| | | |Глава 5| | | |
30 апреля 1999 года
Драко стоял, прислонившись к колонне большой кровати с балдахином. Была уже середина утра, Гермиона проснулась далеко не сразу. Наложенные им на Гермиону сонные чары были лишь временными и в лучшем случае слабыми, но, похоже, её чересчур активный мозг нуждался в дополнительном отдыхе, пока она дремала. По мере приближения к сдаче экзаменов она всё настойчивее требовала, чтобы Драко ежедневно читал ей сокращённые учебные пособия. Он не возражал против этого. Она всегда была ботаником, и, если честно, её учебные пособия были ужасно полезны. За годы обучения в Хогвартсе Драко стал ценить её умственные способности больше, чем когда-либо. Однако сегодня у него на уме было нечто совсем другое. Увидев Уизли, фотографирующегося для Пророка на свидании с другой ведьмой, Грейнджер, похоже, окончательно перестала верить в то, что он когда-нибудь примет её обратно. Потеря Уизли обернулась победой Драко, так как между ним и Гермионой завязалось что-то вроде дружбы. Дружба, при которой они трахались каждую ночь. Драко постепенно смирился с таким положением вещей, в котором они оказались. Если не принимать во внимание статус крови, Грейнджер была просто замечательной. Она была красива, умна, сообразительна — в ней было всё, что он хотел видеть в жене. А внуки-полукровки были бы идеальной местью его родителям за то, что они поставили его в такую ситуацию, не так ли. Как бы ему ни хотелось, чтобы до этого не дошло, Драко знал, что есть только один способ гарантировать, что она останется с ним, когда через несколько месяцев закончится год обучения. И не было лучшего времени для осуществления этого плана, чем праздник Белтайн. Сегодня вечером они соединятся с живыми, дышащими энергиями Вселенной. Он воздаст благодарность старым богам и будет молиться об их благословении, готовя свое будущее. Драко смотрел на спящую в его постели идеальную ведьму, гадая, хватит ли его тщательного планирования, чтобы обеспечить её добровольное участие. Её изборождённая грудь вздымалась и опускалась во сне, а рука защитно обхватывала спящего чёрного котёнка. Драко не мог притвориться, что ему не нравится, как каждое утро, когда она вылезала из одеяла, он любовался её сиськами. Её почти идеальные локоны рассыпались по подушке, закрывая половину лица, а кожа светилась румянцем утреннего тепла. Он уже тогда решил, что сделает все возможное, чтобы удержать ее. Она глубоко вдохнула и потянулась, когда Драко взмахом палочки распахнул шторы. Окна от пола до потолка залили спальню ярким утренним светом. Рука Малфоя инстинктивно потянулась к матрасу, а ресницы дрогнули, когда она поняла, что его нет рядом. — Доброе утро, Грейнджер. Сонные глаза последовали за звуком его голоса, и она улыбнулась ему. — Доброе утро, Малфой, — ответила она, снова глубоко вдыхая, — который час… Гермиона протерла глаза, оглядывая сотни желтых цветов, украшавших почти каждую поверхность их спальни. Драко распорядился, чтобы весенние цветы украсили залы всего поместья: букеты из первоцветов, рябины и боярышника стояли на ночном столике. Гирлянды болотных ноготков соединяли колонны балдахина, свисали с мантии и окон. По порогу каждого дверного проема и крыльца были разбросаны стебельки чабреца. Даже воздух был на вкус как медовое солнце весенней поры. — Что происходит? — недоверчиво спросила она, — зачем всё это? Драко присел на угол матраса. — Я знаю, что ты не была воспитана в старых традициях, но я подумал, что даже ты узнаешь Белтайн, когда он предстанет перед тобой. Ее красивые губы прошептали слово Белтайн, прежде чем заговорить. — Майский день? Это же завтра. — Мм, — хмыкнул Драко. Он знал, что магглы создали свою собственную адаптацию праздника огня, — возможно, так и есть. Но праздник Бельтайн начинается сегодня на закате. Ничего страшного, — он притворился беспечным, — я помню, как мало тебя интересовала Дивинация, и видел, как ты сторонишься интуитивной магии вроде полетов. Я не ожидал, что ты проявишь интерес к манифестации и ритуальной магии, чтобы захотеть отпраздновать Белтайн вместе со мной, — Драко затаил дыхание, радуясь, что ему удалось ее раззадорить. — Подожди, ты ведь не веришь во все это? Я имею в виду — приветствие мая и более теплой температуры, празднование плодов всего, что было посажено в день весеннего равноденствия… Это традиция, я понимаю. Но вы же не верите в то, что если запустить стадо скота вокруг костра, то это благословит урожай и… — Конечно, верю, — Драко улыбнулся, — при правильных заклинаниях, конечно. Но, как я уже сказал, я не ожидаю, что ты захочешь присоединиться ко мне. — Подожди. Что? — Грейнджер мгновенно встала с кровати, любопытство пробилось сквозь узы, и она последовала за ним к их маленькому столику для завтрака. Драко капнул мёда в свой чай, взял утренний Пророк и передал Гермионе раздел новостей в цветочном центре, а сам принялся за спортивный раздел. — Что значит, ты веришь в такие вещи, ты же вполне разумный человек. — Осторожно, Грейнджер, — он поднял бровь, положив по ломтику тоста на каждую из их тарелок, — более скромный человек мог бы подумать, что ты делаешь мне комплимент. Гермиона закатила глаза и села в кресло, откусывая от своего завтрака. Драко сделал вид, что не замечает ее, наклонившись, чтобы дать нарезанную клубнику жалобно мяукающей Никс. — Тогда объясни мне, как ты можешь верить в такое, — она махнула рукой, жестикулируя, — в такое? Драко глубоко вздохнул, задумавшись на мгновение. — Здесь есть свои нюансы. Я не думаю, что найдется ведьма или волшебник, который стал бы утруждать себя ритуальной магией, чтобы вызвать здоровое стадо или хороший урожай, когда у нас всегда была магия, способствующая подобным вещам. Насколько я знаю, это скорее маггловская традиция. Но что мы можем сделать, так это попросить о том, что мы не можем контролировать или не в состоянии изменить. Например, чтобы моя семья была здорова, или чтобы в следующем месяце мы изучили все нужные предметы для наших экзаменов, — он сделал паузу, — или попроси благословения на новаторство и стойкость целителей, которые работают над восстановлением памяти твоих родителей. Драко наконец сжалился над женой и сам нанял команду целителей. Теперь её родителей лечили лучшие целители южного полушария, но им предстоял ещё долгий путь. Он отправился вместе с ней, чтобы встретиться с командой и обсудить прогнозы и варианты лечения. Хотя Гермиона и надеялась на их выздоровление, он знал, что она тоже сомневается. — И что же это будет означать? — спросила она, — что я должна буду делать? Драко напустил на себя выражение расчетливого удивления, заглядывая поверх бумаги. — Я всегда могу показать тебе? Если тебе интересно, то есть… Гермиона поджала губы, неуверенность так и лилась из нее. — Вот что я тебе скажу. Если ты хочешь присоединиться ко мне и научиться старым методам, я с удовольствием присоединюсь к тем немногим, кто может сказать, что когда-либо учил Гермиону Грейнджер чему-либо. А если ты не веришь ни во что из этого, то что в этом плохого? Не похоже, что твой большой мозг не может использовать день отдыха от учёбы.| | |
Гермиона была прекрасна в своём традиционном белом платье, богемное кружево мягко тянулось за ней, когда она спускалась по лестнице на первый этаж поместья. К радости Драко, она приняла протянутую им руку, и он, покраснев, поцеловал кончики её пальцев, а затем положил венок из жёлтых цветов на её тёмные локоны. — Кажется, будет правильно, если наша Майская Королева получит корону, соответствующую её красоте, — нежно произнёс он. Все портьеры были задернуты, и солнце ярко светило в каждое окно, но все равно яркое сияние прекрасного весеннего дня не могло сравниться для Драко с улыбкой Гермионы. — Это делает тебя моим майским королем? — Если захочешь? — Драко подмигнул, бросив на нее косой взгляд. По этому случаю он надел зелёную мантию цвета шалфея и не мог не заметить, как Гермиона следила за его походкой, пока он провожал её по залам Мэнора. Все домашние камины были потушены, и сегодня вечером их вновь зажгут огнём Бельтана, что принесёт в их дом новые благословения. Драко прошел через кухню, чтобы взять корзинку для пикника, которую он приготовил еще с утра. Он плутовато ухмыльнулся, но ничего не сказал, когда Грейнджер подняла на него пытливый взгляд. Должно быть, ей было интересно, во что она ввязалась. За десять месяцев брака они ни разу не проводили вместе хоть сколько-нибудь значимого времени, а тут — практически первое свидание. Драко не мог не отметить, какой великолепной парой они были. Жёлтые цветы, венчающие её локоны, его пастельные одеяния — они выглядели как юные бог и богиня Белтана. Они шли почти час под теплыми лучами апрельского солнца. Грейнджер, проявляя несвойственное ей самообладание, не проронила ни слова, позволяя Драко беспрекословно вести её по территории поместья. Мягкая трава местами прогибалась под ними — влажная весна ещё не успела смениться сухим летним зноем. Гермиона просто остановилась и без лишних слов наложила чары на обе туфли. Драко часто вспоминал, какой независимой и находчивой была его маленькая ведьма. Он обнаружил, что ему нравится каждая частичка ее независимости и самостоятельности. Иногда ему было приятно, что она нуждается в нем, и хотелось бы, чтобы ему было что предоставить ей помимо своего очень большого хранилища. От одной мысли о том, что через два месяца она уедет, у него сводило желудок. Он не хотел думать о том, что она найдет утешение в другом мужчине. Будет разговаривать за вечерним Пророком с другим мужчиной. Делить своё тело с другим мужчиной. Драко разжал руки и поставил корзину для пикника на землю, когда они наконец-то добрались до места, где луг встречался с лесом, на одной из самых мощных лей-линий в поместье, намереваясь сделать то, что он должен был сделать сегодня вечером. — Хорошо, Грейнджер. Начинаем. Мы идём в лес, — она посмотрела на корзину для пикника, затем на своё кружевное платье, почувствовав лёгкий трепет, но, к её чести, не высказала ни единой жалобы. Он был уверен, что она прикусила язык, сдерживая все свои критические замечания и скептицизм. По правде говоря, не имело значения, верит ли она в энергии Белтана или нет. Ритуальной магии было все равно, верит человек или нет. Грязь налипала на сапоги, когда они углублялись в лес, отыскивая девять различных видов древесины для костра. По мере того как они шли, свет становился все более редким, птицы щебетали, а белки сердито стрекотали в их присутствии. Шотландская сосна была повсюду. Сидячие дубы, полевые клены, буки и кипарисы. Гермиона задохнулась, когда мимо пробежала семья лисиц, а Драко быстро расправился с небольшой берёзкой. Зелёная древесина окутывала их дымом — ещё одно благословение. Грейнджер нашла рощу ореховых деревьев, собирая упавшие сучья, а он в это время обрывал ветки с маленького вишнёвого дерева неподалёку. Солнце было уже далеко за пиком, когда они наткнулись на черный тополь, под огромным пологом которого валялись тяжелые сломанные сучья. Грейнджер быстрым заклинанием уменьшила его в размерах и добавила к связке в рюкзаке Драко. Она вздохнула, вытирая лоб. Подол платья был грязным, в кружевах застряли сухие листья. — Пожалуйста, скажи мне, что уже пора открывать корзину для пикника? Драко рассмеялся. Она не жаловалась весь день, решив показать ему, насколько она открыта. Даже сейчас, когда в животе у неё урчало от голода. — Скоро, маленькая ведьмочка, — ответил он. Прогулка до опушки леса была наполнена вопросами, которые Гермиона, очевидно, сдерживала весь день, так как самоконтроль окончательно ослаб под давлением низкого уровня сахара в крови. Он ответил на все вопросы, объяснив, что нет, обычно они так не празднуют. Его родители традиционно устраивали гораздо более масштабные торжества, но поскольку они снова уехали во Францию в обозримом будущем, сегодня они будут только вдвоем, и он предпочитает, чтобы все было именно так. После этого он затронул тему ее родителей. Она не получала больше никаких новостей, но не теряла надежды, что начальное лечение, проводимое их целителями, скоро начнёт давать результаты. Драко расстелил одеяло и налил два бокала медовухи, пока Грейнджер распаковывала оставшуюся часть корзины. Член Драко дернулся, когда она застонала, впиваясь в бутерброд. Сколько раз она вот так стонала, в его объятьях? Небо из голубого превратилось в пурпурно-розовое индиго, и они вместе любовались закатом, поедая ревеневый крамбл со сливками. Когда солнце окончательно опустилось за горизонт, Драко стоял, поливая остатками мёда подготовленные места для костра. — Зачем ты это делаешь? — спросила Грейнджер, нахмурив брови. Как мило, что в кои-то веки она ничего не знает. Чтобы освятить землю, конечно же. Грейнджер закатила глаза, но в остальном снова сдержала свой скептицизм. Драко натаскал веток и сучьев, разложил их в два слоя и стал быстро выстругивать огниво. Через несколько минут Гермиона подошла поближе и с любопытством наблюдала, как Драко разжигает огонь вручную. — Почему бы просто не воспользоваться своей палочкой? — вздохнула она. Драко продолжал скрести дерево о дерево и в конце концов выделил достаточно тепла, чтобы хворост загорелся. — Это должен быть огонь, который зажигается трением, — объяснил он, продолжая разжигать костер, — на Белтане не должно быть нового огня, если он не разожжен старым способом — трением. Это символизирует новое начало, разрыв связей с прошлыми трудностями и все такое. Драко снова уселся на плед, наблюдая за тем, как две большие кучи дров разгораются в костры, посвященные празднику Белтайн. Через некоторое время Грейнджер присела рядом с ним, обхватив руками колени, и стала наблюдать за пляской пламени на фоне тёмного ночного неба. — Это прекрасно, — прошептала она, нарушая тишину. Драко улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Ее глаза плясали в свете костра, щеки раскраснелись от жара пламени, кудри были такими же дикими и свободными, как и пляшущее перед ними пламя. Она закрыла глаза, наслаждаясь его великолепием. Магия Белтана пронизывала ночь. — Ты не могла бы выглядеть прекраснее, если бы была самой Флорой, — Драко перестал сдерживать свои чувства, и гордость была проклята. — Кто такая Флора? — Богиня весны. Майская королева, майская невеста, — пояснил он, — она покровительница всего, что растет и расцветает. Может быть, ты уже слышала об этом празднике как о Флоралии? Гермиона нахмурилась, слегка покачав головой. — До того как стать богиней Флорой, Хлорис была земной нимфой, жившей на Елисейских полях. Ее красоту превосходила только скромность, — Драко поднял глаза, чтобы увидеть выражение лица Гермионы, но не ожидал увидеть любопытство и интригу, написанные на ее лице, — однажды она забрела на прогулку, и её неописуемая красота привлекла внимание Зефируса… — Западный ветер… — пробормотала Гермиона. Драко улыбнулся. Многие мифы магглов и волшебников пересекались. — Западный ветер, — подтвердил он, — Зефирус захотел заполучить прекрасную нимфу себе и начал преследование. Хлорис бежала, но он преследовал ее. Она была быстра, но он был сильнее. Она не смогла обогнать ветер. Гермиона выдохнула, ее красивые губы разошлись. — И что было потом? Драко посмотрел вниз, на желтое пламя, отражающееся в ее любопытных глазах. — После того как он поймал ее, он взял ее и сделал своей невестой. Он дал ей титул Флоры, богини всех цветущих растений земли, — Драко протянул руку, чтобы аккуратно заправить локон за ухо Гермионы. Ее взгляд метнулся к его губам, и напряжение между ними стало таким же сильным, как магия праздника Бельтайн в ночном воздухе. Он наклонился и прошептал ей на ухо, — беги, Хлорис. Гермиона откинулась назад, выпрямившись как доска, и посмотрела на него. В её глазах блеснуло веселье, и она расплылась в ухмылке. Драко сбросил мантию, распустив за спиной крылья, и Гермиона бросилась бежать к деревьям. Когда она повиновалась, его охватило волнение: ее белое платье и смех, словно маяк, звали его в ночь. Он шел по лесу за ней, пока Гермиона не скрылась из виду, пока звук ее торопливых шагов не прекратился. Где ты, Хлорис… Драко наложил чары на свои ботинки, заглушая хлюпанье грязи и треск веток под подошвами. Впереди, между двумя большими дубами, мелькнула белая вспышка, и он сорвался на бег. Почувствовав его преследование, девушка издала пронзительный крик и побежала вглубь леса. Драко опустился на землю, чтобы подобрать упавшую в листву корону цветов, и продолжил преследование. Гермиона была быстра, но Драко был сильнее. Он чувствовал, как она устала, но Драко не сдавался. Он поймал её за талию и прижал к своей груди, а она закричала от восторга, что её поймали. — Ты ведь не думала, что сможешь убежать от меня, правда? — прорычал он ей в ухо, — что я когда-нибудь позволю тебе покинуть меня, любовь моя? — она задрожала под его пальцами, — ты моя. Драко взвалил свою маленькую ведьму на плечо и пошёл обратно к лугу. Костры пылали древней магией, когда он положил её на землю между ними. Взобравшись на неё, он сжал её левую руку своей правой. Взмах палочки — и вокруг их рук обвился шнур из зелёных шёлковых лент. — Драко? — Я знаю, что мы уже женаты. Это просто символично. Гермиона кивнула, свободной рукой потянув его вниз за воротник мантии, а другой прижав его к земле. — Драко… — Шшш… — он снова водрузил на её голову цветочную корону, — позволь мне сделать тебе приятно, — промурлыкал он. Драко задрал на ней платье, воплощая их будущее в свете белтановских костров.| | |Два года спустя| | |
Это был дерьмовый день в компании Малфоев. Нотт-старший в очередной раз оставил его без связи с новым проектом, неуклюже пытаясь выставить Драко некомпетентным как перед заказчиком, так и перед его отцом. Как будто название Малфой Энтерпрайзис подразумевало, что кто-то, кроме Драко, займется этим делом, когда его отец через несколько лет выйдет на пенсию. Драко решил пройтись по территории поместья от места аппарации у ворот, воспользовавшись лишними двадцатью минутами свежего воздуха, чтобы развеяться. Коттедж располагался на краю территории, с севера его скрывали деревья, а с юга — обильный огород. Дипси появилась у входа, приветствуя его щелчком и низким поклоном, и отнесла портфель Драко в его кабинет. Свет был погашен, в доме царила тишина, пока он поднимался по устеленной ковром лестнице в хозяйскую спальню. Распахнув дверь спальни, он увидел, что на кровати его ждёт жена, на лице которой не было ничего, кроме сонной улыбки. — Вот ты где, — сказала она, зевая, закрыла книгу и пересекла комнату, чтобы поприветствовать его поцелуем, — как работа? — Работа была просто замечательной, — ответил он. Кому какое дело до работы, если возвращение домой было таким же приятным, как это? Драко провёл её назад и осторожно опустил на кровать, снимая галстук и освобождаясь от верхней одежды, — как они обращались с тобой сегодня? — он опустился на колени и провёл руками по тугой коже вздувшегося живота Гермионы. Она закрыла глаза, расслабившись под его прикосновениями. — Вы оба хорошо относились к мамочке? — маленький локоть подкатился под ладонь Драко, — тебе удалось вздремнуть? — спросил он, оглядываясь на жену. Она выдохнула смешок. — Конечно же, нет. Как только я ложусь, они думают, что пора просыпаться и играть. Трудно заснуть, когда внутри меня происходит танцевальная вечеринка, — хмыкнула она, — но было приятно хотя бы немного отдохнуть, — Гермиона мечтательно смотрела на него, усталость затягивала ее глаза. Он должен был обладать ею. Она была так прекрасна в таком виде, ее беременное тело было символом его мужественности и ее женственности. Он поцеловал ее в живот и, приподнявшись, провел губами по шее. Она застонала от его прикосновения, ее набухшая грудь стала более чувствительной, чем обычно. — Скажи мне, кому ты принадлежишь… Из коридора послышался крик, тихое хныканье переросло в вопли. Голова Драко упала ей на плечо, и Гермиона рассмеялась. — Им, милый. Он плачет, а я прибегаю, — она обошла его и присела на край матраса. — Останься, — сказал он, поцеловав её в лоб, — постарайся еще немного отдохнуть, я приведу его к тебе, если он проголодался. Ее благодарная улыбка наполнила его гордостью, когда он направился по коридору в комнату сына. Хоть Драко и был маленьким задирой, он был благодарен за новорождённого Малфоя больше, чем за что-либо в этой жизни. Он сжал его в объятиях, утирая слёзы и успокаивая. — Всё хорошо, Роуэн, папа здесь, — сын затих, и наполненные слезами серые глаза заглянули в его собственные. Его идеальный сын. Его белтанский ребенок. Драко нисколько не жалел о том, что произошло в ту ночь, два года назад. В конце концов, у него было это прекрасное благословение и ещё двое на подходе. А главное, у него все еще была Гермиона. Согласно условиям договора, она могла развестись с ним хоть сейчас. Но их дети останутся с ним, своим отцом, до совершеннолетия. Потеряв родителей навсегда, когда целители пришли к выводу, что их память невозможно восстановить, Драко не сомневался, что она никогда не оставит своих детей, а значит, и его. Время от времени он замечал в её глазах мимолётный шепот сожаления. Она слегка хмурилась, когда в Пророке выходного дня было объявлено о помолвке Уизли. Её разочарование из-за того, что пришлось отложить её поступление на программу подготовки целителей в больнице Святого Мунго. Но она не жалела о нём. И уж точно не об их идеальных детях. — Ты что, весь день держишь маму на мушке? Изматываешь ее? — щеки Роуэна, залитые слезами, расплылись в улыбке от мягкого голоса Драко, — да, не так ли, — промурлыкал он, — как ты думаешь, Роу, может, дать ей отдохнуть еще немного? Она очень много работает, ты же знаешь. Растит не одного, а двух малышей, братика и сестричку для тебя. Гермиона была замечательной матерью. После рождения Роуэна он полюбил её заново. Её нежность и сочувствие к их сыну, то, как она инстинктивно всегда знала, что делать. Любовь, которую она изливала на него, на их дом, на их брак… Целители рекомендовали подождать хотя бы год, прежде чем пытаться завести второго ребёнка. Драко продержался девять месяцев. Ему нужно было больше ее. Больше кудрявых блондинов, больше милых нравов, больше любви, наполняющей коттедж. Больше нитей, связывающих их. Больше уз, связывающих их вместе.