Гидробионты

Существо втиснутое в такую несвойственную тесноту, вовсе не похожую на тесноту подводных пещер острящих сталагмитами и сталактитами забилось, импульсивно вздымались жабры, перепончатые руки били по всему периметру, из-за того что плечи были перевязаны веревками, пришлось двигать только предплечья, создавалось еще большее движение, бултыхалась вода, мускулистое плечо напряглось дабы разорвать стесняющие веревки, разведя руками в разные стороны удалось избавиться от ужасных стесняющих веревок, от рывка дернулся резервуар. Задергавшись с большей силой он опрокинулся, но успехом это все равно не увенчалось бы. Лишь ощутила это русалка очутившись на боку. Попадали из волос мелкие рыбки. Засверкали белые глаза освещая привычную ей темноту, но на этот раз тесную. Поджав свой массивный хвост сильнее, поняв, что больше не уплывет, от безысходности прикрыла глаза. "Человеческое любопытство никогда до добра не доводило, пожинай плоды своего непослушания. Почему не покоилось на глубине". Прибыв к порту, повалились наружу все в след за доктором, велели двум слугам разгрузить судно, да поаккуратнее резервуаром, из-за загадочного содержимого в нем, сам доктор взглядом проследил как не без усилий подняли они груз, почувствовав движение, существо снова задергалось, будто надежда на жизнь еще есть с такой силой что слуги чуть не выронили. Встречавшие доныне работавшие над первым научно-исследовательским судном, намеревались проверить все, а после, отпраздновать удачное погружение и прибытие. Но взгляд всех стоявших пал на дергавшийся резервуар. Ждала теперь доктора череда переговоров, и конечно же заслуженное финансирование и ему не придется просить об этом Панталоне. От этой мысли началось его ликование которое только усиливалось. Вернувшись в кабинет, доставили этот загадочный резервуар, и для начала ему следовало, дать отчет, взятых проб и происходящего. Не успев привыкнуть, к солнечному свету и обстановке в своем собственном кабинете, снова смотря на бескрайнее море и скалы, даже успел соскучиться по этому пейзажу, как вдруг постучал слуга: "Войдите", — быстро ответил доктор. В кабинет вошел слуга и зная, что доктор не любит долгих вступлений сразу начал:"Господин, вас ожидают в зале для переговоров через час". Машинально повернувшись к громоздким часам с маятником стоявшим в углу, посмотрев на время, прикинул что к чему, доктор ответил: "Я понял", — после чего слуга скорее удалился. Посидев еще немного, потерев глаза руками, доктор поспешил осмотреть существо, не кто иная как русалка. Уже начал задумываться о природе существа, в народе ее точно называют русалкой. Вряд ли это простое млекопитающее приспособленное к жизни в воде, уж точно не в этом мире. Лаборатория пустовала, тишину нарушили шаги доктора, проходя по каменным плитам, приблизился к резервуару и опустился на одно колено, потянув руку, сначала медлил, не решался открывать, но быстро открыв, предстала картина: согнутое существо, наполовину человек, наполовину рыба, доктор даже оцепенел на минуту как в первый раз. Через маленькое окошко толщей сочился свет, поднялись на свет пылинки, ощутив поступивший свет, русалка сразу очнулась, поморщилась, неспешно вылезла, редко она поднималась с глубины, уж тем более на суше доводилось бывать раз в десятилетия. Утонченно показалась она, опершись локтями раскрыла глаза и губы ее расплылись в улыбке, раскрыла улыбка острые ряды зубов как лезвия, передний ряд зубов значительно превосходил по размерам. Доктор смутился, что предстала она без веревок которыми накануне перевязали ее, но вида не подал. Прикрыв толщу света засветилась ее макушка словно нимб, будто она излучает свет. Мокрые серовато-белые волосы покрыли все ее туловище, задергались жабры на шее, заблестела жемчужная полупрозрачная кожа, отдавали перламутром маленькие чешуйки, нижнюю часть тело было невозможно осмотреть, расплескавшиеся капли воды поблескивали на свету. Но не сказать, что блистала она красотой, деформированные уши и нос, такая внушительная челюсть, немного запрокинутая назад шея. Доктор подмечал, характеристики, смотрела она на него осознанным, человеческим взглядом несмотря на ее полностью белые внушительные глаза, взгляд вовсе не был пустым, не успев окунуться в пучину белых жемчужных глаз, как тут привстав, потянувшись чуть-чуть она вцепилась в предплечье доктора, в ту же секунду он ощутил спектр различных ощущений, потемнело в глазах, обхватив челюстью в районе локтевой кости он почувствовал ее движение, ощутил все ряды зубов, а передние клыки еще чуть-чуть и пронзят насквозь, пронзила острая боль будто десятки клинков впивались в его руку пронизывая перчатки и пальто, издав тихий вскрик от боли, русалка впившись основательно намеревалась оторвать ему кусок руки, а может и кость прихватить, другой рукой схватил ее за шею перекрывая жабры, через перчатки почувствовал доктор что-то скользкое, слизь, уже не имело значения, скорее всего перекрыв ей доступ к кислороду она высвободила доктора. С такой же нахальной улыбкой, опустилась она обратно, изящно подпирая подбородок своими руками, неустанно продолжала походить на человека, никакого интереса не вызывала у нее мысли, чувства мяса, что он будет делать, но опускаться она не намеривалась, поспешив, доктор пытался затолкать ее обратно не церемонившись, но человеческое дерзновение и нахальство она не могла терпеть, доктора не учат ошибки, раскрыв свою пасть разорвала перчатку, подавшись еще дальше оторвала кусок пальто, разрывала на части ткань, конечно она желала, чтобы вместо куска ткани в пасти находился кусок человечины, вкусив мяса, разжевала бы она все сухожилия, вены, отрывала бы по мышце смакуя это все с алой жидкостью, но никаких дальнейших действий она не предпринимала. Вышел доктор раздраженный, может и от своей неосторожности, а может от ситуации в целом. С ноющей болью отдававшей почти во все тело, дрожала поврежденная рука, рукав окрашивался кровью, наконец дойдя до своего кабинета, обработав рану в виде полукруглых рядов зубов и перевязав. Приготовившись и переодевшись к аудиенции, закинув кровавую рубашку в шкаф, доктор недолго отходил и ждал пока боль спадет, прибывал в размышлениях, как отреагирует Царица, ему была интересна ее реакция, не велит ли вернуть обратно в море, но против воли Царицы доктор вряд ли бы пошел, но все-таки, такое существо ныне невиданное неизученное терять не желал, даже весьма опасное. Когда до назначенного времени оставалось пятнадцать минут доктор, направился к зале, подметив про себя, что мог бы прийти туда даже закрытыми глазами. Стоя у двери, потупившись, выдохнув. Открыл двери. Компания была небольшая, Царица, Пьерро, Пульчинелла, на минуту доктор обрадовался, не хотел собирать консилиум. В ходе, недолгого предоставления проб со дна, переговорив как все происходило, опустошенный и раздраженный доктор наконец представил свою находку. На секунду промелькнули опасения как поведет себя. По-ужасному красивое существо, предстала все также нахально, оперевшись на локти, а потом встав полностью, растянув животную улыбку, какое удовольствие приносило ей видеть людей спустя столько лет прибывания на дне, война и смерти архонтов, ничего не тревожило порядок жизни морских жителей. От вида Царицы, сразу возникли отрывки воспоминаний многолетней давности, доводилось ей издалека видеть архонтов когда-то. Пульчинелла удивился при виде существа приподнял брови и поправил очки, Пьерро, как всегда, был холоден, ничего не выдало его удивления, Царица была не эмоциональна, но смятение на ее лице читалось как никогда, опустив взгляд, прикрыв кулаком подбородок, она явно пребывала в размышлениях, а потом заключила: "Мы явно что-то упускали из виду очень много лет, что ж, лишним точно не будет оставить ее, мы должны быть осведомлены о жителях моря, тем более если представилась такая возможность, но без вреда живым существам". Несмотря на холодность в каком виде всегда представала Царица, была она миролюбива, милостива, никогда бы не забрала бы ничью жизнь просто так. Помолчав немного, кротко сложив руки на коленях, обратилась к Пульчинелле: "Пульчинелла, вели Панталоне, чтобы тот обеспечил Дотторе необходимой суммой", — обратилась Царица чуть склонившись к Пульчинелле. Доктор еле сдерживая улыбку, невероятно ликовал в мыслях, забыв о травме, эта возможность навестить старого знакомого Панталоне, была неминуема. И когда стало допустимым, удалился. У доктора слегка приподнялось настроение, от того он даже неспешно бродил по мрачным коридорам забыв о притихшей боли. И тут его окликнул Пульчинелла, повернувшись в его сторону, Пульчинелла быстро начал: "Я оповестил Панталоне о приказе, зайди к нему через четверть часа, закончил Пульчинелла, доктор стремительно ответил подавляя улыбку, сохраняя невозмутимость — прекрасно". Коротко простившись они разошлись. Прождав небольшое количество времени, доктор поспешил к своему коллеге за заслуженной суммой моры, снова преисполнившись ликования, своеобразная победа, когда-то скряга Панталоне часто отказывал в выдаче моры доктору. Доктор решил не церемониться и войти без формальностей, открыв дверь и войдя в помещение, узрел, что скряга находился не один, а в компании Синьоры, Капитано и… юной девы, с неожиданностью для себя подметил доктор, будто это его смутило. Нежданный гость сразу притянул все внимание, кроме юной девы, не желала поворачиваться к доктору сидя к нему спиной, она ощущала этот мир по-другому, ей хватало лишь ощутить. Вызывающим стало не его настырное вмешательство в эту идиллию, а сама его персона которую многие коллеги не видели месяцами, и не контактировали вовсе. Доктор не мешкая прошел поближе к Панталоне и немедля обратился. "Панталоне, ты же сам понимаешь, зачем я пришел", — начал доктор, как присущая ехидная улыбка снова начала вырисоваться на его лице. Не подав виду будто что-то не так, Панталоне продолжил диалог: "Осведомлен, Дотторе не изменяешь своим традициям, опять нашел себе авантюру", — ликование опять заиграло, вспомнив про научные авантюры произошедшие в этом году и к чему они привели, поспешил закончить беседу, перед этим подумав про себя: "Авантюра чуть не стоила мне руки". Все же доктор начал: "А ты все такой же проницательный, дашь мне то, зачем я пришел, — продолжал доктор, но Панталоне быстро смекнув, постановил, — поступим так: сейчас ты получишь пятьсот тысяч моры, а потом миллион". Такие условия явно не удовлетворили доктора, лицо его быстро исказилось, а взгляды были прикованы к нему, не двинувшись с интересом разглядывали коллегу, который для многих был фантомным, не раз внутри предвестников проскакивали шуточные фразы про фантомного предвестника, который появляется раз в год. Казалось если снять эту личину доброжелательности, они бы перерезали друг друга, один без полного сожаления другого. Доктор сразу поспешил возразить: "Хорошо, когда будет миллион, тогда приду", — снова натянув улыбку ответил доктор. Панталоне слегка скривился, подумав о том, что сможет сразу отвязаться от навязчивого неприятного доктора, но вдруг он снова возникнет из неоткуда и попросит финансирование, все-таки пошел на его условия подумав, что это лучшее решение чтобы не узреть коллегу еще год, или хотя бы месяц, но заключил для себя если он все-таки явится снова, то хотя бы произойдет на одну нежелательную встречу меньше. "Будет тебе миллион сразу на руках, только придется подождать, я должен сходить взять контракт и необходимую сумму", — с этими словами Панталоне в сопровождении своего слуги вышел из кабинета, проводив его глазами доктор сел на первую попавшуюся под руки стулку, второй раз одержавший "победу" стал ожидать его скорого возвращения. Совсем не обратил внимание на прикованный к своей персоне не очень дружелюбный взгляд Синьоры, ничего больше не могло смутить доктора. Сидела компания тихо, никто не осмеливался шелохнуться, ситуация ощущалась так, словно с приходом доктора атмосферное давление в этом небольшом кабинете понизилось до предела, конечно если не во всей Снежной. Просидев в ожидании минут пять, доктор затревожился, беспокойные мысли прошли парадом: "И где эта скряга. Почему он так долго копошится. Наверно на полпути понял, что забыл ручку". Но тут доктора прервала мысль о том, что вероятно и он ее забыл, прощупав свои карманы убедился в этом. Отвлекаясь от парада своих тревожных мыслей, оглядел своих коллег, Синьора наконец отвела взгляд и смотрела куда в пустоту, положив одну ладонь на другую сидела неподвижно. Капитано стоял в углу, прямо статуя, а юная дева сидела сложив руки на коленях не двигаясь, не поворачивая головы, вовсе не реагируя на знакомого. Что ему было до остальных коллег, ничего про них подумать не мог, что можно прикинуть о том о ком не имеешь никакого понятия и кого тебе узнать попросту было не суждено, только делать выводы основываясь на внешних показателях, поведение, внешний вид, единственная в этой компании кого доктор хоть чуть-чуть когда-то знавал это юная дева. Заострил он взгляд на ней, смольные волосы приятно переходили в ярко-розовый цвет, блики черных волос точно походили на темную пропасть. Изучая взглядом ее фарфоровую кожу, просвечивающееся вены, еще пару минут наконец явился скряга оторвав доктора от наслаждения любованием юной девой, ее утонченностью, изящностью голубки, но в то же время ощущалась воинственность, и что-то неразрушимое, вечное, как все-таки она сочетала в себе такие крайности, голубка, но на самом с внутренней силой которая снесет все на своем пути. Почему доктор раньше не замечал грации, манер, которая присуща только предвестницам, в каждом маленьком движении, притягательность, шарм, неспешные кроткие движения, но в другую секунду прикроет глаза и со спокойной улыбкой разорвет противника на куски. Засуетившись, сев напротив доктора, Панталоне подсунул контракт, все в действиях Панталоне говорило о том, что доктор явно напряг его незапланированным приходом придя так внезапно. Доктор снова злобно ухмылялся, нагло ожидал что скряга сообразит дать ему ручку, реакция Панталоне не заставила долго ждать, вероятно он готов дать что угодно лишь бы доктор впредь не являлся сюда, но все понимали, что появление этого фантома неизбежно. Духи, призраки появляются в определенном месте, в определенное время, один раз в месяц, год, их можно призвать, разозлить, задобрить, они могут просто скитаться, но этот же экземпляр всегда являлся только тогда когда ему нужна мора и его не ждут. Помимо этого еще и ходил в материальной плоти состоявшей из клеток, тканей, органов, скелета, человеческий костный мозг точно присутствует про головной никто не знает, даже если и есть иногда его нейроны генерировали не совсем адекватные идеи. Расписавшись в паре местах на листке бумаги, получив наконец необходимую сумму, воротившись в кабинет, созвал подчиненных, пока ходил туда-сюда, успел помыслить в какой "аквариум" пересилить русалку, как он должен выглядеть, какие функции должен выполнять. Явился Буасселье, и вместе с ним они начали проектировать "аквариум", Буасселье и доктор лучше разбирались в оборудованиях, техническом оснащении, чем г-н Ясин и г-н Фахим, последние специализировались непосредственно в естественных науках. Конечно они разбирались в несложном оборудовании, но спроектировать что-то специализация не позволяла, по этой причине, доктор приказал им приходить позже. Процесс создания габаритного аквариума обещал быть очень муторным и тягостным. Целый день работы наедине с говорливым Буасселье, не сказать, что доктор был молчаливым, но во время работы предпочитал поразмышлять про себя не советуясь ни с кем. Аквариум должен был быть шириной четыре метра и длиной в пять, с небольшой высотой размещен в лаборатории. Работали над освещением, трудности появились в начальном этапе так как подстраивать освещение надо было под близкие условия естественной среды, а точного подтверждения на какой глубине она жила нет, пока что можно было только прикинуть, что ее среда обитания все таки находилась на достаточной глубине, говорило об этом, почти прозрачная кожа, зубастая пасть, вполне могло указывать на недостаток света и пропитания. Призвав специалистов в области аквариумов, разобрались с очищением, необходимой жесткостью воды, оснащением аквариума водорослями, главная сложность как раз и заключалась в том, что оставалось только предполагать, что допустимо, а что опасно и смертельно, разместив ее не в правильных условиях не приблизившись к правильным она могла умереть в скором времени, конечно если ее природа не за гранью биологии обычного существа. А она нужна еще живой. Безвылазно проходили часы и перешли только к установке, доктор даже на минуту подумал, что скучает по механике, чертежам, паровозам и машинному маслу, но новое, неизведанное дело несомненно приносило больше удовольствия. Установили, что освещение будет регулироваться. Пока рабочие носились со стеклами и занимались установкой, доктор стоял поодаль и прибывал в усталом раздражении, потирая глаза, то руку, разбирался с параметрами, функционалом, компрессорами. Возрадовался появлению одной спокойной минуты, присев на кресло поблизости, стал с важным видом все оглядывать ощущая все сильнее нарастающее недовольство. Когда наполняли водой, доктор небрежно кинул пару слов, что все великолепно и ушел. Таким действием даже удивил Буасселье еще не привыкшего к работе с доктором. Не изменяя своим традициям глядел в окно своего кабинета на умиротворяющую гладь, скалы молчавшие о своем величии, пока они занимались аквариумом успело потемнеть, вспомнилась ему та неловкая прогулка с юной девой, но по-родному привычная, когда он испытывал эту неловкость, но такую привычную, когда они оба не осмеливались нарушать царившую тишину, но даже через неловкость ощущалось, что-то обыденное, не нужно было тогда разбавлять тишину пустыми разговорами, вспомнились ему простые виды, синеватые сумерки когда уже не светло, но еще и не темно. Забылся в воспоминаниях, о том разговоре, начал про себя размышлять о ее мотивах: "Что же она хотела тогда. Что делала там в почти безлюдной улице. Искала, наткнулась. Неужто хотела вернуть прежнюю связь". Смутно начал вспоминать обрывки разговора. Что он тогда сказал, что она отвечала, тот спокойный день перед началом масштабной работы, вспоминая тот день, глядя с высоты прошедшего времени он казался настолько спокойным, словно тогда все застыло, тогда будто не касалась их эта суета. Чем же она занималась все это время пока доктор был столь увлечен работой, где пропадала, в голову доктора начинали закрадываться мысли которые прежде в последние несколько лет не появлялись, доктор постановил, что впредь надо относиться к юной деве не так просто и однозначно. Доктор настолько забылся в воспоминаниях, что сероватые сумерки уже давно сошли и теперь потемнело окончательно. Вернувшись в лабораторию, где работа наконец подходила к концу. Изогнувшись, обозлившись, никогда не приходилось ей бывать в неволе, казалось бы набросится на первого кто попадется ей на светящиеся в темноте глаза, но внезапно почувствовав движение, засуетилась, открыли резервуар приглушенный свет ударил, потянулась к свету, не успев расценить обстановку как она ухватилась за края тут емкость постепенно переворачивали, морщась она пыталась рассмотреть, что снаружи. Резко выпрыгнув, очутившись в приятной прохладной воде, замотала головой, хвостом, наконец-то расправившись, не обратила внимания на удивленные, взгляды, Буасселье, г-н Фахим, г-н Ясин наконец смогли увидеть ее при свете, а доктор снова оценил массивность русалки. Чешуйчатый сероватый хвост, усеянный плавниками, один главный плавник был внушительный, как ткань летающая по ветру развивались плавники, даже при таком свете поблескивали чешуйки, когда она двигалась полупрозрачная кожа слегка просвечивала все внутренние органы. Освоившись, заметила стоящую компанию и с интересом подплыла поближе к стеклу, снова по-человечески подпирая лицо, будто зритель она, с улыбкой оскалив зубы смотрела на них, белые глаза насквозь осмотрели каждого, прикоснувшись к стеклу ладонью, можно было детально осмотреть очертания причудливой перепончатой руки. Доктор вспомнив утренний опыт, сразу начал: "Стоит ее чем-то накормить, или кто-то из вас вскоре станет ее пищей", — с улыбкой бросил доктор. Вскоре Буасселье подхватил мысль: "Верно, позову слугу", — отошел в сторону отдавая приказ. Через десять минут принесли тунца. Доктор точно знал, что она сможет съесть. Оставались вчетвером и решая больше не звать слуг, г-н Фахим проявлял повышенный интерес к ней и поэтому и вызвался сам подавать ей пищу, желал рассмотреть по ближе. Узрев тунца она прижала обе ладони к стеклу, припустив голову, изящно осмотрелась по сторонам, доктор не отрываясь глядел за ее действиями, а может и за ее анатомией точно более отличной от человека. Она точно поняла, что это блюдо полагалось ей, снова оскалившись подплыла она поближе к г-ну Фахиму который еле как удерживал тунца, все трое не отрываясь смотрели за ней, а г-н Фахим окунулся в блаженную негу белых глаз. Посмотрев просяще долю секунд из-под воды после чего потеряв терпение резко вынырнув, заблестели капельки воды, глаза прикрыли волосы, ухватив тунца утащила его под воду, г-н Фахим не успел среагировать как уже под водой разрывала на части тунца, облаком окрашивалась чистая вода в бурый цвет. По-дикому разделав тунца, отрывались кости от туловища, поглощались внутренние органы, чуть не расплывшись в разные стороны. Буасселье и г-н Ясин смотрели чуть поморщившись, а г-н Фахим смотрел завороженно. Покончив с трапезой посмотрев куда-то в пустоту она облизнула красноватые зубы, подав на закуску водорослей, и их она вкушала чуть не откусив пальцы г-ну Фахиму. Вернувшись на место к коллегам, они все вчетвером несколько минут смотрели словно зачарованные, как элегантно она приземлилась на дно. Наконец нарушив тишину доктор отдал приказ расходиться, лично он томиться здесь больше не желал, не выдержал бы, разойдясь, доктор остался у себя в кабинете. Так бы и уснул у себя в кресле при тусклом свете свечей, маленькими огоньками освещали они разные углы кабинета, но у доктора возникло непреодолимое желание совершить ночную прогулку. Несколько лет назад он часто прогуливался по ночам после рабочего дня, это помогало привести мысли в порядок и систематизировать изученное. Надев пальто, пошел по направлению к выходу. Коридор ощущался совсем по другому, было также безлюдно, как и днем, темноту нарушала луна сокрушая свой таинственный, голубоватый свет из огромных окон отделанных вензелями, искрили своим блеском звезды, любуясь луной, невольно в уме начал возникать образ юной девы, сероватая луна почему-то напомнила ему ее бледную кожу, возвышенность луны напомнила ему о ее всесилии, возвысившись молчит о своем могуществе и все это видят. Доктор подумал про себя: " И впрямь схожи, лунная дева". Понемногу продолжив шаг к своему неопределенному пункту назначения, неопределенный потому что доктор планировал выйти на улицу, но куда его приведут свет луны и блеск звезд не знал, в какие грезы, точно там и будет окончание маршрута. Понемногу отогнал навязчивые мысли о юной деве, в последнее время она как никогда часто приходила на ум. Наконец дойдя до двери, неспешно вышел. Окатил его ночной холод, ободрил, но такой приятный, выдохнув небольшое облако пара тут же растворилось, доктор выдохнул еще несколько раз то ли играясь, то ли провожая их, захрустел снег, все также поблескивающий, как и днем, но ночью блеск походил на звездный. Медленно зашагав, похрустывал снег, нерасторопно бродил доктор по непонятной траектории, маршрута у него не было, то все время шел прямо то, сворачивал чтобы не набрести на людные улицы и побыть наедине. Бродил вблизи дворца, глядел вдаль на горизонт, на склоны покрытые снежной пеленой, еще по дальше было море Тейвата, при виде моря сразу возникли картины глубин которые он повидал во время экспедиции, и о неизученных морских жителях. Вскоре усталость заставила доктора присесть на одинокую, дальнюю скамью рядом со дворцом, не пойми откуда взявшуюся, будучи предвестником достаточное количество времени, часто бродил по этой территории, на удивление она не была засыпана снегом слишком обильно, и доктор буквально упал, прибившись к краю. Сложив руки на коленях стал глядеть на небосвод, можно было различить синие краски разной густоты, где-то прибавлялись фиолетовые капли, словно разводы. Но все это было усыпано блеском. Спустя минуты доктора начала убаюкивать тишина и умиротворенность пейзажа, либо же усталость взяла верх, ветер словно плед бережно укутал, принеся с собой хлопья снега, оказались они на волосах у доктора и меху пальто, склонив голову к меху, ощутил запах холодного меха, а хлопья снега покалывали кожу. Доктор посматривал на море, проносились словно на карусели мысли о русалке, кто она, откуда, одна ли она такая или существуют еще представители ее вида, есть ли у нее способности, что он упускает из-под внимания, мысли, одни за другой проносились и повторялись, карусель остановилась, снесло метелью прямо в грезы, доктор прикрыл глаза. Пустота когда бренный мозг ни о чем не думал, но тут суетливое сознание отдалось в давно забытые воспоминания, воспоминания о которых никто уже не хотел думать, выбросить из памяти словно бумажку. Солнце ослепляло. Несвойственная теплота плавила тела двух человек. Еще не достигнув самого пика сумерской жары, воздух вдали уже немного подрагивал. Неразумно было смотреть прямо на источник света, но он ничего не мог поделать с собой, проживая в Снежной столько лет, даже заскучал по солнцу, такой редкий дар как им не насытиться. Ослеплялся, щурился, но взгляд не отрывал, что-то заставляло его тянуться к солнцу, приятно все-таки обволакивали солнечные лучи и сам позабыл о своей спутнице, посчастливилось именно им двоим отправиться сюда, доктор вряд ли был рад компании в лице другого предвестника, впрочем, мозг стер ненужные воспоминания, потоптавшись на месте услышал тоненький голос вдали обращавшийся к нему: "Ты где?" - резко очнувшись, повернул голову на источник звука, в деревьях, что-то шуршало, невысокая фигура, из-за солнца картина визуально напоминала абстракцию, небрежные мазки - деревья, блики солнца и затерялись в ней чьи-то знакомые розовые пряди. Медленно побрел и картина начала приобретать ясность. Подойдя поближе к спутнице отозвался: "Что?"- проходя через кустарники оставляющие веточки и листья на штанах, отряхнувшись, глядел в ее сторону. Юную деву снова завлекла какая-то поляна. Она сразу начала: "Ты погляди", — указывала на очередную растительность, доктор повернул голову, кустарники, грибы, из-за росы и лучей солнца все искрило. Как вдруг юная дева уже была на пути вглубь чащи, отодвигала рукой громоздкий лист растения, что вызвало плеск росы, двинулась не спеша, осматривая с предельной внимательностью каждый листочек, доктор незамедлительно последовал за ней, но не решался: "Так роса же, — медленно пробираясь и параллельно осматриваясь сказал доктор, — и что, тебя и правда напрягает роса? Не поверю". Проговорила она это с появившейся улыбкой, доктор хоть и видел ее спину, но по голосу это можно было определить. Следующие сцены всплывали смутно, помнится только, как они пробирались, юная дева с интересом осматривала каждого жука, и выбрались они с мокрыми рукавами. Солнце тогда уже встало еще выше, в отель они вернулись уже в сумерский зной, но проходя через густые леса прячась в тени и прохладе попутно обсуждали происходящее в той экспедиции иногда добавляя забавные подробности от себя, забыл доктор когда это было, так как уже давно потерял счет времени, и забыл подробности, что тогда происходило, если в плане работы, то небольшие аферы, в плане же межличностных отношений точно тогда все было проще. Точно ходили они тогда по вечерам на прогулки. В то утро юная дева на удивление подняла его в такую рань, это было незапланированно, она позвала прогуляться, вот что произошло. Доктор конечно же отказываться не стал, но по началу мысленно возмутился. Шли они по лесу, юная дева подмечала что-то, от маленького жука до причудливого огромного дерева, все влекло ее. Пробуждаясь из полудремы, отметая пылинки прошлого, доктор поежился, но совсем не от холода, начали всплывать мысли того кто он сейчас, скорее всего появлялись первые признаки внутреннего кризиса. Кто он? Кем будет? Просто ученый или нет? Тяготился своей ролью, его положение в обществе казалось уже не таким привилегированным как раньше, а желание изучить недавно пойманное существо куда-то исчезло. Прикрыл голову рукой, холод совсем не ощущался, поднималась метель. Поднимающейся снег прилетал в лицо, хлопья оставались на волосах, лицо слегка покраснело от холода. Доктор поднялся с хлипкой лавочки, собиравшейся уже пойти в кабинет, но метель только усиливалась, ветер дул со стороны входа во дворец, доктор подумал о протесте, что-то явно не хотело его так просто отпускать, он может пойти против ветра, прямо против потока ветра, все хлопья будут прилетать ему прямо в лицо, но это не напрягало его, с каждым небольшим шагом, метель усиливалась, заметая его следы на снегу, тогда доктор думал: "Что его держит, и метель весьма аномальна, столь быстро набрала такую силу". Смотря на горизонт, ощущал каждую снежинку, бьющуюся об лицо, но сильнее всего ощутил на себе чей то взгляд, словно разряд. Медленно повернув голову по направлению ветра узрел стоящую невысокую фигуру, буквально через несколько метров от него. В глаза сразу бросились розовые пряди. Она не поворачивала голову, а доктор теперь не отрывал взгляд. Слились в один шум пролетающие мимо хлопья, сфокусировал взгляд на ней и не заметил как метель начала проходить, ему показалось, что все застыло в воздухе пока она медленно поворачивала голову в его сторону. Снова поразило его, заныла рука и доктор машинально потер травмированную руку. Никто не решался сделать шаг. Русалка любовавшаяся вальсом снежинок через небольшое окошко, подергивала своим плавником, опершись о стенки аквариума. Живя на глубине десятки лет такого она не видела, но если и видела то невероятно редко, на сушу она выплывала редко. Услышала еле слышные шорохи, ухмыляясь, подумала кто же мог пожаловать. Г-н Фахим уже в гостинице понял, что недостает важных тетрадей, записной книжки, умудрился забыть их в лаборатории. Туда он записывал все наблюдения, выводы. Конечно он мог забрать их утром по прибытию в лабораторию, но уж точно что-то пригодилось ему срочно, может записать, а может прочитать, вывод один - тетради должны были быть на месте. В столь поздний час, надев пальто, сапоги, отправился в дорогу ко дворцу, благо путь был недалеким. Прибыв во дворец, прошел на удивление в незапертую лабораторию, встревожился как бы не застать г-на Дотторе, но открыв дверь не увидев знакомой фигуры, не застав его там успокоился. Медленно пройдя в лабораторию, озираясь, нет ли здесь все-таки г-на Дотторе, быстро подошел забрал свои тетради. Услыхав шорохи русалка притаилась в ожидании. Г-на Фахима обуяло немыслимое любопытство, подойти поближе к русалке и рассмотреть как следует, будто на протяжении всего дня не было возможности. Положив тетради, подойдя поближе, поднявшись на ступеньку, заглянул в аквариум, не выдержав русалка распахнула светящиеся в темноте глаза, и ядовито улыбнулась выставив на показ ряды своих клыков, на минуту напугал этот вид г-на Фахима, но в следующую минуту вызвал восхищение. Подплыв к лицу г-на Фахима, голова ее оказалась над водой, русалка потупила взгляд, пока он искренне дивился виду. Мокрые волосы, снова появившейся улыбка, г-н Фахим удивлялся осознанности ее взгляда. Опершись о стенки аквариума руками г-н Фахим продолжал глядеть, пока русалка подплывала ближе и ближе.