* * *
«Трудный клиент». Так сказала Ворона, едва завидев анкету Ясена на сайте знакомств. – Трудный клиент, – буркнула она. – Заебешься. Поищи кого-нибудь нормального. Мы с Гришкой недавно поймали такого роскошного мальчика… хочешь, поделимся? Мне кажется, ему будет интересно. В целом, Ромка доверял ее чутью. Ворона и Гришка были слишком опытными верхними, чтобы ошибаться. С первых фотографий они могли предсказать, каким будет тот или иной нижний. С первых строчек профиля – понять, лукавит ли человек, заполняя анкету. Страдает ли повышенной хитрожопостью. Пытается ли «прогнуть» верхнего под себя. К чему он склонен больше – к мазохизму или сабмиссивности… Ворона и Гришка были слишком опытными верхними, чтобы ошибаться. Было только одно маленькое, но существенное НО. Ни один из них не специализировался на шибари. Читая и перечитывая анкету Ясена, Ромка понимал, что Ворона права. Что это «трудный клиент». Что Ромка с ним «заебется». Но никого, кроме Ясена, он уже не хотел. – Чё, запал? – уточнила Ворона. И, отбросив за плечо гладкие черные волосы, пожала плечами. – Ну, смотри. Не жалуйся потом, что я не предупреждала. Рома кивнул. Потом открыл окошко мессенджера и набрал: «Привет. Я по объявлению».* * *
Roman Kalinchuk, [02.05.23 00:46] … тебя это уязвляет? Yasno, [02.05.23 00:55] То, что ты выбрал меня за мою «обычность» и «некрасивость»? Ну что ты! Каждый мужик мечтает, чтобы его назвали страшилищем. Roman Kalinchuk, [02.05.23 01:08] Бессмысленно раскрывать красоту человека, который и без того красив. В чем интерес? Только и остается, что любоваться узелками... А вот таких, как ты, раскрывать упоительно. В вас столько красоты, о которой вы и сами не знаете... Yasno, [02.05.23 01:15] Нахуй иди, а? Я не какой-то там урод, чтобы ты меня «раскрывал». Roman Kalinchuk, [02.05.23 01:15] Я не называл тебя уродом. Yasno, [02.05.23 01:25] Я не слепой, окей? Я в курсе, что не красавчик. Но когда какой-то хуй с горы приходит и говорит «слушай, чувак, я тут хочу связать тебя, как ливерную колбасу, потому что ты некрасивый и подходишь для моих экспериментов» – это пиздец. Roman Kalinchuk, [02.05.23 01:25] Я говорю не это. Yasno, [02.05.23 01:26] А что? Roman Kalinchuk, [02.05.23 01:32] Что ни одну, даже самую красивую модель я бы на тебя не променял. Тут много красавчиков, знаешь? Конечно, знаешь… Ты же листал анкеты. Но они мне не нужны. Мне нужен ты. Такой, какой есть. Yasno, [02.05.23 01:32] Пиздец. Ну ты и извращенец. Roman Kalinchuk, [02.05.23 01:45] Для меня ты – ценнее их всех, вместе взятых. Я хотел бы, чтобы моей моделью был именно ты. Yasno, [02.05.23 01:47] Иди в жопу. И узелки свои туда забери. Я на этом сайте ищу парней для секса, а не для садо-мазо. Roman Kalinchuk, [02.05.23 01:47] Шибари и садо-мазо – не одно и то же. Yasno, [02.05.23 01:57] Ты правда думаешь, что такой подкат сработает? Что ты придешь, обосрешь мои фотки… Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:00] Я этого не делал. Yasno, [02.05.23 02:00] Потом скажешь, что предпочтешь меня всем красавчикам этого сайта – и все? Я должен растаять и упасть в твои объятия? Чтобы ты, блядь, узелочки свои на мне вязал? Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:02] Ты врешь. Yasno, [02.05.23 02:14] Чё, блядь? Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:21] Ты врешь, когда говоришь, что ищешь просто «парней для секса». Будь это так, ты бы мне не ответил. Я написал о своих целях в первом же сообщении. Мне не нужен нижний. Мне не нужен ебарь. И дырка, в которую дадут присунуть, мне тоже не нужна. Меня интересует только модель. Я думаю, что ты в моей обвязке будешь самым красивым, что я когда-либо видел и делал. А еще я думаю, что тебе самому это интересно. Иначе бы ты мне не отвечал. Я прав? [Yasno печатает…] [Yasno печатает…] [Yasno печатает…] Yasno, [02.05.23 02:44] Я не знаю.* * *
Ясен звонит в дверь трижды. Каждая трель – медленная, заливистая, словно он не уверен, что хозяин квартиры услышит звонок. Потом Ясен на пару секунд отрывает палец от кнопки – и нажимает снова. И еще раз. Когда Ромка открывает ему, Ясен несколько секунд его разглядывает. Потом говорит: – Думал, ты будешь более… Нет, это не подводка к древней шутке. Никаких «думал, ты будешь повыше». Ромка отлично знает, что Ясен хочет сказать. И ухмыляется, опережая его. – Что я буду весь в пирсинге? – говорит он с издевкой. – В черной коже с шипами? С фиолетовыми волосами, тоннелями в ушах, цепочкой от соска до соска? – отсмеявшись, он машет рукой и отступает от двери, пропуская гостя внутрь. – Прости, что разочаровал. На Ромке – простой синий комбинезон, похожий на строительную униформу. Его лицо – самое простое из всех лиц этого мира. Недельная щетина. Темные волосы («височки покороче, сверху подлиннее»). Челка срезана по прямой, словно на голову Ромки надет мотоциклетный шлем. Ромка всегда стрижется утилитарно-коротко и просто – так, чтобы ни одна лишняя волосина не мешала работать руками. Ясен проходит в комнату. Оглядывается. На нем бежевый тренч и черная водолазка. В носу – крупное серебряное кольцо. На шее – толстая серебряная цепь. Два серебристых полукружья (над верхней губой и на груди) притягивают взгляд, примагничивают… и отвлекают внимание от того, что действительно важно. Все лицо Ясена побито глубокими рытвинами. Какая-то кожная болячка… Ромка не интересовался. На левой щеке рытвины глубже и заметнее. Ясен смуглый, с вызывающе резкой челюстью и мужественными складками у рта. С подбритыми на висках и длинными у макушки, красиво уложенными волосами. Он был бы ебаным красавчиком… … если бы не рыхлое, как неудачный блин, лицо. Поймав Ромкин взгляд, Ясен оскаливается. Но прежде чем он скажет хоть что-нибудь, Ромка наносит удар. – Раздевайся, – говорит он спокойно. И указывает на цепочку, серебристой змеей перечеркнувшей его грудь. – И цацки свои сними.* * *
Yasno, [02.05.23 02:44] … я не знаю. Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:47] Зато знаю я. Тебе тут скучно. Тебе опостылели мужики, которые тебе тут написывают. Ты не хочешь с ними трахаться. Ты сам не знаешь, чего хочешь. Yasno, [02.05.23 02:48] Да пошел ты. Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:48] А я – знаю. Я тебе помогу. Yasno, [02.05.23 02:56] Мне не нужна помощь. Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:56] Ты комплексуешь из-за своей внешности. Yasno, [02.05.23 02:57] Иди нахуй. Roman Kalinchuk, [02.05.23 02:57] Из-за своего лица. Yasno, [02.05.23 03:05] Я тебя сейчас заблочу, психолог ебаный. Roman Kalinchuk, [02.05.23 03:18] Ты нервничаешь, когда разговор заходит об этом. Боишься, что твоим любовникам не плевать. Что они замечают каждый твой изъян. А я РЕАЛЬНО замечаю каждый твой изъян… и восхищаюсь им. Понимаешь, в чем разница?* * *
– Узелки его интересуют, ага, – насмешливо говорит Ясен. – Для человека с таким пиздатым траходромом ты слишком много ссал мне в уши. – Мой траходром тебя не касается, – говорит Ромка. И ведет его мимо спальни в игровую. Его «траходром» – предмет перманентной зависти Вороны. Ортопедический матрас по индивидуальному заказу. Мощный каркас с резными ножками, собранный лично Ромкой. «Вот, что бывает», – укоряющее говорит Ворона своему парню, – «когда у мужика руки не из жопы». Гришка на такое только усмехается. Руки у него тоже не из жопы. Просто применяет он их по-другому. – Нет, серьезно, – говорит Ясен, потрясенный габаритами постели. – Ты же мог не ебать мне мозги. Такого праведника из себя строил… Трахаться не хочу, то не хочу, сё не хочу… только узелки хочу, ничего больше! А койку ты себе такую для чего отгрохал? Шахматные турниры на ней проводить? Ромка бросает на него короткий взгляд. Полумрак коридора делает его волосы и щетину на подбородке непроглядно-черными, матовыми, словно они не растут из кожи, а нарисованы на ней густыми мазками гуаши. – Все еще хочешь, чтобы я тебя выебал, а не связал? – спрашивает он. – А может, хочу! – с вызовом отвечает Ясен. И снимает свой бежевый тренч. Серебристая цепочка перетекает по черной ткани его водолазки. Ромка не собирается ему ничего рассказывать. Не собирается докладывать, какие лютые пати на этой хате устраивает Ворона. Каким спросом во время них пользуются сеансы флагелляции от Гришки, и как неприметный, темноволосый, темноглазый Ромка вяжет свои «узелки», превращая живых людей в произведения искусства. Он не будет рассказывать, как после таких пати на них с Гришкой кидаются мальчики и девочки, умоляющие себя поиметь. Распаленные настолько, что у них просто мозги вскипают. Одуревшие. Осатаневшие. Мечтающие, чтобы с ними провели ночь. Или кусочек ночи... Чтобы выпороли их. Исполосовали их зады и спины ровными алыми линиями. Чтобы их связали, чтобы их украсили, выдавили красоту из их тел, как выдавливают сок из грейпфрута – такого мерзкого, когда снимаешь его с дерева, и дающего такой сладкий, и горький, и прекрасный нектар. Ромка не собирается рассказывать, как может делать с ними что угодно. Как может не притрагиваться к ним и пальцем. Как может щекотать их кожу зубочисткой, и они будут от этого покрываться мурашками и кончать, и будут мокрыми, горячими, будут предлагать свои рты и текущие киски, и тугие анусы, сухие, пока не оттраханные; как хорошо, что Ворона закупает смазку почти в промышленных масштабах... Ничего этого Ромка не собирается рассказывать. Кинки-пати надоели ему так же сильно, как бессмысленный секс надоел Ясену. Наверное, потому они и нужны друг другу. – Вот и все, – говорит Ромка. Дверь игровой распахивается. Свет там – приглушенный, розово-мягкий и бархатный. – Пора решить, чего ты от меня хочешь. Голос его – спокойный, почти дружелюбный. Прохладная нотка в его глубине чувствуется, как капля освежающего мятного сиропа, а не холодная стальная игла. – Ты уже тут. Определяйся. Хочешь просто трахнуться, как с любым из сотни своих ебарей? Или хочешь всё то, что я могу тебе дать? Ясен вскидывает подбородок. Складки у его рта проступают сильнее, выражая брезгливость… и слабый, едва заметный, тщательно подавляемый интерес. – И что такое ты мне можешь дать? – спрашивает он с вызовом. – Узелки свои? «Внутреннюю красоту», на которую так дрочишь? Ромка кивает. А потом говорит: – Узелки. Красоту. А еще – чувство неотвратимости. Когда я связываю человека, он знает одно: что он в моих руках. Только моих и ничьих больше. Что это я решаю, как ему быть. Как ему жить. Когда ему кончать. Когда дышать... Это я дарю ему всё: его жизнь, его красоту и его удовольствие. Это от меня зависит, сможет ли он пошевелить ли хоть пальцем. Это... – Ромка говорит, чуть приспустив ресницы. И представляет, каким гневным, а затем – растерянным становится лицо Ясена, – ... восхитительное чувство. Ты просто не знаешь, насколько. Несколько секунд он ждет, что Ясен разорется. Воспротивится. Вступит в очередную словесную схватку… Но Ясен молчит. Давая ему время на раздумья, Ромка открывает стенной шкаф и проводит пальцем по строгим, аккуратно скрученным моткам веревок. Цветные ярлычки на концах обозначают длину мотков. Шесть метров – достаточно для обвязки рук. Десять – для тела... – Тебе нравится чувствовать власть надо мной? – спрашивает Ясен, подумав. – Над такими, как я? Ромка качает головой, выкладывая мотки один за другим на черную кожаную лавку. – Наоборот. Это таким, как ты, – говорит он мягко, – нравится передавать власть над собой. Ты можешь сколько угодно спорить и сопротивляться. Можешь строить из себя недотрогу, твердить, что тебе нужен «просто секс», а не эти мои извращения… Но ты уже здесь. Ты пришел. И теперь ты либо доверишься мне, готовый принять все, что я тебе дам... либо уберешься отсюда и запрешь за собой дверь. Просто трахнуться, конечно, тоже можно… но никакого удовлетворения тебе это не принесет. Какое-то время Ясен стоит и молча смотрит на выложенные в ряд мотки джута. А затем, бросив бежевый тренч на ближайшее кресло (такое же кожаное и скользкое, как лавка для веревок), тянется руками к колечку в носу. Снимает сначала его. Затем – цепочку с шеи. Складывает украшения и серебристой струйкой «сливает» их в карман тренча. Чтобы не смущать его, Ромка не отрывает взгляда от разложенных мотков веревки.* * *
Yasno, [02.05.23 03:20] … и чем ты мне поможешь, уеба? Рожу подправишь? Roman Kalinchuk, [02.05.23 03:24] Нет. Я покажу, сколько красоты в тебе скрыто. Настоящей, животной, живой красоты. Пока ты сам не увидишь этого – не поверишь. Yasno, [02.05.23 03:25] И тебе для этого, конечно же, нужны твои ебучие узелочки. Roman Kalinchuk, [02.05.23 03:25] Да. Yasno, [02.05.23 03:29] Иди в жопу. Roman Kalinchuk, [02.05.23 03:32] Просто попробуй. Один раз. Если не понравится – я тебя больше не побеспокою. Yasno, [02.05.23 03:38] Иди в жопу. Найди другого «обычного» мальчика и вяжи его, ебучий ты извращенец. А я ищу просто секс. Roman Kalinchuk, [02.05.23 03:38] Это неправда. Yasno, [02.05.23 03:45] Если хочешь трахнуться – назначай встречу. Если не хочешь – не морочь мне голову. Roman Kalinchuk, [02.05.23 03:46] Почему тебе так важно, чтобы я хотел с тобой трахнуться? Yasno, [02.05.23 03:52] Потому что мы сидим на сайте для ебучих секс-знакомств. И я прямым текстом предлагаю тебе переспать. А ты меня прокатываешь. Серьезно? Из-за каких-то ебаных узелочков? Чтобы связывать меня, моя рожа годится, а чтобы ебать – нет?! Roman Kalinchuk, [02.05.23 04:15] Секс – это просто секс. Если мы трахнемся, тебе не станет легче. Ты и дальше будешь торчать тут по ночам и договариваться, у кого встретиться и кому отсосать. Так и будешь вариться в своих комплексах. Так и будешь фоткать лицо с «рабочей стороны», надеясь, что эти рытвины вживую меньше бросаются в глаза. Но тебе нужно не это. Не ебаться с первым встречным, чтобы что-то себе доказать. Ты не лечишь свои комплексы. Ты их просто маскируешь. Количеством любовников пытаешься перекрыть тот факт, что стыдишься своего лица. Yasno, [02.05.23 12:48] Иди в жопу. Ты ничего не знаешь о моих «комплексах» и обо всем, о чем тут болтаешь. Roman Kalinchuk, [02.05.23 16:09] Я знаю. Я помогу тебе. Yasno, [02.05.23 16:11] Мне это не нужно. Roman Kalinchuk, [02.05.23 16:15] Ошибаешься. Именно ТЕБЕ нужна эта встреча. Не мне. Она нужна ТЕБЕ. Просто напиши, когда будешь готов.* * *
– Встань и выпрямись. Кожа у Ясена побита только на роже. Тело – смуглое, простое, без рельефных проработанных мышц. Руки татуированы. Крупные черные бутоны распускались на его запястьях и предплечьях, «врастая» под кожу, оплетая бицепсы тугими стеблями. Какое-то время Ромка молча ими любовался. Затем поднял взгляд. Бросив трусы поверх водолазки и джинсов, Ясен глянул на него с вызовом. Потом смутился. В нелепой попытке прикрыться обхватил себя одной рукой за плечо и переступил с ноги на ногу. Ромка взял его под локоть. Развернул лицом к лавке и подоконнику, уставленному тяжелыми витыми подсвечниками. Свечи зажигать не стал. Ясен – не девчонка, которую можно заворожить флёром романтики и слабой дрожью огоньков. Спокойно, одним движением ладони Ромка вынудил Ясена убрать запястье от плеча, выпрямить руки и повесить их плетьми вдоль тела. – Не бойся, – сказал он спокойно. – В этом нет ничего страшного. И... – помедлил, скользнув взглядом по чужому телу. Приласкал взглядом шею с выступающим кадыком, округлую ямку между ключицами, плавные линии плеч и груди... уперся взглядом в полувставший член – словно тот еще не решил, является ли эта ситуация возбуждающей или опасной, – ... и не стесняйся. В наготе нет ничего, что стоит считать некрасивым или отталкивающим. Ромка взял в руки веревку, распуская первый моток, складывая его вдвое и перехватывая место сгиба кулаком. И закончил: – Особенно – в твоей. Ясен нервно дернул уголком рта. И расправил плечи. Не удивительно, – подумал Ромка, – что этот парень легко находит новых и новых любовников. Смуглый, татуированный… неужели он и впрямь думает, что рыхлая рожа и отсутствие кубиков на прессе его портит? А ведь он думает! Мучится этой мыслью, страдает от нее, ищет все новых, новых и новых людей, которые подтвердят ему: он красивый. Он желанный. Его хотят выебать… Большинство его любовников, должно быть, замечают только его татуированные руки, широченные плечи и доступный зад. Что за дело им до этих рытвин на щеках?.. Все наши комплексы – в нашей голове. И в башке у Ясена их больше, чем где-либо. – Стой ровно. Ромка обошел его со спины. Остановился. Взял правую руку и завел ее Ясену за спину, прижал сложенный конец веревки к внутренней стороне запястья и дважды обернул, после чего затянул первый узел. Туго мотать запястье, пережимая вены, не стал – напротив, оставил между кожей и веревкой зазор, в который легко помещается палец. Вынудив согнуть руку в локте и приложив кулак повыше поясницы, перебросил веревку через левое плечо, обходя Ясена по кругу, перечеркивая джутом его грудь, а затем проталкивая ее под мышку и завязывая у запястья новый узел. Ясен стоял молча. Лицо его странно обмякло. Период боданий и ляганий закончился; теперь он был каменно-спокойным, с гордо расправленными плечами и участившимся дыханием. Ромка вдруг понял: Ясену страшно. Он боится передать контроль. Боится рассудком… и при этом всем своим существом желает подчиниться. Если бы не желал, то его бы тут не было. – Это… – просипел Ясен, – … безопасно? Ромка кивнул. Взял вторую руку Ясена, сгибая ее точно так же, укладывая левое запястье чуть выше правого – а значит, сгибая сильнее, вынуждая напрячься, ощутить натяжение в мышцах и связках. Позволив привыкнуть к новому ощущению, обернул веревкой и второе запястье. Аккуратно его закрепил, следя за тем, чтобы джут не ложился слишком туго. – Думаешь, я купил сотню метров веревки и сразу стал великим доминатором? – спросил Ромка. И ухмыльнулся, медленно протягивая веревку сквозь петлю, скользя двумя метрами джута по смуглой коже. – Не бойся. Я учился этому. Я знаю, что делаю. Когда веревка прошлась по задней стороне шеи, Ясен напрягся. Это было заметно невооруженным взглядом: как прокатилась волна мурашек по его спине. Как проступили резче, и тут же опустились лопатки. Придержав джут рукой, Ромка перекинул его Ясену через второе плечо. Обошел спереди – и увидел, что тот стоит с закрытыми глазами. Может, от страха. А может, чтобы отсечь лишние раздражители – и ощущать лишь то, как скользит по задней поверхности шеи гладкая, тщательно обработанная веревка. Член у Ясена стоял колом. Теперь уже – точно. Руки его были связаны, так что прикрыть срам ладонью не было возможности. Что ж, – подумал Ромка. Похоже, это точно не страх. Он обошел Ясена спереди, скользнул подушечками по смуглому горлу, по кадыку, надавив под ним указательным пальцем – словно примеряясь, куда дальше проложить джут. Никакой реакции. Ясен не двинул башкой, не втянул голову в плечи, не попытался защитить горло. Значит, когда веревка скользила по его шее сзади, мурашки тоже были не от страха. – Ты понимаешь, что можешь меня остановить? – спросил Ромка. Перечеркнул веревкой грудь Ясена, вновь пропустил ее под мышкой. Взял следующий моток, быстрым движением руки расправил его – отбросил так, что джут сам по себе размотался, как клубок пряжи, а в ладони остался только сложенный вдвое конец. Связал петлю-восьмерку, соединяя одну веревку с другой, и продолжил обвязывать, обтягивать чужое тело, словно паутиной, то и дело перекрещивая веревки, переплетая, загибая, скручивая их в жгуты и узлы. – Если тебе будет дискомфортно… или что-то тебя испугает… Ясен молчал. Прокладывая новый виток поперек его груди, Ромка тронул косые «росчерки», пересекающие ключицы и грудь, нырнул под них пальцами и натянул: смотри! Твоим шейным артериям ничего не угрожает. Ни веревки, ни узлы не проходят по чему-то жизненно важному. Не сжимают шею. Не ложатся в ложбинку под горлом. Они приходятся на «ребра жесткости» в твоем теле – на ключицы. А значит, не могут тебя задушить, даже если тебя за эти веревки подвесить. – Я не боюсь, – задумчиво сказал Ясен. И рвано вздохнул. – Ты, конечно, псих… ты точно псих! – голос его звучал растерянно. – Только психу может нравиться такая хуйня! Но… Ромка задвигал руками чуть медленнее. – Но я, наверное, тоже псих, – закончил, Ясен. – Раз стою тут с тобой… и… и… Тело его окончательно расслабилось. На секунду показалось, что он, не устояв, сейчас рухнет на колени. Ромка облизнул пересохшие губы, стараясь не терять концентрации. Он то сбавлял обороты, позволяя Ясену немного расслабиться. То рывком затягивал новый узел, вынуждая его вздрогнуть, сминая кожу под веревкой... Потом, конечно же, ослаблял. Грудь Ясена теперь вздымалась чаще, но не потому, что обвязка мешала ему дышать. – Психам в кинбаку не место, – сказал Ромка. – Я не навредил ни одной своей модели. И тем более – не наврежу тебе. Какое-то время он смотрел Ясену в лицо: смуглое, побитое болячкой, с неровными рытвинами на щеках. Потом зашел за спину, чтобы завершить обвязку рук, и намотал причудливый узор между лопаток. Решив проверить догадку, медленно протянул свободный отрезок веревки по задней стороне чужой шеи. Ясена обсыпало мурашками. Его дыхание участилось. Ромке нестерпимо захотелось дотронуться до него там… под волосами. Провести подушечками сверху вниз, лаская шею, сжимая пальцами с двух сторон от позвоночника и собирая смуглую кожу в складку. Желание стало почти невыносимым. Ромке пришлось одернуть себя и отвести взгляд. – Знаешь, каков джут на ощупь, если его не обработать? – спросил он внезапно. – Он жесткий как наждак. С длинным ворсом. Ты бы весь после него был изодран в кровь... Взяв новый моток и распустив его, Ромка обошел Ясена спереди и опустился перед ним на колени. Склонив голову, пропустил конец веревки между щиколоток, оборачивая сперва одну, а затем другую, затягивая крепкий узел. – ... но я вывариваю каждую веревку, чтобы ее смягчить, – сказал он отрешенно. – Стираю с ополаскивателем, разминая волокна. Сжигаю над свечкой лишние ворсинки, а потом промасливаю каждый сантиметр джута, чтобы он гнулся лучше и был послушен... и нежен с кожей. Ясен отчетливо вздрогнул. Член его перед лицом Ромки колыхнулся – налитой, с прикрытой крайней плотью головкой. Отвлекшись от обвязывания щиколоток, Ромка запрокинул голову, впиваясь взглядом в чужое лицо. Приподнял уголки тонкого, странного рта – широкого и обычного… такого обычного, что будь он простым парнем, не мастером кинбаку, не другом главных бдсм-тусовщиков города, – на него не кидались бы толпами жадные до ощущений мальчишки и девчонки. Пожалуй, на него бы даже внимания не обратили, попытайся он с кем познакомиться в метро. – Ну, блядь, спасибо, – пробормотал Ясен. Ресницы его дрогнули. Складки у рта стали резче, словно он пытался подавить улыбку. – Ты такой заботливый! И свяжешь, и развяжешь, и верёвочку мне вываришь, чтобы не поцарапать… Ромка засмеялся. Встал, отряхивая колени синего униформенного комбинезона. – Я забочусь о том, чтобы не оставлять на тебе лишних следов, – сказал он спокойно. – Чтобы в процессе тебе не было больно. Что я буду делать с тобой после того, как закончу – совсем другой разговор. Он встал, задрав подбородок. Приблизился к Ясену и прошипел ему на ухо так громко, что этот шепот услышали бы и в соседней комнате. – Проблема в том, что мы обсуждали только пункт «связать». Про пункт «развязать» мы вообще не говорили. Возможно, когда я закончу, то решу отыметь тебя своим членом. Или кулаком. Или вон тем подсвечником. Возможно, я поставлю тебя на колени, связанного, стреноженного, как блядский червь, уложу тебя рожей на эту лавку и высеку так, что на твоем заду не останется ни одного живого места. Настал самый важный момент. Либо Ясен, так и не доверившись чужим рукам, напряжется и дернется… либо грубые, подчеркнуто вульгарные слова Ромки вольются в его фантазию и дополнят ее. Ясен молчал. Лицо его, обмякшее и расслабленное, даже не дрогнуло. Потом чуть приподнялись уголки губ. – Ебучий ты… – пробормотал он, – … извращенец. Ебучий… Ромка ухмыльнулся и, отложив словесный кнут, вернулся к пряникам. Резко опустился на колени. Обхватил ладонями икры, обмотку которых еще не завершил, прижался грудью к сведенным бедрам Ясена, а ртом – к твердо стоящему хую. Провел по нему языком – от корня до крупной, налитой головки, втягивая щеки и делая это с таким блаженством на лице, словно уже отъехал под щепоткой кокоса. – А может, я сделаю тебе лучший в жизни минет, – хрипло сказал Ромка, приподняв ресницы и глянув на изрытое болезнью лицо Ясена. – Или оседлаю тебя, связанного, немощного, насаживаясь задом на твой ноющий от возбуждения член. Или устрою адскую оргию с тобой и целой толпой девок, жадных до хуев, готовых примчаться сюда по первому звонку, – он посмотрел прямо, жестко, растеряв из глаз мутную опуиумную поволоку. – Но все это будет потом. Сладкий минет или болючая порка, райские кущи или жесткая ебля. Я сам решу, чему из этого – быть. От тебя ничего не зависит... и никогда не зависело. Понимаешь? Ясен простонал. – От меня з… – пробормотал он вяло, ошеломленный, выбитый из колеи. Зажмурился с такой силой, что вокруг глаз собрались гусиные лапки морщинок, – … з-зависело. Я мог не прийти к тебе! Мог отказаться… попросить остановиться… ты же сам говорил… что я мог… Ромка засмеялся. Похоже было, что у бедного Ясена от паники и удовольствия вот-вот вскипит мозг. Какое-то время Ромка дышал ему в яйца, то и дело касаясь напряженного ствола языком. Потом оторвался и принялся ритмично обматывать икры Ясена веревкой: оборот, протаскивание длинного конца между икрами, перекрещивание веревок, узел, новый оборот, протаскивание длинного конца между икрами... Он делал это так оголтело, словно не просто ноги ему связывал, а чего-то лишал. «Каждый шаг – боль, каждый шаг – боль»... Зачем тебе это, русалочка? Зачем тебе ноги? Ясен снова отчетливо простонал. Член его не просто не падал. Он стоял колом, каменно-твердый, с увлажнившейся головкой. От каждого прикосновения Ясен вздрагивал, порой поскуливал, жмурясь едва не до слез. В какую-то секунду, устыдившись, вдруг дернул руками, заерзал, будто очнувшись и пытаясь высвободиться. – Все в порядке, – успокаивающе сказал Ромка, положив ладони ему на бедра. Еще не хватало, чтобы тот задергался и грохнулся, пизданувшись головой об пол. Есть время щекотать модели нервишки. А есть время ее успокаивать. – Все в порядке... Опустив голову, Ромка потянулся за следующей веревкой. Двумя концами симметрично обернул бедра Ясена, обвязывая их, а затем протаскивая веревку под его яйцами по направлению от ягодиц к лобку. Освободив оба конца, так же симметрично протянул их вверх, прокладывая совсем рядом с членом, а затем разводя в стороны, протягивая под косыми мышцами живота – словно это полоски женских стрингов. Обернув концы веревки вокруг таза, скрепил их узлом на пояснице, затянул и продолжил плести, обхватывая торс ровными, четкими, уверенными линиями. В самом конце пропустил края веревки под связанными руками Ясена и закрепил их там – словно спрятал неприглядный конец ниточки, закончив вязку шарфа. Выдохнул, с неприкрытым удовольствием осматривая мудреный узор на лопатках. Участок шеи сзади был ничем не прикрыт. Лоскуток смуглой, гладкой кожи, которая так и просилась под пальцы. От желания дотронуться, провести ногтями так, чтобы Ясен содрогнулся всем телом, свело пальцы. Ромка сдержался, сжав кулак. Обошел Ясена по кругу, лаская тугой джут, и поднял глаза. Потянулся за мобильником, одиноко лежащим на столе, и открыл приложение фотоаппарата. Придержал Ясена пальцами за подбородок и сделал первое фото – покрасневшего лица; покрытых рытвинами щек; напряженных губ и зажмуренных глаз. Принялся фотографировать дальше, запечатляя веревки... и смуглое, фантастически красивое тело под ними. И откуда она только взялась, эта удивительная красота? Где Ясен раньше ее прятал?.. – Неправильно... – пробормотал Ромка,– называть это шибари. Шибари – это просто связывание. В японском языке это слово не означает связывание людей. Это может быть фенечка, сплетенная пятилетним ребенком в подарок папе. Или блядские шарфики, которые продает на рынке голодная бабушка. Или красиво повязанные шнурки на кроссовках… Все это – шибари. Мы опошлили это слово. Упростили его и забыли, что оно значит на самом деле. Услышав щелчки фотоаппарата, Ясен распахнул глаза. Уставился почти в панике. – Мы не договаривались… – Мы договаривались, – очень мягко сказал Ромка. – Договаривались, что ты увидишь, какой ты красивый. Что я лично тебе это покажу. Перехватив телефон одной рукой, другой ухватил веревки под ключицами и дернул вниз, вынудив Ясена рухнуть перед собой. Едва чужие колени приземлились на ковер – отпустил обвязку и потянулся рукой к молнии на вороте своего комбинезона. – А помнишь, о чем еще мы договаривались? – спросил он тихо. Ясен молчал. Застыл перед Ромкой на коленях, связанный, спеленутый, с растрепавшимися волосами. Член его стоял так, что оттяни пальцем – хлопнет по животу, разбрызгивая предэякулят. – О том, что если я решу отыметь тебя в конце, – сказал Ромка, расстегивая молнию и открывая покрытую темным волосом грудь, – то отымею. Разве ты не об этом мечтал? Разве не просил, чтобы я не морочил тебе голову, а просто трахнул?.. Грудь Ясена быстро вздымалась. Смуглое лицо побагровело – не от удушья, не от страха, а от мучительного, злого возбуждения, снедавшего каждую клеточку его тела. – Открой рот, – сказал Ромка. Язычок молнии дополз до самого паха. Стянув верх комбинезона, Ромка оставил его болтаться на бедрах. Положил пальцы на чужие губы. Обвел их по кругу, надавив на нижнюю и вынуждая приоткрыть рот, а затем, ухватив за волосы, направил лицом к себе в пах. Ясен (тот самый Ясен, который так жадно напрашивался на поебаться) уставился на его член так, будто пару секунд искренне не понимал, что это вообще такое. Затем покорно открыл рот и обхватил губами ствол. Ромка закусил губы, промычав довольно, и запрокинул коротко стриженную башку. Макушка под ладонью ритмично задвигалась. Сосать Ясен умел… и делал это с таким удовольствием, словно только сейчас очнулся от транса. А может, и не очнулся, весь спеленутый веревками, связанный по рукам и ногам, беспомощный… и наслаждающийся своей беспомощностью столь же явно, как и чужим хуем во рту. Взгляд его расфокусировался. Ромка ухмыльнулся: завтра Ясен будет вспоминать случившееся, как какой-то эротический кошмар. Как что-то, от чего мучительно хотелось сбежать и проснуться… и в то же время не хотелось, чтобы это заканчивалось. – Ох... – Ромка простонал, подняв руку (ту, которой все еще сжимал мобильник) и прижав ее тыльной стороной к губам. – Бля-ядь, какой же ты... Самый идеальный. Идеальнее всех. С этой своей рыхлой рожей. С этими комплексами. С этими руками, смуглыми, татуированными, на которых расцветали бутон за бутоном… и таким же бутоном сейчас расцветало возбуждение внизу живота. Простонав, Ромка сжал в кулаке темные жесткие волосы – и несколько раз грубо двинул бедрами, принимаясь уже не лениво поебывать, а неистово долбить в самую глотку – и, наконец, спустил, до боли закусив кожу на тыльной стороне ладони. Видимо, чтобы не закричать: какой кайф! Господи, какой кайф... не от чужой умелости. Не от блядской покорности. А от того, как всё переплелось: упрямство Ясена и бесконечные словесные баталии в чате; непредвиденный минет; узоры из веревок на его теле... Ощутив сперму во рту, Ясен даже не дернулся. И Ромка, поощряя его, соскользнул ладонью ниже – по затылку… Под линию роста волос. На его ничем не прикрытую шею. Провел там ногтями, вырывая из груди Ясена громкий стон – и ощутил, как тот прогнулся всем телом. Как задрожал, извиваясь в своих путах… … и кончил себе на живот.* * *
Ромка был уверен, что Ясен напишет ему не раньше, чем через неделю. После такого парню точно нужно прийти в себя. Уложить в голове случившееся – крошка за крошкой, мгновение за мгновением… мурашка за мурашкой. Ромка отлично помнил, как Ясен кончил под его руками. Оттраханный в рот, связанный по рукам и ногам и приласканный… Кончил без дрочки. Без петтинга. Просто нужно было завести его до предела – и скользнуть кончиками ногтей по задней стороне его шеи. Ромка был уверен, что Ясен напишет ему не раньше, чем через неделю… … но Ясен и тут его удивил.* * *
Yasno, [13.05.23 16:18] Ты мне соврал. Roman Kalinchuk, [13.05.23 16:25] Да ну? =) Yasno, [13.05.23 16:29] Ты сказал, что эта встреча нужна МНЕ. Только мне. Что это ТЫ мне поможешь. Раскроешь мою «внутреннюю красоту» и всё такое. Но знаешь, что? Это неправда. Roman Kalinchuk, [13.05.23 16:30] Что ты имеешь в виду? Yasno, [13.05.23 16:58] Эта встреча нужна была тебе не меньше, чем мне. А может, и больше. Не знаю, в чем тут прикол… может, это всё твои узелки… а может, тебя и правда возбуждает моя рожа. Ты ж извращенец, мало ли, на что у тебя встает. Но тебе было это нужно. Видеть меня связанным. Наматывать эту дрянную веревку на мои запястья, и мои ноги, и… да ты почти на хуй мне ее намотал! Ты ведь не просто так это делаешь. Не из доброты душевной. Не для того, чтобы спасти меня, несчастного, от прозябания на сайтах знакомств. И даже не для того, чтобы вылечить мои комплексы. Просто ты тоже не можешь без этого… Я прав? Когда ты вязал эти долбанные узелки, ты будто энергию из меня тянул. Я же чувствовал. И мне это нравилось. Я, блядь, чуть не уссался там от кайфа. Но и ты тоже кайфовал! Не от минета. Не от ебучих узелков. Ты кайфовал от меня! Я же прав? Yasno, [13.05.23 17:09] Ну давай, скажи это. Я прав?! Yasno, [13.05.23 17:13] И кстати. Где мои ебучие фотки?* * *
Ромка улыбнулся. И, отправив смайлик, принялся паковать фотографии в zip-архив.