Дневник жизни

      Вечером того же дня, а если быть точнее, полуночи, ведь часы, висящие в коридоре, показывали около двенадцати часов, обе девушки находились в квартире, пребывая в относительно неплохом настроении, ибо за извинениями Луз у порога и полными безысходности слезами Эмити пока что никакого диалога не последовало. Никто не спешил начинать разговор о всем произошедшем и происходившим и сейчас. Но некое напряжение все-таки наполнило каждую комнату их небольшой квартирки. И обе девушки осознавали, что вскоре не важно, насколько сильно они бы хотели оттянуть это, но наступит момент, когда состоится нелегкий для каждой из них диалог.       Стоя около плиты в ожидании, когда же закипит чайник, у Эмити из головы никак не выходил один единственный вопрос: «Как она узнала о всем?» А внутренняя тревога стремительно нарастала, хотя со стороны все выглядело вполне спокойно. Сиреневолосую разве что выдавал неуверенный и, наверное, можно сказать, испуганный взгляд и нервные движения рук, до этого перебирающие край теплой, слегка большой для хрупкой фигуры девушки кофты. Но, попытавшись взять себя в руки, Блайт резким движением отпустила ткань и с отстраненным выражением лица посмотрела в окно, за которым к этому времени начал идти неподдельно сильный, к удивлению многих жителей города, снегопад. Могло на первый взгляд показаться, что это прекрасная погода, особенно для веселой или просто спокойной прогулки. Да вот только вместе со снегопадом в, скажем так, комплекте шел и шквалистый ветер, делающий холодную погоду за окном еще нестерпимее. Возможно, как раз таки благодаря ненастью, опустившемуся на город, атмосфера в их квартире могла сойти за умиротворяющую, и только сами девушки чувствовали, что это вовсе не так.       Сидя на мягком, заваленным множеством уютных пледов диване, Луз всеми силами пыталась сосредоточиться на каком-то неизвестном ей фильме, что уже вскоре должен был закончиться, но, увы, у Носеды никак не выходило это сделать, ибо все её мысли занимала лишь одна девушка, находившаяся в данный момент времени на кухне и обуреваемая схожими с ней самой эмоциями. Шатенка еще давно поняла, что ее Миттенс сама навряд ли начнет говорить о своем состоянии. И к сожалению или возможно в данном случае счастью, она так же поняла и то, что даже дав ей время, показав свое участие и неравнодушие, Эмити все же не раскроется и не покажет свои страхи и переживания. Поэтому Луз уже смирилась с мыслью, что ей все-таки придется это сделать. Придется во что бы то ни стало надавить на Блайт, дабы выпытать нужную информацию, ведь без неё она не сможет ей должным образом помочь. А сейчас ей только и хотелось, что суметь оказать помощь своей девушке. Не в силах больше терпеть эти закрадывающиеся в каждый, будь то самый темный и потайной уголок головы, мысли, шатенка порывистым движением встает с дивана на прохладный для босых ног жесткий пол и уверенным, быстрым, словно опасаясь опоздать куда-то либо, что вполне возможно, боясь, что вскоре эта решимость просто на просто бесследно пропадет, шагом направилась на кухню, где как раз таки уже начал закипать чайник, который своим резким свистом смог выдернуть из пучины не самых приятных раздумий маленькую Блайт. Увидев заходящую Носеду, девушка поспешила предложить той чай, но шатенка промолчала, продолжая пристально смотреть в кристально чистые желтые глаза своей пассии, чем и смутила ту:       — Луз? — неуверенно проговорила девушка, вопросительно смотря в карие глаза.       — Нам стоит уже поговорить. — твердо начала Носеда.       Быстро переметнув взгляд с девушки на плиту, Эмити, предворительно напрягши кулак, из-зи чего ладони слегка стало больно, спокойным до жути голосом повторила:       — А чай будешь?       — Эмити, — уже лишившись всей той бывалой твердости в голосе, лаского чуть ли не промурлыкала Луз, аккуратно беря сиреневолосую за руки, — в этот раз не получиться сменить тему. — посмотрев на лицо Блайт, девушка уловила небольшую тревогу, что появилась после сказанных ею слов, но больше ничего не стала говорить, ожидая какой-нибудь реакции от Эмити.       К изумлению самой девушки, Блайт не стала бросаться колкими фразами, сумевшими бы в два счета заморосить своей холодностью кого бы то ни было, а спокойно села на деревянный стул, при этом поставив одну ногу на сиденье:        — Я…я правда не хочу больше уходить от этого.- Но как бы спокойно она со стороны не выглядела, а нотки страха и, может быть, нервозности в ее голосе присутствовали.       — Тогда ты мне все расскажешь?       Выдавить из себя какой-либо ответ девушка не смогла и только лишь кивнула серьезно настроившейся к дальнейшему разговору Луз.       — Я обещаю, я скажу, но.но откуда ты узнала об этом?       — О чем? — шатенка прекрасно понимала, что имеет в виду ее девушка, но ей было необходимо услышать это непосредственно из ее уст, дабы удостовериться, что Эмити действительно поняла все то, что с ней произошло, а не отрицает все события. Да, может показаться, что это достаточно жестоко со стороны Носеды, но нельзя и отрицать того, что сиреневолосой нужно было это произнести в слух.       — Ты ведь поняла.- чуть замявшись, проговорила девушка.       — Скажи это, Эмити.       — Как? Как ты узнала о том, что меня…- с большими паузами промолвила Блайт, но Луз не прерывала, а лишь ожидающе глядела на нее с болью, — Я…я не могу, — со слезами на глазах прошептала Эмити, все еще смотрящая прямо Луз в глаза.       Носеда не смогла больше терпеть и смотреть на столь беззащитную в данную секнду времени девушку и с сопереживанием в глазах подошла к Эмити, что все так же продолжала смотреть в одну точку, не в состоянии перевести взгляд, ведь иначе слезы могли вновь политься ручьем. Присев около стула, так, что Луз теперь смотрела на Эмити снизу вверх, мягко проговорила, попутно взяв нежное тонкое запястье девушки в свои теплые руки:       — Ты ведь знаешь, твоей вины в этом нет. И быть не может. Миттенс, посмотри на меня, — с жалостью попросила шатенка, — Ну же., — и мягко повернула ее голову в свою сторону, лишь чуть прикоснувшись к ее аккуратному подбородку.       — Я знаю это, — срывающимся на шепот голосом промолвила девушка, но, к сожалению, добавила, — но я не чувствую этого.       Глаза Носеды вмиг стали влажными, и, сама того не ожидая, девушка поспешила их слегка вытереть рукавом своей кофты.       — Помнишь день, когда мы ещё у Криса остались ночевать? — стараясь как можно более спокойно себя вести, произнесла девушка, на что Луз лишь кивнула, давая возможность Эмити все рассказать. — Тогда он, то есть, — с трудом сглотнув продолжила девушка, — профессор Кёрнер…он не хотел отчитывать за опоздание. Он просто…просто начал приставать, — тяжело прошептала Блайт, стараясь не вспоминать тот день особо детально, ибо ей не хотелось вновь возвращаться в те травмирующие события.       — Почему ты не рассказала мне об этом? — стараясь очень тщательно подбирать слова, спросила шатенка.       Казалось бы, вполне банаьный и весьма ожидаемый вопрос, но что-то в глубине души Эмити перевернулось, ибо стоявший и до этого ком внутри горла словно стал в разы больше, от чего появилась болезненно тянущаяся боль, при которой вымолвить хоть слово казалось невозможным. Поэтому на все так же находящийся на девушке взгляд шатенки, сиреневолосая лишь покачала головой, как бы давая понять, что она не может ответить на заданный ранее вопрос. На что Луз сочувственно, практически незаметно, поддерживающе потерла холодную ладонь девушки большим пальцем.       — Хорошо, — осторожно начала Носеда, осознавая, что то, что совершила Эмити, а именно рассказала, с чего все началось, было большим подвигом для девушки, именно поэтому она решила дать ей пока слегка выдохнуть, ответив на ранее заданный Блайт вопрос, — Я узнала о том, что тебя изнасиловали, — слегка запнулась девушка, заметив, как резко и болезненно Эмити поджала губы, — от Хантера.       Теперь пронзающий на свозь взгляд Блайт был прикован к Луз, от чего та немного растерялась, надеясь, что не сделала своими словами только хуже. Но на удивление девушке, в прохладной, слегка освещенной одной лишь вытяжкой и гирляндой кухне вновь послышался тихий, неуверенный голос сиреневолосой:       — Как? Откуда он это узнал? Кто еще об этом знает? — с неким испугом быстро проговорила девушка. Но ответить шатенки на многочисленные вопросы Эмити не дал резко зазвонивший лежащий в кармане брюк телефон.       — Прости, — шепотом извинилась Носеда, все так же сидя на корточках около Эмити, и ответила на вызов, исходивший от неизвестного ей номера, — Да?       — Луз Носеда? — сдержанно поинтересовался женский голос по ту сторону телефона.       — Да, это я.       — Вы контактный номер Камилы Носеды, — все так же спокойно произнесла женщина, продолжая говорить практически без пауз, — обязана сообщить о реанимации Камилы Носеды. — в это мгновение Луз не поверила в услышанное, ее взгляд, и до этого тяжелый, стал еще страшнее, а слова в голове девушки словно отзывались эхом, настолько они были громкими, что шатенка кое-как расслышала адрес больницы. Вскоре послышались гудки.       — Что такое? — обеспокоено промолвила Блайт, видя, как ее девушка мгновенно застыла с неподдельным страхом в глазах.       — Мама. Её ранимировали. — тяжело сглотнув, прошептала шатенка, в то время как кристально чистые слезы мгновенно наполнили глаза. Однако Луз спешно их вытерла, резко вставая и слегка утягивая за собой Эмити, дабы дать той понять, что им нужно собираться.       Мигом отбросив все свои переживания, Эмити устремилась за Носедой, пытаясь при этом сохранять спокойствие. Ведь именно это сейчас и нужно было затерявшейся в собственном жутком, воплотившемся в жизнь кошмаре. Который появился еще с тех времен, когда Луз была лишь маленькой беззащитной девочкой, недавно лишившейся любимого отца.       В спешке выбравшись из квартиры, девушки почувствовали на собственных щеках колющий до ужаса ледяной воздух, отдающий ночной свежестью, что в прочем то было обычным явлением, свойственным зиме. Непроглядная пурга окутала девушкем, заставляя их думать, что на улице вовсе не ночь, ведь за счет нескончаемого потока ледяного снега все вокруг казалось намного светлее, чем было на самом деле.       Сейчас, если в голове, да и на душе Эмити творился самый настоящий беспорядок, который, как казалось в данный момент времени, просто невозможно убрать из-за многочисленных перепутавшихся между собой переживаний, вызванных событиями, связанных с профессором и Камиллой, которая к Эмити всегда относилась с теплотой, то что уж говорить о всем том вихре чувств, пронесшимся в душе Носеды, словно снежный ком, сметающий все на своем пути. Овсей этой буре, возникшей внутри шатенки после сказанных кем-то из больнице слов. В данный момент девушка думала, что всей ее былой жизни настал конец.