Наши страхи

      Алиса ходила за юношей хвостиком, высказывая своё недовольство. И зачем только он посвятил её в курс дела?       — Ну зачем? Зачем? — капала на мозг девушка.       — Просто, — отмахивался юноша. На что получил суровый взгляд.       — Но он не удачник! – с ноткой досады произнесла Алиса.       Соня закатил глаза.       «Какое ей до этого дело?», —спрашивал парень сам себя. Стоун остро осознал, что рассказывать подруге про Эдварда и о затее пойти вместе в городскую библиотеку — не самая лучшая идея. Как-то само вышло.       — Не считай, что я ревную. Или что-то такое. Я просто о тебе беспокоюсь. Сам подумай, он неудачник и ты встретишься с ним после школы на глазах у всех. А даже если и нет. Никто вас не заметит, так это не значит, что по пути. Куда вы там собрались? Впрочем, неважно. Вас заметят по чистой случайности, и вот об этом уже знает вся школа. Что о тебе подумают? Тебя начнут бить так же, как его. Ты станешь изгоем, неудачником! Захочешь сбежать, а вот бежать некуда. В нашем городе только одна школа. Это конечно не моё дело, но… Тебе решать. Разуй глаза! Начни думать! От тебя все откажутся!       — И даже ты? — Алиса притихла. С закрытым ртом она прикусила язык. — Понятно, — почти без эмоционально произнёс он. Девушка промолчала.       Что Соня владел не столь надёжными друзьями, он знал с самого начала. Стоит ошибиться, как все они повернутся к нему спинами. Уж лучше так, чем быть одиночкой. Школа — самое главное учение. Жизненное учение.       Девушка уже было собиралась открыть рот, как раздался пронзительный звон. Перемена закончилась. Нужно спешить на урок.       — Увидимся, — всё, что успела сказать девушка, прежде чем Соня ушёл.       Он всё размышлял и размышлял. Частично о словах подруги. Может, она права? Наконец, Соня смог сосредоточиться на уроке. Он покачал головой и открыл учебник физики. Когда он прошёлся взглядом по заданию, мысленно произнёс: «Всё легче лёгкого». По крайней мере, для меня.       Соня хотел приступить к заданию, как вдруг заметил, что его руки начали трястись. Наклонившись вперёд, он сжал в ладони ручку так, что она впилась в кожу. Соня увидел, как на его учебнике появилось маленькое мокрое пятно, и только тогда понял, что плачет. «Соберись!» Он закрыл лицо руками. «Хоть бы никто не заметил». Соня убрал ладони с лица. Такие внезапные приступы случались последнее время частенько. И что это такое? Когда он поднял взор, учитель сидел на своём месте. Остальные были увлечены заданием, записывали что-то в тетрадь. Пожалуй, только один Соня Стоун ещё не приступил к выполнению. От чего-то ему совершенно не хотелось что-либо делать. Но выполнение задания по физике поможет отвлечься. Пусть даже ненадолго, но всё же.       Потерев правую щеку, он бросил взор на соседнюю парту сбоку. Эдвард пристально изучал задание в учебнике, но Соня догадался: он видел. Спасибо, хоть не показал виду. Парень встряхнул головой. У него, как всегда, было слишком много мыслей в голове. И вдруг он вспомнил один момент, из-за которого, возможно, у Эдварда не удалась школьная жизнь. Он вздохнул и приступил к выполнению задания.       Школьное время пролетело так быстро, словно на зло. Может это из-за того, что сегодня школьный день был сокращён? Настало время, когда можно свободно выйти из школы. Свободно. Почти. Голубые глаза мрачно уставились на входную дверь, через которую время от времени выходили ученики, включая младшие, средние и старшие классы. Школа довольно большая, похожая на «E». Школа была разделена на три корпуса. Когда Соня учился в младшем корпусе, одноклассниками ему приходились Алиса, Лайк, Дин и Эдвард. В среднем корпусе Дина и Лайка определили в параллельный класс. После ушёл и Эдвард на домашнее обучение. В старшем корпусе удача и вовсе отвернулась от юноши. Алису определили в класс, в котором учится Дин. Лайка тоже решили переместить в другой класс. Всё из-за его поведения, не самого лучшего. Общительный парень сразу же нашёл себе друзей. В отличие от Сони.       Наклонив голову, он стоял в ожидании. По парам из школы выходили младшие классы. Один сменялся другим. И даже проскользнуть не получится. Пожалев о том, что не вышел из школы раньше, Соня прикусил губу. «Им конца и края не видно», — мысленно произнёс он. Смотрел на подрастающее поколение. Он и представить себе не мог, что когда-то был таким же маленьким. Не осталось ничего, что могло напомнить, каким он был в детстве.       «Если я когда-нибудь забуду её, полностью треснет мир, потеряет смысл последний лучик. Я потеряю себя. Надеюсь, я когда-то снова стану счастливым, как тогда, когда она была жива. Счастливым». Он написал эти строчки, когда понял, что помнить мать полностью сможет не всегда. Наконец, Соня смог выбраться на тёплый, даже слегка обжигающий ветерок. Поправив лямку рюкзака, он двинулся с места. Тёплый ветер касался ресниц. На время пропадая и снова возвращаясь. Соня удивился, когда поднял взор на небеса: лучи солнца пощипывали глаза, и не одной тёмной тучки. От непривычки глаза заполнились слезами, неприятно пощипывая. И хоть ощущения перешли с пощипывания на жгучую боль, как при ожоге, Соня не мог переключить своё внимание на нечто другое. Как давно в их глуши не было такого светлого момента. Раньше городишко процветал, когда в шахтах на окраине города добывали золото. С годами драгоценные камни пропали (это было много лет назад). Город словно окутало проклятие. Вместе с золотом пропало и солнце. Люди покидали свои дома. На нынешний момент город наполовину пустовал.       Соня переключил внимание на безжизненный серый асфальт вовсе не из-за того, что он устал смотреть на прекрасное явление. Оно обжигало глаза, вызывая слёзы. Протирая глаза рукавом от куртки, парень оглянулся вокруг, ища знакомый и всеми не любимый облик. Ничего. Ноги сами тронулись с места, направляясь к школьным воротам. Многие подростки скомкались кучами.       Школьные ворота были сделаны в форме клетки, на них висела гирлянда как украшение к осеннему фестивалю. И когда только успели повесить её? Когда Соня пришёл в школу, их не было. За воротами стояла компания из трёх человек, которую сразу узнал Соня. Вдоль ворот были посажены деревья, за ними проезжая дорога, после магазин канцелярских товаров, а затем городской парк. Алиса, Дин и Лайк о чем-то болтали. Соня застыл, когда поймал на себе заинтересованный взгляд девушки. Она слегка покосилась и переключила внимание на Дина. Мороз прошёл по коже. Не рассказала ли она о том.       Ноги задрожали, во рту всё пересохло. Он вновь оглянулся, но помедлил, размышляя, стоит или нет. Но тут пришла одна идея. Ему вдруг показалось, что лучи солнца уж слишком яркие и свет режет глаза. Он ощущал себя, словно был обнажён, выставленным на всеобщее обозрение. Накинув капюшон, направился к воротам с надеждой, что Алиса не задержит его, а просто даст свободно уйти. С тревожной душой и дрожащими коленями он шагнул за ворота. Какое-то внезапное облегчение накинуло парня. Девушка и в сторону его смотреть не собиралась. С одной стороны, это было замечательно, не придётся стоять с ними, на что вообще не было желания. С другой стороны, даже как-то печально.       Каждый шаг отдалял его от школы, от друзей. Колени перестали трястись, он смог расслабить плечи и спокойно вздохнуть. Но стоило Соне отойти от школы на несколько метров, как кто-то окликнул его позади. Сердце стучало как бешеное. Неужели девушка всё же решила задержать парня? В его голове воцарились мысли, различные мысли. Они кружились, давя на разум. Соня резко обернулся. Ему просто не хотелось оттягивать неизбежное. Сердце застучало ещё сильнее, когда он увидел перед собой юношу чуть выше чем он. Чёрные джинсы и бордовая куртка чуть ниже бёдер. Волосы были заправлены под шапку коричневого цвета. Она была явно ручной работы, красиво связана. Самыми привлекающими к себе внимание были глаза светло-карие, в них был неестественно красный оттенок. Густые ресницы бешено забились. Он произнёс:       — А, привет, — он выдержал паузу, пожав плечами. Парень задумчиво уткнулся взглядом в асфальт. — Мы хотели сходить вместе в библиотеку. Что-то не так? — спросил Эдвард.       — Да нет, всё в порядке, — Соня отвёл взгляд. Он и совсем позабыл о Свон. И пусть светило солнце, но холод никуда не пропал. Тёплый ветерок сменился на более прохладный. Пальцы начали неприятно пульсировать. Карманы послужили им убежищем. Соня сделал три шага назад. — Прости сегодня не выйдет мне нужно на работу, меня вызвали.       — Оу, понятно, прости, — взор Эдварда потускнел.       — Да, и ещё, — Соня выдержал паузу, — Если что, больше не подходи ко мне первым. — он, не подумав, сказал то, о чём тут же пожалел.       Эдвард печально кивнул и направился в противоположную сторону. Соня же застыл в негодовании. Мог ли он обидеть Эдварда? И кто он после этого? Эгоист? Лицемер? Лгун? Или просто глупец? Ведь его, как он сказал, не вызывали на работу пораньше. Ложь. Просто страх. Страх быть изгоем, неудачником давил изнутри. Он не мог потерять последнюю надежду. Не мог лишиться друзей, хоть они являлись не самыми лучшими. Страх — самая сильная преграда к счастью. Так говорила бабушка юноши. Соня часто задумывался, что бы было, если мать не испортила их отношения, не сбежала из дома, не уехала из родной страны. Вероятно, если бы всё сложилось хорошо, то Стоуна просто-напросто сейчас не было. Или был, но жил вместе с матерью, бабулей в России. Часто бывало, что при ссоре с отцом мать на время приезжала к бабуле. Этот запах старости. Его Соня не забудет никогда. Сладкие булочки с корицей, от которых доносился наипрекраснейший аромат, что окутывал всю бабушкину квартиру. Их вкус и запах парень не забудет никогда. Одно из любимых блюд.       От размышлений парня прервало уведомление. Рефлекторно он достал телефон из заднего кармана брюк.       ▫️Алиса: Ты поступил правильно.       « Если бы, если бы».                               ***       Яркое и такое красивое солнце сменилось на серые тучи. Погода сильно повлияла на настроение юноши. День и без того выдался тяжёлым. Он всё же решил после школы пойти в городскую библиотеку. Та оказалась закрытой. Всё из-за подготовки к осеннему фестивалю. Время и деньги на троллейбус были потрачены напрасно. По пути к подработке Соня обнаружил, что наушники отказали в работе, это ещё больше расстроило его. Уборщица не смогла явиться на работу, из-за чего мыть полы пришлось ему. Всё просто, жеребин решил всё. И как всегда, удача отвернулась от Сони. Ещё и эта невыносимая головная боль, смутно давила на мозг. Расслабив плечи, по которым прошлась лёгкая волна боли, силы покидали его. Уже стемнело и включились ночные фонари, но Соня всё ещё не мог забыть тот момент, когда над городом воцарилось солнце. Лёгкое пощипывание в глазах напоминало о жгучих лучах ещё больше. Хоть ноги сами шли домой, разум совсем был против этого, дома ему не рады, и это правда. Если бы возможно было снять номер в гостинице, Соня так бы и сделал. А лучше бы купить отдельный дом. Но денежных средств едва хватало на еду, а на отдельное жильё и подавно. Осталось чуть-чуть, и вот он сможет хотя бы устроиться на полноценную работу. Скоро ему исполнится восемнадцать, и рабочий день станет длиннее, а зарплата больше. Ему повезло вообще устроиться на подработку в шестнадцать лет. Это возможно, но трудно. Быть официантом — много ума для этого не надо. Лишь отличная память.       Проходя около супермаркета, самого большого в городе. Пробежал лёгкий ветерок. Стеклянные двери и большие окна, за ними горел свет, виднелись полки с продуктами. Слева стояли две кассы, одна из них не работала, а на другой пусть и был кассир, но в полном одиночестве. Соня подметил, что сегодня на улице почти не встречались люди. Город словно опустел и так с самой школы, да и на работе не было так много клиентов. «Готовятся, наверное, к осеннему фестивалю, — предположил он». Около супермаркета за поворотом стояли два бака для мусора. Ужасный запах донёсся до парня. Поёжившись на месте и от отвращения скривив нос, Соня заметил, что в одном из контейнеров рылся мужчина. Одет он был в старую курточку, на спине у которой был большой разрез, а из него торчал утеплитель. Мужчина упорно что-то искал. Время от времени он складывал что-то в большой, но неполный черный пакет. Что-то подсказывало юноше: он уже встречал этого мужчину раньше. Вот только где?       Сквозь окно Соня уставился на стеллаж, на котором лежали различные виды чипсов: с сыром, с луком, с беконом, с курицей, с красным перцем — на любой вкус. Подходи и бери. Сверстники частенько приносят в школу вредные лакомства. Одно из самых популярных — чипсы. Завороженно Соня заглядывал в рот всем тем, кто насыщался ими. Он в жизни ни разу не пробовал чипсы. Запретный плод сладок, соблазнительный. Но он не поддался этому соблазну. Ни в коем случае. Чтобы прожить чуть дольше, выжить, приходится экономить. Покупка продуктов следует строго по списку. Редко Соня может позволить себе что-то. К тому же мать с детства не разрешала вредную еду сыну. Ослушаться он просто не мог, хотя был соблазн, но сила воли сильнее. Приходилось также экономить на одежде. Когда в последний раз он мог себе позволить нечто новое? Очень давно. Одеждой его снабжала соседка из дома напротив. Её сын, внуки давно уже выросли, а выбрасывать старые вещи ей было жаль. Поэтому она частенько отдавала старьё Соне. Ничего уж не поделать.       В животе предательски заурчало. А ведь он с самого утра не взял в рот ни крошки. Такими темпами он начнёт худеть не по дням, а по часам. Или подцепит какую-то болезнь.       Сосредоточившись на кассирше, Соня слегка покраснел. Её длинные чёрные волосы расползлись по спине и плечам. А бледная кожа внушала ужас. Синяя помада и почти такие же синеватые глаза — лишь показуха. Столь откровенный и дерзкий образ девушки отпугивал Соню. Именно таких девушек он боялся и избегал. Скромность и душа — вот что для него важнее.       Щеку вдруг обожгло чьё-то дыхание. Это заставило не на шутку испугаться. И дрожащим взглядом он устремил внимание на того самого мужчину, что раньше рылся в мусорном баке. Сейчас же он находился рядом с юношей. Слишком близко. У него была седая бородка, засевшие морщины, как напоминание о неизбежной старости, но самое заметное — большая родинка на левой щеке. Со лба скатилась капелька пота, когда пожилой мужчина подошёл ещё ближе, Соня недоумевающе моргал, опустив нос. Запах просто ужасный, но он не желал обидеть того, кто в нужный момент помог ему. Он нервно улыбнулся. Такой встречи он не ожидал, как гром в ясную погоду.       — Не думал, что ещё встретимся, — произнёс пожилой мужчина, поставив большой чёрный пакет на асфальтированную дорожку.       Он внимательно рассматривал юношу, а Соня всеми силами пытался сдержать себя, чтобы не отвести взгляд, не сморщить нос.       — Я тоже не ожидал, — произнёс он, слегка прикусив нижнюю губу. Соня посмотрел на седую бороду. Можно было разглядеть хлебные крошки, морщинистый лоб и пожелтевшие от старости глаза. Ему вдруг стало интересно, где сейчас его родной дедушка. По рассказам бабушки, они расстались до рождения матери. Какой он сейчас? Сколько ему лет? Где живёт? И жив ли вообще? Казалось бы, вопросы, которые не должны были никогда возникнуть, внезапно появились в разуме.       — Ты что ж, и на сей момент на улице ночуешь? — от такого вопроса Соня потерял дар речи, раскрыв рот. — Что? Больная тема? — мужчина улыбнулся во весь рот, обнажая дыру, где должны находится передние зубы.       — А, нет… — Соня пытался в уме сообразить, что можно сказать, что у него есть дом над головой, но совсем нет желания туда идти.       Парень вздрогнул, когда мужчина приподнял голову и замычал.       — А сбежал из дома. Блудный сын, — он потёр нос. — понимаю. Я и сам сбегал из дома. — Мужчина посмотрел на кассира сквозь стекло. Соня тоже устремил внимание на девушку. Та внимательно рассматривала их.       — Пойдём.       От чего-то было боязно и в то же время интересно, поэтому Стоун послушно зашагал и принял предложение почти незнакомца. Они перешли дорогу напротив супермаркета. Не спеша они шли в ту сторону, где находился дом, пьяный отец и воспоминания. На ходу Соня рассматривал мужчину, слегка потупив взгляд. У него заныл живот и пересохло во рту, а ладони истекали потом. Затем внимание переключилось на чёрный пакет. Что в нём, парень не мог разглядеть. Он просто-напросто доверился незнакомцу.       — Так почему вы сбегали из дома? — он нарушил неловкое молчание.       — Дай подумать, — почесав седую бороду, мужчина вновь промычал. — скажем так, опасный возраст.       Соня много слышал об этом опасном возрасте. Поведение совершенно непредсказуемо. Вот только сам парень никогда не испытывал подобного. Разве только в начале тропы созревания. С двенадцати до четырнадцати лет мучился от надоедливых прыщей. В то время самооценка спускалась до предела, а порой и ниже. Они пропали так же внезапно, как появились. Но во время их пребывания и после Соня так и не ощутил этот опасный возраст. Может он наступит, когда стукнет восемнадцать?       — А ты ж почему из дома сбежал? — поинтересовался мужчина.       Сглотнув и покосившись на собеседника, он произнёс:       — Я не сбежал из дома…       Сказать, что отец частенько выгоняет сына на улицу, неудобно. Рассказывать почти незнакомому человеку о своих проблемах нелепо.       — Возникли кое-какие трудности? Понятно. И ты что ж на улице обитаешь?       Соня пожал плечами.       — Ты не думал о своём будущем? Что будешь делать дальше? Так и будешь использовать уличные лавочки в качестве кровати?       «Вам ли меня учить,» — подумал Соня и снова пожал плечами.       — Поговори о проблемах со своими родителями. Промолчишь — в семье так и будут разногласия. Боишься, что ругать будут? Отругают и успокоятся. Зато на душе легче станет.       «Если бы всё было так просто».       — У нас разные представления, — Соня приостановился и уставился на мужчину.       — А от чего же вы оказались на улице?       — А кто сказал, что я живу на улице? Что у меня нет дома?       Юноша вопросительно поднял бровь. Раз есть дом, почему же он роется в мусорном баке? Не складывалось в его голове.       — Я видел…       — Да не у каждого, кто живёт в доме есть возможность приобретать продукты и вещи, — перебил пожилой мужчина Соню.       — Разве? — поинтересовался парень. На что получил кивок. Может, собеседник прав. Соня мысленно сделал вывод: у него есть крыша над головой, хоть какая-то работа, пусть даже не самая прибыльная, но денежных средств не хватает, а цены порой растут. Ещё и отец со своими прихотями. Может, когда-то наступит такой момент, когда придется окунуться с головой в баки для мусора, лишь бы не умереть от голода.       — Ты если не хочешь идти домой, могу помочь, можешь переночевать у меня.       И что только мог ответить юноша? Домой действительно не хотелось возвращаться. Но идти в гости не пойми к кому, пусть даже если он помог ему. Разве это безопасно?       — Я даже не знаю вашего имени, — поджав губу произнес парень.       — Тоже мне проблема, я Мики, а как звать тебя?       — Соня.       — Что ж Соня будем знакомы.       Какое-то облегчение накрыло. Он боялся расспросов по поводу его имени. «Какое странное имя. Ты иностранец? Или это прозвище? Или псевдоним? Не пойми неправильно. Это же женское имя». Одна из больных тем, о которых Соне так трудно говорить.       Зачем он только доверился Мики? Они шли уже около часа. По пути они прошли дом, в котором, вероятнее всего, находился пьяный отец. Сразу после обмена именами Соня согласился, принял, как говорится, руку помощи. Всю дорогу они шли в гробовой тишине. Никто не задумывался нарушать ее. А Стоуна интересовал вопрос: правильно ли он поступил? Всё ли будет хорошо?       Улица Маляра самая длинная в городе. По ней когда-то можно было прийти к парку аттракционов Розового фламинго. Если идти до самого конца, то после будет что-то вроде парка, затем парк аттракционов. А за парком лес. Печально или нет, но этот самый парк стоял чуть ли не с самого открытия города. С каждым годом его улучшали, добавляли новые аттракционы. Восемь лет назад его закрыли. Новый аттракцион оказался не самым надежный. В самый неподходящий момент что-то случилось, что заставило его рухнуть. Сколько детей тогда погибло. После этого парк Розового фламинго разорился. Один инцидент повлиял на ход городского парка. Соня помнил, как бывал в этом парке с маминым любовником, как проходили по этой самой большой улице города. Тогда всё выглядело иначе. Жилые красивые дома. Сейчас большинство из них пустовало. В одном, казалось бы на первый взгляд, заброшенном домике и жил Мики. Соня оглянулся по сторонам. Теперь знаменитая на весь город улица своей красотой походила на кадры из фильмов ужаса. Он не совался в эту часть города уже много лет. Всё так изменилось, всё так пугало. Он направил взор в ту сторону, где кончались дома и начинался парк. Вдалеке виднелось колесо обозрения. Сглотнув слюну, появившуюся от обманчиво тёплых воспоминаний. К одному из таких устрашающих домиков подошёл мужчина. Дом, по крайней мере, выглядел не таким уж заброшенным по сравнению с остальными.       Одноэтажный дом с на редкость большой крышей. Проржавевшие от непогоды стены. Когда-то стены домика были выкрашены в синий цвет, но со временем, усилиями солнца и дождя краска выцвела. Когда Соня услышал щелчок от замка, дрогнул. Ему внезапно стало холодно и тяжело, а дыхание сбилось. Он словно предвкушал ближайшую опасность. Мики отошёл от открытой двери, тем самым приглашая юношу войти первым. С опаской он смотрел на темноту за дверным проёмом. Руки затряслись. В голове показательно прозвучало: Беги! Беги! Но вместо послушания голоса он послушно подошёл к двери. Мужчина постучал по плечу, когда юноша с испуганными глазами посмотрел на него. Что могло быть в этой темноте? «Что будет, то будет». С этой мыслью Соня перешагнул порог, он и глазом не успел моргнуть, как услышал позади себя скрип двери, почувствовал обжигающее дыхание на своей шее, от чего отскочил и с грохотом повалился на пол. Прыжок оказался не самым удачным, но если бы не стопка кастрюль около двери, что вместе с ним повалилась, образуя по всему дому грохот. Без них бы всё бы вышло удачно. Зажмурив глаза, да так, что они начали побаливать, застыл в ожидании. Вот только чего он ожидал? Темнота — лучшая подруга воображения. Шаги и скрип выдвижного шкафа. Ещё мгновение и появился огонёк, что дарил возможность хоть что-то увидеть в столь лютой темноте.       — Ну чего разлёгся? Полы не мытые уже давно!       Перед юношей стоял Мики. В руках он держал свечу. Соня неуверенно поднялся на ноги. На отголоски «Простите, я не хотел» мужчина качал головой. Изнутри дом выглядел не таким заброшенным, как снаружи. Старые деревянные полы, доски от времени искривились. Половая краска выцвела. Если пройтись босиком, то вполне возможно было нацеплять занозы.       Коридора не было, сразу после пересечения порога следовала кухня. Мужчина сдвинул шторы с окна, что находилось с правой стороны около входной двери. Вечерний свет озарил кухню. Слева от входной двери стояла большая канистра воды. Окно и дверь разделял небольшой побитый шкаф. Стол расположился в углу, два стула и кресло-качалка, два навесных шкафа возвышалась над столом и один около окна. Всё чем была богата кухня.       Соня взглянул на потолок. Провода торчали там, где, судя по всему, должна висеть люстра. Соня поёжился на месте. Он и представить себе не мог, что люди могут жить в таких условиях. Но если он не найдет денег на свет, воду и долг, то вполне возможно, что уже скоро жить в таких же условиях придётся и ему, если не отберут дом. Он поправил лямку рюкзака и осторожно подошёл к мужчине. Вот только сказать нечего. Мики покосился на него, но затем улыбнулся, протянув тому свечу. Соня внимательно рассматривал огонёк. Капля воска скатилась на большой палец, слегка обжигая. Он принюхался. Запах воска, что, на удивление, даже понравился юноше.       — Иди в комнату, шторы сдвинь, а то такая темнота, что сам чёрт не разберёт, что в ней находится. Пусть на улице уже темно но всё же лучше будет, — безразлично сказал Мики.       Соня кивнул и рассеянно улыбнулся. Двери в комнату не было. Темнота. Действительно, сам чёрт не разберётся. Мужчина одобрительно кивнул, и Соня медленно зашёл в комнату. По началу он даже испугался столь лютой темноты, но темнота несёт в себе не только плохое, просто нужно представить дорогого человека. И он представил мать, что искренне улыбалась ему, подзывая к себе. Свет от свечи не мог полностью осветить комнату, лишь небольшую часть. Нужно держаться стены. Покрутившись на месте, юноша заметил окно, что находилось с правой стороны от него. Соня подошёл поближе. Засаленные зеленые шторы, зацепленные на железную гардину, распахнулись, и вечерний свет позволил более отчетливо увидеть комнату. У самого порога стаял шкаф без дверей. В нем было заполнено всего четыре полки, а остальные шесть пустовали. Все вещи в комнате стояли на большом расстоянии друг от друга, продранный диван стоял сбоку от шкафа, слишком далеко от столика, на котором стаяли три горшка с кактусами. Соня поставил свечу на стол, зацепил воском. Под столом на деревянном полу были сложены коробки. Кто только знает, что в них. Пожалуй, Соня только сейчас заметил, что над диваном возвышалось еще одно окно, вот только оно было забито досками. У левого угла стояла двуспальная кровать, около которой находилось инвалидное кресло.       — Кто там?       Соня не сразу понял откуда звучал женский голос.       — Мири у нас гость! — крикнул из кухни Мика.       — Ммм… и кого же ты привел? — Соня не сразу осознал, что этот женский голос исходил из-под одеяла на кровати.        Оказалось, что всё это время женщина лежала на кровати, да так, словно она была небрежно застелена.       Юноша вздрогнул, когда из под одеяла показалась седая голова. Женщина приподнялась, когда она увидела Соню, широко раскрыла рот так, словно впервые увидела человека.       «Почему она так на меня смотрит?» — озадаченно спросил юноша сам себя. Он уже хотел было уйти из этого старого домика, как вдруг вспомнил лицо отца, искаженное ненавистью. Желание сразу как откинуло. Подавшись вперед, он засунул руки в карман. И произнёс:       — Соня.       — Мири, — с удивлением произнесла пожилая женщина. Седые волосы напомнили юноши покойную бабушку. У неё были такие же карие глаза. Мири постучала по краю кровати, призывая юношу к себе. Он послушно подошёл к старухе, присел. От постели пахло сыростью и пылью. Дышать стало сложнее. Соня терпеть не мог грязных вещей. Стирка могла занять половину дня или ночи. Единственная тяжелая работа, которая по настоящему приносила ему удовольствие. Раньше у них была стиральная машина, но она сломалась. Ничто не вечно. С того момента стирать приходилось в ванне вручную. Но даже так стирка по-прежнему доставляла удовольствие. Хоть дышать стало труднее. Соня не подал виду.       — Давненько у нас не было гостей, — произнесла Мири. Что мог ответить ей Соня? На ум ему ничего не приходило, поэтому он просто кивнул, внимательно рассматривая женщину. Он сделал вывод, что инвалидная коляска принадлежит Мири. — Ты что ж, из дома сбежал?       — Почему вы так решили? — поинтересовался Соня.       — Мой Мики давно мечтал помогать таким блудным мальчикам, как ты. Сам постоянно сбегал из дома из-за меня. Не любили меня его родители, ох, как не любили. Порой я и вместе с ним сбегала. Оказывается, так трудно выжить на улице, ночевать под мостом, ну или где-то ещё. Знаешь, он даже по молодости мечтал открыть приют для всех, кому некуда идти. Жаль, его мечта не сбылась, — глядя в потолок, произнесла Мири.       Соня вновь не нашёл ничего, кроме как кивнуть.       — Вы уже познакомились? — с большим подносом в комнату зашёл Мики. На подносе было три пластмассовых стакана. Он уселся около Сони, протянув кружку сначала Мири, затем юноши. В кружке оказался чай.       Прежде чем отпить, Соня окинул взглядом мужчину и женщину, те уже спокойно попивали чай.       Пить особо не хотелось из сомнительной кружки. Соня подозревал, что она, вероятней всего, была изъята из мусорного бака. Но он также не хотел расстраивать людей, что так добры к нему. Поэтому он сделал глоток, ещё один. Он отпивал в основном, когда взгляд мужчины был направлен на него. Мири же, смотря в потолок, медленно попивала. Неловкая тишина раздражала Соню. Он долго думал, чем можно её нарушить. В голове повис сомнительный вопрос, который мог задеть добрых людей, но больше ничего на ум не пришло.       — А почему вы живёте здесь? — задал вопрос Соня, о чём пожалел. Все четыре глаза смотрели на него. Мурашки прошлись по спине юноши. Мужчина уже было собираясь открыть рот. Мири его опередила его.       — Раньше мы жили лучше некуда. Но куда там. Сын наш помер уже давно. Жена его тогда носила чадо под сердцем. Идти ей было некуда, и жить с нами она больше не хотела. Ну, мы с Мики решили отдать свою квартиру ей. Квартира большая, трёхкомнатная, а нам куда такое богатство? Стали снимать квартиру. Вот только Мику с работы уволили, а у меня ноги отказали. Почему и как, не спрашивай, не люблю я об этом вспоминать. Тогда и пошла жизнь по наклонной. Как оказались на улице, попросили помощи у жены сына. Только помогать нам она отказалась. Мы, не зная что делать дальше, стали ютиться на улице, чтоб хоть как-то прожить. Продали все драгоценности. А сколько у меня их было. Только обручальные кольца оставили, — она задумчиво наклонила голову. — Большинство домов на этой улице были заброшены. Все бегут в большие города, оставляя свои старые дома. Вот мы и решили поселиться в одном из них. А потом насобирали последние средства и выкупили его. Так и живём. Позже выяснилось, что внук-то наш, не наш вовсе, но было уже поздно. Поначалу я так на жену сына рассердилась, что всеми силами пыталась вернуть квартиру. Но потом отлегло, хоть и не наш. Мы с ним виделись, полюбили с рождения. Он же не причём, что его мать на месте усидеть не могла. Решили оставить всё как есть. Что тут ещё говорить? — спросила она сама себя.       Соня слушал и удивлялся, что только в жизни может случиться. Ещё более его удивляло, что женщина рассказывала незнакомцу, казалось бы, самое сокровенное. Такие повороты событий пугали юношу. Впрочем и его жизнь не лучше, Только откровенно делиться с ней он был не намерен.       — Могу ли я вам чем-то помочь? — поинтересовался Соня.       — Чем ты нам поможешь? По тебе видно, что сам сводишь концы с концами. Вон какой худой! — ответил Мики.       И вправду, жизнь Сони была лучше, чем жизнь этих стариков. Но совсем на чуть.       — Что тут болтать? Пойдём, я лучше покажу, где ты будешь спать, — пожилой мужчина поднялся с кровати. Махнув рукой, он поплёлся к центру комнаты. Соня направился за ним. Мики протянул свою кружку парню и повелел поставить её на стол с кактусами. Так Соня и сделал. Он подошёл к Мики. Посмотрев снизу вверх, он заключил для себя, что крайне невнимателен, ведь он только сейчас заметил, что Мики на две головы выше его. И что на потолке висела ручка. Мики потянул за неё. Выставились небольшие ступеньки, ведущие то ли на чердак, то ли на второй этаж. Соня достал телефон из рюкзака. Включив режим фонарь, он посветил в пустоту вверху.       — Ну как? — спросил Мики.       — Всё хорошо! — ответил Соня. Он сделал несколько шагов к кровати. Пол только и успевал скрипеть. Только находясь в одиночестве, чердаке или в комнате, Соня мог расслабиться, скажем так, вздохнуть с облегчением. Скинув рюкзак с плеч, он плюхнулся на кровать. Размышляя о своем. О жизни. Под все эти размышления он даже не заметил, как погрузился в сон.