Мотив — любовь

      Должного внимания к представителю закона, как и ожидалось, начальство здесь не собиралось оказывать. Молодой человек не винил персонал — он видел, что люди были подмяты властью своих деспотичных начальников. Так что, секретаршу, и судорожно, и вежливо предлагавшую то принести кофе, то угоститься конфетами из стеклянной миски, Степан никак не мог осудить.       Спустя некоторое время, за которое уже вполне могли быть уничтожены важные улики, девушка сообщила: — Вас готовы принять. Идите прямо до конца, затем — налево. Простите за ожидание.       Молодой человек шёл по коридору, читая надписи на табличках дверей кабинетов. Там были написаны имена их владельцев. Перед тем, как войти в помещение главного в компании, Степан про себя прочитал: «Скобенев Александр Викторович». — Ну здравствуйте, Степан Михайлович. Чем могу помочь? — Спасибо за тёплый приём, — тем не менее, холодным тоном произнёс детектив, — мне нужно знать подробности Ваших переговоров с председателем городского совета. Мужчина противно рассмеялся, и в этой особенной его черте следователь сразу узнал одного из присутствующих во время совещания. — Позвольте спросить: как это поможет найти убийцу бомжа? — Напомню Вам, что это лишь часть расследования. Мы ведём розыск того, кто хотел убить председателя. За закрытыми дверьми Вы вполне могли обсуждать то, из-за чего у Вас обрисовался бы мотив лишить жизни Алексея Михайловича. И в полицию уже поступила информация, что угрозами в его адрес разбрасывались именно Вы.       Степан достал из папки диктофон и включил запись, которую начальник молча, по крайней мере, с внимательным видом слушал. — Хм! Надо же. Какие у городской полиции острые ушки. Но Вы уверены, что это доказательство, полученное скрытым путём, убедит судью? Вполне возможно, что эту запись Вы подделали вместе с той крысой из моей компанией, что Вам её раздобыла. Вот у меня есть в запасе более убедительные, чем Ваши, доказательства.       Мужчина вновь мерзко расхохотался, намекая на деньги, которыми он может всех подкупить. — Вам нужно было гарантированно избавиться от Алексея Михайловича для того, чтобы человек, выражающий интересы меньшинств, не вставал у Вас на пути. Вы хотели заполучить здание для очередного офиса, спихнув всех конкурентов в яму. — А это, полагаю, Вам шлюхи растрепали? Мда. Ваше агенство пользуется удивительным спросом среди граждан города, однако знали бы они о Ваших источниках информации…       Детектив не на шутку разозлился, и по той причине, что мужчина, кажется, был на несколько шагов впереди него, и он знал гораздо больше, знал то, чего знать просто не мог.       Злость следователя была вызвана этой безысходностью, в которой он находился. Он как будто был глупым, несмышлённым ребёнком, которого отчитывал взрослый, всё знающий дядька. — И вот Вам нечего сказать. Ничего. Могу понять Ваше недовольство. Но не переживайте, в работе частного детектива бывают как взлёты, так и падения.       Степан стиснул зубы и сжал кулаки, сдерживая своё негодование и не давая ему сильнее разгореться до масштабов ярости, в состоянии которой часто случалось непоправимое.       Молодой человек развернулся и молча ушёл из кабинета начальника, услышав вслед язвительное: «Всего Вам доброго!»       Детектив отправился домой, пребывая в раздражённом настроении. Из головы не выходил пакостный Скобенев и его слова. — Возможно, если улики жалкого частного детективного агенства не смогут убедить суд, то сможет такой же влиятельный человек? И кто из моих знакомых подходит на такую роль?       В мыслях возникло три образа, один из которых имел смутные очертания.       Первым образом в воображении Степана была невысокая девушка с тёмными волосами средней длины, которая смотрела вперёд пронзительным и самоуверенным взглядом карих глаз, что подкреплялось небольшой улыбкой — на первый взгляд, люди могли ошибочно полагать, что её вид выглядел скромно, но всё это, напротив, показывало лишь её превосходство над другими, недостойными понять простой истины, что она была лучше всех. — Света хоть и влиятельный человек, но только в мире эскорт-услуг. Чисто в теории она могла бы договориться с такими же влиятельными людьми о том, чтобы они дали показания с целью сместить с должности нынешнего начальника строительной компании за неоднократные его правонарушения. Но маловероятно то, что при всех её усилиях, дело хорошо закончится. У Скобенева связей больше, чем у Светы. И людей, которые под него копают, он старается убрать с дороги. Высока вероятность, что это всё плохо кончится для нас ещё на стадии разработки плана.       Вторым образом в воображении Степана являлся Савелий. Детектив стыдливо улыбнулся, считая это моментом своей слабости. — Он совершенно точно никак не может мне помочь.       Третьим в голове был некто знакомый. Но его внешний вид всё никак не вспоминался. — Точно. Можно попробовать уговорить Шарапова. Всё выглядит довольно убедительно и справедливо. Свои претензии ему нужно только озвучить.       От мыслей детектива отвлёк звонок на телефон.       Раньше, видя на экране мобильного неизвестный номер, Степан брал трубку и молчал до тех пор, пока на той стороне не называли причину звонка. Сейчас же, когда работа требовала оперативных ответов, следователю приходилось брать трубки всех желающих связаться с ним. — Частный детектив Степан Романовский. Слушаю. — Здравствуйте. У меня пропала очень важная вещь. — Расскажите подробнее: что за вещь, где пропала, в какое время?       Молодой человек, обозначив главные вопросы, собирался записать ответы на них на листочек, который он сразу подготовил. — Это моё сердце, я оставил его у Вас сегодня утром.       Следователь записал данные, сообщённые потерпевшим, внимательно перечитал их, и с каждым новым прочтением его брови плавно сдвигались к переносице.       Молчание в трубке было недолгим — на той стороне звонко рассмеялись. — Савелий? Откуда у тебя мой номер? — В интернете нашёл. Ты же мне не дал его. — Не шути так. Ты что-то хотел? — Да, заехать к тебе, если ты не занят. — На самом деле, сейчас не самое лучшее время, — в интонации Степана прослеживалось сожаление и вина, что не осталось незамеченным собеседником. — Не переживай, всё нормально. Я знал, на что шёл, когда влюблялся в детектива, — с улыбкой ответил Савелий, зная, что его собеседник тоже улыбался. — То начальство подкинуло работы? — Да, как и ожидалось, договориться с ним не удалось. И, в итоге, дураком оказался я.       Савелий медлил с продолжением некоторое время, не решаясь озвучить свой странный вопрос. — Что же ты думаешь делать теперь? — спросил он, рассчитывая вновь окунуться в ход дел детектива. — Попробую убедить одного важного человека встать на мою сторону. После беседы с предыдущим, я уже ни на что не надеюсь.       Сложить два и два Савелию не составило труда. Его заказчик из строительной компании, которого он знал в лицо, показал Стёпке свой ужасный характер, по этой причине тот решил обратиться за помощью к председателю, воззвав к его лучшим качествам, чтобы он уличил начальника в беззаконных деяниях. — Понятно. Ну, я могу пожелать тебе только удачи. Не забудь записать номер. Буду ждать звонка. — Хорошо, до встречи.       Приятное послевкусие от короткого разговора с юношей пришло на замену смешанным негативным эмоциям от разговора с начальником. Следователь старался перестать улыбаться, но не мог. В спокойном расположении он отправился по делам дальше.       Музыкант же чувствовал себя как-то хмуро. Он раздумывал над тем, что мог наговорить беззащитному Стёпе начальник. Примерно представив психотип детектива, Савелий сумел предположить и его реакцию в ответ на грубое отношение со стороны — тот наверняка просто держал всё в себе. И парень был не в силах с этим мириться. Он был увереннее, поэтому мог запросто решиться ради восстановления собственного «правосудия» на то, о чём Стёпка думал только в своей профессиональной области…       Следователь приехал к зданию городского совета и уже там попросил личной встречи с председателем, печально известным в последнее время.       В кабинете Шарапова стоял длинный стол и к одному из его концов присоединялся обычный, за которым и работал Алексей Михайлович, пока все остальные, например во время совещаний, размещались на многочисленных местах или ближе к нему, или дальше.       Степан решил занять место рядом с председателем — первый, расположенный справа, стул длинного стола. Он не хотел ментально чувствовать себя дистанцированным от потенциального союзника в деле. — Как продвигается расследование? — любезно поинтересовался Алексей Михайлович. — Всё завязано вокруг Вас, поэтому, я полагаю, просто необходимо прояснить некоторые детали, чтобы оно сдвинулось с мёртвой точки, — ответил молодой человек. — Ну, спрашивайте, — нехотя отозвался председатель. Участие в гуще событий его явно не радовало. — Алексей Михайлович, мне известно, что причиной Вашей встречи с делегатами строительной компании было недостроенное здание. Они просили Вас использовать его для своих целей. Почему Вы отказались от своих изначальных планов в пользу единоличной выгоды начальства застройщиков? — Раз уж Вы в курсе таких деталей совещания, то, я думаю, для Вас и не является секретом то, что я сделал так, как они хотели, из-за желания пожить ещё сколько-то лет. — Да, об этом я, на самом деле, тоже знаю. Поэтому послушайте то, что я сейчас Вам предложу, Алексей Михайлович. Вы не обязаны сотрудничать с преступниками, для Вас это может обернуться самым плохим образом. И я предлагаю Вам помочь следствию, однако для этого придётся пойти на оправданный риск. Вы должны будете выступить с официальным признанием, которое заметит общественность. Как Вы и говорили, негодование народных масс является страшной вещью. Да, Вам нужно будет рассказать правду, признать свою ошибку. Вероятность того, что Вас простят равна той, где Вас осудят. Всё для того, чтобы Ваше заявление было замечено и Скобенева проверили — у него наверняка множество скелетов в шкафу. — Я всё понимаю, но не хочу пополнить их число. Он согласился на то, что я буду находиться в безопасности. Но это только при условии, что я буду послушно с ним сотрудничать. Как я могу быть уверен в том, что в безопасности буду я с Вами? — Скобенев только пообещал Вам безопасность, но, как Вы понимаете, скорее всего, такой человек не будет следовать обещанному. Он просто сказал это, чтобы Вы с затуманенной бдительностью, в безысходности пошли у него на поводу. Сотрудничать со службами и подразумевает гарантию безопасности. Я не имею двойного дна в своём предложении и говорю честно — надо только рискнуть.       Председатель поднялся с места и подошёл к окну, в которое задумчиво глядел продолжительное время, иногда тяжело вздыхая. Степан видел — он колебался. Шарапов стоял перед сложным выбором: возможно, потерять доверие своих жителей ради того, чтобы избавиться от постоянной угрозы жизни, или окунуться в преступный мир ради того, чтобы находиться в шаткой безопасности. — Исправиться никогда не поздно, Алексей Михайлович.       Мужчина повернулся к детективу и посмотрел на него усталым взглядом. — Ладно, я помогу. Потому, что рассчитываю на Ваше доброе имя. — Я не подведу.       Они решили встретиться на следующий день, чтобы в полиции поговорить о деталях сопровождения.       Пока свой рабочий день следователь мог считать законченным, в счастливом неведении ещё не зная, что произойдёт.       Позвонив Савелию, Степан стал ждать, когда тот закончит свои дела. — Интересно, чем он ещё занимается, помимо работы музыкантом, — примерял разные образы на парня Стёпка. Он представлял его в одежде делового стиля, как возможного офисного работника; в форме чёрного цвета, что требовал ресторан, и таком же фартуке — как возможного официанта. Безобидный полёт фантазии показался молодому человеку непозволительным, поэтому он постарался отогнать подобные мысли, заставившие его покраснеть, когда всё дошло до образа мужа на час.       В ожидании юноши, детектив вновь решил поработать. Из-за отсутствия явных доказательств он мог только писать на листки свои догадки. Как говорила Света, в большинстве случаев его предположения были верными, но навряд ли эти её слова в суде бы безоговорочно приняли.       Спустя некоторое время Савелий оказался у следователя дома. Он сразу сказал, что заехал лишь на пару часов, затем ему нужно будет на работу.       Имея в запасе свободное время, молодые люди решили провести его вместе. Они нежились в кровати. Савелий как всегда преданно и с любовью обнимал Стёпку, а тот с благодарностью принимал эти чувства и отвечал застенчивой лаской. — Почему я тебе понравился? — поинтересовался Стёпка, взяв лицо Савелия в руки и посмотрев на него с небольшой улыбкой.       Детектив задавался вопросом: не опрометчиво ли было с его стороны так быстро потерять голову при виде музыканта? В действительности, отношения сроком в день вызывали вопросы, особенно если учитывать, что один из их участников — повидавший многое следователь, отличавшийся от виолончелиста, по крайней мере, рациональностью мышления. Но в делах любовных, а не уголовных, Степан был полным профаном. Савелий в его жизни был первым серьёзным парнем, который сумел на самом деле чем-то зацепить. Он не был типичным «барменом». Он сочетал в себе и красоту, и даже толику ума, что для следователя было необходимым условием. Проще говоря, Степан нашёл идеальный вариант, который хоть как-то вклинивался в его категоричное видение партнёра. И вместо того, чтобы упускать возможность, молодой человек решил брать всё и сразу.       Свою мотивацию Савелий не мог объяснить однозначно, поэтому вопрос Стёпки вогнал его в ступор. Кем для него он был? Детективом, которым тот пользовался в своих корыстных целях для того, чтобы получать информацию от него, как от доверчивого источника и чтобы в его обществе находиться пусть и в недолговечной безопасности? Или простым Стёпкой, человеком, на которого он смотрел очарованным взглядом из-за сочетания в нём остроумия, целеустремлённости и сдержанности, мягкости и кротости. — Ты веришь в любовь с первого взгляда? — игривым тоном уклончиво ответил Савелий.       Стёпка мягко посмеялся — такого ответа для него было достаточно. Методом проб и ошибок в отношениях молодой человек стал менее требовательным. Возможно, если бы Савелий попался ему на глаза в семнадцать лет, то он не вышел бы из их отношений прежним человеком, в плохом смысле. Поэтому сейчас Стёпка довольствовался тем, что есть. Если Савелию хотелось верить в любовь с первого взгляда — пусть так оно и будет.       Детектив зарылся руками в волосы музыканта и приблизил его голову к себе, чтобы поцеловать: как всегда робко и неумело, ведь подобные вольности сам себе он простить не мог, но тот, кто их получал, ценил моменты его смелости.       Несколько часов, проведённые вместе, к сожалению, пролетели мимолётно. Пара не успела заметить, как за окном довольно сильно потемнело. Савелию нужно было уезжать.       Пообещав позвонить, юноша покинул квартиру Стёпки. Пользуясь тем, что южный район находился ближе к центральному, парень решил перед работой заехать кое-куда ещё…       Детектив вслед за его уходом тоже отправился по делам — нужно было согласовать с полицией охрану председателя в момент его выступления.       Приехав в участок к своим странным знакомым, следователь нашёл их кабинет. То было начальство здешнего округа — два полковника: Зимайлов Георгий Аркадьевич и Эмин Константин Павлович. Тем третьим мужчиной, вероятнее всего, был кто-то со стороны Шарапова, возможно, его помощник, который наблюдал за течением расследования и посвящал своего босса в детали. — Приятно видеть Вас вновь, Степан Михайлович, — сразу же проговорил Зимайлов, вызвав у того, к кому он обращался, раздражение. Своей неоправданно угодливой манерой речи мужчина походил на Скобенева. Видеть перед собой его точную по характеру копию было неприятно, а уж тем более терпеть их притворную любезность, зная, какие они на самом деле жестокие люди. — Чем мы можем Вам помочь? — Скобенев — заказчик сорвавшегося убийства Шарапова. Мне нужно, чтобы второй сделал прилюдный донос на первого, тем самым вызвав против него негативную реакцию. Это доказательство будет неоспоримым. — Что же Вас не устроило в записи на диктофоне? — Она была получена скрытым путём. Адвокат застройщика может поставить под сомнение её подлинность. Сейчас можно легко подделать любой голос. — Допустим. Что Вы предлагаете? — Шарапов выступит с объявлением. Так как он всё ещё на мушке у Скобенева, его нужно будет сопроводить. Высока вероятность, что после обращения председателя покушение повторится и, к нашему несчастью, уже удачно для заказчика.       Мужчины переглянулись между собой. Им было неприятно видеть амбициозного молодого человека с выстроенным сценарием, по которому им придётся отыгрывать свои роли, так же, как и ему было неприятно обращаться за помощью к взрослым, но с полной тараконов головой дядькам.       Питая друг к другу скрытую, но ощутимую взаимную неприязнь, им приходилось сотрудничать. — Будь по-Вашему. Ответственность всё равно лежит на Вас, — не забыл ядовито подчеркнуть Эмин, разделяя настрой своего коллеги. Но в его голосе хотя бы прослеживалась строгость к делу.       Оформив документы и досконально всё обсудив, полицейские начали заниматься своей частью: подбором подходящих людей для охраны и сопровождения, их инструктажем.       Детектив же собирался отправиться домой, в голове прокручивая варианты развития событий, неблагоприятные в том числе, из-за чего на душе он чувствовал волнение и страх перед очень важным моментом. Однако впереди ещё был завтрашний день с назначенной встречей с виновником событий. Тот тоже наверняка боялся, поэтому от него можно было ожидать чего угодно — он вполне мог пойти на попятную.       Выходя из полицейского участка, молодого человека окликнул сотрудник: — Степан Михайлович! Скобенева убили.