| | | | Глава 4 | | | |
Канун Нового 1998 года
Драко сделал глоток огневиски, бросив взгляд через весь бальный зал на рыжеволосого волшебника, который весь вечер следил за его ведьмой. Уизли были приглашены из вежливости к Грейнджер, как он полагал, никогда прежде не видя их ни на одном из своих балов. Пары вальсировали на танцполе, а он наблюдал за толпой со своего места в баре: небольшой оркестр исполнял классические и современные композиции. Уизли сидел, прислонившись к стене, потягивал пиво и зыркал на Грейнджер во всей своей нерасчётливой бездарности. Крупный изумруд огранки подушка, висевший у неё на шее, похоже, делал своё дело, давая понять залу, кому она принадлежит. Это был рождественский подарок. Драко не хотел его дарить, а она, похоже, не хотела его принимать. Тем не менее, сегодня она с гордостью надела его. Серебряная цепочка, выкованная гоблинами, мерцала, преломляя все лучи света. Он обнаружил, что ему очень нравится смотреть на нее. И уж тем более Драко не возражал против того, как ее пальцы то и дело перебирали цепочку, а ее внушительный вес не позволял не обратить на нее внимания, не позволял забыть о нем. Это было справедливо. Она не покидала его мыслей более чем на несколько мгновений с той самой ночи, когда они скрепили узы. Драко должен был понимать, что каждая мимолетная мысль Грейнджер будет достаточно сильной, чтобы эхом отразиться от их связи и довести его до грани безумия. Но это было ещё не всё. С тех пор как он затащил её в свою постель, чтобы уложить спать, между ними установилось спокойное общение. Перемирие. Драко не мог понять, как при виде гротескных шрамов, стягивающих и перекручивающих её идеальную золотистую кожу, она стала казаться почти человеком, такой ущербной и закалённой в боях — почти как он сам. Поздно ночью, когда её чары исчезали и в окно их спальни светила луна, Драко лежал без сна, и его глаза прослеживали их пёстрые линии. Он узнал темное проклятие — подпись Долохова. Но он никогда не знал никого, кто смог бы пережить его. Поэтому его мысли блуждали, пытаясь разгадать историю, о которой он боялся спросить. Вновь обретя гламурную и безупречную маску, Драко обнаружил, что ему не хватает взгляда на её боевые шрамы. Он понимал, почему она скрывает их, почему не хочет привлекать к себе внимание, отвечая на одни и те же неловкие вопросы людей, которые читали о войне только в Пророке, сидя в своих креслах. Он не мог сказать, что винит ее. А его кулон, претендующий на ее декольте, — это все, что нужно было видеть остальным. Как бы неприятно ему не было это признавать, но сегодня Грейнджер выглядела потрясающе. Ее золотистая кожа светилась жизнью, даже сейчас, в зимнюю стужу. И хотя Драко чувствовал абрис, просто находясь с ней в одной комнате, это было ничто по сравнению с теплом медового взгляда, который смотрел на него сквозь тёмные ресницы, когда она думала, что он не смотрит. Его родители вернулись из длительного отпуска во Франции несколько недель назад, как раз к началу ежегодного новогоднего торжества. Мерлин упаси, чтобы они, как обычно, не устроили представление для всей магической Британии. Драко окинул взглядом бальный зал, выражение его лица было таким же скучающим, как и его самочувствие. До полуночи оставалось ещё почти полчаса, и он допивал уже четвёртый бокал за вечер. Забавно, что кольцо на пальце левой руки делало его как никогда желанным, а теперь он неожиданно оказался моногамным. Пункт о верности, включенный в брачный контракт, оказался жестоким поворотом, которого он никак не ожидал. Мерлин знал, что у его собственного отца такого пункта не было. Яйца Драко были почти синими от того, что он спал рядом с Грейнджер, но не спал с ней. Его стандарты снижались с каждой минутой, и он все меньше и меньше испытывал отвращение к ней — несомненно, им руководили самые низменные инстинкты. Теперь, когда они обрели дружеские отношения, все его дни проходили в молчаливом присутствии жены. Завтрак подавался в спальню, где они вдвоем читали утреннюю газету, обмениваясь фрагментами, когда один из них заканчивал. После этого она отправлялась в библиотеку и пыталась впихнуть в свой переполненный мозг побольше информации из пропущенного курса для подготовки к экзаменам. В то время как она проводила большую часть дня в помещении, Драко обычно проводил его в полётах. Выбираться на природу было гораздо предпочтительнее, чем прятаться в поместье. Столько воспоминаний наполняло его стены, и большинство из них были ужасными. Драко наблюдал за тем, как Гермиона ведет вежливую светскую беседу с его матерью. Грейнджер приняла роль светской чистокровной жены гораздо легче, чем он ожидал. Её послушание во многом зависело от взятки: если она будет хорошо себя вести, его мать наконец-то выполнит своё обещание подыскать для ее родителей лучшую команду целителей после Нового года. Бедный милый наивный котенок все еще не понимал, что его мать — самая большая змея из всех них. Ее глаза загорелись, когда Уизли начал пробираться к ней через всю комнату. Наблюдая за тем, как он разлюбил её за последние несколько месяцев, Драко, пожалуй, больше всего жалел её. Уизли всегда был капризным ребёнком, а взросление в тени своих старших братьев превратило его в мелочного человека. Он никогда не простит Грейнджер её проступка — она вышла замуж за такого человека, как Драко Малфой, даже до того, как её заставили трахаться с ним. Хуже всего, что Грейнджер об этом даже не подозревала. Самая яркая ведьма столетия не заметила, как скривился рот Уизли, когда он увидел изумруд Драко на её шее. Или то, как он избегал её с момента свадьбы. Она не понимала, что если мужчина действительно хочет её увидеть, то он найдёт для этого время, как бы занят он ни был. Драко поставил пустой бокал на барную стойку, решив переместиться в другой конец зала, пока продолжался их напряжённый, неловкий разговор, причём чрезмерное желание Грейнджер не вызывало ничего, кроме желания ещё больше оттолкнуть грустного парня. В любую секунду Уизли мог оттолкнуть ее и начать отшивать. Они исполняли эту песню и танец с первого курса. — Ты начинаешь вести себя как одна из них. Да и выглядеть начинаешь как одна из них. Что это за макияж и прическа? — печаль захлестнула связь, когда Уизли скривил губы в отвращении, глядя на Грейнджер через свой слишком длинный нос. Ее рука метнулась к локонам, которые были приглажены в мягкую косичку для этого вечера. — Что плохого в том, как я выгляжу? Абсолютно ничего. Грейнджер была едва ли не самой красивой ведьмой в этой комнате, чего и следовало ожидать от жены Малфоя. Не то чтобы Уизли понял качество, если бы оно было видно ему прямо в глаза. Она нахмурила брови, но потом вновь вскинула подбородок. — Это бал, Рональд, и я не буду извиняться за то, что оделась прилично. — Но ведь это не просто красивая одежда. Ты так часто общаешься с этими тупицами, что уже и на себя не похожа. Такое впечатление, что ты стараешься выглядеть красиво для кого-то другого. — Что ты… — лицо Грейнджер опустилось, руки зашарили по черному шелку ее платья. Он готов был поспорить, что именно из-за ошибочно громких мнений Уизли ей пришлось поправлять своё платье. — Ты считаешь, что обычно я не выгляжу нормально? — насмехалась она. Уизли закатил глаза. — Это не… — А я считаю, что она выглядит потрясающе, — перебил его Драко, обхватывая рукой ее тонкую талию. Под его пальцами она казалась естественной. Но, тем не менее, последние три месяца он каждое утро просыпался только от того, что ее руки обхватывали его, а ее попка была прижата к его бедрам. Грейнджер стояла неподвижно, в её взгляде всё ещё отражалась обида. Голубые глаза уставились на прикосновение к бедру Грейнджер, а лицо Уизли озарилось гримасой отвращения. — Вы ведь действительно вместе, не так ли? Грейнджер вздрогнула, напрягшись под его хваткой, так как пришла к выводу одновременно с ним — когда это они успели так удобно устроиться рядом друг с другом? Даже если этот жест был направлен на то, чтобы задеть Уизли, прошлым летом Драко и подумать не мог о том, чтобы прикоснуться к ней с притворной нежностью. Она обвела взглядом зал, пытаясь понять, не подслушивает ли кто, и только потом зашипела: — Ты же знаешь, что у нас есть свои роли. — Ты играешь свою очень хорошо, Гермиона. Почти кажется, что на самом деле ты вовсе не играешь… — Чего ты от меня хочешь? — ответила она, перейдя на шепот, — ты хочешь, чтобы я двенадцать месяцев хандрила и была несчастна? Люциус и Нарцисса относились ко мне только с уважением и добротой. Да и Драко тоже, если уж на то пошло. У меня нет причин… — У тебя есть все причины. Годрик, послушай себя! Как будто ты даже не гриффиндорка. Ты просто трусиха, слишком жалкая, чтобы отстаивать то, что правильно… Драко вмешался, не успев осознать, что слова покинули его рот. — Почему бы тебе не быть помягче с моей женой, Уизелби. Мы все просто делаем то, что должны. Салазар знает, что она не обиделась на тебя, когда ты бросил ее в лесу, где было полно Пожирателей. Сбежал со своей маленькой чистокровной задницей домой к маме и папе, когда все пошло наперекосяк? Трус это ты, — прошипел он. Его грудь вздымалась, мысленные стены рушились, чтобы снова отгородиться от гнева, — я знаю, что тебе тяжело видеть, как твоя маленькая девочка развивается и процветает в условиях, которые ты никогда не сможешь ей обеспечить. Может быть, если бы ты умел читать не только на уровне четвертого курса, она бы и одевалась для тебя красиво… Как и было предсказано, Грейнджер убежала. Уизли теперь был довольно помидорного оттенка. — Откуда ты об этом знаешь? — Что ты беден? Я почувствовал запах бедности еще до того, как вы приехали… — Нет, как ты узнал, что я ушёл? Драко ухмыльнулся. — Она будит меня почти каждую ночь, бормоча во сне. Каково это — знать, что ты являешься объектом ее кошмаров? Уизли нахмурился, оглядывая толпу в поисках Грейнджер. — Значит, вы спите вместе? — спросил он, сглатывая и сжимая кулаки. — А почему бы нам не делать этого, во имя Салазара? — Драко завелся. Это было слишком просто, но, Мерлин, это никогда не устаревало, — в конце концов, мы муж и жена. Нам приходится уживаться. Сначала мне не нравилась эта идея, но мне нравится, как она обхватывает меня руками, прижимается ко мне во сне… Уизли, казалось, готов был взорваться, когда он обошёл Драко. — О, и… убедись, что ты ничего не трогал по пути к каминам. Эльфы пересчитали все столовое серебро, — Драко повернулся и вернулся на вечеринку. Двадцать минут до полуночи. Пэнси шагнула к нему, когда он возвращался к бару за пятым бокалом. — Не сейчас, — пробормотал он, обходя её. — Драк… — она остановила его, мягко прижав руку к его руке, и ее пальцы обхватили напряженные мышцы, — твой отец послал меня вернуть тебя… — Черт возьми… — он вырвался из ее хватки и направил свои шаги туда, где у основания парадной лестницы, ведущей в бальный зал, стоял патриарх Малфой. — А, Драко, — надменно поприветствовал его отец, — куда же убежала новая миссис Малфой? — Откуда мне знать… — Найди её, — прошипел он, — убедись, что вас увидят на танцплощадке до конца вечера, и лучше, черт возьми, чтобы вас сфотографировали целующимися в полночь. Я доходчиво объяснил? — улыбка не сходила с его холодных серых глаз, когда он пристально смотрел в глаза Драко, — мисс Грейнджер знает, что поставлено на карту. Драко насмешливо хмыкнул и повернулся, чтобы сделать то, что ему было приказано. Он не знал, когда проблемы Грейнджер стали его проблемами. Когда ты произнёс клятву и сказал: Да. Драко был готов сам разыскать команду целителей, лишь бы положить этому конец. Разве гриффиндорцы не славятся своей смелостью? И вот прошло полгода, а Грейнджер всё ещё подчинялась каждому требованию его родителей, полагая, что если она будет вести себя хорошо, то они выполнят свою часть сделки. Узы потеплели, и он приблизился к укрытию Грейнджер как раз в тот момент, когда она вышла из личной уборной в дальнем конце зала. Увидев его, она остановилась на месте и, собрав все силы, потянулась к его руке, протянутой ей навстречу. Драко стоял спиной к переполненному залу, давая ей возможность побыть наедине с собой, пока она не выпрямилась и не успокоила дыхание. Непродолжительное чувство благодарности переполняло их, пока, наконец, она не подняла голову, натянуто улыбнувшись, и не позволила ему без единого слова вывести её на танцпол. Вступив в венский вальс, они закружились по залу, кружась в ритме три четверти часа. Драко знал, что она не совсем безнадёжная танцовщица, ведь на четвёртом курсе ей удалось справиться с Крамом и его двумя левыми ногами, но он не ожидал, с каким мастерством она будет так податливо следовать его указаниям. Он был готов к тому, что ему придется водить ее по танцплощадке, борясь за контроль над ней. Но Гермиона чутко реагировала на каждое его прикосновение, как будто они уже делали это раньше. Много раз. Оставаясь в закрытой позиции, он перевел их на квикстеп в четверть оборота, когда темп сменился новой песней. Грейнджер откликалась на каждый его взлет и падение, каждое шассе и лок-степ. Если бы он не знал ничего лучше, то мог бы утверждать, что она танцует лучше. Но это было нелепо: он ходил на уроки с тех пор, как научился ходить. Вспышка фотоаппарата вернула Драко в настоящее, и он понял, что танцпол вокруг них очистился. Он не замедлил шаг, и ловкие ноги Грейнджер заплетались по залу вместе с его ногами. Распущенный локон, упавший из её косы, обрамлял её лицо, когда она танцевала с ним в высоком и гордом танце. В её медовых глазах сверкали искорки, улыбка становилась всё более искренней с каждым шагом, пока он с гордостью демонстрировал её собравшейся толпе, аплодисменты которой возвестили ему об окончании музыкальной сюиты. Драко хлопнул в ладоши, жестом поприветствовав ведьму рядом с собой, и тут же над толпой раздался усиленный голос его отца. Пять минут до полуночи. Он приобнял Грейнджер за плечи и поставил перед собой, обхватив её за ключицы так, что она коснулась ее изумруда. Сердце Грейнджер колотилось, она тяжело дышала, прижавшись к его предплечью, пока отец произносил несколько изменённую речь, повторив прошлогоднюю новогоднюю речь. Она взяла с плавающих подносов два фужера с шампанским и передала один ему. Они оба залпом выпили за длинный тост отца, и их бокалы, опустев, исчезли на кухне. — Ты видела камеры? — пробормотал он, едва слышно шепча ей на ухо, когда начался обратный отсчет до полуночи. — Мм, — пробормотала она, фальшиво улыбаясь. Драко наклонился вперед и прижался губами к ее виску. — Мы должны выглядеть убедительно, — взяв ее за руку, он развернул ее лицом к себе, и они присоединились к толпе, скандирующей последние секунды этого ужасного года. С Новым годом! Оркестр заиграл бодрую версию песни «Auld Lang Syne», и он улыбнулся, глядя в ее бездонные ланьи глаза. Вспышки фотосъемки озарили зал, как фейерверк, в тот момент, когда их губы встретились. Тепло разлилось по всему телу, когда Драко поднял руку к её пояснице, еще ближе приближая ее к себе, пока они держали друг друга в поле зрения, позируя на мгновение дольше, чем это было естественно для фотографии, прежде чем снова оторваться друг от друга. Драко проследил за взглядом Грейнджер, обращённым к отцу, и едва не пропустил едва заметный кивок, который тот ей дал. Лед залил их магическую связь, но никто не заметил, как Грейнджер скривила губы от отвращения. Она была слишком отвлечена фейерверком над задними садами. Когда все устремились к балконам, Грейнджер пробралась сквозь толпу и направилась в противоположную сторону, в поместье. Каблуки возмущённо цокали по каменному полу, задница так маняще покачивалась под облегающим чёрным шёлком платья. Дойдя до входа в зал, она не удостоила его ни единым взглядом и скрылась из виду. Драко был склонен предоставить ей самой разбираться с тем, что она хотела устроить. Ему не нужно было давать ей мишень для тренировок, его не волновали её маленькие чувства и то, с чем она сегодня столкнулась. Как будто она одна такая. Драко подошёл к бару, чтобы выпить ещё огневиски, и через окна от пола до потолка наблюдал за тем, как фейерверки озаряют небо техническим великолепием; это было почти так же прекрасно, как-то, как Грейнджер смотрела на него, когда они танцевали. Черт, он собирался последовать за ней. Оставив полный бокал на стойке бара, он направился по коридорам для слуг к своему личному крылу и успел схватить рукой тяжёлую дверь спальни как раз в тот момент, когда Грейнджер захлопнула её за собой. Она вздрогнула, не ожидая его появления. — Ты просто невероятен. — Мм, — хмыкнул Драко, — мы это уже знаем. Не хочешь рассказать поподробнее? — Ты не должен был быть таким грубым с ним! — закричала она, сжимая в ярости маленькие кулачки. Его тело успокоилось, выдыхая раздражение. Она была зла, он знал, но кричала не на того человека. Пока её подсознание объясняло ей, что она безответно привязана к Уизли, Драко не собирался стоять и принимать на себя удар. — А что я должен был делать? Позволить ему так с тобой разговаривать? — Да! Ты тут ни при чем. Я сама справлюсь! — Гермиона вскинула руки вверх, издав стон разочарования, и топала дальше по спальне в сторону ванной комнаты. — Ты не можешь просто так уйти от меня, — прорычал он ей вслед. После того случая, когда он сломал её палочку пополам, между ними было заключено негласное перемирие. Ему не нужно было видеть руку в кармане её мантии, чтобы понять, что костяшки её пальцев побелели, крепко сжимая рукоятку новой палочки из вяза, которую он купил для неё после этого. — Именно так я и поступлю, Малфой. Я могу уйти. Через шесть благословенных месяцев, — улыбнулась она потолку, — я уйду от тебя и от этого ужасного места и никогда не оглянусь назад, — перейдя в ванную комнату, она захлопнула за собой дверь, но Драко снова распахнул её. Будь он проклят, если последнее слово останется за ней. Грейнджер мужественно скрывала изумлённое выражение лица, когда он распахнул за ней дверь ванной комнаты. — Ты сможешь уйти через шесть месяцев, но сейчас ты от меня не уйдёшь», — прорычал он, — может быть, ты и не выбирала эту ситуацию, в которой мы оказались, я знаю, что не выбирала. Но я не буду стоять в стороне и позволять другому волшебнику неуважительно относиться к тебе. Даже если ты просто стояла там и позволила ему проявить неуважение ко мне. — Как будто ты был невинной жертвой во всем этом? — Грейнджер, не я это начал, — Драко шагнул вперед, понизив голос, — но я это закончил. Я никому не позволю так обращаться с моей женой. Малфои защищают своих, — значение его слов только сейчас дошло до ее ушей. На лице Грейнджер отразилось такое же потрясение, как и на его лице, но затем она зажмурилась, вновь ожесточив свое выражение. Грейнджер быстро училась. — Я могу быть твоей женой, но я не… я не твоя, — нахмурилась она, высоко вскинув подбородок в знак неповиновения. Драко одним шагом преодолел расстояние между ними. Изумруд тяжело вздымался на ее груди, дыхание было неровным. — Разве нет? — по какой-то необъяснимой причине ему необходимо было услышать от неё эти слова, необходимо было, чтобы она признала их. Ее гнев завораживал, пронизывая связь искрами и разрядами. Возможно, именно ее страсть привлекала его больше всего. Ее медовые глаза метнулись к его губам, рот приоткрылся, но она все еще сдерживалась. — Не бойся, — прошептал он, — я тоже это чувствую. Руки обхватили его шею, губы прижались друг к другу, и в них вспыхнула страсть. Драко притянул ее к себе, поднимая платье, чтобы она обхватила бедрами его талию. Грейнджер застонала, откинув голову назад, и прижалась к стене, пропуская поцелуи по горлу, проводя зубами по нежной коже пульса. Его грудь прижалась к ее груди, так идеально подходящие под две его ладони и так и просились, чтобы их сжали. Драко приподнял ее выше, посасывая кожу груди и соски. — Ещё, — вздохнула она, проводя пальцами по его волосам, — мне нужно… — Шшшш… Я знаю, что тебе нужно, — Драко отнес ее в спальню и уложил на кровать. — Что ты делаешь? — спросила она, опираясь на локти, когда Драко приподнял ее платье и пролез между ее ног, чтобы обхватить руками ее бедра. Он посмотрел на ее обеспокоенное лицо. — Только не говори мне, что тебя никогда хорошенько не вылизывали? — Грейнджер покраснела, не найдя, что ответить. Он не сводил с нее глаз, вылизывая полоску по ее промежности, провел языком по ее клитору, слегка подсасывая. Она задыхалась, как будто это действительно было впервые. Это было неудивительно, зная, с кем она лишилась девственности. Его милый, неопытный котёнок. Драко не сводил с неё глаз, которые метались по нему, изучая каждое его движение. — Грейнджер, отключи свой большой мозг и просто почувствуй, — она открыла рот, задыхаясь от желания. Связь между ними была пьянящей. Он никогда не заботился об удовольствии своих партнёрш, кроме того, что мокрая пизда лучше сухой. И все же Драко почувствовал, что ему необходимо показать Грейнджер, как хорошо она может себя чувствовать. Ему не терпелось почувствовать отголоски ее удовольствия, когда она в следующий раз кончит на его член. Ему хотелось увидеть её раскрасневшейся от возбуждения, когда она будет извиваться под ним, не надевая ничего, кроме изумрудного кулона. Он медленно ввел в нее два пальца, загибая кончики к чувствительной передней стенке, а губы и язык продолжали ритмичные ласки. — Скажи это, скажи, что ты моя, — желание присвоить ее себе вернулось к нему, когда ее внутренние стенки начали трепетать вокруг его пальцев, приближая ее кульминацию. — Я… — Вот и все, Гермиона. Скажи мне, кому ты принадлежишь. Она таяла под его языком. — Тебе! — задыхаясь, пролепетала она, сжимая его пальцы своей тугой промежностью. Драко чуть не кончил в штаны вместе с ней. Её чары спали, кончики шрамов выглядывали из-за шёлкового лифа. Неужели её глаза всегда сверкали золотыми искорками? Она откинулась на спинку кресла, развалившись на куче подушек, кудри которой были почти разумны в своей дикости. — Посмотри на себя, — вздохнул он, — ты так прекрасна, — Драко забрался на кровать и поцеловал фиолетовую кожу на её декольте, а затем переместился выше и прижался губами к её губам, — видишь, какая ты вкусная? — она застонала, приоткрыв рот, и потянула его вниз за воротник. Драко выпутался из мантии, а Гермиона расстегнула пуговицы на его рубашке и потянулась к поясу, пока он возился, снимая рукава с рук. Боже, она была совершенна. Его маленькая распутная ведьма. — Пойдём, — Драко встал, протягивая руку, чтобы она присоединилась к нему. Он глубоко поцеловал её, потянулся за ней, чтобы расстегнуть пуговицы на задней части платья, и потянул её вперёд, чтобы перешагнуть через ткань, когда тяжёлый шёлк упал на пол. Гермиона провела кончиками пальцев по поясу его брюк, потянув за пуговицу, которая все еще оставалась скрытой. У Драко отвисла челюсть, когда она опустилась на колени и спустила брюки с его бёдер. Её медовые глаза смотрели на него, пока она освобождала его член из брюк, и расширились, когда она оценила его размеры. — Это… — она сглотнула. Драко рассмеялся. Какой же она была невинной кошечкой. Её рука неуверенно потянулась вперёд, обхватывая пальцами его член. Ее искренние глаза смотрели на него, а розовый язычок лизал нижнюю часть его головки. Черт возьми, эта ведьма собирается убить его. Проведя большим пальцем по его кончику, она собрала несколько капель спермы и провела маленькой ладошкой вверх и вниз по его стволу, прежде чем взять его в рот. Когда она научилась так сосать член? Драко не хотел об этом думать. Она покачивалась, проводя языком по его длине, каждый раз проникая чуть дальше вглубь, пока не захватила его полностью, сжимая горло. Ее щеки впали от всасывания, когда ее губы снова подтянулись к его кончику. — Черт, Грейнджер, — она была Элизиумом. Он провел пальцами по ее пульсирующему клитору, направляя их в устойчивый ритм. Он не собирался сдерживаться. — Ты должна остановиться…- вздохнул он, с трудом сохраняя самообладание, — остановись, Гермиона. Она удивленно подняла глаза. — Разве я… — Нет-нет, ты идеальна. Мне просто нужно кончить в тебя, — облегчение захлестнуло их, когда Драко поднял её на ноги и отвёл назад к кровати, целуя шею и плечи, когда укладывал. Драко опустился к её груди, покрывая поцелуями её шрамы, и взял в каждую руку по груди, посасывая её соски, доведённые до твёрдых пиков. От его горячего дыхания по влажному телу Гермионы побежали мурашки. Драко опустился на ее тело, пропуская свой член сквозь ее влажные складочки. — Такая мокрая для меня. Моя идеальная маленькая жена. Грейнджер застонала, подставляясь под его похвалы. Нажав на ее клитор, Драко интенсивно потёр его. — Черт, какая же ты тугая, — ее стенки сжались, едва не выжав его досуха. Драко выдохнул, мысленно перечисляя все непривлекательные вещи, которые только мог придумать. Она может разочароваться в нем, если он кончит через десять секунд. Малфой замедлил темп, наклоняясь, чтобы оставить следы на ее коже. Вверх по горлу, вниз по точкам пульса, к нежной коже за ухом. — Пожалуйста, — вздохнула она, — Драко, мне нужно… Он встретил ее умоляющий взгляд. Она впервые произнесла его имя, и ему очень понравилось, как оно прозвучало на её губах. Драко снова опустил руку к чувствительному клитору, потирая тугие круги прямо над тем местом, где его член распирал ее. — Это то, что тебе нужно? — прошептал он, поглаживая другой рукой её шею. Грейнджер вскрикнула, ее внутренние стенки затрепетали, вырывая из него его собственный оргазм, и они вместе перевалились через край. Он рухнул на нее сверху, вдыхая аромат ее лавандового шампуня, смешанный с запахом секса, пропитавшим комнату. Он смотрел на неё: кудри разметались по матрасу, кожа пылала здоровым румянцем только что удовлетворённой ведьмы. Драко инстинктивно потянулся к своей палочке и наложил противозачаточные чары на таз Грейнджер. Она вздрогнула. — Сходи в туалет, — приказал он ей. Драко перевернулся на спину, переводя дыхание, когда она соскользнула с кровати и бросилась в ванную. Он перетрахал немало ведьм, но такого ощущения еще не испытывал. Даже близко не было. Когда она вернулась, он уже застелил кровать и лежал с раскрытыми объятиями, готовый принять её. Грейнджер робко подошла к кровати и забралась в неё, не поворачиваясь к нему спиной: удовлетворение, зародившееся между ними, постепенно сменялось трепетом и угрызениями совести.
| | |
Драко проснулся от шума перелистываемых страниц. Он уже привык к знакомому звуку утренних занятий своей жены. Он потянулся и успел сесть, чтобы увидеть, как Грейнджер складывает Пророк и, прикрыв лицо ладонями, опускает его на стол рядом с собой. Он выскользнул из-под одеяла и подошел к ней сзади. Ее плечи напряглись под его пальцами. Причина её беспокойства стала понятна, когда он увидел их фотографию, напечатанную над сгибом утренней газеты. Похоже, Скитер заслужила первую полосу своей статьей о новогоднем балу Малфоев. Драко был вынужден признать, что их фотография была довольно привлекательной: они улыбались друг другу, танцуя в бесконечном круге по бальному залу. Если бы он не знал ничего лучше, то мог бы даже подумать, что они выглядят влюбленными. И тут возникла проблема. — Он никогда не сможет простить тебя, — тихо проговорил Драко через её плечо. Грейнджер подняла на него глаза, в которых светилась обида, — еще до прошлой ночи. В тот момент, когда ты поставила свою подпись на свидетельстве о браке, ты стала испорченным товаром. Думаю, в глубине души ты это знаешь. Грейнджер перевела взгляд на стену. — Он был прав. Не похоже, что мы играем роль. Мы выглядим как настоящие молодожены, — Драко двинулся, чтобы сесть напротив нее за маленький столик, когда из ее горла вырвался звук отвращения, — ты не можешь сначала хотя бы надеть брюки? Я имею в виду — как минимум. Драко ухмыльнулся, усаживаясь полностью обнаженным и наполняя свою тарелку ягодами. Грейнджер хмыкнула и в знак протеста встала, чтобы одеться и приготовиться к дню в ванной комнате. Он не мог быть уверен, но ему уже начинало казаться, что они настоящие молодожёны. Он не знал, когда эта мысль стала для него менее ужасной. Или почему для неё она все еще так ужасна? Грейнджер не уступала в остроумии. Её острый язык опускал его быстрее, чем кто-либо другой из его знакомых, но при этом она так красноречиво держалась на всех светских мероприятиях, которые они посещали вместе, даже среди самых чопорных чистокровных стариков. Удивительно, что ее не распределили на Слизерин, за исключением, пожалуй, ее храброй натуры. Она была щедра, всегда оставляла ему конспекты, чтобы он по вечерам готовился к экзаменам вместе с ней. И уж точно с ней у него был лучший секс в жизни. Он откусил кусочек яблока, понимая, что в роли жены Малфоя ему могли бы выбрать кого-то гораздо похуже. Драко вздрогнул, когда в памяти всплыло воспоминание о том, как Астория лежит под ним утомленная и невеселая. Драко взял в руки газету. Под заголовком был изображен их новогодний поцелуй, а также несколько других фотографий с бала, состоявшегося вчера вечером. Они действительно выглядели как настоящая пара. Возможно, Драко нужно было показать Грейнджер ещё несколько причин, по которым он стоит того, чтобы остаться рядом.| | |
— Ай…черт! — это было ошибкой. Никогда еще он не чувствовал себя так глупо, как сейчас, стоя перед Грейнджер, а существо в его кармане пыталось пролезть туда когтями. Драко отправился на Косую аллею всего час назад, намереваясь купить что-нибудь во Флориш и Блоттс — новый редкий фолиант или, может быть, какое-нибудь редкое издание из отдела комиссионных в задней части магазина. Грейнджер любила книги, это он точно знал. — Может, ты уже скажешь мне, что происходит? — она скрестила руки, наклонив голову набок в явном раздражении. Да, в общем, дело в том, что я, кажется, сошёл с ума. Думал найти тебе какую-нибудь безделушку, чтобы поднять настроение, а вместо этого принес домой чертово пятнышко сажи, и всё потому, что оно кричало Гермиона Грейнджер. Какие-то звуки раздались из-под его плаща, когда множество когтей принялись вспарывать его грудь. — Черт! — Драко потянулся во внутренний карман и вытащил крошечного чергого котёнка Книзла. Он чихнул в ярком свете библиотеки Мэнора, его мех был настолько тёмным, что, казалось, поглощал свет — миниатюрная чёрная дыра на ладони. — Это… — у Грейнджер отвисла челюсть, а рука поднялась, чтобы прикрыть открытый рот, — ты подарил мне котенка? За кнут, за серп. — Познакомься с новым членом семьи Малфой. Я подумал, что мы назовем ее Никс, — Драко изучал её реакцию, уверенный, что она чувствует его нервозность через связь, но он был слишком поглощён её реакцией, чтобы заботиться об этом. Её карие глаза стали широкими, как блюдца, а брови почти скрылись в волосах. Она пересекла комнату и протянула руку, чтобы почесать его за ухом кончиком пальца в знак приветствия. — Никс… — прошептала она, улыбаясь, почесывая его челюсть, — у меня был книзл. Наполовину книзл… — Я помню, — как он мог не помнить? Проклятая оранжевая угроза преследовала ее повсюду. — Драко, она такая милая, — вздохнула Гермиона, — спасибо. У него перехватило дыхание, в груди заклокотало от гордости, когда она впервые за все время улыбнулась ему по-настоящему, искренне. Драко очень нравилось, как она улыбается.