Мучитель математики

      Он провел меня в зал, где было так уютно и свободно. Возле окна стоял рабочий стол и два стула со спинками. Наверное готовился к моему приходу? Я сел за стол и открыл учебник, что бы не выдать свое волнение, что проявлялось дрожью в руках, пришлось быстро найти ручку и ухватиться в нее всей силой.       - Так, Антон, давай начнем с начала. Записывай: Матрицей называется таблица чисел… - Арсений Сергеевич сел на стул рядом и открыл задачник, который принес с собой.       Я записывал в свою тетрадь все, что он мне говорил, но он сидел так близко, что ненароком я поглядывал то на его руки, то на кончик носа, ведь, что бы посмотреть ему в лицо нужно было повернуть голову, а мне не хватало на это ни сил ни уверенности.       - Над матрицами можно делать следующие действия: сложение, вычитание, умножение… - преподаватель продолжал рассказывать, а я продолжать писать и думать.       Хм, сложение. Сложение матриц. Вычитание матриц. Умножение матриц. Сложение тел. Сложение голых тел...       Господи. О. Чем. Я. Думаю.       - Антон, давай решим простенькое уравнение. Записывай, читаю построчно: минус семь, два, четыре… - Попов встал со стула не переставая диктовать цифры и переставил свой стул прямо за мой. Ему пришлось по шире раздвинуть ноги, что бы поставить стулья впритык.       Ха, мы будто на мотоцикле со спинками… ну или это косплей на многоножку.       - Хэх – невольно у меня вырвался смешок и я засмущался, что не смог его сдержать.       - Тебя пример так рассмешил? - он прошептал это мне прямо в ухо и по моему телу прошли толпы мурашек, будто маленькие муравьи своими маленькими ножками топчут мою горячую кожу. Теперь я не мог на него посмотреть, только слышал его голос где-то сзади.       - Ты чего такой напряженный? Расслабься. – он положил свои ладони на мои плечи, сжал несильно и слегка потряс меня за них, я был в шоке. Руки он так и не убрал, просто переместил их на предплечья на ту самую часть, где заканчивается футболка и начинается моя горящая кожа. Сложение горячих тел…       Он так близко, смотрит в мою тетрадь через мое плечо. От одной этой мысли мои руки начали потеть, кончики ушей краснеть, а джинсы начали неприятно давить.       В опасных ситуациях должен срабатывать инстинкт «Бей или беги», а я просто замер как статуя не имея возможности пошевелиться или я сам себе поставил эти рамки? Нужно настроиться, я проморгался и стал всматриваться в пример…       Я его решил, тут вообще ничего сложного не было. Минус семь плюс пять, два плюс три, четыре плюс минус один.       - Молодец, теперь эти же матрицы только вычитание. – опять он почти шептал мне в ухо, казалось, вот-вот еще миллиметр и его губы будут касаться моего уха.       Волосы на моем затылке поднялись, а волна мурашек снова окатила мое тело. Я на секунду подумал, что похож на котенка, который воюет со своим отражением, поднимая шерсть дыбом.       - Хаха – снова смешок с моей стороны, - Извините. – такое тихое, что кажется учитель и не заметил.       Я послушно принялся выполнять упражнение, стараясь абстрагироваться, но получалась плохо и думалось медленно. Ход решения понятен, тема матриц мне, даже, начинает нравится. Или мне нравится то, как эту тему объясняют?       Пока я решал и думал мое левое плечо стало тяжелым и я повернулся.       Попов Арсений Сергеевич облокотился подбородком о мое плечо и смотрел на меня сквозь слегка опущенные ресницы. Его рот был приоткрыт, будто заманивал на поцелуй… Интересно, на сколько мягкие эти губы, насколько они теплые, насколько сладкий привкус у этого поцелуя…       И я поцеловал его. Я почувствовал власть? Я вот так могу взять и поцеловать своего преподавателя по математике? Я осмелился на это? Я прикрыл глаза в надежде на ответ.       И он ответил. Он ответил на мой поцелуй. Сначала целовал верхнюю губу, затем нижнюю, прошелся языком по моим губам слегка приоткрывая их и проталкиваясь внутрь. Под его напором и в неудобном положении было сложно отказать, но отказывать и не хотелось. Он облизывал мой язык своим языком, крутил им у меня во рту, задевая верхнее нёбо, дотронулся до зубов и даже до уздечки на верхней губе. А какой был вкус у этого поцелуя… Будто за секунду до он съел кусочек клубничного торта, нежного, воздушного, ароматного и такого вкусного.       Учитель отстранился, а я так и застыл в ожидании, только его не последовало. Мне понадобилось несколько долгих секунд, что бы это осознать и открыть глаза. Этот мужчина спокойно смотрел на меня, прожигая мою душу синим пламенем.       - Ты решил пример? – его спокойный голос меня взбудоражил.       Я придумал себе этот поцелуй? Неужели ничего сейчас не было? Я схожу с ума или это сон?       Опешив, я отвернулся и глянул в свою тетрадь, ответ был не дописан, пришлось исправлять это.       - Молодец – констатировал учитель, немного сжимая правой рукой мое бедро, когда ответ был наконец в тетради.       Я не успел заметить, когда он переместил свою руку с моего плеча и после его ужимки слегка дернулся, а сзади послышался смешок.       Он что, смеется надо мной? Я для него смешной? Может быть он считает меня пубертатной язвой? Или просто очередной игрушкой в его умелых руках? Стало не по себе. Особенно, когда его рука так близко к не особо выделяющемуся бугорку.       - Давай пример по сложнее, вычитание матриц из задачника. 75 номер, страницу я открыл. – он указал пальцем на тоненькую старую книжку, которую притащил с собой, только руку с моего предплечья Попов так и не убрал, как, в общем-то и с бедра.       Я приступил к заданию. Мое возбуждение слегка спало, я сконцентрировался на примере, периодически покусывая губу. Пример решился быстрее, чем я успел заподозрить неладное. Рука с плеча, каким-то чудесным образом, оказалась прямо под моей футболкой. Преподаватель всей пятерней обнимал меня за талию, а большим пальцем поглаживал бок. Было так приятно, нежно и тепло, что я прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям.       - Антон, ты уснул? – мучитель говорил совершенно спокойным тоном, будто руки его на столе, сам сидит не сзади, а рядом.       - Нет, нет, Арсений Сергеевич, я решил пример, правда, только на секунду задумался, но решил же. – оправдывался я, благодаря преподавателя, что он не видит мое красное как помидор лицо.       - Хорошо, умножение матриц давай посмотрим. Если матрицу умножать на одно число то каждый элемент матрицы умножаешь на это число, а если нужно умножить матрицу на матрицу – это посложнее… – Арсений Сергеевич принялся рассказывать как это делать, только он так и не опустил своих рук, а заставлял меня самому искать в учебнике пример, вечно повторяя «видишь вот этот пример?».       Я послушно кивал и искал в учебнике информацию, оказалось, что умножение – это не так уж и сложно. Опять мне дали задачу для решения и я решал, думал что куда подставлять, как не запутаться в большом объеме цифр и скобок.       Его руки чуть охотнее начали меня гладить. Весь бок прожигался под его теплой ладонью, а член каждый раз вздрагивал, при попытке шаловливых пальцев описать контур бедренной косточки. Тело отзывалось на малейшие ласки и дрожало в предвкушении продолжения.       Я же осмелился его поцеловать, Господи. Я должен задать вопрос. Я же наберусь мужества произнести несколько слов? О чем будут эти слова? О продолжении мучений или о матрицах? Ооох, о чем угодно, блин!       - Арсений Сергеевич, я бы хотел задать вопрос. - голос дрожал, то ли от моей собственно дрожи, то ли от волнения.       - Если решишь пример, я отвечу на твой вопрос.       И я решал, я умножил злосчастные матрицы и получил ответ, гордо улыбаясь и поворачиваясь в сторону преподавателя, ведь за время решения, все его прикосновения плавно ушли на второй план.       - Какой у тебя вопрос? - он смотрел мне прямо в глаза, а его левая рука переместилась с моего бока на грудь, задирая широкую футболку.       И я вдруг перестал дышать, я наверное забыл как двигаться и как управлять своим собственным языком. Я только мог выпучить глаза и ждать, что же будет дальше…       - Мне прекратить? - его голос был расстроен? Или мне показалось?       - Нет - только и смог выдохнуть ему в губы, так и не осмеливаясь отвернуться.       - Тогда продолжим занятие, Антон. Определитель матрицы... Антон, повернись к учебнику и послушай, что я говорю, это важно, ведь ты так и не понял эту тему в колледже.       И я послушно повернулся, уставился в книгу, но так ничего и не услышал ибо мягкие влажные губы сомкнулись на хряще моего красного от смущения ухе.       - Ах, - непроизвольно из моего рта вырвался тихий стон и мой мучитель снова усмехнулся. Так это он не смеётся надо мной, а восхищается своими действиями, видя как меня корёжит. Он издевается надо мной...       Мне было так приятно от этих мимолетных касаний, томных шепотов и тёплых рук на моем теле. Член снова отозвался на действия мучителя, еще больше выпячивая бугор джинс, от чего пришлось поерзать на стуле. Я словно плавлюсь в его руках, тело так охотно принимает его ласки, что боксеры не произвольно намокли...       - Определитель второго порядка...       А дальше я уже ничего не слышал, не получалось сконцентрироваться на его словах, я замечал только руки... Одна мягко сжимала внутреннюю часть бедра, а вторая выводила странные неизвестные узоры на моей груди, отчего штаны уже видимо оттопырились, а голова плавно облокотилась назад на плечо моего мучителя.       - Антон, ты меня слушаешь? - шепот раздался прямо в ухо, губами задевая его будто не нарочно.       - Неееееет - также шепотом ответил я с придыханием, совершенно забыв где я нахожусь.       Рука, сжимающая мою ногу, в такой опасной близости от оттопыренных штанов, улеглась прямо мне на пах, а я будто отрезвел и руками схватился за край стола. Я подался вперёд, что бы встать, но меня удерживали на месте, сжимая грудь и член, через ткань джинс.       - Вот на столько тебе нравиться математика, Антон? - Попов сжал член, а я только и мог, что ногтями впиваться в край деревянного стола, нервно дыша.       - Мне прекратить? - опять этот расстроенный тон, опять он что-то замышляет.       Неужели мне нужно что-то ответить? Если я скажу "да" он выгонит меня с позором и криками? Или просто продолжит занятие, забыв обо всем, что здесь происходит? Или расскажет всему колледжу о том, как у меня на дополнительных по математике встал? А если я скажу "нет" он продолжит? Или усмехнется опять, довольный достигнутым результатом?       - Антон - он говорил спокойно, но казалось, что он кричит на меня сейчас.       - Нет, - только и смог проскулить я, в надежде на продолжение.       - Руки от стола не отрывать, если понял кивни. - он сказал это таким приказным тоном, что я кивнул.       Мучитель расстегнул одной рукой мои джинсы и чутка их приспустил, а затем забрался прямо под мои мокрые боксеры...       Его ладонь, исследовавшая мою грудь, чуть приподняла футболку и переместилась на ключицы, невесомыми касаниями заставляя меня запрокинуть голову. А вот рука на моем члене, боже, что же она вытворяет... Вверх-вниз, сжимает у основания, сжимает головку, пальцем проводит по уздечке, размазывая смазку, поворачивается на члене так, что большой палец уже не на головке, а нежно очерчивает контур моего паха, а указательный и средний массируют продолжение вставшей плоти прямо возле мошонки. Я правда расплавился, как сыр на пицце, как мороженое в жаркий знойный день, как желе, которое забыли убрать в холодильник...       - Аххх.. - только и оставалось мне, что стонать в таких мастерских руках.       Движения на члене остановились и я украдкой кинул взгляд вниз и понял, что мои боксеры стягивают вниз за резинку.       Я дернулся и машинально прикрылся рукой, которая должна была быть на столе.       - Мы закончили? - такой строгий тон, опять? За что такой строгий то?       - Нет, нет, нет я просто тоже хочу только я.. Я.. - я в жопе, что я только что сказал? Как это вообще вырвалось? Мне стыдно, очень стыдно. Что же делать?       Он укусил меня за шею, прямо за загривок, где такая тоненькая и нежная кожа. Вот только больно мне совсем не было, я растекся на этом чертовом стуле как томатная паста, даже нет... От меня остался только сок. Зубы впивались в кожу, а я застыл в позе искорёженной бутылки, которую ударили горлышком об стену.       И только спустя пару секунд я понял, что я стону как маленькая девочка, слух вернулся и я услышал сам себя.       - Мгх, ах - только и мог я визжать запрокидывая голову, а руками хвататься за спасительный стол, ведь в случае опасности срабатывает рефлекс "бей или беги", только ни бить ни убегать не хотелось.       Зубы отстранились от шеи и я услышал то, что подвергло меня в шок, заставило окоченеть и уставиться взглядом в стол.       - Хороший мальчик. - так хищно это было сказано, что я почувствовал себя добычей.       Руки продолжили меня ублажать, боже как же приятно. Но я не могу отделаться от мысли, что я "хороший мальчик". Возможно это должно было прозвучать мило или сексуально, но в моей голове пазл не складывался. Я хороший потому что поддаюсь? Потому что играю по правилам? Но он же нарушил свое собственное правило, он так и не ответил на мой вопрос. Он плохой мальчик.       - Антош, все хорошо? - он хрипел мне прямо в ухо отчего мысли рассыпались как карточный домик.       Я резко вздохнул полной грудью, я же не зассал его поцеловать, разве задать вопрос зассу?       - Мошо Вас поселавать? – вопрос получился смазанным и невнятным из-за ритмичных движений рукой.       - Можно – мой мучитель прошептал это с улыбкой, я это точно знаю.       И я не зассал, повернулся и моему взору предстала искусительная картина. Горящие глаза синим пламенем не прожигали на этот раз, а согревали, будто в холодную зиму ты забирался под большое махровое одеяло. Губы расплылись в блаженной улыбке, он их облизал в предвкушении поцелуя.       Так мокро и липко, но так восхитительно. Снова этот язык по хозяйски завоевал территорию, снова вкус клубничного торта, снова стоны, прямо ему в губы.       Его рука набирала темп, а я от ощущения блаженства впивался ногтями в стол и лишь гортанно стонал в такт его руки.       Мучитель ускорялся ещё быстрее и в тот момент, когда я готов был уже сдаться, второй рукой он придавил меня за шею, отчего я разорвал поцелуй, перестал стонать и забыл как дышать, машинально я схватил его за руку, уже не осознавая своих движений и забыв о правиле, что руки должны быть на столе, но он похоже тоже об этом забыл, лишь тихо дыша мне в ухо, щекоча его своим носом.       Я спустил ему прямо в руку, а он продолжал движение, пуще прежнего сжимая мою плоть.       Теперь я не сыр, не мороженное и даже не желе я мягкая вата, я тополиный пух летающий от дуновенья ветра, я бумажный самолётик, который сложили так удачно, что он перелетел двухметровый забор и устремился в бесконечность неба.       - Летаешь? - какой тихий голос, блаженный, богоподобный.       - Ага, - все на что меня хватило.       Я откинулся на стуле, облокотил голову о его плечо и, казалось, расслабился. Меня обнимали за плечи, тихонько гладя мое ухо носом и изредка целуя то в мочку, то в хрящ.       Когда я очнулся от сладкой неги и открыл глаза я понял, что мои руки сжимают стол, не помню, как они там оказались, одна нога немного трясётся, наверное, из-за того, что она долго была в напряжении... Я поставил её на носочек, и даже не заметил. Джинсы и боксеры чуть приспущены, член устало лежит на моем лобке, а весь живот в белесых потеках. Оооох как же стыдно.       - Тебя отвести в душ? - такой заботливый вопрос, но такой резкий и выбивающий из колеи. А как же он? Он не хочет? Или он не хочет именно меня? Или ему в кайф издеваться вот так надо мной? Как много вопросов и ни одного ответа.       - Нет, я... Эээ... Я сам. - язык не особо хотел слушаться, в горле пересохло и губы были похожи на пожухлые листья после поздней осени. Я встал, придерживая на себе одежду и глубоко согнувшись от смущения побрел в ванную, закрывая дверь на замок.       Господи, что я натворил то? Так… Как учили эти коучи из инстаграма: будет ли волновать меня это через 5 лет? Вряд ли. Будет ли волновать меня это сейчас? Определенно да. Могу ли я что-то исправить? Как? Ступор.       Пришлось по-быстрому протереть себя, умыться и поправить одежду.       Вышел в зал я уже опрятным, но дико смущенным.       - Ты усвоил тему? – спокойный голос отозвался болью где-то в сердце. Неужели ему все равно на то, что было? А было ли или мне просто показалось? Может я сплю всё-таки и вот-вот проснусь в холодном поту?       Я просто смотрел на моего мучителя по математике и не мог сказать ни единого слова, будто в горле был ком.       - Можем повторить, если что-то не понятно. – на его лице появилась та же улыбка, когда я спросил Попова о поцелуе. Значит все нормально?       Да что ж я за ссыкло, не могу и пары слов сказать… опять. Глубокий вдоооох…       - Арсений Сергеевич, я не специально, просто вы так гладили и целовали меня, я не знаю, как это получилось, честно. Я понял тему, мне понравилось, я просто не знаю, как… не знаю... – мое дыхание закончилось, а вместе с тем и смелость.       - Антош, давай на «ты» - это, во-первых, во-вторых – мне тоже понравилось и если ты в ванной занимался самокопанием, то это ты зря. – он подходил ко мне маленькими шажочками, расставив руки в широком жесте ладонями наружу, будто подходил к дикому котенку, которого хотел накормить и забрать к себе домой. А я стоял как вкопанный и переваривал информацию. Ему понравилось? А он хотел бы, что бы я сделал с ним тоже самое? Или он хотел повторить это со мной? Только со мной ли?       - Тош, я не насильник, я тоже живой человек, и я вижу, как ты смотрел на меня на парах и сейчас. Или ты хочешь сказать, что я не прав? – он был уже близко, но руки так и не опускал.       - Прав. – только и хватило выдохнуть себе под ноги.       - Тогда иди сюда, я обниму тебя, а чуть позже мы решим, что делать с нашими отношениями. – он пытался заглянуть мне в глаза.       - Хорошо. – шаг навстречу и я в долгожданных объятиях.

***