Мотив — любовь

      Земля ушла из-под ног. Степан не мог поверить в случившееся, не мог даже ожидать такого.       Незамедлительно он отправился с полицейским отрядом на место преступления.       В своём кабинете, за своим рабочим местом безвольно сидел застреленный Скобенев с пулевым отверстием во лбу. Вокруг стула была небольшая лужа крови, которую питали не перестающие течь из раны бордовые реки. Стеклянные глаза мужчины не выражали ничего, а в его открытом рту на языке уже сидела муха.       Начальник ещё был теплым — убийство произошло совсем недавно. — Камеры видеонаблюдения не зафиксировали того, кто проник в кабинет Скобенева, — сказал полицейский. — Какая территория не находится в области их обзора? — спросил детектив, сидя в углу кабинета, чтобы не мешать людям работать, но смотреть за ними со стороны. — Э-э… Та, что в переулке, кажется? — И там же находится пожарная лестница. — Точно…       Обсуждение убийства с очередным недалёким полицейским для Степана было чем-то вроде возможности с кем-то разделить свои мысли. Он и не надеялся, что тот сам будет в силах проверить не очевидные детали. — Почему это не самоубийство? — Ну, у Скобенева не было причин уходить на тот свет по собственному желанию.       Детектив сконфуженно посмотрел на полицейского, на что тот в ответ неловко почесал затылок. — Сойдёт. Кроме того, у Кирилла Сергеевича то же самое ранение. Я уверен, если сравнить место, куда вошла пуля, будет сложно обнаружить разницу. Пожалуй, единственное отличие — орудие убийства. Скобенева убили из пистолета. Но почерк такой же филигранный. Значит, убийца один. — Да, убийца один. Их было не двое.       Степан тяжело вздохнул и продолжил размышлять вслух. — Каков был его мотив? В случае убийства бездомного тот, вероятно, ему помешал. В случае убийства своего же заказчика… Единственным подходящим вариантом кажется конфликт по сделке, что была между ними заключена. Может быть, дело было в деньгах? Или это была двойная игра со стороны убийцы для того, чтобы на самом деле выполнить заказ по убийству Скобенева — будем честны, человек он был весьма неприятный. — Вполне, вполне.       Следователь хмуро посмотрел на полицейского, который, кажется, уже не чувствовал своей собственной недалёкости ума благодаря диалогу с уважаемым Степаном Михайловичем. Молодой человек встал с места и покинул кабинет бывшего начальника строительной компании, а затем и само её здание.       Поздно вечером, но безотлагательно было собрано совещание, на котором нужно было присутствовать и Шарапову. Проходило оно в полицейском участке. — Теперь, кажется, нет необходимости ни делать заявление, ни сопровождать меня, — начал Алексей Михайлович. — Я бы так не сказал, — спокойно возразил Степан, затем объясняя, — вместе со смертью Скобенева не умерла его компания. Вам по-прежнему можно сделать заявление, в котором вы обо всём расскажете, из-за чего строительной организации, использующей в своей работе преступные методы, перестанут доверять и, возможно, она уйдёт с рынка вовсе, оставив место для честных конкурентов. К тому же, Вы официально объявите о том, что постройка здания возобновляется по старому проекту. Так Вам и хотелось бы, не правда ли? В Вашей защите, может быть, смысла больше и нет, поскольку теперь Вам ничто не угрожает, но я бы посоветовал перестраховаться. — Звучит разумно, — заключил председатель, который в помещении был единственным человеком, не скрывающим своего одобрения методов детектива. Судя по хмурым лицам остальных, им с предложенным планом нужно было просто смириться, что для них являлось трудновыполнимой задачей.       Рассказав всё в подробностях Шарапову, Романовский затем был полностью свободен. Он приехал домой и устало свалился на диван, включив телевизор с новостным каналом. Там вещали предсказуемое событие.       Молодому человеку ни с того ни с сего пришла в голову мысль позвонить Савелию. Того практически беспочвенно подозревали в том, что он мог быть убийцей Актёра и исполнителем заказа на председателя, но Степан всё равно решил его проверить.       Парень взял трубку не сразу, отчего у детектива на сердце было неспокойно, но потом, когда он услышал приглушённый звуками толпы голос, отлегло. — Алло, что-то случилось? — спросил виолончелист. — Нет, я просто хотел узнать, где ты, — ответил детектив, включив дурачка. — Как где? На работе, ты же знаешь. — Да-да, точно… А я уже дома. — Ну, ты сам понимаешь, второй своевольный уход управляющий мне вряд ли поощрит, но идея оказаться сейчас с тобой выглядит очень манящей. — Лучше не отвлекайся. Мы ещё увидимся.       У виолончелиста осталось странное впечатление от разговора со следователем. Обычно любому взаимодействию с ним он был рад, но в этот раз ему показалось, что данное внимание с его стороны было оказано не просто так. Савелий понял, что подозрения ни с него, ни с его друга ещё не были сняты. И ему сразу же пришла идея, как этим воспользоваться…       Работа через некоторое время подошла к концу, парень встретил своего сменщика и тогда засобирался домой.       Ожидая на остановке общественный транспорт, Савелий сидел в телефоне. В интернете юноша был мало с кем знаком, как и в жизни. Поэтому он не ожидал, когда кто-то тронул его за плечо сзади. Обернувшись к таинственному незнакомцу, музыкант смутно кого-то в нём узнал. — Можно Вас на пару слов? — сказал неизвестный настойчивым тоном.       Савелий мало чего боялся, так как за себя если что был в силах постоять. Да и хорошо умел он не только драться…       Мужчина провёл музыканта в свой автомобиль, который находился на приличном расстоянии от освещённой и находящейся под камерами видеонаблюдения улицы, в каком-то дворе. Савелий ожидал сесть в иномарку, но увидел перед собой среднестатистическую машину. Возможно, это было мерой предосторожности. — Я весь внимание. — Меня зовут Уразов Евгений Васильевич. Я — заместитель убитого Скобенева. Я нахожусь в курсе всех его дел и также присутствовал на переговорах. По документам, компания в случае чего должна перейти мне. Буду честен, Александр Викторович был весьма неприятным человеком, думаю, в этом Вы со мной согласитесь. И я рад, что власть оказалась в моих руках так скоро.. благодаря Вам. Однако ошибки своего товарища я повторять не собираюсь, поэтому буду вести дела из тени, на место начальника подсадив куклу. Это обеспечит безопасность как мне, так и Вам. Изначально в убийстве Скобенева я заинтересован не был, но сейчас всё иначе. Денежное вознаграждение за его голову я всё-таки дать Вам не могу, но за голову председателя — вполне. Заказ ещё в силе, поскольку нам поступила информация о том, что Шарапов планирует обличить компанию. От него нужно будет так же избавиться.       Парень переваривал сказанное мужчиной. Противиться большим деньгам было бы бессмысленно. К тому же, начатое следовало закончить. Единственное, что останавливало от того, чтобы дать положительный ответ — это банальный инстинкт самосохранения. Савелий понимал, что ходил по краю, и его убежище под крылом Стёпки было лишь хрупкой возможностью временно скрыться от розыска.       Но, в конце концов, взвесив все «за» и «против», наёмник огласил своё решение: — Идёт.       Юноша покинул автомобиль, но уже возле третьего подъезда своего дома. Парень зашёл в пошарпанное пятиэтажное здание, в котором его квартира находилась на последнем. Она как всегда встретила затхлостью и тишиной одиноко живущего человека. Пройдя в застеленный тремя коврами зал, Савелий разместился на скрипучем диване и прерывисто выдохнул, словно был озадачен сложившейся ситуацией.       Не так сильно волновало его планирование убийства человека, сколько мысли о предательстве детектива. Вспоминая, как тот хоть и деликатно, но и также доверчиво делился деталями расследования, становилось не по себе. Стёпа видел в Саве свою отдушину, в которой он мог раствориться, хотя бы на миг забывая о неприглядности мира, что его окружал. Но, к сожалению, Савелий неотъемлимо был с этим неприглядным миром связан. Он тоже был своего рода жестоким дядькой, выбравшим путь насилия в отказ другим, дипломатичным путям.       Безумная любовь к Стёпке что-то всколыхнула в убийце, который вообще шёл на поводу у своей обычной человеческой жадности и неиссякаемого желания денег. Иначе не объяснишь убийство собственного заказчика, что означало отказ от этих своих первоначальных ценностей. Поэтому Савелий стал сомневаться в правильности сделанных выборов. Стоило ли заводить отношения, обречённые на разрыв? Стоило ли соглашаться на очередной заказ? Стоило ли вообще идти по пути беззакония? Жить «в моменте», разбираясь с проблемами по мере их поступления, было априори неправильно.       Музыкант взглянул на телефон, в записной книжке которого был один важный номер, подписанный как «Стёпик». Детектив, наверное, уже давно спал, набираясь сил перед ответственным событием. Эта мысль дала новый виток. Несмотря на явную и чистую любовь к Стёпке, Савелий фактически приходился ему врагом. Он, можно сказать, прибавлял ему работы и усложнял её. Никто не знал о том, что в строительной компании вопрос руководства уже давно был решён и уж тем более никто не знал о том, что смерть председателя всё ещё имела денежный эквивалент. Парень запустил руку в волосы и сжал её, готовый вырвать их с корнями. Раздумья просто разрывали голову. И Савелий считал, что это лишь малое наказание, которое он должен был вытерпеть за то, что втянул следователя в пучину жестокого тёмного мира.       Романовский тем временем находился в гостях у подруги. Рассказав ей всё, что за момент их разлуки удалось выяснить, молодой человек наблюдал за реакцией Светы. Конечно, её мало интересовали подробности расследования, что не скажешь о личной жизни друга и о музыканте по имени Максим. Так что, Стёпе пришлось делиться подробностями дальше.       К Свете он захотел заехать не просто так. В её обществе он чувствовал себя свободнее и увереннее, чему никак не мог найти объяснение. Именно поэтому решил разделить с ней своё волнение, получив в ответ заветное: «Не парься».       Поговорить детектив мог и с Савелием, но подумал, что после работы он, уставший, уже давно спал. Да и звонить ему ещё раз не горел желанием, потому что чувствовал себя как-то неловко и виновато после того, как хотел опровергнуть свои подозрения в причастности к происходящему виолончелиста. Он корил себя за то, что посмел усомниться в честности парня.       Посему, лишь взглянув на номер в списке контактов, подписанный как «Сава», следователь положил телефон обратно на прикроватную тумбу, будучи уже дома, и погрузился в сон.       На следующий день Степан проснулся раньше обычного. День предвещал немало сложного. Но, несмотря на это, традиционно завтрак проходил под голос ведущего новостей. — Строительная компания после убийства Скобенева Александра Викторовича избрала на его место нового руководителя, Летова Дмитрия Фёдоровича.       Молодой человек находился в удивлении. Во-первых, из-за того, что преступная организация в кратчайшие сроки смогла найти нового начальника. А во-вторых, из-за того, что тот был ровесником детектива или немного старше него. Ситуация навевала вопросы, одним из которых был следующий: не отказался ли новый, добросердечный на вид начальник от притязаний на Шарапова? Не хотелось бы узнавать об этом на мероприятии, которое должно было состояться через пару часов.       Покинув квартиру, следователь направился в центральный парк, где на сцене должен был выступить председатель городского совета. До начала его речи оставалось два часа, поэтому группа сопровождения и сам Алексей Михайлович собрались у него в том же номере того же отеля, но в этот раз в комнате без окон — кухне. В ней сидели организаторы выступления — Романовский, Зимайлов, Эмин и Шарапов, в то время как другие шесть человек заняли остальные комнаты. — Волнуетесь? — спросил председатель, обращаясь к детективу, на что тот нервно усмехнулся. — Это я должен у Вас спрашивать, — с лёгкой улыбкой произнёс Степан. — Мне волноваться не о чем. Да и я уже, если честно, со своей участью в какой-то мере смирился, пустил на самотёк. И будь, что будет. — Простите, мне нечего сказать… — ошарашенный удручающим настроем Шарапова, Романовский не мог найти слов. — Все здания в округе проверены, через час мы проведём ещё три проверки, перед началом Вашего выступления тоже, Алексей Михайлович. С нами Вы в полной безопасности и Вашей жизни ничего не угрожает, — вдруг отозвался Эмин. Мужчина вяло кивнул в ответ на заверения полицейского. Кажется, ему было абсолютно всё равно.       Детектив решил не навязывать свою поддержку председателю. Вернуть хоть каплю жизнеутверждающего настроения могло лишь время. Только увидев всё своими глазами, Шарапов бы согласился со словами Эмина о том, что его жизни ничего не угрожало. — Вы повторяете речь? — поинтересовался следователь, глядя за тем, как председатель то и дело говорил про себя одни и те же фразы. — Да, — коротко ответил Алексей Михайлович. — Как Вы считаете, люди поймут?       Вопрос был неоднозначным. То ли народ должен был понять смысл заявления Шарапова, то ли понять его положение, в котором он оказался. Степан увидел, что мужчина, конечно, не был безразличен, по крайней мере к своим жителям, доверие которых он не хотел потерять. — Я думаю, да. Разрешите послушать Вас? — С радостью.       Председатель стал вслух рассказывать единственному своему слушателю о том, кем он являлся, в какую ситуацию попал, кого ему довелось встретить на пути, что он намерен был делать дальше. В заключение он не забыл вставить главные строчки, которые бы не остались без внимания у простых людей. — Всё замечательно. Теперь я уверен в том, что никто не останется к Вам равнодушным.       Хотя Шарапов и понимал, что, скорее всего, детектив просто с особой тщательностью подбирал слова перед важным в городе человеком и неустанно хотел его подбодрить, но всё равно улыбнулся. Ему так или иначе было приятно услышать положительную оценку своей речи, над которой он работал всю ночь. — Спасибо.       Время шло. Вместе с ним в душе рос градус переживаний. Весь защитный отряд из лучших девяти человек шёл на своих позициях, сопровождая председателя к назначенному месту.       Степан боролся со стрессом, периодически делая глубокий вдох, а затем выдох. Чувствовать на себе бронежилет было непривычно, как и сообщать обстановку по рации своим напарникам.       Должностные лица зафиксировались на определённых точках, контролируя местность вокруг. Вместе с тем, к сцене стали подходить люди, а спешившие по делам останавливались, когда видели перед кафедрой для выступлений Алексея Михайловича.       Проверив работу микрофона, мужчина прокашлялся. Детектив встретился с ним взглядом и с ободряющей улыбкой кивнул, призывая отбросить волнение в сторону, как он уже сделал и сам.       И тогда уверенный в себе председатель начал речь: — Здравствуйте, уважаемые граждане города. Перед началом своего заявления я хотел бы напомнить вам о том, что являюсь таким же человеком, как и вы. Несчастье может случиться с каждым, и проблемы могут настигнуть любого, даже председателя городского совета… Поэтому я прошу вас понять меня, хоть вы и не обязаны этого делать.       В прицеле на голове Шарапова сходились в одной точке две линии. Убийца повернул оружие слегка в сторону, наблюдая сменившуюся картинку. Знакомый молодой человек с серьёзным видом говорил что-то по рации, затем повесил её обратно на пояс.       В голове у Савелия возникли вчерашние мысли. Как Стёпка мог любить и с добром относиться к своему заклятому врагу? Пользоваться его милосердием было в корне неправильно. Парень стиснул зубы и вернул прицел обратно к заказу. — Из-за своей трусости я связался с преступной строительной компанией, в домах которой большинство из вас живёт. Свою карьеру её начальство построило за счёт неоднократных угроз, в том числе мне. Я пошёл на поводу у жестоких людей ради того, чтобы остаться в живых. Мне пришлось принять их предложение о том, чтобы возобновить постройку жилого дома недалеко отсюда, но не для того, чтобы использовать его по назначению. Начальство компании хотело сделать из него свой очередной офис, чтобы продолжать сеять беззаконие на рынке квартир.       Юноша отпрянул от своего оружия и посмотрел на центральный парк без увеличенного оптикой изображения. Он с высоты крыши заметил или, возможно, почувствовал, где стоял детектив. Савелий подумал о том, что со Стёпкой он, на самом деле, был несовместим. Их случай не являлся тем самым, когда противоположности притягивались. В современном мире, в котором главенствовало право, мог быть только один общепринятый путь — путь добропорядочности. Преступный же путь шёл вразрез с установленными законами, и морально людьми не поддерживался. Насильников, воров, убийц и прочих никто не собирался понимать. Никто не хотел узнать истоки их злодейств. И Савелию было больно от мысли о том, что он тоже останется Стёпкой, представителем правопорядка, непонятым с большой вероятностью, в случае, если тот узнает, в кого на самом деле влюбился. Было тяжело осознавать, что скрывать от детектива истину, оказалось делом, которое сулило лишь провал. Эта ложь, как виделось изначально, во благо, теперь не принесла бы ничего, кроме страданий. Поспешность поступков, их необдуманность — всё это и не только заволокло Савелия в паутину, из которой он не мог найти выхода. Но Стёпик бы обязательно распутал её, он бы нашёл способ. Всегда. — На моём тернистом пути я повстречал одного человека, который дал мне понять, что исправиться никогда не поздно. Это наверняка известный вам частный детектив, Романовский Степан. Благодаря ему я сейчас выступаю перед вами, причём, больше не боясь за свою жизнь.       Кто-то узнал в скромном молодом человеке, стоящим поодаль, того самого следователя, а тот в ответ лишь застенчиво отвёл взгляд, как будто при делах он вообще не был. От аплодисментов он зардел и был готов сбежать с работы, но долг не позволял. — В заключение я хочу попросить прощения за совершённые ошибки. Для вас это может ничего не значить, и я хорошо понимаю, почему. Именно поэтому я буду действовать, а не просто разбрасываться словами: постройка жилого дома с этого момента считается возобновлённой.       Толпа вновь рукоплескала.       Савелий не мог остаться равнодушным к некоторым репликам председателя. Об ошибках, что он совершил, о том, что никогда не поздно их исправить поступками, а не красивыми речами. И, безусловно, не осталось незамеченным его обращение к Стёпке. Детектив вернул председателя на правильный путь — путь добропорядочности. И Савелий задумался о том, не поздно ли было ему на него вернуться?       Почувствовав на себе пронзительный взгляд, молодой человек стал озираться. Но в этот раз он не мог сказать привычное «Всё чисто» в рацию. Он засёк крошечный силуэт в чёрной одежде на крыше одного из зданий. Отряд немедленно среагировал и отправился на поимку киллера. Выбежав на самый верх постройки, полицейские наблюдали перед собой лишь её пустоту. Наёмник исчез, как всегда не оставляя после себя и следа.       Вернувшись к сцене, детектив опять чувствовал себя обеспокоенно, хотя сопровождение Шарапова можно было считать успешно завершённым. Но что-то не давало Степану покоя.       Полицейский отряд занялся последней частью по охране председателя — теперь его нужно было отвести в здание городского совета на работу. Романовский не поехал с людьми Зимайлова и Эмина, так как они оба сказали заняться ему своими делами. Это несказанно удивило Степана — кажется, в глазах этих двух вредных мужчин он стал уважаемым человеком. И выделенному свободному времени детектив нашёл лучшее применение.       Поскольку музыканты не выходили из-под подозрений, молодой человек решил их вновь проверить. Как бы ему не было страшно, он должен был выполнить свою работу.       Придя в отель, Степан попросил вызвать управляющего на разговор. Следователь объяснил ему, в чём была причина. И тогда после пары коротких звонков двое работников оказались в кабинете своего начальника, никак не ожидая увидеть внутри ещё и детектива.