Он скатился с кровати и упал на пол. — Помогите, — молвил он. Но не мог закричать. Горло жутко болело. — Помогите! Свет исчез. И это всё? Весь малейший шанс на спасение так легко пропал. Как вода сквозь пальцы. Соня, собрав последние силы, дополз до двери. — Пожалуйста, не уходите. Он карябал ногтями по двери. А в ответ тишина. «Эдвард», — это было последнее, что вымолвил юноша. Он опустил голову на пол. И с щеки скатилась слезинка. Дверь распахнулась. Мужчина с ноткой высокомерия и непонимания глядел на парня сверху вниз. Вот оно, спасение.