Наши сердца у свободы во власти.
Солнце выглянуло из-за облаков, чтобы подарить приятное тепло позднему утру. Суета и негромкая музыка, наполнявшие воздух города, казалось, стихали, когда девушка оглядывалась по сторонам, переводя любопытные взгляды с киоска на киоск. Она покрепче ухватились за лямки своего увесистого рюкзака, потрепанного за годы путешествий по разным странам, и вступила в лабиринт оживленности, одаривая людей, мимо которых проходила, самыми сердечными и приветливыми улыбками. Пучки травы под ногами слегка колыхались на легком ветру. Это была приятная страна с мягким бризом и ароматом одуванчиков, смешанным с вином, витающим на каждой рыночной улице, чьи люди суетились и веселились в мощеном булыжником заведении, значительно оживляя его своим присутствием. Учитывая все обстоятельства, город под покровительством Анемо Архонта с нежным трепетом встречал каждого гостя. Подготовка к празднику ветряных цветов была в самом разгаре, а здания, наполненные благоухающими украшениями, радовали проходящих мимо. Именно приглашение на мероприятии «Дыхание анемонии» послужило причиной посещения Путешественницей города, с которого всё и началось. Первый полёт на планере, раскрытие хитросплетений бездны и спасение Двалина. Всё это бесценный опыт, полученной девушкой в Мондштадте. Гармония, созданная лёгкой и беззаботной атмосферой, была нарушена резким чихом, раздавшимся неподалеку от «Хорошего Охотника», где во всю хозяйничала Сара. Испугавшаяся кошка вздрогнула, её шерсть встала дыбом, и она юркнула в толпу, скрываясь от источника звука. За шмыгнувшим носом последовало виноватое выражение и глазам предстал лорд Барбатос. – Бедный бродяжка… – сочувственно произнесла парящая фея, вспомнив об его аллергии. – Ах, Путешественница, Паймон, мы снова встретились! – радостно воскликнул Венти. – Мы польщены таким радушным приёмом от Анемо Архонта, – лицо озарилось светом, когда Люмин стала говорить в шутливой манере. – Может в честь воссоединения бард нас угостит? – воодушевленно сказала Паймон, поймав настрой своей спутницы. – Конечно! Гостям полагается всё самое лучшее, – горящие и добрые глаза дополнили легкомысленный вид Архонта, – Но на этот раз с вас сидр! Просьба вызвала искренний смех и широкие улыбки, а после друзья направились отмечать долгожданную встречу. Венти с воодушевлением слушал истории о пережитом в других регионах, а разум всё сильнее поддавался расслаблению, когда очередная кружка вина осушалась. Бармен даже разрешил самим приготовить яблочный сидр и Путешественница снова опробовала себя в роли повара. Результатом стал довольный парень, что стал ещё более разговорчивым. Барду удалось поймать вдохновение и мелодия струн распространилась по всему бару, принося наслаждение находившимся здесь жителям. Малышка Паймон времени зря не теряла и уплетала очередную порцию угощений за счёт божества. Люмин ненадолго прикрыла глаза, рисуя в сознании то, о чём беспечно пел поэт. Сама того не заметив, она погрузилась в сладкий сон, наполненный образами, созданными лирой ветров.***
Теплые лучи солнца заиграли на лице спящей, а после скользнули по мягкому пуховому одеялу. Жар постепенно стал распространяться по всей кровати, а остатки сна исчезли из-за пробуждения. За окном бегали ребятишки, звонкие голоса которых отдавались по всей улицей, а кусты шевелились под порывами ветра. И когда удалось окончательно проснуться, чужеземка обнаружила себя в отеле «Гёте». Сама она никогда здесь не оставалась, но из-за того, что место просто кишело Фатуи, Люмин пришлось изучить внутреннее устройство заведения. Убранство было выполнено в смешанной стиле, в котором были маленькие особенности, отсылающие на Снежную. Но особенно ей запомнилось оформление покоев, где роскошность граничила с комфортом. Это и позволило сразу определить место, в котором она очутилась. Из алкоголя девушка сделала лишь пару глотков сидра, а так, всё время довольствовалась соком и легкими напитками. Но странным фактом было то, что она совершенно не помнила, как ушла из бара, а после забронировала номер. Может, Путешественница и не делала этого вовсе… Тогда кто? Паймон не смогла бы решить финансовый вопрос без своей подруги. И куда малышка запропастилась прямо сейчас? Пока Люмин грыз червяк сомнений, за дверью послышался шум и после стука она распахнулась. В руках прислуги был поднос с яблочным пирогом, а сама вошедшая казалась отстранённой. Её лицо не выражало какие-либо эмоции, что послужили тревожным звоночком. Попытки как-то разговорить служанку не увенчались успехом и вскоре она покинула комнату, оставив неприятный осадок и подозрительное блюдо. Принесенное осталось нетронутом, а чужеземка попыталась понять текущую ситуацию. Осмотр номера не принёс результатов, потому было принято решение покинуть его. В коридоре было особенно тихо, паника медленно подбиралась к сознанию, начиная его душить. Каждый шаг эхом отдавался в пустом проходе. Впереди мелькнула маленькая тень. Ребёнок? Интерес и надежда на то, что разгадка близка, заставили Путешественницу ускорится, но след резко оборвался. Однако поиски привели к ресепшену, а значит выход был где-то недалеко. За стойкой никого не оказалось, и лишь разбросанная бумага свидетельствовала о том, что раньше там кто-то был. Рука уже потянулась к таинственным листам, но голос остановил её. Повернувшись к источнику звука, Люмин признала в стоящей перед собой девочке Дендро Архонта. В голове возникло множество вопросов, на которые богине Мудрости предстояло ответить. Тон её голоса был привычно нежным, но в нём совершенно отсутствовало спокойствие. Была некоторая спешка, которая, к счастью, не мешала воспринимать поток информации. – Времени мало. Путешественница, надежда только на тебя. Странника я смогу сдержать, но остальных – нет. Останови его любой ценой. Знания попали в ум несчастной и та стала ломать голову о своих дальнейших действиях. Из короткого рассказа Нахиды, что испарилась после того, как закончила, выяснилось: Венти задумал уничтожить Тейват. Конечно, было понятно, что глубоко под маской беспечного барда пряталось скрытное божество. Но он бы ни за что не сделал того, что навредит его жителям. Всё дело было в воздействии запретной стихии, исказившей его рассудок. Размышления были прерваны из-за того, что мир сна начал рушиться. Буэр объяснила, что Анемо Архонту тоже подвластен мир грёз, но долго управлять он им не может, да и контролировать его весьма сложно. Поэтому Кусанали без особых сложностей проникла в фантазию, чтобы предупредить своего мудреца об опасности. Люмин было поручено избавиться от скверны при помощи своей загадочной силы, благодаря которой раньше удалось очистить слёзы Двалина. Ветер стремительно пронесся по листьям, древнее дерево затрещало, и ветви начали покачиваться, наигрывая мелодию. Сонная голова оторвалась от мягкой травы, а над лицом нависла огромная тень, исходящая от массивного дуба. Он является одной из достопримечательностей Мондштадта и символом свободы. После того, как Веннесса, избавившая город от коррумпированной аристократии, вознеслась в Селестию за свои деяния, древо возникло на этом месте. Чужеземка поднялась и принялась отряхивать свой наряд от листвы и пыли. Взор привлекла статуя Анемо Архонта и она заметила, что привычное голубое сияние сменил красный цвет. Подойдя к ней, она попыталась прикоснуться к измененной каменной фигуре божества. Внезапно разум стал пустым, девушку захлестнуло подобно бушующему урагану, засасывая всё глубже и глубже в темноту. Тело начинает двигаться само по себе, в руках оказывается карта Тейвата, палец останавливается на городе и происходит перемещение. Площадь предстает в ином свете: на ней столпился народ, чье поведение сильно отличается от обычного. Вся радость испарилась, а повседневность разрушилась, оставив после себя один лишь мрак. Люди словно помешанные восхваляли Барбатоса и без остановки произносили мольбы. Некоторые из них стояли на коленях, другие ходили по кругу, остальные же стекались в церковь. Люмин была окутана тёмной энергией, похожей на проклятие Бездны, но не являющейся им. Как бы сознание не пыталось сопротивляться чужеродной стихии, она продолжала шагать, словно марионетка, которой управляют невидимые нити. Большие двери храма отворились и впустили поток одержимых, между которыми закралась послушно идущая в неизвестность прославленная героиня. Монахини кивают в знак приветствия и складывают пальцы в молитвенном жесте. Огромный зал встречает сесилиями, их запах наполняет легкие и лишает воздуха, не давая избавиться от наваждения. На мгновение повисло безмолвие, на алтаре, раньше служащим сценой для музыкального идола Барбары, появился Анемо Архонт. Одурманенные последователи тотчас упали на колени, немея перед подавляющей божественной силой. Сквозь пелену Люмин взглянула на виновника торжества и янтарные глаза, обрамленные прекрасными ресницами, наполнились ужасом. Венти начал пламенную речь, которая сопровождалась криками народа, твердо верящему всему. Его слова слетают с губ, подобно лотосу, растущему из чистой, невинной воды. Поэт очарует любого одним из своих многочисленных талантов, будь то музыка или поэзия. Никто не мог протестовать, никто не имел право голоса, была лишь иллюзия того, что всё происходящее – добровольно. – Путешественница, ты как раз вовремя! – заметив среди толпы золотые локоны, он обращается к Люмин, – Подойди ко мне. Беззаботные слова кажутся приказом, которого девушка не может ослушаться. Он протягивает ей руку, воздушные потоки обвивают тело и поднимают наверх. Венти берет подбородок между своих пальцев, чтобы она посмотрела на него снизу вверх. В бирюзовых глазах бушует полное безумие – глубокий, бездонный поток, в котором он желал утопить Путешественницу. – Расскажи мне, каково твоё заветное желание? – сладкий и жизнерадостный голос достигает ушей. Холод, зародившийся в кончиках пальцев, продолжает распространяться и доходит до плеч. Ненадолго влияние скверны исчезает и ясность действий постепенно возвращается вместе с контролем над собой. Шестеренки, наконец, поворачиваются в затянутом паутиной сознании. – Спасти тебя, – твердо заявляет она. Реакций служит безмятежный смех, после которого снова пропадает возможность самостоятельно принимать решения. Вся решимость растворяется в тумане, окутывающем голову, а глаза привлекает яблоко, которое появилось в руке Венти. Он протягивает его чужеземке и предлагает угоститься им, хотя мягкий тон подразумевает, что отказ не рассматривается. Беспорядочные мысли проскакивают и сеют хаос, но рот уже приоткрывается, что надкусить запретный плод. Сок начинает стекать, а мякоть попадает на язык, насыщая божественным вкусом. Тревога мгновенно покидает Люмин и на её смену приходит умиротворение, что притупляет все чувства. – Теперь, скажи, чего ты желаешь? В голове всё верх дном, поставленная цель размывается и заменяется фальшивкой, плотно укореняющейся в разуме. Настоящее обретает другие краски, просьба Нахиды становится незначительной, а сердце наполняют иные желания, которые кажутся правильными. – Остаться здесь навсегда. Фраза получает одобрение, а сестры церкви Фавония начинают выводить воодушевленных жителей, чья вера подпитывает силы Архонта Ветров. После и сама Люмин покидает место, в которое попала чудным образом, но сам метод уже пропал из закоулок её памяти. Предложение барда прогуляться принимается сразу и вновь перед глазами предстает огромное древо. – Ты можешь положиться на меня. Я позабочусь о том, чтобы ты не пожалела о своем выборе, – с гордостью заявляет бард, пока Люмин беззаботно смеется, медленно успокаиваясь под незатейливую мелодию. Солнце согревает кожу в тени любимого дерева Венти, бренчание лиры подталкивает Путешественницу к мысли, что она отчаянно жаждала достичь гармонии в своей жизни. Вычеркнуть из неё неизвестность, следующую за поисками брата, и лицемерие людей, что использовали героиню для выполнения глупых поручений. Перспектива задержаться на неопределенный срок в Монштадте, чей воздух преисполнен горем и весельем, казалась такой замечательной. Но на деле город Свободы походил на крепость, пронзенную всеми ветрами, из которой уже не удастся выбраться. Трудно было назвать верным вариантом решение поддаться сотканной изо лжи красивой картинке, однако счастье состоит в неведении. – Вечерний бриз настраивает на то, чтобы стать моим последователем, ты так не думаешь? Холодная волна страха окутывает Люмин от его небрежного тона, сопровождаемого озорной улыбкой, которая появляется, когда он произносит своё предложение. Она тут же откидывает странное предчувствие, ведь долгожданный покой находится в одном шаге. Разве мир не станет прекраснее, если отпустить всё, что гложет душу? Чужеземка игнорирует вопиюще очевидную истину в пользу слепого доверия к очаровательной фигуре. – Последователем? Что ты… Парень смотрит на неё горящим взглядом и останавливает. Поведение Венти стало таким незнакомым. Пока Люмин смотрела на него озадаченным взглядом и наблюдала за его неузнаваемым выражением лица, он встал и подошел ко ней. Во всем его облике теперь было нечто пугающее и она неосознанно отпрянула. Венти медленно моргает, глядя на неё, прежде чем усмехнуться. – Тебе всего лишь придётся сделать мне небольшое подношение… – пока он говорит это, его глаза наполняются одержимостью. Путешественница все больше погружается в панические мысли, считая их бесполезными, но нутро кричит об опасности. Это скорее доказывает то, что она прямо сейчас потихоньку сходит с ума, ведь внутри столкнулось два противоречия. Она осторожно сделала глубокий вдох и медленно собрала в кучку свои мысли. – Венти? – Люмин осторожно зовёт его по имени. Не успевает она сделать и шага, как сильный порыв ветра опрокидывает её на спину. Архонт нависает над ней, в его прежде ярких глазах бушует темная буря. Она выдыхает. Шок от удара еще не прошел, и Венти резко смеется над беспомощным состоянием. Пульс стучит в ушах, перекрывая все остальные звуки. Холодная волна окатила Люмин, волосы на затылке встали дыбом, а во рту пересохло. Она осознала правду. Это произошло только сейчас, когда страх послужил катализатором возвращения рассудка. Воспоминания связываются прочной нитью и выстраивают события, напоминая об ужасах, произошедших на площади. Поднявшись, героиня погружается в гнев, а разум застилает ярость. – Что ты сотворил с жителями? Они выглядели потерянными и подчиненными! – волнующий вопрос озвучивается, а ощущения подсказывают, что надо срочно что-то сделать. – Почему потерянными? – божество улыбается, но на лице нет прежней теплоты, – Они просто упорно молились, чтобы перенести любовь их сердца в слова. – Это не похоже на дух свободы… – внезапно на неё нахлынули слова Нахиды и факт воздействия скверны стал очевидным. – Свобода – это могущество, – поднимая руки к небесам, он заявляет безумную вещь. – Глупости! – в тоне сквозит раздражение. – Ты напряжена как скрипичная струна. Боишься меня? Венти считает, что голос Люмин самый удивительный в мире. Нежный и великолепный: каждое высказывание – это идеальный ритм, каждая запинка – прекрасная лирика. Путешественница оставляет вопрос без ответа и тщетно ищет способ выбраться из передряги. Его взгляд скользит туда, куда прикован её. Возникшее намерение избавиться от лиры, которая может быть главной причиной заражения, не остается незамеченным. Она резко выдыхает, чувствуя, как будто мир закрывается для нее — или, может быть, это просто присутствие Венти начинает давить. Тишина пронизывает воздух под сенью дерева, как густой туман. Неизвестно, как именно удастся избавиться от темной силы. Хватит ли одного прикосновения и надежды на успех? Или лира должна разбиться вдребезги ради спасения? Размышления прерываются, когда взгляд подмечает в руках знакомый объект. Сердце бога. Память точно хранила в себе встречу с Синьорой, что отобрала гнозис, так откуда ему взяться сейчас? Помимо этого, часть сердца отдавала синеватым оттенком, переливающимся с зелёным. В голове сразу что-то щёлкнуло и корень всех проблем был найден. – Почему оно у тебя? – вопросила Люмин, медленно приближаясь к заветной цели. – Истинная пустота, извращенная справедливость, предвзятые небеса… – казалось, что Архонт полностью погрузился в себя. Разум подсказывал, что это отличный шанс исполнить задуманное. Путешественница сделала резкий выпад и потянулась к предмету, таящему в себе огромную силу. Попытка забрать сердце была встречена с улыбкой и в руки смогли достичь вещь без сопротивления. Восторг сменили закладывающиеся сомнения. Слишком просто. – Я буду ждать твоей преданности, – сердце распалось на мелкие кусочки, которые вмиг унес ветер.