***
Жил он в небольшом городке, где на район-то приходилось всего пара школ, не говоря уже о чем-то получше. Один убитый ВУЗ, все еще гордо именующий себя университетом имени Плеханова, да два ПТУ, куда Кирилл ни за что не хотел попадать — не царское место. Местная забегаловка, куда и устроился юноша сразу после провала, авторитетом не блистала тоже. Заказов на вывоз было не так много, а если и были, то Кирилл спешно седлал свой старенький велосипед и ехал на доставку, направляемый навигатором. В свободное же от заказов время, в рабочей подсобке он все так же репетировал небольшие сценки, за чем его однажды застала коллега. Настя, его бывшая одноклассница, работала здесь еще дольше. Однако доставляла она заказы не на дом, а к столу, работая официанткой. Про небольшую мечту Кирилла знали почти все окружающие, Настя — не исключение. Увидев через небольшой просвет миниатюру Кирилла, девушка хихикнула и тут же ушла рассказывать об этом своему парню, которому докладывала обо всем почти каждую минуту, иногда прерываясь на работу. Конечно, занимался Кирилл не только доставкой, но и спортом. Игры в баскетбол приносили ему такое же удовольствие, как и выступление на сцене. С мячом в руках юноше казалось все ненужным и ненастоящим, важными были лишь корзина перед ним и шарообразный друг в руках. Партнерами по игре были его бывшие одноклассники, разделявшие увлечение Кирилла. Пусть его никто никогда в старый спортзал и не звал, в команду его принимали без шума, смирившись с присутствием театрала. Несмотря на приятную и опрятную, как ему всегда казалось, внешность, спросом у противоположного пола он не пользовался. Конечно, в классе десятом ученица на год младше попросила потанцевать с ней на выпускном, так как пары из класса ей не досталось. Однако после первой репетиции девушка почувствовала исходивший от Кирилла запах чего-то старого и пыльного, не говоря уже о запахе пота после урока физкультуры, что вкупе давало сногшибательный результат в буквальном смысле. Упавшую в обморок девушку унесли в медпункт, где она попросила уже подругу сообщить Кириллу, что танцевать она будет с другим. Причину такого странного поведения ему не сказали, да он и не спрашивал, предпочитая оставаться в блаженном неведении. Со школьной поры ничего и не изменилось. Девушки у Кирилла отродясь не было, а в диалоге с ними юноша чувствовал лишь неловкость. С парнями же все обстояло иначе. Общие интересы и занятия давали волю в выборе темы для разговора. Да и не приходилось подбирать слова, чтобы ненароком не обидеть нежную натуру. Не то чтобы Кирилла вообще интересовали отношения. Вместо мечты построить дом, посадить дерево и вырастить сына, у него была собственная. Но глядя на одноклассников, знакомых, просто проходящих мимо людей, разговаривающих со своими парами, Кирилл все чаще ловил себя на мысли, что было бы неплохо проводить время также. Но шли дни, недели, лето уже находилось в той точке, когда в группах соцсетей публиковали оставшиеся до первого сентября дни. А в жизни юноши ничего не менялось. Доставка, репетиции, доставка, дом, репетиции. Родители все пытались познакомить его с соседской девчушкой, которая недавно приехала к бабушке после учебы в другом городе. Но у Кирилла то не было времени, то не было сил после работы.***
В один такой вечер он вернулся домой, шурша пакетом с пиццей, что ему любезно продала коллега со скидкой. На кухне, дверь которой выходила в коридор, горел теплый свет и до слуха Кирилла доносились звуки смеха и бурных разговоров. Он хотел было спросить, что происходит и кто пришел в гости, и уже открыл рот, но звуки не успели вылететь из него. Савелий. Его личный кошмар и любимец родителей и всех родственников. Он старше, выше, умнее и общительнее. Конечно, все предпочтут его вместо какой-то жалкой пародии. Брат молча облокотился о стену, сложив руки на груди, и наблюдал за снимающим обувь Кириллом. Тот в свою очередь тоже молчал, но ждал он не того, что Савелий заговорит первым. Он надеялся, что тот попросту уйдет к родителям, а лучше обратно в свой дом. Но, к сожалению, его и так хрупкая надежда на спокойный вечер не оправдалась. Молодой человек смотрел на Кирилла, чуть приподняв уголки рта, и уходить никуда не собирался. — Так и будешь молчать? — усмехнулся Савелий. Его тихий, но вкрадчивый голос был немного заглушен доносящимися из кухни звуками. — Не скажешь своему любимому брату и слова? Кирилл все также молча повесил лёгкую кофту на вешалку, а взгляд брата тем временем зацепил пакет, стоящий у стены. — О, так ты наконец нашел работу? Савелий все продолжал свой монолог, и к их разговору решила присоединиться незнакомая девушка, вышедшая из кухни. Она посмотрела своими большими глазами на Кирилла, а после перевела взгляд на его брата. — Ты Кирилл? — девушка по-доброму улыбнулась и протянула руку юноше. — Меня Яна зовут. — Очень приятно, — голос звучал хрипло после долгого молчания, и Кирилл прокашлялся. Он неловко посмотрел на протянутую руку и вложил в нее ручку от пакета. Яна непонимаюше посмотрела на него, но тот уже направился к своей комнате, которую раньше делил с ненавистным братом.***
Таковым тот являлся из-за излишней родительской любви, которая Кириллу не доставалась в необходимом количестве, когда он был ребёнком. За каплю нежности от матери и отца приходилось даже вести борьбу с Савелием и, конечно, не всегда честную. Соперничество между братьями затрагивало учёбу, спортивные увлечения, иногда сражения проходили и на любовном фронте, где Кирилл с треском проигрывал Савелию. И сейчас, увидев постороннюю особу, молодой человек задался вопросом: не очередная ли это проделка старшего брата с целью подковырнуть уже зажившую рану? Жаль только девушку, которую тот использовал лишь в своих корыстных целях. Но по мере взросления, нужда во внимании от близких исчезла, вместе с ней пропало и соперничество. Кирилл стал безразличным и находил радость и утешение лишь в тех немногих своих увлечениях. Комната встретила затхлостью, которая и впитывалась в Кирилла, отчего потребности в использовании парфюма у него никогда не было. Молодой человек остановился в дверном проёме и издалека рассматривал помещение. В мыслях он рисовал картинку, какой комната была раньше, в те времена, когда он разделял её с братом. Кирилл представил, где раньше стояла вторая кровать, вспомнил, как собирался вместе с Савелием в одну школу, в которой происходило немало интересных событий. Вот только ведь был девятый класс, а уже и экзамены прошли, и поступление в ВУЗ, сейчас — работа. Одним словом, время пролетело незаметно, и также незаметно на несколько месяцев из жизни Кирилла смог пропасть Савелий, что первый и забыл о существовании второго. Судьба Савелия сложилась несколько успешнее, в отличие от младшего брата: он тоже претендовал на престижный университет, но поступить получилось в колледж после девятого. Учебное заведение находилось в другом городе, далеко от этой, практически, деревни. Как иногороднему, молодому человеку предоставили комнату в общежитии, а в родной дом он вернулся на пару недель, чтобы провести остаток времени с близкими, даже с Кириллом. Савелию нравилось наблюдать за угрюмым видом брата — он то и дело вызывал лёгкую ухмылку на лице. Юноша, словно энергетический вампир, питался негативными эмоциями другого. И сам Савелий не мог найти момент появления и причины такого необъяснимого поведения. Возможно, корни уходили в далёкое прошлое, в ту конкуренцию, где каждое поражение Кирилла вызывало злорадство. Однако спустя время и старший брат прекратил игры в войнушки, когда младший первым вышел из них. Савелий, увидев Кирилла после долгой разлуки, испытал смешанные чувства: за привычной лёгкой усмешкой скрывалась малейшая радость встречи, которую он старательно не признавал. Как было замечено, Кирилл особенно сильно рад гостям не был, и это Савелия несколько огорчило, что признать он также не захотел. В глубине души, конечно, ему было грустно, что обида всё ещё есть в брате, и она не даёт восстановить близкие родственные отношения с ним. Но в ответ на недружелюбные действия Кирилла Савелий лишь пожал плечами, сделав для себя вывод: «Нисколько не изменился».***
Кирилл плюхнулся на кровать и тяжело вздохнул. Он поймал себя на мысли, что чувствовал одиночество, когда напротив него не лежал родной человек, просто это ощущение раньше проходило по его телу вскользь, нельзя было успеть его заметить. А сейчас, когда неподалёку тот, из-за которого Кирилл в течение всей жизни испытывал не особо положительные эмоции, печаль отзывалась сильно. Сквозь закрытую дверь молодой человек слышал, как воссоединившаяся семья, даже с новым её членом, разговаривала, смеялась, ужинала. Всем было всё равно на Кирилла, ведь его никто не пригласил за стол. Конечно, отторжение к парню имелось и по причине негласного правила: люди будут относиться к тебе так, как к ним относишься ты. Он не старался идти на контакт в любых случаях — слишком сильно был обижен. Поэтому родители вскоре перестали обращать на него внимание, как и брат, одноклассники, друзья. Через несколько часов семейное застолье закончилось, все разошлись по своим комнатам отдыхать. У Кирилла не получалось уснуть, ведь его голову переполняли бесконечные раздумья, начавшиеся с какой-то маленькой мысли об одиночестве и превратившиеся в «думы» о психологии душевно травмированного человека. Оторвал от размышлений тихий стук в дверь. Молодой человек приподнял голову и наблюдал, как в комнату проходил старший брат с подносом в руках, на котором стояли три тарелки с едой. — Поешь, ты же ничего не ел после работы, — произнёс Савелий, поставив блюда на рабочий стол. Некогда место для уроков уже не было захламлено учебниками и тетрадями, там стоял только пылившийся, старый, не работающий компьютер. Кирилл молча поднялся с постели и сел за стол, он не мог отказаться от вкусной еды, аппетитный запах которой быстро заполнил помещение. А Савелий переместился на освободившуюся кровать. На лице юноши как всегда красовалась лёгкая ухмылка. Он глядел за тем, как младший брат уплетал яства за обе щёки, и невольно усмехнулся этому зрелищу. — Что смешного? — спросил Кирилл с набитым ртом. — Забавно выглядишь. С одной стороны, хорошо, что ты остался в комнате — этика у тебя слабовата, — ответил Савелий. — А с другой? — С другой стороны… Мне бы хотелось видеть тебя в нашем семейном кругу. Я скучал по тебе: по твоим плохим манерам, твоей неприязни ко мне.