Наш союз необратим

Он пах томным летним закатом, когда на коже оставалась смесь городской грязи и усталости. Пах странными тяжелыми сигаретами, которые делали его, как и меня, немного увереннее. Пах страхом и скорбью, ведь каждая встреча зачем-то нужна обоим людям. Сколько бы он не улыбался, я видела боль. — Спасибо, конечно, но это было лишним, — заключила я с чертовски сильной улыбкой. — Я очень сильно хотел шотов с бакарди, не суди меня строго, — он поправил волосы каштанового цвета рукой, убирая их ближе к затылку. — Красивые стрелки, мне нравятся. Мне стало настолько приятно, что улыбка увеличилась десятикратно, глаза закололо и начали проступать слезы. Уже и забыла, какого это слышать приятные слова от незнакомцев. Но, быстро закусив щеки, старалась не быть такой уж и искренней. Если уж выпил, то веди себя достойно, как бы ни было сложно. — Лучший способ расположить к себе — сделать комплимент. Находчиво, но не для человека с богатым жизненным опытом, — слишком надменно произнесла я, все еще пытаясь обороняться его обезоруживающей улыбке, которая прямо кувалдой била в стену, цемент между кирпичами которой высох после начала отношений с нынешним молодым человеком. — Согласись, это сработало. — Возможно. Да, мать твою, это сработало так, как и должно. Наверно, реакция была бы менее бурной, если каждый день слышала что-то подобное, но единственный человек, в чьи обязанности это входило, не мог справиться с поставленной задачей. — У тебя бойкие подруги, — сказал мой собеседник, выдыхая дым после очередной затяжки, которая сделала еще чуть ниже и без того прекрасный нижний регистр голоса. — Мерзкая текила может творить и не такое с людьми. Мы почему-то очень странно засмеялись. Хотя, почему странно. Все последовательно. Глаза, руки, голос. Его присутствия становилось все больше, стеснение тоже нарастало почти до критического уровня, который медленно превращался в нервные, рваные движения и звуки. Я старалась не поддерживать зрительный контакт, и, возможно, хотела уйти, потому что не видела причин оставаться, но остались как будто фундаментальные вопросы, на которые не получив ответ сейчас, просто бы потерялась в пространстве и забыла, кто я такая. — Я, кстати, Сережа, — наконец выдал что-то личное молодой человек. — Приятно познакомиться, Сережа. Арина, — даже с некоторой строгостью сказала я. — Редко выбираюсь в бары, поэтому хотелось бы ощутить всю гамму красок за раз, — протараторил молодой человек, откликнувшись на зов вибрации телефона. Вообще не поняла, к чему это было сказано, но его четкий план был вполне ясен. И, не будь я в таком затруднительном положении, смогла бы найти хоть какие-то причины закончить диалог и отстраниться в свою компанию, но мои бабочки в животе были вне себя от какой-то необузданной радости. Да, как учила матушка Halsey, что эти насекомые в неположенном месте — это лишь тревога и адреналин, который как бы должен заставить меня, жертву, бежать как можно скорее от него, хищника. Ветер чуть сильнее подул в мою сторону, подхватив остатки его парфюма, чем полностью отключил систему самообладания. — Знаешь, я когда тебя в первый раз увидела, подумала, что ты не местный. — Я с Питера, ты угадала. — Московская чуйка меня никогда не подводила, — заключила я, выкидывая бычок в урну. — Часто бываешь в столице? — В основном, только по работе. Болота окончательно меня забрали, хоть до студенчества всю жизнь был здесь. — Странно, я думала таких людей не осталось. — Там будто время замерло, и это все одна большая иллюзия, что оно от тебя никуда не уходит. Ощущается не как Москва, когда встал, заварил кофе, а уже обед, а потом сел за работу и уже вечер. — Даже не представляю, как бы смогла променять убийство за каждую отнятую у меня минуту жизни на простое наслаждение ей. Пропадает романтика капитализма и демократии. — Я вышел из этой игры, плюс творчество помогает думать трезво и почти всегда нестандартно. — В театре служишь? — Ну, да, можно и так сказать. В кино вот сейчас снимаюсь, — он бросил окурок в ту же урну. Мы вместе посмотрели, как он падает в кучу таких же трупов сигарет, и стало ясно, что нужно чем-то еще заполнить пространство между нами, чтобы оставить себе психологическую защиту в случае непринятия слов собеседника. Но, потупив друг на друга взгляд буквально несколько секунд, мы ничего не нашли, и пришлось сделать вид, что холод уж сильно забрался под кожу, поэтому надо вернуться назад. Пока я держала куртку в руках и ждала свою очередь в гардеробе, мы продолжили диалог. — Кино, говоришь. А тебе можно рассказывать что-то? — Нет, но кто в теме, тот знает и сюжет, и какую роль я играю. — А кто, чисто гипотетически, знает сюжет до выхода фильма? — Тот, кто читал книгу. — Не верю, что хоть один нормальный режиссёр снимет фильм «от и до» по книге. Это скучно. Нужен экшен. — Там так и получится, зная нашего режиссера. Прекрасный человек, мы с ним между сценами иногда на укулеле играли. — Вау, всегда хотела научиться, но мне медведь на ухо наступил, поэтому, наверно, некоторые мечты должны оставаться мечтами, иначе были бы планами на завтра. — А ты чем занимаешься? — Ох, я студентка, учусь на ядерщика, пойду работать в госкорпорацию после окончания обучения. — Всегда завидовал людям, которые умеют делать что-то серьезное. В плане, в случае чего у них есть навыки для стандартной работы, которую все обычно подразумевают под понятием «работа». — Всегда завидовала людям, которые живут эмоциями и могут примерить жизнь кого-то всецело, а не в конкретных ситуациях. Мы фанаты друг друга. Наши улыбки одновременно растянулись по ширине лица, и куртка была уже сдана, и настало время проверки на намерения. — Что ж, было приятно пообщаться, Сережа. Я должна вернуться к девочкам, постоянно приходящие уведомления этому подтверждение. — Да, было круто, спасибо за разговор. Был рад услышать что-то кроме глупых шуток друзей. Мы протянули друг другу руки. Знаете, для левши увидеть человека, который подает не правую руку, практически эксклюзив, поэтому подняв глаза после сцепления ладоней, наши брови одновременно поднялись вверх. Из меня вышел немножко нервный смешок. Но, сие действо не бесконечно, и мы начали расходиться в разные стороны от входа. Мне стало грустно. Господи, как это все странно. Я спокойно пила, и как будто из-под земли вылез он. Со всеми своими угловатыми щеками при улыбке, ультра прямым носом, что искренне завораживало, с какой-то глупой наивностью и дурацко большой самоуверенностью. Во мне боролись мораль и жизненный опыт. Я не могла дать себе пойти дальше, но и остановиться вот так было бы глупо. Кто знает, что будет дальше. Может, посмотрю потом театр по блату, хотя маловероятно. Блин, ладно… — Сереж, подожди, пожалуйста! — прокричала ему вслед я, после чего мы вновь встали друг напротив друга. — Давай поступим так. Если тебе станет неинтересно с друзьями, встретимся здесь же в 2 часа ночи. — Хорошо. Я скрепила руки в слабый замок около солнечного сплетения, сделала что-то непонятное и милое губами, после чего начала медленно отходить назад по мере того, как он отходил в свою сторону. Если бы кто-то умел читать мысли, то там было бы примерно: «А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!» Но, выработанное годами самообладание и, практически, полностью переваренный алкоголь позволили мне быть уверенной хоть в чем-то за сегодняшний вечер. Спустя минуту все же вычленила из толпы самый яркий топ, которая любила носить моя последняя из собравшихся сегодня подруг Даша, будущая невеста. Подходя за их стол, уже видела эти лица, которые так и показывали, что хотят подробностей моего похода на перекур. Я многозначительно молчала и улыбалась самой тупой улыбкой, которую только смогла бы сделать. — Ну что? — нетерпеливо начала дергать меня за предплечье Ксюша. — Так, я уйду… от вас… через полчаса, — еще переваривая информацию, медленно говорила я. — Куда? Домой, что ли? К Пашке своему захотела? — строила логическую цепочку Даша. — Нет, с этим придурковатым, который мне вот буквально двадцать минут назад чуть руку не оторвал. — Подожди, прикол не понят, — Саша хмурилась. — Ты…? — Мы. То есть нет, я так решила. Мы расстанемся в ближайший месяц. — Тебе сильно аукнется то, что ты собираешься сейчас сделать, — была темнее тучи Ксюша, даже сейчас, когда в ней должно было быть только неизмеримое количество искусственного счастья. — Буду решать проблемы по мере их поступления, — на выдохе произнесла я. — Ты знаешь, я поддержу тебя в любом решении. Как и все здесь, — старалась сгладить углы Настя, немного придержав за спину. — Блин, пофиг на Пашку, честное слово. Я же видела вас вместе недели три назад, совсем ты угрюмая была. Знала, что так будет, — завершила Александра. — Он-то ничего такой, — слегка улыбнулась Алина. — Я бы… это… — Сережей его звать. У половины компании была явно проблема с этим именем, отрицательный опыт, так сказать, поэтому одна отрицательная вибрация все же прошлась по столику. — Но, согласитесь, вас никто еще не целовал в запястье при первой встречи, — утвердительно кивала головой я. В общем, они еще долго разговаривали со мной об эмоциях по поводу такой странной встречи в баре. Я была взволнована и витала где-то в облаках. Самое главное, что снова ощущала себя девушкой, которой еще можно заинтересоваться. В отношениях почти пятую часть жизни, и, может, растеряла всю обаятельность и настроилась на конкретного человека, который примет в любом виде. Но, нет. Я все еще личность, не привязанная ни к чему-то, ни к кому-то всецело. Я — мир, красота и любовь, которую никто не сможет отнять, только если сама этого не захочу. И не захочу. Может быть…