Designer's Dream

      «Как же хорошо иногда вершить добрые дела», — с довольной улыбкой подумала Адела, возвращаясь от соседей с целой корзинкой разной выпечки, что ей отдали в качестве благодарности за проделанную работу. Не то, чтобы девушка прямо-таки хотела кому-то помогать и ей было дело до других викингов, но поддерживать хорошие отношения с соседями считала чем-то обязательным.       Благодаря этому ей частенько давали что-то вкусное, да и перед вождем за нее заступались, когда, к примеру, надо было заплатить налоги и этот тиран требовал просто ужасающую сумму. Нет, не то, чтобы ее было невозможно выплатить или и правда было слишком много… просто если учесть проценты и то, что у нее самое прибыльное дело, приходилось и платить за него соответственно.       Впервые о налоговой системе она узнала еще где-то в десять лет, а уже сейчас проклинала ее со всеми чертями вместе взятыми. Хочешь вести свое дело — плати налоги. Хочешь шить — плати за материалы. За все приходилось отдавать определенную цену и как бы сильно Аделе это не нравилось, девушка успела смириться. В конце концов, ей незачем жаловаться, учитывая то, что и выплачивать ей было куда проще, нежели другим викингам.       А из-за того, что главный доход в казну срубался именно с нее и с кузни, можно сказать, перед вождем у нее были особенные бонусы в виде внеплановой помощи вождя, несмотря на его список дел, или же расширение территории. И если Плевака этим никогда не пользовался, то Хофферсон отрывалась на всю катушку, чем порой раздражала отца лучшего друга, но, как правило, тот всегда находил, чем и как ей отказать, да припугнуть, если девочка совсем наглела.       — Сморкала? Ты чего тут делаешь? — заметив викинга, что сидел на лестнице прямо у двери в ее мастерскую, девушка, на самом деле, удивилась, ведь было уже слишком поздно, а им завтра, между прочем, надо было еще в лес идти. — Я, конечно, понимаю, что для Йоргенсонов не существует слова «отдых», но вот пословицы вроде «Сон для слабаков» я не припомню, — Адела приветливо улыбнулась, как бы тем самым ненароком выдавая, что все равно очень была рада его видеть. Может и не ожидала, может и хотела посидеть одна в тишине, за работой и послушать шум дождя… вдвоем все равно всегда было интереснее и так Хофферсон не чувствовала себя чужой на этом острове.       — У меня новый вид тренировок. Работаю в поте лица ради этих малышек, — и он напряг руки, как бы красуясь уже результатом своих страданий, коим просто не было конца. Но ему, похоже, даже нравилось столько напрягаться. Самоубийца, не иначе. — Можешь даже их потрогать. А это что? — взгляд прожоры ненароком упал на корзину и парень одним ловким движением уже выхватил из нее свежий батон. — Вечерний перекус и без меня? Адел, ну куда ж в тебя столько… — и он насмешливо оглядел ее фигурку, за что этой самой корзинкой получил не больно по коленке. — Ау! В который раз убеждаюсь, что женщины — крайне ненасытные создания…       — Уж кто бы говорил! — вспылила Адела, открывая дверь и быстро проскакивая вперед него, не желая больше стоять и мокнуть на улице. — Наглый засранец, — пробурчала девушка, все же легонько мотнув головой в сторону небольшого коридорчика. — Заходи давай. А то потом еще будешь жаловаться, что заболел из-за меня.       — Я? Жаловаться? Да когда это было?! — с искренним возмущением спросил Йоргенсон, что по-хозяйски зашел в мастерскую, но вот мириться с ее словами просто так не собирался. — Ну, рассказал я пару раз там, ну и…       — Поможешь, пожалуйста? — девушка указала на верхнюю полку, где было несколько кружек, но сама она до них достать не могла, а тащить табуретку из одного конца комнаты в другой ей ужасно не хотелось. Да и вымоталась уже после настолько насыщенного дня.       — Я не ослышался? Тебе нужна помощь великого убийцы драконов, коротышка? — Сморкала заметно оживился, когда она сама сменила тему и ему не пришлось оправдываться. Наверное, это была одна из лучших положительных черт Аделы… она быстро схватывала, что тема как-то не задается или человеку неудобно говорить и сразу же меняет план. Либо о чем-то просит, либо спрашивает что-то менее личное или рассказывает про какой-то случай на работе.       — Ну если не хочешь… — Хофферсон, видимо, восприняла его слова как издевку и уже собралась что-то проворачивать сама, как парень поспешил достать несколько кружек.       — Так уж и быть, держи. Мне тот чай с ягодами, что ты заваривала в прошлый раз. Он ведь еще остался? — поинтересовался парень, что был невыносимее любого дракона. Мало того, что утащит все съедобное, так и вел себя так, словно находился у себя дома. И хотя с какой-то стороны из-за этого с ним даже было проще, Аделе все равно не нравилось то, что он совершенно не задумывается над словами. И после него Иккинг еще что-то говорил о том, думает ли она, прежде чем что-то говорить…       «Да тут явно случай похуже моего будет», — подумала сейчас мастерица, что лишь тяжело вздохнула, но спорить с ним не стала, ведь то было просто бесполезно. Да и зачем? Разве им нужно было сейчас начинать ругаться? Определенно нет. Да и если так подумать, то Хофферсон даже привыкла к его трепу, как бы странно это не звучало. И с ним действительно было легко из-за того, что Сморкала никогда не сдерживал эмоций, всегда говорил прямо и открыто демонстрировал, если что-то его не устраивало. Это куда лучше, чем когда человек таит скелетов в шкафу и накапливает все обиды в себе, после чего выплескивает огромным залпом в виновника своего срыва.       — Да-да, остался, — лениво протянула девушка и слабо улыбнулась, когда Сморкала снял свой шлем и уже с интересом разглядывал ее разработки. — Значит, у тебя новый вид тренировок? И в чем он заключается? — начала она было расспрашивать, замечая, как тот невольно напрягается и с гордым видом отворачивается, делая вид, что либо не расслышал, либо еще что, а сам уже пытался придумать какое-либо оправдание. — В том, чтобы заболеть прежде, чем начнутся уроки?       — Заболеть? Йоргенсоны не болеют, коротышка! — поразился викинг, говоря это с такой гордостью, что, на самом деле, ее даже поражало. Как же можно быть настолько преданным роду? И чего же в нем такого? По сути, это просто родственники. Просто люди из близкого круга, с которыми не обязательно было иметь какие-либо отношения.       На самом деле, Сморкала и сам не знал, что именно здесь делал, а тренировки — просто первое и самое логичное объяснение, что на тот момент могло прийти ему в голову. Он выскочил из дома и ноги сами привели его к мастерской, как бы странно это не было. Еще, может, двадцать минут назад он чувствовал настолько разбитым, что едва ли захотел бы даже шевельнуться, будь перед ним огромный дракон, желающий разорвать его на части. Хотелось бежать как можно дальше, пусть даже в пасть разгневанного чудовища или прямиком к хвосту змеевика. От гордости, что, в свою очередь, служила некой защитной оболочкой для довольно-таки трусливого парня, осталось лишь растоптанное отцом месиво, что ну никак не могло ему помочь справиться с проблемами или же доказать тому свою значимость. Слюнявый, как и всегда, не давал вставить даже слова. А стоило только попытаться его как-то перебить или, что и того хуже, оспорить слова родителя…       Когда все тело непроизвольно напряглось, боль под ребрами снова дала о себе знать и буквально вырвала его из воспоминаний, заставляя снова посмотреть на мастерицу, что любезно протянула ему кружку с горячим напитком. Сейчас в его глазах она была самим ангелом, что не лез сильно в дела Йоргенсонов и в то же время знала явно больше, чем кто-либо еще на Олухе. Адела никогда не расспрашивала его о том, что случилось, даже если ему было неописуемо плохо или же он выглядел подобно побитой дворняги, какую и в дом было стыдно бы впускать. Но Хофферсон всегда открывала ему дверь. Всегда смешила своими детскими обидками, всегда забавно отчитывала за косяки и даже давала подзатыльники, если он и правда творил дурость. Всегда хвалила, если он в чем-то отличался и всегда заваливала работой, благодаря которой он хоть немного, но мог отвлечься от того, что происходило в доме Йоргенсонов.       — Ну, тебе все равно не понять. Без обид, но ты слабачка и с этим не помогут справиться никакие тренировки, — проехался прямо по больному и даже не заметил. Тем не менее, в этом был весь Йоргенсон и Адела понимала, что он ни капли сейчас не преувеличивал. — К счастью, у тебя есть я, — приложив ладони к груди, как бы указывая на себя, самодовольно произнес ее напарник.       — Ну спасибо, — пробормотала девушка с таким обиженным видом, словно и правда из-за этого расстроилась, но после невольно посмеялась, стоило Йоргенсону вот так просто перевести снова тему на себя. Это было забавно, как ни погляди. — К счастью?       — А ты хочешь сказать нет? — вопросительно изогнув бровь, поинтересовался парень, плюхаясь на стул и по-хозяйски закидывая ногу на ногу. — Без такого помощника, как я, твоя мастерская давно бы обеднела или была разгромлена драконами, — заверил ее викинг, что, на самом деле, не считал, что от его отсутствия в жизни Аделы и уж тем более в ее работе бы что-то поменялось. Но так как хотелось чувствовать себя хоть где-то значимым и не заменимым, Сморкала сам не замечал того, как порой переходил грань, пытаясь продемонстрировать свое превосходство и доказать, что без него не обойтись.       — Конечно. И что бы без тебя я только делала? — Адела же тихо посмеялась, вызывая у Йоргенсона легкую, можно сказать, облегченную улыбку, а ягодный чай, сделанный мастерицей, приятно согревал его изнутри, от чего на секунду в голове парня мелькнула мысль о том, что, кажется, он наконец вернулся к себе домой.       Если подумать, мастерская всегда для него была вторым домом. Даже не так. Скорее неким отдельным маленьким мирком, где он полностью утопал в работе под строгим взором миленькой начальницы и действительно получал от нее удовольствие, когда, к примеру, девушка обучала его новым видам швов, кои придумывала сама или погружала в свои новые разработки. Конечно, больший его труд заключался в перетаскивании рулонов с тканями, да в подсчете ниток, в коем он, на самом деле, не видел такового смысла. Но Хофферсон всегда показывала ему что-то новенькое, не гнобила за ошибки и не тыкала в них, а спокойно разъясняла, что не так и рассказывала о каких-то свойствах новых привезенных тканях.       И это, действительно, было ужасно интересно. Сморкала никогда не принижал ее труды и не называл даже на публике ее работу очередным «девчачьим делом», прекрасно зная, насколько оно важно для Аделы и… возможно, для него тоже? Нет, он не был так сильно повернут и просто занимался этим чисто из своего любопытства, да и в какой-то мере шитье помогало справиться с насущными проблемами, заставляя просто-напросто забыть о них. Забыть о синяках, забыть об обязательствах, забыть об истериках, что доводили его до очередного срыва. Забыть и об отце, которому всего и всегда было мало, как бы его сын не выкручивался наизнанку, пытаясь хоть немного, но соответствовать прихотям столь эгоистичного, но в то же время великолепного викинга…