Монстр внутри Джима

Джеймс прекрасно понимал, что его отношения с Кобблпотом уже давно вышли за рамки взаимовыгодного сотрудничества. Освальд долго и самозабвенно вещал о вынужденной дружбе, которая может оказаться весьма полезной для них обоих, и в то же время смотрел на Гордона так, что у того даже рубашка к спине прилипала. Постоянно прожигаемый этим голодным взглядом, Джеймс даже не удивился, когда Кобблпот пригласил его отужинать. Разумеется, детективу увлекаться такими шалостями не пристало, поэтому Гордон приглашение попросту проигнорил. Равно как и пару десятков последующих. Освальд не сдавался. Он организовывал приём за приёмом, выписывал в Готэм мировых музыкантов, устраивал сногсшибательные выставки, танцевальные конкурсы, построил в Готэме ледовый дворец и завёл собственную хоккейную команду. И на каждое это событие Джеймс был зван. Почему-то это доставляло особое удовольствие – раз за разом отказывать королю и чувствовать себя при этом безудержно свободным и ценным. И чем больше копилось в мусорной корзине позолоченных карточек с зонтиками, тем крепчало у Джеймса чувство собственной значимости. Но однажды приглашения прекратились. Совсем. Кобблпот перестал приходить в участок, звонить, ну и, конечно, звать куда-либо. Сначала Гордон этого и не заметил. А потом начал понимать, что чего-то стало не хватать. Особенно остро это почувствовалось, когда однажды Харви сказал: – У меня два билета на хоккей. Пошли? Джеймс открыл рот и на всякий случай заглянул в ящик своего стола – обычно пингвиньи приглашения самообразовывались именно в нём. Но в ящике было пусто. – Возьми кого-нибудь другого, – неуверенно пробормотал Гордон, почему-то чувствуя себя оскорбленным в самых лучших чувствах. – Джимбо! Ты вообще мужик? – завёлся Харви. – Наша команда уже полгода на хозяйских матчах всех подряд рвёт, а ты даже в ледовом дворце ни разу не был! – Ага, команда, – Джеймс скептически скривился. – Под зонтиком. – Да хоть под павлиньим хвостом! – решительно сплюнул Буллок. – Пока они выигрывают, какая, к черту, разница… Какая разница… И в этот раз готэмский хоккейный феномен яростно крушил противника. Команда Пингвина была силовой. Даже чересчур силовой. Гостей только и успевали одного за другим утаскивать с поля после очередного виртуозного впечатывания в бортик. Что же, каков хозяин, такая и команда. Не в хоккей играют, а в игрока. Надо сказать, что противников, даже привыкших к такому жесткачу, это деморализовало. Поэтому во втором тайме счёт сдвинулся с нулевых позиций и, разумеется, в сторону Готэма. На первом голе Харви взревел в едином порыве с оголтелыми трибунами. Болельщики гостей предпочитали в Готэм не соваться. Это было разумно. Джеймс поморщился и наконец решил украдкой осмотреться. Впрочем, долго глазеть по сторонам не пришлось. Освальд был обнаружен, разумеется, в вип-ложе, а рядом с ним поблескивала лысая башка Зсазса. Ожидаемо, Джеймса Кобблпот не заметил. Да и где было разглядеть одного серого скучного полицейского в разношерстной ревущей толпе. В перерыв Харви притаранил ящик пива, чтобы оторваться по полной. Джеймсу эта идея казалась сомнительной, поскольку в ледовом дворце и так было весьма прохладно, и раз уж пить, то что-нибудь покрепче. Однако попробуй поспорь с этим новоявленным фанатом. Игра закончилась после третьего периода. Никакого дополнительного времени для определения победителя не потребовалось. Счёт 3-1 в пользу хозяев. А дальше Джеймс почти с любопытством послушал гимн Готэма. Блин, а он даже и не знал, что такой в природе существует. Надо отметить, появление собственной хоккейной команды и впрямь немного всколыхнуло в горожанах дремлющее чувство патриотизма. Как ни странно. А потом, стоило отзвучать последним нотам гимна, на лёд вышел Пингвин собственной персоной. В чёрном приталенном пальто, с ярким лазурным шарфом и безупречной прической. Его осторожно поддерживал под локоть Зсазс. Кобблпот горячо благодарил команду за волю к победе, отмечал, что Готэм наконец становится лучше, ну и что-то ещё. Джеймс не слушал. Он пил пиво и с тоской думал, что сейчас, на белом льду, расчерченном острыми лезвиями коньков, Пингвин смотрится настолько торжественно, что это почти красиво. Зато Буллок внимательно слушал и в какой-то момент восхищенно хлопнул себя по коленке и, повернувши счастливую харю к Гордону, воскликнул: – А ведь складно поет, мерзавец! И слово «мерзавец» в данном случае было комплиментом. – Я в сортир, – пренебрежительно хмыкнул Джеймс. Всосанные четыре банки пива давали о себе знать. Да и было бы, на что там смотреть. Всего лишь Пингвин. В лазурном шарфе. После посещения клозета надо было отыскать в людской толчее Харви. Джеймс позвонил ему на мобильник и сказал, что будет ждать возле местной кафешки. Но прошло минут 15, а Буллок так и не появился. Зато Джеймс окончательно околел и решил заказать себе в кафе что-нибудь более горячительное, чем пиво. И на кого он наткнулся, лишь переступив порог питейного заведения? Разумеется, на Пингвина, в окружении его драгоценной хоккейной команды. Освальд стоял на слегка обозначенном выступе, очень напоминающем маленькую сцену и вещал… Куда ж без этого? Насколько Джеймс помнил Кобблпота, тот непрерывно разговаривал. Причём, нет бы по делу... Но по делу у Пингвина были только мыслишки, а в воздух он выбрасывал ненужный информационный хлам. Гордон не стал слушать, отошёл к барной стойке и заказал себе виски. Бармен кивнул и унёсся куда-то бренчать бутылками. Кобблпот, по всей видимости, свою пламенную речь закончил, потому что Джеймс чуть не оглох от грянувших аплодисментов. Впрочем, его барабанные перепонки выдержали же рёв трибун, ну, и это точно переживут. С момента встречи с Кобблпотом Джеймс стал ощущать в себе нечто странное. Будто в его душе кто-то завелся. Некий монстр, от которого можно ждать любых неприятностей и бед. Активировалось это чудище исключительно путём созерцания острого пингвиньего клюва. Освальд ещё и рот не успевал открыть, а монстр уже вставал в боевую стойку, выпуская когти, и угрожающе рычал. Поначалу Гордон думал, что так реализуется его собственное великое раздражение. Но со временем он научился слышать, чего хочет монстр на самом деле… И открытие это не радовало. Ленивый бармен принёс наконец-то виски. Джеймс, оценив местную скорость обслуживания, сразу заказал ещё два. И тут к нему кто-то подсел. Гордон обернулся, практически уверенный, что это Пингвин, но нет – всего лишь трио румяных хоккеистов. Тоже заказали себе выпивку. Гордон пил виски и вполуха слушал чужой разговор, опьяненный радостью очередной победы и зарождающейся верой в собственное всемогущество. Вторые пол-уха он включил только при упоминании Освальда. – Смотри-ка, Крис к Кобблпоту подкатывает. Джеймс невольно обернулся и увидел Пингвина, сидящего за столиком возле окна, а напротив него чертовски голубоглазого хоккеиста. Высокого, рослого, с льняными волосами, собранными в пучок, и тщательно продуманной щетиной. У него даже кубики пресса через обтягивающую футболку угадывались. Ценный такой экземпляр. И Гордону на секунду подумалось… Ну, просто такая мысль в голове пролетела… Без эмоциональной окраски, разумеется. Ему показалось, что он понял, почему Пингвин перестал присылать ему приглашения. Крис между тем накрыл ладонью руку Освальда. А монстр внутри Джима оскалился и начал точить когти. Гордон, конечно, поспешил отвернуться, но за секунду до этого всё же успел увидеть, как Кобблпот закатил глаза. И это могло означать что угодно. Джеймс совершенно не разбирался в мимике пингвинов. – Думаете, возьмёт Форт-Нокс? – между тем не унимались беспокойные соседи. – Не возьмёт, так я попытаюсь, – неожиданно заявил тот, что сидел к детективу поближе. «Только попробуй» – пронеслось внутри Гордона. А товарищи-хоккеисты спросили: «На фига?» – Слепые, что ли? – возмутился автор заявления. – Ведь он же охренеть какой секси. На этом Джеймс не выдержал. Кинул купюру на стойку и пошёл восвояси. Не стоило провоцировать монстра информацией, кому достанется приз в виде Освальда Кобблпота. Голубоглазому Крису или томному южному мачо… Гордон хотел оставаться вне гонки. Охренеть какой секси… Теперь, собственно говоря, понятно, почему исчезли приглашения. На фига Пингвину какой-то скромный детектив, когда у него собственный гарем таких рослых, статных, с любым цветом кожи и глаз? Позвонил Харви. – Джимбо, ты где? – Домой пошёл. Сколько тебя ждать-то? – У выхода подожди. Я лечу. Джеймс вздохнул и остановился возле крыльца. На улице было чуть потеплее, чем в ледовом дворце, хотя зима надвигалась со всей своей неизбежностью. Ещё чуть-чуть – и постоянные готэмские дожди сменятся мокрым снегом. Который, разумеется, не будет задерживаться ни на улицах, ни на крышах, но разведёт сплошную грязь на тротуарах, а по утрам бесконечные лужи будут покрываться корочкой льда. Входная дверь наконец-то изрыгнула Буллока. – Джимбо, я тут с одной дамой познакомился, – воодушевленно начал он. – Так что же ты с дамой не остался? На кой черт я тебя уже почти час по разным местам жду? Харви хитро ухмыльнулся и заявил: – Потому что нет в мире ничего прекраснее настоящей мужской дружбы. Пошли выпьем? – Я уже. Гордон был совершенно не в настроении продолжать алкомарафон. Но Буллок на то и Буллок – если речь о гулянке, он и мертвого уговорит пойти развеяться. В результате, в три часа ночи детективы, практически во невменяемом состоянии оказались в клубе с неоновым зонтиком. Харви-то понятно чего сюда приперся – на стриптизерш поглазеть. Местные шлюхи ему, конечно же, были не по карману. А вот Джеймс как-то сегодня к мельканию голых поп и подпрыгивающих грудей оставался равнодушен. Поэтому просто пил, уже не думая о том, что болеть ему завтра зверски. Впрочем, выходной же. Можно и попомирать спокойно. – Смотри-ка, Пингвин. Надо же, какой быстрый. Сегодня только в ледовом дворце с каким-то мужиком обжимался. Значит, Харви тоже в досточтимом кафе был, и зрелище это от его внимания не ускользнуло. Джеймс лениво обернулся и увидел знакомый чёрный хохолок. Кобблпот даже переодеться успел. Теперь он был в глубоко синем костюме и строгом чёрном галстуке вкупе с безупречно белым воротничком рубашки. «Секси» – ударило по пьяным мозгам. Синеглазого хоккеиста рядом не наблюдалось, зато крутился Зсазс, и надо сказать, было в лысом киллере, затянутом в блестючую кожу, что-то очень стильное… Наверное, это Джеймс с нетрезвых глаз отмечал. А Буллок меж тем вскочил со своего места и яростно замахал лапищей: – Эй, Пингвин! Хорошо, хоть не добавил «Подь сюда». А что, с Харви бы сталось. Кобблпот, кажется, на секунду удивился, потом что-то коротко бросил Зсазсу и похромал к детективам. – Господа, – официозно сказал он, – рад вас видеть. А по глазам читалось, что ни фига не рад. И вообще была там такая тоска. Хотя, опять же, мало ли что Джеймсу на пьяную голову привиделось. – Слушай, Кобблпот, это ты четко придумал – хоккейную команду в Готэме. – Детектив Буллок, я богат, – скромно заметил Пингвин. – И люблю этот город. Вот эти две составляющие меня и подвигли на такой поступок. – В любом случае респект, – не унимался Харви и даже хлопнул Освальда по плечу. Кобблпот слегка сжал губы, но уже через секунду вернул на лицо привычную услужливую маску. – Рад, что вы довольны, детективы. Гордон чувствовал, что к горлу подкатывает странное злое раздражение. Ещё немного – и оно выплюнулось в злой и оскорбительный вопрос: – Небось, часто в раздевалке бываешь? Харви аж на пару градусов протрезвел и удивлённо хлопнул глазами. Пингвин же, напротив, даже не дрогнул – просто каким-то непостижим способом выкривил губы в подобие улыбки. – Иногда. Перед игрой. Обещания хороших премий обычно поднимает командный дух. Буллок заржал: – Хитрая ты бестия. – Стараюсь, – лицо Освальда приняло обычное лукавое выражение. – Детективы, хочу вам сделать подарок от заведения. Каждому по 20 минут приватного танца в вип-ложах. – Сам танцевать будешь? – не удержался Джеймс. – Упаси Боже, – Пингвин возвёл глаза к потолку. – Для этого у меня уйма девочек. Харви тут же заинтересовался: – И что, любую можно выбрать? – Любую из свободных. Гордону приват был сейчас априори не интересен. А вот Буллок отказываться не стал. В результате уже через минуту возле стойки Джеймс остался в условном одиночестве. Условном, потому что клуб был набит разношерстным сбродом, а рядом всё ещё почему-то топтался Кобблпот. Хотя, судя по всему, и он собирался уходить. – Прошу прощения, детектив. Мне пора… Слишком чопорно. Гордон закинул в себя остаток виски и схватил Пингвина за руку. – Джим? А вот сейчас Освальд и в самом деле изумился. – Погодь немного, – сказал Гордон, но пингвинью лапку не опустил. – Садись рядом. Поболтаем. Кобблпот едва заметно кивнул. Но этого было достаточно. Джеймс оставил его руку в покое и внимательно наблюдал, как неловко взбирается Пингвин на слишком высокий для него стул. – Так всё-таки, Освальд, почему именно хоккейная команда? Столько лишних затрат. – Джим, я же не идиот. Это не только мой проект. Тут куча финансовых вложений самых разных физических лиц и организаций. Я всего лишь аккумулирую средства. Ну, и иногда подбадриваю команду. – И в каком виде подбадриваешь? – не унимался Гордон. – В денежном, разумеется. Гордон подумал, что этот разговор ни к чему хорошему не приведёт, но остановиться все равно уже не мог. – А меня куда-нибудь пригласить не хочешь? Я по твоим приглашениям уже скучаю. Освальд крякнул. А лицо у него сделалось почему-то затравленным. – Джим, это совсем не благопристойная шутка. – Да? И в чём же? У тебя стало слишком много вариантов? Гордон прекрасно понимал, что несёт сейчас такое, от чего потом точно нельзя будет откреститься, словно ничего не было. Однако на данный момент его личные тормоза вырубились, и железнодорожный состав на полной скорости летел к пресловутому прыжку в неизвестность с сомнительными выгодами. – Я не понимаю, о чем ты, – Кобблпот старался не сдаваться. – И вообще считаю, разговор о подобных вещах неуместным. – Да? Джеймс протянул руку и схватил Пингвина за подбородок так, что свет над барной стойкой ударил тому прямо в глаза, и они стали прозрачными, как горный хрусталь. – И если я сейчас тебе предложу переспать, откажешься? – Джим… – пролепетал Освальд, дезориентированный сочетанием яркого света, бьющим прямо в сетчатку, и жёстких пальцев на своём лице. – Я повторяю, это неуместно. – Кобблпот, не увиливай. Откажешься? Освальд молчал, казалось, целую вечность. А потом едва слышно выдохнул: – Нет… – Босс, проблемы? – за спиной Кобблпота нарисовалась, кто бы сомневался, долговязая фигура Зсазса. Ещё бы – какой-то гондон не при исполнении лапает его драгоценного босса за разные части тела. Джеймс на всякий случай руку убрал. – Всё в порядке, Виктор, – Освальд ни фига не расслабился. Всё так же и сидел – вытянутый как струна и со сжатыми кистями рук. – Можешь идти. – Не могу, – не согласился Зсазс. – У нас проблемы назревают. Нужно личное присутствие. Кобблпот вздохнул и сполз со стула. – Мне действительно пора, Джим. – В следующую субботу. В восемь вечера. У меня, – вместо прощания выпалил Гордон. Освальд на секунду застыл, а потом сдержанно кивнул и повернулся к Джеймсу спиной. *** Гордон был уверен – Пингвин придёт. Хотя легкий кивок, разумеется, не является стопроцентной гарантией. Но пазл складывался таким образом, что Кобблпот ни за что не должен упустить такой шанс. Иначе бы детективу пришлось признать, что он крупно налажал. В пятничный вечер он заскочил в аптеку и купил презервативы и лубрикант. А потом вышел на улицу и понял – это реальность. Никакой радужной окраски у надвигающейся реальности не было, поэтому Джеймс ещё заскочил в винный и взял пару бутылок текилы. Лайм и соль – это для эстетов. Гордону нормально из горла и с пиццей. В пятницу он выжрал одну бутылку, а в субботу до восьми вечера прикончил и вторую. Монстр внутри довольно урчал и в нетерпении помахивал хвостом. А потом раздался звонок в дверь. Джеймс не прихорашивался. Он так и выполз – в трусах, майке и с проклюнувшейся щетиной на харе. Ну, совсем не герой-любовник. Зато Освальд был при параде: светло-серое пальто в тонкую полоску, белые кожаные перчатки и такого же цвета шарф. Прямо Мэри Поппинс в мужском варианте – само совершенство. В руках он держал эстетичный бумажный пакет. – Виски, – и чарующая скромная улыбка Гордон дохнул на него аки огнедышащий дракон: – Заходи. Потом глянул на себя в зеркало в прихожей. И как-то стало неловко. Уж слишком сильный контраст. И не в его пользу. – Я в ванну, а ты давай в постель, – сказал он совершенно будничным тоном. Конкурировать с бесчисленными пингвиньими любовниками он не собирался, но лезть с кем-то в койку в таком виде было неприятно. Он не смотрел на реакцию Освальда – почему-то важным казалось продемонстрировать, насколько ему плевать на кобблпотовские загоны. Пусть Пингвину другие руки целуют. Когда он вернулся, бритый, чистый, условно одетый в одно лишь полотенце, Освальд обнаружился сидящим на его кровати. Он снял только пиджак и галстук. Расстегнул верхние пуговички рубашки и ослабил ворот. Всё. Джеймс хмыкнул. – Предлагаешь мне это всё порвать? – и он недвусмысленно указал на пингвинье облачение. Кобблпот покраснел. – Может, выпьем для начала? – робко спросил он. – Ну, хочешь – тащи сюда свой вискарь, – великодушно разрешил Гордон. Освальда как ветром сдуло. Через минут пять он вернулся с открытой бутылкой виски и парой стаканов. Со стаканов стекали капельки чистой воды. Джеймс лежал поверх одеяла, закинув руки за голову и демонстрировал почти все великолепие своего тела. Почти – потому что лишь малая его часть прикрывалась полотенцем. – Мне не надо, – мотнул головой он, отказываясь от протянутого ему стакана виски. Пингвин судорожно кивнул и выпил его сам. – Может, хватит уже прелюдий? – не выдержал Гордон. – Ты же сюда не выпить и поболтать пришёл? Раздевайся уже. Освальд снова уткнулся взглядом в пол. Вот, спрашивается, и какого черта ведёт себя как девица на выданье? Кого он хочет этим всем обмануть? Джеймс начинал не на шутку злиться и уже подумывал вытолкать Пингвина с его играми восвояси, как вдруг Кобблпот начал раздеваться. Медленно и методично. В этом не было ничего ни сексуального, ни возбуждающего. Скорее обыденно, как привык. «Секси», – вспомнил гордоновский монстр. Тогда почему не с ним? Какого хрена было сюда переться, если он нисколько в этом не заинтересован? «Ломается, – решил Джеймс. – Ждёт уговоров. Ну уж нет». Наконец, Освальд разделся. Даже один носок снял. Вторую его ногу выше колена закрывал плотный чёрный гольф, больше похожий на какой-то суппорт. Его Кобблпот снимать не стал. И ещё оставил трусы. Так они типа почти на равных – на Джеймсе полотенце, а на нем трусы. Но с Гордона-то полотенце быстро слетело. Стоило ему только приподняться. А сделал он это лишь для того, чтобы схватить Пингвина за руку и обрушить на постель. Дальше Джеймс церемониться не собирался. Он быстро и жадно обцеловал пингвинью шею, укусил за соски и через трусы обхватил член. С этим у Кобблпота оказалось все в порядке – хороший крепкий стояк. Сам Джеймс был возбуждён до крайности. Вся эта напускная холодность и внешнее безразличие Пингвина только подстёгивали азарт. Ролевые игры, так ролевые игры. Он перевернул Кобблпота мордой в подушку и быстренько стянул с него трусы. Гольф трогать не стал. Лубрикант лежал под рукой на тумбочке. Джеймс быстро выдавил его себе на пальцы и сходу зафигачил один в задний проход Кобблпота. Освальд вскрикнул и попытался вырваться. Гордон недовольно зашипел. Но правила игры соблюсти стоило. – Отпустить? – тяжело дыша, спросил он. Освальд сжался ещё больше, хотя казалось бы куда. Даже мышцы его ануса сильнее на пальце Джеймса стиснулись. – Нет. – Тогда давай, расслабляйся. – Не могу. Гордон вздохнул. Ну, право, что за представление… Делать нечего, он просунул руку под бёдра Кобблпота, нашёл его член и начал активно дрочить. Потом добавил и на эту руку смазку, чтобы движения были гладкими и ровными. Это подействовало. Стояк Пингвина укрепился, а анус, соответственно, стал расслабляться. Гордон ввёл второй и третий палец и почти не встретил сопротивления. И тут Джеймс подумал, что наверняка все остальные любовники Кобблпота с ним намного обходительнее. Мысль была крайне зловредная и разрушительная, потому что монстр сразу потребовал крови, а Гордону неожиданно показалось лишним и дальше умасливать Пингвина. И вообще, он собирался его трахнуть. А будет ли Освальду приятно, это вопрос незначительный. Поэтому Гордон разом убрал и пальцы из ануса и ладонь с чужого члена, и, ухватившись за белые гладкие ягодицы, одним движением вошёл в Кобблпота по самые яйца. Освальд чуть не взвился, хоть и был уже относительно растянут. Джеймс перехватил его и прижал лицом к подушке. Это ощущалось настолько возбуждающим, что мозг грозился окончательно выбыть из строя. – Джим, больно. – Так расслабься, – тоном, не предполагающим возражений, бросил Гордон. И начал понемногу двигаться. Освальд стонал и комкал руками покрывало. Джеймс предпочитал думать, что это часть игры. Но иллюзия распалась, когда Пингвин почти сорванным голосом попросил: – Не затягивай. Пожалуйста. Это больно хлестнуло по самолюбию. Кобблпот только что открытым текстом сказал ему, что хочет, чтобы он побыстрее кончил и оставил его в покое. Это ставило под сомнение весь опыт Джеймса. Он, не выходя из Освальда, склонился и снова взялся за его член. Только на этот раз бесполезно. Кобблпот никак не откликался, а только скрипел зубами, и костяшки его сжатых пальцев были белые-пребелые. Это стоило прекращать. Джеймс выдохнул и с глубоким толчком кончил. Потом с двумя последующими вытолкнул из себя остаток спермы и начал аккуратно, придерживая презерватив, выходить. Освальд, почувствовав свободу, рухнул на кровать. Гордон с удивлением прислушался к собственным ощущениям. Монстр тихо рычал, разочарованный и неудовлетворенный. Распростертое под ним белое тело вызывало скорее желание обнять. И покаяться. Полная нерациональность. Чтобы не сделать случайно чего-нибудь глупого, Джеймс встал и пошёл в ванну. Стоило умыться. Там же он выбросил презерватив и натянул на себя чистые боксеры и майку. Что-то настойчиво грызло его изнутри, и на душе становилось все гаже и гаже. Нужно было пойти в спальню и хотя бы посмотреть, как там Освальд. Но это казалось неловким. Однако, когда он вернулся, Кобблпот уже надевал пиджак. И даже не поднял головы на звук шагов Джеймса. – Доволен? – зачем-то спросил Гордон и привалился к дверному косяку. Освальд не ответил. Просто застегнул пуговицы и, хромая больше чем обычно, отправился к двери. Но там-то стоял Джеймс. Когда они поравнялись, Гордон схватил его и рывком прижал к себе. – Что в глаза-то даже не смотришь? Освальд скривился и поднял лицо. Глаза у него были красные и опухшие. И в этот момент Джеймс понял, что серьезно ошибся. «Какого черта?» – хотелось спросить ему. Да только какой был в этом смысл? Кобблпот ведь все равно же ни фига не ответит. Освальд стряхнул с себя его руки и отодвинулся. Буквально несколько секунд постоял, давая Гордону рассмотреть всё великолепие, которое тот с ним сотворил, а потом также молча надел свое серое пальто и вышел. Через так и не закрытую дверь Джеймс слышал звякнувшую кнопку лифта, открывающиеся и закрывающиеся двери. А потом его взгляд упал на трость, оставшуюся стоять сиротливо прислонённой к порогу. *** Освальд вышел на улицу… Мокрые колючие снежинки ударили ему в лицо. Так, нужно успокоиться. В машине Бутч и Зсазс. И если ещё от Гилзина можно что-то скрыть, то Виктор – ястреб. Нельзя, чтобы он догадался о том, что произошло. Ни в коем случае. Кобблпот постарался идти прямо. Блин, где эта чертова трость? Ну, конечно, осталась у Джима. Хрен с ней, невелика потеря… Зато можно объяснить усилившуюся хромоту. Но, выйдя на крыльцо, он все-таки поскользнулся на последней третьей ступеньке и совсем не по-королевски растянулся возле самого обычного готэмовского дома. Замечательно, список унижений рос. Освальд попытался встать, но ноги разъехались по ледяному насту, и он снова плюхнулся на задницу. Саднящую, истерзанную задницу. Кобблпот истерично хохотнул и задрал лицо к чёрному небу, ловя открытым ртом колючие снежинки. Это было даже как-то гармонично. Вполне в духе сегодняшнего дня, который разом похоронил все иллюзии Пингвина. Впрочем, можно сказать, Освальд своего все-таки добился. Джим навсегда уничтожил его. И наивную мечту о любви соответственно. Когда там его люди заметят, что боссу нужна помощь? Правда, Зсазс тогда очень много приятного скажет. Впрочем, до событий сегодняшнего дня ему далеко. – Держись, – перед лицом Кобблпота возникла оголенная по локоть рука. Освальд с досадой оттолкнул руку Гордона. – Не надо. Сам. И предпринял очередную геройскую попытку как-то встать на ноги, в очередной раз закончившуюся сокрушительным ничем. Либо Гордон, либо Зсазс. Освальд немного подумал и второй раз от помощи отказываться не стал. – Спасибо, – буркнул он сквозь зубы. Ведь Кобблпот – воспитанный мальчик. Все воспитанные мальчики говорят «спасибо». Даже тому, кто плюнул в душу. Он не поднял глаз и не посмотрел на Джеймса. Именно поэтому проследил то самое движение, когда Гордон схватил его за воротник и потащил обратно в подъезд. Освальд бы непременно возмутился. Раньше. А сейчас его даже не удивило, что детектив позволил себе что-то подобное. Собственно говоря, он же пережил практически изнасилование полчаса назад и тоже не возмутился… А сейчас… было бы из-за чего руками размахивать. – Мы не закончили, – отрывисто сказал Джеймс. – О, в программе есть ещё мероприятия? – Освальд попытался приподнять уголки губ. – Джим, я не уверен, что осилю ещё одно. Но Гордон его не слушал. Он просто впихнул Кобблпота в квартиру и закрыл за собой дверь. Для верности на ключ. Освальд застыл в коридоре. Телефон завибрировал в кармане его пальто. Надо же, а он совсем забыл, что взял его с собой. Ответить на звонок было надо. Потому что это Зсазс. – Босс, помощь не нужна? – насмешливо спросил в трубку Виктор. – И без тебя обойдёмся, – стараясь говорить спокойно, ответил Кобблпот и скинул звонок. Потом посмотрел на Гордона. – Есть что-нибудь крепкое? Джеймс окинул взглядом батареи банок пива, а потом вспомнил о принесенном самим же Пингвином вискаре. Освальд жадно схватил бутылку, сделал пару глотков прямо из горла, закашлялся, а потом выпил ещё. Сочтя, что теперь его алкогольное амбре достаточно, чтобы попытаться обмануть Виктора и создать иллюзию, что они с Гордоном здесь бухали, он поставил бутылку на стол и снова сказал «спасибо». Воспитанный мальчик Кобблпот. – Сядь уже, – хмуро произнёс Гордон, указывая Пингвину на стул, и тот почему-то не посмел ослушаться, только болезненно охнул, опустив задницу на сидение. – Больно? – Переживу, – пожал плечами Освальд. Разговаривать с Джимом ему не хотелось. Смотреть на него – тоже. В душе шёл снегопад похлеще, чем за окном. И всё живое в ней покрывалось вечной мерзлотой. – Зачем ты меня вернул? Полагаю, что твоя месть была… достаточной? Или какие-то ещё счёты? – У тебя когда последний секс был? – тихо спросил Гордон, пытаясь понять, насколько сильно он накосячил. – Слишком личный вопрос, Джим. Я не обязан отвечать. – Мне вот просто интересно, ты со всеми своими любовниками так выкаблучиваешься? – продолжил Гордон. – Или это специально для меня? – Моими что?! Освальд вскочил от возмущения и хлопнул раскрытой ладонью по столу. – Да как ты смеешь? Я тебе, что, похож на шлюху? И ему снова захотелось выпить. Надо хотя бы стакан взять. Но Освальд уже эту формальность опустил и снова присосался к горлышку. – Нет у меня любовников, – тихо сказал он и снова сел на стул. – И не было никогда, – а потом вскинул голову и с вызовом добавил. – Что-то изменилось? «Да всё», – хотел сказать Джеймс, но язык не повернулся. Поэтому он попытался скрыть замешательство за маской осуждения. – Раньше нужно было предупреждать. – И с чего бы это вдруг? – снова вспылил Кобблпот. – Как тебя касается моя сексуальная жизнь? – Ты пришёл ко мне, прекрасно зная, что будет. И даже не соизволил поставить меня в известность, что имеются кое-какие интимные обстоятельства, – Гордон и сам начинался злиться. Потому что все это все больше смахивало на крупную подставу. Специальную ловушку для Джеймса Гордона. Только вот зачем? – Мда? – Пингвин скептически скривился. – И что бы ты сделал, скажи я тебе? Был бы чуток и нежен? Джеймс на секунду задумался. – Нет, выставил бы тебя за дверь на хрен. – Вот именно. Освальд закрыл глаза. Сейчас он почувствовал, что дико устал. Разговор после такого секса выматывал ещё больше, чем всё произошедшее. Хотелось поставить в этом вопросе большую жирную точку. Навсегда. – Давай просто забудем. Я буду знать, что секс – это не для меня. Вот и всё. Джеймс глянул на него практически с изумлением, и неожиданно понял, что если сейчас он не добьётся правды, то так никогда ничего так и не узнает. – Думаю, ты заблуждаешься, – постарался сказать он, максимально туша агрессию в голосе. – Секс – это для всех. Мы люди, и нам необходима эта часть жизни. И то, что тебе не повезло со мной, не значит, что все остальные такие же мудаки, как я. Попробуй, сравни. С кем-нибудь другим. – Джим, – Кобблпот опять попытался вскипеть, но сил на это уже определенно не хватало. – Не смей меня толкать в чьи-то другие более достойные руки. Я тебе не блядь, которую можно попользовать и передать по кругу. Да насрать мне на этот секс. Дело было вообще не в этом. – А в чем? – Гордон знал, что этот каверзный вопрос задавать ни в коем случае нельзя. Если, конечно, он не хочет сдохнуть под грузом собственной вины. Но всё равно задал. – Джим, я хотел близости. Чувствуешь разницу в словах? А вот в эмоциях разницы – целая пропасть. Впрочем, – Освальд отхлебнул ещё вискаря, – не бери в голову. Для меня и так сойдёт… – Хочешь, исправим? – сказал Гордон и даже не поверил в то, что это он сам предложил. Наградой ему был изумлённый взгляд Кобблпота. Джиму, что, понравилось издеваться над ним? Размазывать, ломать, унижать? Освальд оказался уникальной стойкой жертвой, о которой усиленно мечтает любой тиран? Снова оказаться рядом? Хоть так? Страшная мечта со страшным продолжением? Кобблпот выдохнул и тихо ответил: – Спасибо, воздержусь. Вот так будет правильно. – Джим, тебе это никаким боком не выйдет, – негромко, но уверенно продолжил он. – Я сам напрашивался, понимаю. И ты волен был продемонстрировать то, что счёл нужным. Так что, никаких обид. Если что-то понадобится, всегда обращайся. Я не откажу и, если будет какая-то возможность, сделаю. Навязывать своё общество отныне прекращу. Так что, живи спокойно. Больше мне сказать ничего. И в этот момент в дверь постучали. – Босс! – раздалось змеиное шипение Зсазса. – Виктор, вали отсюда! – зло крикнул Пингвин, миллион раз пожалевший, что не поехал на такси. – Не могу, босс! И этот идиот выстрелил в дверной звонок. Замок вынесло вместе с обеими ручками и откинуло прямо под ноги Кобблпоту. Бутч и Зсазс стояли за распахнувшейся дверью. Зсазс довольно скалился. – Вот придурок! – резко взвизгнул Освальд, вскакивая со стула и неуловимо морщась от боли. – И что ты наделал? Ладно, Джим, – он повернулся к ошеломлённому Гордону. – Наша встреча затянулась. Спасибо за всё. Бутч, поехали в особняк, а ты, – он злобно сверкнул глазами в сторону Виктора, – останешься здесь, пока не починишь дверь. Зсазс проводил босса нахальным взглядом и потом с акульей улыбкой взглянул на Гордона. – Вишь какой… Что, детектив, инструмент будет? – В шкафу возьми, – равнодушно кивнул головой Гордон. А, что, ведь он каждый день трахает криминальных боссов, а потом отпетые наемные убийцы обязательно ремонтируют ему входную дверь. Пока Виктор довольно умело и быстро восстанавливал замок, Джеймс допивал виски, который не успел всосать в себя Кобблпот. И думал о том, что на горлышке осталось до хрена его слюны. Прямо как в сопливом детстве – непрямой поцелуй с понравившейся ему девочкой. Первой красавицей, умницей, отличницей. Раз уж через толпу её поклонников пробиться не получается. – Эй, детектив, готово, – Виктор вывел его из состояния задумчивости. Гордон кинул равнодушный взгляд в сторону двери и слегка кивнул. – Ну я пошёл, – снова сообщил Зсазс. – А ещё, знаешь что, детектив? Я бы с огромным удовольствием тебя убил. Только вот босс не даст. Жаль… И он почти печально вздохнул. – Ты ещё раз его спроси, – посоветовал Джеймс. – Может, разрешит. – Спрошу… Но вряд ли. С этим вздохом разочарования Виктор исчез. А Гордон остался допивать виски в одиночестве. Пингвин исчез из его жизни совершено. Он не звонил, не приходил в участок. И даже каких-то дел с участием его людей в полицию не попадало. На улицах Готэма было непривычно тихо. И это значило только одно – Освальд работает, и крайне эффективно. Реки крови иссякли, и город приобрёл какой-то чопорный и благопристойный вид. Поэтому даже удивительным показалось то, что в один из вечеров группа захвата неожиданно накрыла в доках несанкционированный склад с наркотиками и оружием. Харви обеспокоился вопросом, а не пингвинье ли это добро. Джеймс подумал, что у него появился официальный повод наведаться в Освальд’с. На пороге его встретил Зсазс и как-то радостно сообщил, что босса нет. Весь день Гордон пытался дозвониться Кобблпоту, но неизменно натыкался на автоответчик. Вечером он не выдержал и снова рванул в клуб, но там ему дорогу блокировал уже Бутч. И вряд ли все это было простым стечением обстоятельств. – Ну что Пингвин говорит? – спросил следующим утром Буллок. – Без понятия, – Джеймс искренне попытался не показать, как эта тема раздражает. – Не могу достучаться до его королевского тела. Закопался в глубокое подполье. – Странно, – Харви почесал бороду и сам набрал номер Кобблпота. На его звонок Пингвин ответил. – Детектив Буллок, – послышалось до тошноты жизнерадостное приветствие на другом конце провода. – Чем обязан? – Пингвин, ты в курсе, что позавчера наши ребята один любопытнейший склад накрыли? Кобблпот немного помолчал, а потом ответил: – Слышал краем уха. – Твоё добро? – Детектив, если было моё, я бы уже давно ваши пороги обивал. Но вы правы – вещь крайне интересная и волнительная. Особенно, если бы вы поделились обстоятельствами и размерами находки, думаю, мы могли бы помочь друг другу. – Ага, помочь, – Харви хмыкнул. – Тут мой напарник безуспешно пытается до тебя уже сутки достучаться. Говорят, ты его в игнор-лист отправил. – Детектив Гордон? – в голосе Пингвина послышалась какая-то насторожённость. – Он рядом?.. Джеймс выхватил телефон из рук напарника. – Шифруешься, Освальд? – сходу спросил он. – Почему же? – голос Кобблпота стал сух и безэмоционален. – Стараюсь следовать своим же обещаниям. – А я тебя о них просил? – злобно выдохнул в трубку Гордон. – Джим,..- Освальд наверняка хотел сказать что-то едкое. – Через час. У тебя, – грубо оборвал Гордон. – И лучше тебе быть на месте. В клубе посетителей ещё не было. Действительно, 11 утра. Ночная жизнь начинается не раньше 8 вечера. Джеймса встретил Зсазс. Встретил и преградил дорогу. – Обожди минутку, – коварно прошептал он. – Босс занят. Гордон ждать, разумеется, не хотел, но в эту минуту из офиса Кобблпота выскользнул тот самый голубоглазый Крис в идеальной короткой косухе и расстегнутой на груди рубашке, и вид у него был… Короче, Джеймса перетряхнуло от злости. А кто-то так достоверно оскорбился, когда ему предложили сравнить секс с кем-нибудь другим. Гордон даже поверил… Поэтому он ворвался в кабинет Пингвина без приличествующего предупреждения. Освальд был максимально собран и максимально одет. Что, конечно, слегка снижало градус напряжённости, но стопроцентным алиби не являлось. Если бы Джеймс сейчас застал его хоть с одной расстёгнутой пуговичкой, то сразу развернулся бы и ушёл. И пофиг на эту наркоту и оружие. Пусть Харви разбирается. И заодно с Пингвином тоже. Освальд выглядел бледнее, чем обычно. Глаза его лихорадочно блестели, а руки слегка тряслись. – Приболел, что ли? – ради приличия поинтересовался Гордон. Кобблпот отрицательно мотнул головой и продолжал молчать, поджимая губы. – И что это за хрень последняя время творится? – прямо с порога начал Джеймс. Если честно, пингвиньи выкрутасы уже стояли ему поперёк горла. В конце концов, кто всю эту кашу заварил? Ведь можно же было говорить словами, честно. И как теперь это дерьмо разгребать? – Джим, я не понимаю… Попытка очередной раз занять позицию «всё нормально, ничего не происходит» лишь вывела Гордона из себя. Он резко подскочил к Кобблпоту, схватил его за грудки и изо всех тряхнул. – Не понимаешь, значит? – Джим, не надо… Освальд весь зажался, одеревенел, а прозрачные глаза, пронизанные утренним светом, застыли на лице. И тут до Гордона дошло, что Кобблпоту его прикосновения неприятны. Только вот сказать такое вслух он не рискнёт. И это было паршиво. Он разжал ладони и выпустил пиджак Пингвина. – Ты догадываешься, почему это всё произошло? – глухо спросил Гордон, смотря Освальду прямо в глаза и уже не прячась за ширмой гнева. – Я думал, что ты спишь со всей своей командой. А ко мне решил подкатить так, на всякий случай. Одна эта мысль несказанно бесила. Ну я и подумал, что совсем не обязательно быть чересчур тактичным… А теперь, выходит, я скотина. Мне на себя в зеркало смотреть тошно. Ты в состоянии это понять? Глаза Кобблпота внимательно смотрели на него, но понимания в них не прибавилось. – Мне извиниться? – неожиданно сухо спросил он. – Джим, ты только скажи. Я в самом деле извинюсь. За то, что согласился на твоё предложение и не подумал, что ты мне предлагаешь просто перепих. Если бы я понял это обстоятельство раньше, то не размазывал бы у тебя в квартире сопли со своей слезливой романтикой. Гордон подумал, что Пингвин, кажется, морально оклемался. С какой-то стороны это радовало, а с другой – нужно было срочно менять тактику. Потому что на плечи очухавшегося Кобблпота переложить собственную вину будет невозможно. Джеймс прокашлялся и наконец сказал. – Нет, это я должен извиняться. Это я накосячил. Прости. Пингвин все так же смотрел на него прозрачными немигающими глазами. И было абсолютно очевидно, что вся трагичность выдавленного признания пролетела куда-то мимо него, не оставив никакого отклика. – Это всё? – только и спросил Освальд. – Прощен. Но, по-моему, это и в тот вечер было сказано. Мы друг друга не поняли, и оба ошиблись. Зачем это сейчас по новой перемалывать? – Я бы предпочёл, чтобы ты от меня не прятался. – Я и не прятался. Просто не хотел тебя видеть. – Меня это не устраивает, – Джеймс нашёл в себе силы и упрямо взглянул Кобблпоту в глаза. И, кажется, это был первый правильный поступок, который он за сегодняшний день совершил. Лицо Освальда чуть-чуть смягчилось. – Ты сюда только поэтому пришёл? Или по делу? «Ах, да, дело», – неожиданно вспомнил Гордон, и понял, что совершенно забыл о складе с неучтенным оружием. – Да, Харви тут папочку для тебя приготовил. – И почему сразу не отдал? – Пингвин по-прежнему как будто его испытывал. – Счёл неуместным, – попытался соврать Джеймс, а потом сдался и махнул рукой. – А, ладно, честно говоря – забыл. Освальду это снова понравилось, поэтому он даже слегка улыбнулся. Ну так, почти незаметно для того, кто не знал всю тысячу улыбок из пингвиньего арсенала. А Гордон знал. По крайней мере, половину точно. Поэтому этим моментом потепления решил незамедлительно воспользоваться. – Поужинаем сегодня? Пингвин ощутимо напрягся. – Зачем? – Освальд, я всего лишь зову тебя на ужин. Никакого подтекста. Ничего, кроме этого. Просто пожрать вдвоём, с помощью ножей и вилок. Всё. – Замечательно. Очень романтичное предложение, – Кобблпот хмыкнул, но зато расслабился. – Вообще-то я обещал встретиться вечером с Крисом. – И зачем? – Гордон сам не понял, почему его кулаки моментально сжались. – И, кстати, что он делал здесь с утра? – Вообще-то, если ты не заметил, он на меня работает, – Пингвин спокойно посмотрел на детектива. – И у нас есть вопросы по контракту, который мы сейчас очень активно обсуждаем. Джеймс моментально представил Освальда в постели с синеглазым форвардом, и как они «активно обсуждают вопросы» прямо на бумажках с пресловутым контрактом. Разумеется, вольная фантазия была встречена волной ярости. Монстр не дремал. Похоже, Пингвин почувствовал смену настроения пятой точкой. Причём, настолько остро, что немедленно замахал руками: – Я не отказываю тебе, Джим. Просто хочу сказать, что освобожусь не раньше восьми… Если тебя устроит, конечно… – Устроит, – прошипел Гордон. Восемь вечера – время детское. Почти укладывается в решение рабочих вопросов. Если Кобблпот, конечно, не врет. Хотя, с другой стороны, зачем ему? Мог бы просто к черту послать. Эта мысль наконец-то принесла должное успокоение, и Гордон расслабился. – Где? – спросил он. – Ты не возражаешь, если я сам выберу ресторан и заеду за тобой? – очень осторожно спросил Освальд, стараясь, видимо, не давить на болевые точки Гордона. Зря боялся. Джеймса это не волновало. – В участок заезжай, – миролюбиво сказал он. В конце концов, ну выберет Кобблпот супер-дорогой ресторан. Всегда есть кредитка. И поход в любое заведение Готэма, по крайней мере, один раз она точно вывезет. *** Освальд заехал ровно в восемь. Причём, не один, а на личном лимузине с Бутчем в качестве водителя. Джеймс пожалел, что доверился в этом вопросе Пингвину. В результате они сидели, вытянувшись по стойке смирно в метре друг от друга и почти не разговаривали. Зато с рестораном Кобблпот угадал. Камерный такой, уютный, каждый столик в отдельном маленьком кабинете, а в каждом кабинете – огромное панорамное окно. И цены были приемлемые. Даже для детектива с его скромной зарплатой. – Пить будем? – сразу спросил Гордон, хищно поглядывая в сторону дринк-меню. В принципе, он бы охотно выпил. Только не в одну харю на этот раз. – Джим, я вроде тебе не мамочка. Незачем моего разрешения спрашивать. – Так не пойдёт, – насупился детектив. – Если пьём, то вместе. Хватит тебе на мою пьяную морду смотреть. Пингвин хмыкнул и сам выбрал бутылку французского коньяка. – Почему же у нас с тобой по-трезвому поговорить никак не получается? – он ударил своим бокалом о бокал Джеймса. – Когда по пьяни один раз нормально поговорим, тогда и по трезвянке сможем, – заверил его Джеймс и быстро влил в себя коньяк. Надо отметить, тот был хорош. Кобблпот точно знал толк в напитках. – И что, это обязательное условие? – Освальд подпер щеку рукой и последовал примеру Гордона – выпил до дна. – Ужраться обоим вусмерть, и только потом по душам? – Да, именно так всё и начинается. Джеймс был со смены и голоден. А блюда всё не несли и не несли. – Не понимаю я вас, людей, – сказал Кобблпот. И главное – так серьезно сказал. Как будто и впрямь себя к презренному роду человеческому не причислял даже. – А я не понимаю вас, пингвинов, – в тон ему отозвался Гордон. Поэтому второй тост они выпили за понимание. На третьем им принесли салаты, и они за них так же дружно выпили. На четвёртом они выпили за официанта, чтоб он где-нибудь споткнулся и что-нибудь себе сломал, раз не несёт второе. Пятый был, напротив, за здоровье всё того же официанта, поскольку второе он всё-таки принёс. Для шестого тоста они заказали следующую бутылку коньяка. – Вот скажи мне, Джим, – Освальд после седьмого тоста перекочевал на диванчик к Гордону, и сидел теперь совсем рядом, до невозможного пьяный и соблазнительный. – Как тебе вообще в голову могла прийти мысль об армии моих любовников? Гордон смотрел на губы Пингвина и думал, напротив, о том, а как вообще такая мысль в голову могла не прийти. – Я же вроде повода не давал, – состроил абсолютно невинную мордочку Кобблпот. – Ещё как давал, – Джеймс гордился, что ему пока ещё удавалось удерживать собственные конечности на месте. – Видел я, как этот длинноволосый тебя за руку в кафе лапал. – Ты о ком? И вот реально же Пингвин не придуривался. В самом деле просто на такую мелочь внимания не обратил. – Форвард твой распрекрасный, – напомнил ему Джеймс. – Крис, что ли? Так он просто хотел поблагодарить за поддержку. – Кобблпот, ты никогда не замечал, что твоя фамилия рифмуется со словом «идиот»? Гордон и в самом деле не выдержал. Ну, нельзя же в самом деле быть таким наивным. Пингвин обиженно поджал губы. – Слушай, Освальд, я, конечно, для тебя Америку открою, но, если мужчина или женщина берет тебя за руку так, – и он сжал тонкокостную ладонь Кобблпота в своих руках, – то он или она точно хотят от тебя чего-то большего, чем благодарность или дружба. Пингвин хлопал веерами пушистых ресниц и, как заворожённый, смотрел на собственную кисть, так уютно уместившуюся в ладонях Гордона. И не отдергивал. Джеймс счёл это хорошим знаком. Он осмелел окончательно, поднёс руку Кобблпота к свои губам и целомудренно поцеловал. – Так ты намекаешь, что хочешь от меня чего-то большего? – неожиданно серьезно спросил Освальд. – Да, хочу, – не стал юлить Гордон. – Но подожду твоего согласия. Кобблпот всё-таки отдернул руку и нажал на кнопку вызова официанта. Джеймс почувствовал, что монстр недовольно зарычал. Поскольку Освальд, похоже, вознамерился сбежать. Вот сейчас он попросит счёт, и на этом всё. Зачем ему ещё бы мог понадобиться официант? Они оба достаточно наелись, а выпили даже больше, чем предполагали. Но Пингвин заказал десерт. И зачем-то бутылку шампанского. – Хочу сладкого, – капризно сказал он, отвечая на безмолвный вопрос Джеймса, видимо, застывший у него на лице. – Ты что-нибудь будешь? Гордон мотнул головой. Есть он сейчас точно был не в состоянии. – Я сбит с толку, если честно, Джим, – наконец признался Кобблпот. – Ты говоришь и делаешь очень странные вещи, которые я не понимаю. – Освальд, уверяю, 99 процентов смертных точно так же не понимают тебя. Вот скажи, наконец, честно, почему близости именно со мной? Ну, я самый худший для тебя вариант. – Может, поэтому меня и тянет, – как-то потупился Пингвин. А монстр внутри возликовал. Освальд сказал «тянет». Не «тянуло», что означало бы то, что конец, чувства исчезли. Но это было правильное настоящее время! И вряд ли в таком пьяном состоянии Кобблпот соврал. Джеймс больше не хотел ждать. Он положил руки на талию Пингвина и прижал к себе, насколько позволял диван. – Я намереваюсь тебя поцеловать, – на всякий случай озвучил он. – Можно? Освальд едко усмехнулся. – Попробуй. Попробовать? Гордон так и поступил. В результате поцелуй вышел настолько осторожный, что мог бы смело войти в лигу самых невинных юношеских поцелуев. Однако Пингвину, похоже, понравилось. Он прижал пальцы к губам и улыбнулся. И было в этом всём что-то настолько волнительное, что у Джеймса потекли тормозные шланги. Так что, второй раз он спрашивать не стал. И осторожности в нем с каждой секундой становилось всё меньше и меньше. Освальд это почувствовал и в какой-то момент стал по нарастающей протестовать. – Джим, подожди, дай отдышаться. Лицо у него было почти пунцовое. А белые руки двусмысленно упирались в грудь Гордона. – Только не говори, что и это для тебя в новинку, – хрипло выдохнул Джеймс, а ревнивый монстр внутри кровожадно скандировал: «Да! Да! Скажи, что даже это для тебя впервые!» – Ну, конечно, опыт поцелуев у меня есть! – возмущённо надул щеки Освальд. Монстр разочарованно вздохнул и выставил перед собой табличку «Ну и ладно». – Мама меня часто целовала. И однажды девушка. Я правда не знаю, как ей такое вообще в голову пришло, потому что с её стороны это было совершенно недопустимо! И Кобблпот гневно сверкнул глазами. Зато монстр внутри Джеймса воодушевился и сменил надпись на табличке: «Почти ноль. Круто!» – Освальд, я вообще хочу, чтобы никто и никогда, кроме меня, к тебе не прикасался, – неожиданно даже для самого себя выпалил Гордон. Кобблпот почему-то вместо возмущения в ответ хихикнул. – Джим, даже я со своим убогим эмоциональным опытом понимаю, что это собственничество. – И пусть. Гордона и в самом деле это нисколько не смущало. Да, он всегда был жутким собственником. С самого раннего детства не желал делиться ничем, что считал своим. А своим Джеймс объявлял очень многое. Вот, сейчас он объявил своим Пингвина. И было совершенно всё равно, что по этому поводу думает сам Кобблпот. Гордон-то уже свою территорию обозначил. Следовательно, никого постороннего он на неё впускать не собирался. В этот вечер все благоразумные мысли совершенно вычленились из головы Джеймса в некую отдельную призрачную субстанцию, которая тут же была послана известным маршрутом. Весь мир Гордона сконцентрировался в слове «хочу» и на прозрачных глазах Освальда. Когда они вывались из ресторана, на улице моросил леденящий дождь. – Ну что за город? – Джеймс задрал голову и адресовал вопрос мирозданию. – То снег, то дождь, и так без перерыва. Мироздание вопрос ожидаемо проигнорировало, а вот Кобблпот – нет. Он с восторгом топнул по расползшейся под ногой луже и воодушевленно заявил: – Самый лучший город на земле! – Освальд, а ты в курсе, что в мире бывают города, где, например, хоть иногда светит солнце? А ещё есть и море? – Джим, я видел море в фильмах. И на канале Дискавери. – И что, никогда не хотелось посмотреть вживую? Они остановились под тусклым готэмским фонарём. Холодный дождь окончательно испортил прическу Пингвина, и теперь он стал похож на какого-то бродячего художника, юного и неуловимого. – Джим, моя жизнь ещё похлеще Дискавери будет. Свет фонаря падал Освальду на лицо, заостряя черты и делая его похожим на блудного эльфа. Даже уши под мокрыми чёрными прядями казались слегка заострёнными. Гордон улыбнулся и, слегка прижав Кобблпота к холодному металлу столба, поцеловал. Кажется, Освальд постепенно стал привыкать к такому напору. Потому что после поцелуя он довольно облизнул губы и сказал: – Нам пора. – Я вызову такси, – отпускать Пингвина Джеймс не собирался. – Зачем? – Освальд передернул плечами. – Давай я лучше позвоню Бутчу. В результате они поспорили, кто быстрее приедет: Гилзин или такси. Бутч выиграл. По дороге Освальд купил ещё какой-то сладкий и типа очень изысканный ликёр на травах и сухое вино. – Ты завтра будешь помирать с похмелья, – предупредил его Гордон, пока они тряслись на заднем сидении автомобиля очень недовольного жизнью Гилзина. – Джим, неправильное число для личного местоимения, – Кобблпот задорно улыбнулся. – Мы будем помирать с похмелья. Оба. Они ехали в особняк Кобблпота. Вместе. Предложения банально разойтись по своим домам так и не поступило. В особняке Пингвина получилось прижать прямо в прихожей к стене и тягуче и глубоко целовать. Однако Освальд из этого цепкого захвата всё-таки вывернулся. – Я замёрз, – с пьяным смехом заявил он. – Хочу в ванну погреться. – Я тоже хочу, – заметил Гордон. – Ну, присоединяйся. И ведь самое интересное, что Освальду, ляпнувшему такое, и в самом деле вряд ли пришло в голову что-то помимо «погреться в ванной». Он искренне планировал занырнуть в своё тёплое джакузи и включить режим с волшебными пузырьками. И только, когда там же появился голый Джеймс и по-хозяйски подвинул застывшего в воде Пингвина, до Кобблпота запоздало начал доходить истинный смысл происходящего. Однако ключевым словом было всё-таки «запоздало». Гордон, разумеется, никаких заблуждений по поводу совместного плавания в джакузи не испытывал, и поэтому состояние имел соответствующее – приподнятое. Постепенно Освальд, которого сразу же облапали за всё, до чего смогли дотянуться, с очаровательной доверчивостью на ласки откликнулся. А когда он застонал Джеймсу прямо в рот, у того и вовсе крыша накренилась куда-то в бок и приготовилась в любой момент сорваться в свободное падение. – В кровати или здесь? – это было последнее проявление великодушия, на которое был способен Гордон. Кобблпот хлопнул ресницами и невыносимо медленно провёл пальцами по плечам Джеймса. – В спальне, – выдохнул он. – Я читал… Так лучше будет. И эта покорность почему-то заставила сердце Гордона ухнуть и замереть от щемящего восторга в районе солнечного сплетения. – Нет, сегодня больно не будет. Мы поступим по-другому. И действительно, ведь смазки у Джеймса с собой не было. У Кобблпота Гордон даже интересоваться не стал. Читал он, видите ли… А духу в аптеку сходить купить вряд ли бы хватило. Вот пару десятков людей прирезать – всегда пожалуйста. А здесь Пингвин будет мяться и стесняться до последнего. Джеймс посадил Освальда на колени лицом к себе. Ох, и насколько же тот был хорош, зацелованный, хмельной и мокрый. От макияжа не осталось и следа, влажные волосы чёрными сосульками налипли на лоб и виски, а на полураскрытых губах застыл немой вопрос: а что дальше? Да для Гордона и самого это был полный полёт в неизвестность. Он максимально плотно прижал Кобблпота к себе. А потом просунул руку между их животами, обхватил оба члена ладонью и начал неспешно дрочить. Освальд запрокинул голову, и Джеймс, очарованный плавностью линий его шеи и плеч, с вожделением слизывал с них солоноватые капли воды. Он вылизал бы Кобблопота целиком, если бы они сейчас на пару не летели к долгожданной и немного скомканной развязке. «Ничего, – думал Гордон, – это не страшно. У нас ещё будет время. Много времени». А Кобблпот, кажется, вообще ничего не думал. Просто утонул в собственных ощущениях. В физическом и моральном наслаждении, в чувстве наконец-то полученного запретного плода. Всё это взрывалось таким калейдоскопом эмоций, что он при всем желании не смог бы подключить ещё и мыслительный процесс. Поэтому и кончил Освальд первым. Протяжно застонал и содрогнулся всем телом. Джеймс смотрел на его трепещущие губы и ликовал. Это было даже более офигенно, чем собственный оргазм. Впрочем, тот тоже был на подходе, и Гордон оперативно излился, крепко прижавшись к животу Кобблпота и вцепившись в его ягодицы обеими руками. Но Освальда целовать не прекратил. – Джим, – едва слышно спросил тот, улучив минутку, свободную от поцелуев, – почему так? – А почему бы и нет? – Гордон абсолютно точно понял, о чём тот спрашивает. – К тому же, я с собой ничего не взял. Честно говоря, и не рассчитывал. У тебя же лубриканта нет? Кобблпот состроил жалобную физиономию: – Откуда бы? Если только подручные средства какие-то искать. Крем для рук, может быть… Или детский… Но я не уверен. Ревнивый монстр в душе Джеймса сыто облизнулся. – Не парься, – шепнул он. – Я буду сам ходить в аптеку. Освальд выдохнул с видимым облегчением. Значит, Гордон угадал – для Пингвина куда проще на криминальную разборку сгонять, чем спросить в магазине презерватив. – Джим, выходи первым. Эта просьба оказалась настолько внезапной, что Гордон даже поначалу не понял – что это значит – выходи? Да и куда? Из джакузи, из ванной, из особняка? Куда именно его гонит Кобблпот? И главное – почему? – То есть? – неуверенно решил уточнить Джеймс. – Ну, из ванной, конечно, – Освальд почему-то спрятал взгляд. – В шкафчике несколько чистых халатов висят. Думаю, в чёрный ты влезешь. Возьми его. Знаешь, где у меня спальня? – Что за дикости, Кобблпот? – Гордон не совсем понимал, что сейчас происходит, и это его нервировало. – Джим, я не хочу при тебе выходить из джакузи, – Освальд будто окончательно спрятался в себе. – Ты же знаешь, у меня не совсем в порядке нога. Я не хочу, чтобы ты видел… Гордон чуть не рассмеялся. Впрочем, наверное, хорошо, что не рассмеялся. Пингвин бы наверняка обиделся. – Слушай, я же не барышня впечатлительная. Я много чего видел. – Знаю, Джим. Но это будет крайне неприятно мне. Я не хочу… выглядеть ущербным. Джеймс вздохнул. Ну ладно, не хочет – так не хочет. Монстр внутри недовольно нахмурился, но решил временно отступить – не всё сразу. Кобблпот никуда не денется. Пройдёт время – и он забудет как стесняться своих шрамов. Джеймс чувствовал их под пальцами в ванной. И в то же время отмечал, что каждый раз, когда он касается правой ноги, Освальд силится как можно незаметнее его руку оттолкнуть. За исключением того момента, когда они вместе летели навстречу оргазму. Тогда Кобблпоту было всё равно. Пингвин вылез из ванной минут через десять. Его больная конечность уже была спрятана в очередной бандаж. Гордон ждал его возле двери. – Джим, – укоризненно посмотрел на него Освальд. – Неужели не нашёл спальню? – Заблудился, – хмыкнул Гордон. – Ты и заблудился? – Кобблпот смотрел на него с крайним скептицизмом. – Но ты же меня стесняешься. А я заблудился. Пингвин вздохнул и снова опустил взгляд. – Как тебе объяснить. Я хочу быть идеальным… для тебя. – Ну, тогда, может, для начала станешь честным гражданином Готэма? – Джеймс приобнял Освальда за талию и перешёл на быстрый обжигающий шёпот. – Забросишь все свои тёмные делишки и начнёшь платить налоги? Нет? Ну, тогда какой идеальный? О чём ты вообще? Освальд будто зажимался с каждым его словом всё больше и больше. – Я и так знаю, Джим, что с какой стороны ни посмотри, всё плохо. Но не вижу смысла к этому «плохо» добавлять что-то ещё. Гордон глянул на его поджатые губы и наконец улыбнулся. Выкрутился-таки. В этом весь Кобблпот. Всегда найдёт выгодный для него ракурс. Он чмокнул Освальда в нос. – Ладно, показывай, где спальня. Спальня у Освальда оказалась неожиданно небольшая. По сравнению, например, с гигантской гостиной или трапезной. Да и кровать тоже не кинг-сайз. Для двоих, конечно, хватит, но чтобы вольно раскинуться и притом постараться не спихнуть партнера на пол – так не выйдет. Словом, неожиданно скромно. – Джим, у меня не было надобности в большой спальне, – ответил на недоуменный гордоновский вопрос Кобблпот. – Для меня одного более чем. О другом я никогда и не думал. Как ни странно, Гордона это устроило. Ревнивый монстр получил ещё одну вкусняшку и довольно заурчал. Да и сам Джеймс чуть тоже не заурчал, зарывшись в мягкое тёплое одеяло и подгребая Освальда под бок. Жизнь сразу показалась какой-то уютной. А маленькая спальня даже убаюкивала, создавая иллюзию, что этот мир вполне безопасен. *** Утро началось с серого готэмского солнца, головной боли и звонка Буллока. – Джимбо, ты где свою совесть вчера похерил? 11 часов, мать твою! – Да ты что? – Гордон даже не взглянут на циферблат. И так было понятно, что в Готэме уже давно утро. – О, ну извини. Придумай там что-нибудь для комиссара. – Уже придумал. Сказал, что ты, на хрен, в ДТП попал. Так что, не вздумай на своей тачке прикатить. – Не прикачу, – пообещал Джеймс, краешком сознания вспоминая, что его машина так и осталась стоять на парковке полицейского участка. Хорошо, если комиссар на неё внимание не обратил. Потом Харви традиционно спросил, когда напарник соблаговолит свою задницу притащить. А Гордон обещал, что через пару часов, хотя был стопроцентно уверен, что намного позже. – Джим, прости, пожалуйста, но не мог бы ты не орать с утра? Голова будто колокол. Освальд кое-как дождался, когда Гордон нажмёт кнопку отбоя, и только потом подал голос. – А я говорил, что ты с утра помирать будешь. Гордон раскопал ворох одеял, чтобы выковырять какую-то часть Пингвина для поцелуя. Попалось розовое ухо. Гордон легонько коснулся губами мочки. Освальд поёжился. – Так не честно. Мы пили одинаково. Почему настолько плохо только мне? – почти обиженно спросил он. – Потому что у меня опыт, – снисходительно улыбнулся Гордон. – Ты попробуй столько с Харви по барам пошляться. Три раза в неделю. – Хм, – Кобблпот все-таки выполз из-под одеяла и попытался сфокусировать взгляд. – Надо попросить детектива Буллока о частных уроках. – Видел? – и Джеймс многозначительно сунул кулак прямо под острый нос Освальда. – Только попробуй. Пингвин фыркнул. – Неужели ревность? Джеймсовский монстр утвердительно кивнул, а сам Гордон промолчал. – Аспирина выпей – полегчает, и можно ещё обезболивающего. Пришлось Освальду выпутываться всё-таки из одеяла и с чертыханиями ползти на кухню. Джеймс последовал за ним. На кухне обнаружился термопот, кофеин и печеньки. Освальд же пил холодную воду, прижимая ко лбу пачку сухого льда, и ворчал, что больше он с представителями закона не пьёт. Потому что пытаться их перепить – дело гиблое и безнадежное. Гордона это даже слегка веселило. – Может быть, секс? – подмигнул он Кобблпоту, который всем своим видом пытался продемонстрировать, что вот прямо сейчас свалится хладным трупом. Ход мыслей Джеймса оказался правильным, поскольку Пингвин на провокацию повёлся и заинтересовано насторожил уши. – Джим, смазка со вчерашнего вечера не самообразовалась, – осторожно сказал он, взвешивая в голове разные возможности. – Ну, есть и другие варианты, – коварно усмехнулся Гордон. Он никогда и представить себе не мог, что может кого-то так откровенно искушать. Ведь очевидно, что Кобблпот и в самом деле помирать будет, а не откажется. Собственно говоря, так и случилось. Освальд живенько взбодрился и по-птичьи склонил на бок голову, ожидая демонстрации или устного описания этих самых вариантов. – Где твоя прислуга? – внезапно поинтересовался Джеймс. Кобблпота вопрос удивил, но он ответил: – Должна прийти с минуты на минуту. – Тогда в спальню! – Джим, – Освальд вдруг всё понял и густо покраснел. – Ты что… хотел… на кухне? – Раз прислуга, то в спальню, – скомандовал Гордон. – Никаких кухонных экспериментов. Освальд шмыгнул и поплотнее запахнул халат. Вот наивный. Уже в спальне они услышали, как кухарка Кобблпота тяжело прошествовала по коридору, и оттуда уже разнеслась негромкая ругань. – Её грязная посуда оскорбляет? – поинтересовался Джеймс на всякий случай, уже развязывая пояс пингвиньего халата. – Сам себе этот вопрос постоянно задаю, – в тон ему ответил Освальд, стараясь не думать о том, что горячий язык Гордона скользит по его животу так, что кожа ощеривается мурашками. – По-моему, её в принципе работа оскорбляет. Они бы и дальше могли пофантазировать на тему, как можно было бы поэффективнее использовать такую грозную силу, как домработница Кобблпота, но Джеймс краешком сознания помнил, что на работе, как ни крути, показаться надо, поэтому растягивать удовольствие на часы не стоило. К тому же, даже больной с похмелья Освальд демонстрировал такую откровенную отзывчивость на каждую ласку, что долгие любовные игры вполне могли закончиться буйным помешательством. А Джеймсу его голова была нужна. Причём, с относительным порядком внутри. Раньше Гордон думал, что Кобблпот может так трепетать только от страха. Оказалось – не только. Освальд, сам того не зная, подпитывал монстра, живущего внутри Джеймса, каждым стоном, каждым взглядом прозрачных и слегка безумных глаз. Его тело точил охрененно умелый скульптор. Причём, в приступе какого-то безумного вдохновения. Ну нельзя было создавать такие красивые плечи, ключицы, руки, таз… В конце концов, такие ягодицы. И ведь всё это сокровище Кобблпот неизменно упаковывал в многослойные одежды, не иначе, чтобы никто не догадался, какой он там, под парчой и шелком… В противном случае не дожил бы он до такого возраста девственником. Монстр внутри Гордона захлёбывался от восторга, а сам Джеймс старательно вылизывал пингвиний член. Вылизывал, посасывал, погружал в рот и снова жадно водил самым кончиком языка по уздечке. Освальд выгибался всем телом и стонал так громко, что пришлось Гордону оставить его член в покое, подлезть выше и начать страстно целовать в губы. Ну, не ладонью же затыкать, в конце концов. Ещё обидится. Освальд откликнулся на поцелуй так горячо, что у Джеймса и самого чуть фейерверк в башке не случился. Не, с этим стоило поторопиться. А то неровен час – и домработница в самом деле прибежит. Гордон повернул Пингвина на бок, а сам лёг сзади, обхватил ладонью член любовника, а свой поместил между его бёдер. В такой комбинации они и достигли оргазма, практически одновременного. И никто даже не подумал, что надо было бы хоть что-то подстелить, чтобы не изгадить белье. Когда эйфория после острой разрядки превратилась в довольное сытое блаженство, Джеймс ласково поцеловал плечо Кобблпота. – Ну как, полегчало? – коварно спросил он. – Относительно, – голос Освальда был низок и тягуч. – Всё великолепно, но симптомы похмелья по-прежнему при мне. – Ну, я обещал тебе только секс, – хитро усмехнулся Гордон. – Ну да, только секс, – эхом повторил Кобблпот и отвернулся. Сначала это было неочевидно, но, когда Джеймс попытался снова Кобблпота поцеловать, тот мягко увернулся и сполз с кровати. А потом и вовсе упаковался в халат. Если рассудить здраво, то время перевалило за полдень, и поскольку они оба взрослые серьёзные мужчины, то валяться в постели весь будний день – это роскошь. Ну чувство неправильности происходящего беспокоило гордоновского монстра. Джеймс быстро подскочил на ноги и, догнав Пингвина, обнял его со спины. – Ну и что происходит? – спросил он голосом школьного учителя. – Дела, Джим. Ещё и насчёт вашего контейнера должна скоро информация прийти. Освальд принимал гордоновские поцелуи в шею сейчас скорее с обреченным терпением. Гордону это, разумеется, не нравилось. Он снова развернул Кобблпота к себе лицом. Кажется, у него стало входить это в привычку – вертеть Пингвином, как заблагорассудится. – Ну, говори. – Джим, – Освальд посмотрел на Гордона, потом опустил глаза, потом снова посмотрел. – А мы с тобой когда-нибудь ещё… Ну, мы как бы ничем друг другу не обязаны. Но, если я предложил бы, ты захочешь… – Повторить? – закончил за него предложение детектив. – Нет. Зачем? Нам было здорово. А вот дальше может выйти по-всякому. Пингвина будто выключили. Он кивнул, признавая законность желания Джеймса и пошёл поднимать валяющиеся на полу трусы. – Ну и куда ты намылился? – приподнял одну бровь Гордон. – Я же уже ответил, – голос Освальда звучал ровно. – Дела. Много. – Постой, – Джеймс перехватил его на попытке обогнуть кровать. – Ну вот сам веришь, что я так просто теперь тебя отпущу? – Ты сам только что сказал, – Кобблпот смотрел хмуро и угрюмо, но по крайней мере, в глаза. – Ну, сказал, – отмахнулся Гордон. – Мало ли что тебе кто-то ляпнет? Вот ты сам согласен, что пара перепихов – и «буэнос диас»? Думаешь, так нормально? – Я не думаю, Джим. Я спрашиваю. – Не, я конечно, тщательно стараюсь не рифмовать твою фамилию, – сокрушенно вздохнул Гордон и поставил Освальду на шее смачный засос. – Но ведь ты сам вынуждаешь. Никуда я из твоей жизни не денусь. Сам эту кашу заварил – теперь расхлебывай. – То есть ты хочешь сказать? – Кобблпот с легкой досадой тронул место засоса. – Хочу сказать, что часам к 12 ночи буду точно. Готовь ужин и грей постель. А сейчас ты прав – пора заняться делами. А то и так перед Харви придётся отчитываться, где я столько времени шароёбился. Освальд улыбнулся. С видимым облегчением. Но Гордона всё-таки оттолкнул. – Только давай пока без обязательств? – решил подпортить настроение Пингвину Джеймс. – Ни к чему решительному я пока не готов. – Конечно, – Кобблпота это странным делом нисколько не огорчило. – Я и сам плохо представляю себе, в каких рамках ты бы смог уместиться в моей жизни. А монстра внутри Джеймса это согласие почему-то задело. – То есть ты частенько представлял меня в мокрых снах, а рамки не определил? И снова мимо. На Кобблпоте – лишь печать бирюзового спокойствия. – Сны на то и сны. Их необязательно впихивать в реальность. – Ещё скажи, что ты не рад. – Джим, – Освальд очень серьёзно посмотрел на него. – Я рад. Это однозначно. Но это не значит, что я не могу быть напуган или озадачен. Мне тоже непросто. – Вот и пойми вас, пингвинов, – пробурчал Гордон. Монстр внутри него хотел намного большего. Но сам Джеймс не был готов окончательно сдаться на милость чудища. Он надеялся, что ему хватит сил еще пободаться. – Однако, Кобблпот, – Гордон вдруг резко понизил тон, отчего в его голосе появились угрожающие нотки, – даже не думай смотреть ни на кого другого. Увижу – убью. – Ты сказал – без обязательств, – улыбнувшись, заметил Освальд. – Значит, одно всё-таки будет. Или ты против? – Нет. Они вышли из дома вместе. А дальше Бутч забросил Джеймса в участок и повёз Пингвина в клуб. Харви, как и ожидалось, был в бешенстве. Гордон не только проикал почти весь рабочий день, да ещё, поганец, после их разговора выключил телефон. – И чем ты таким со вчерашнего вечера занимался, что сегодня целый день потребовался? – Вопросом взаимоотношений человеческих особей, – между прочим, Джеймс сказал почти правду. – Ну и как? Успешно? Гордон кивнул. – Кстати, Пингвину хоть звонил? Какие-то подвижки по делу о контейнере будут? – не унимался Буллок. – Сказал – будут, – после оглушительных интимных событий говорить много слов Джеймсу не хотелось. Хотелось, чтобы Харви как-нибудь отстал, и можно было спрятаться за отчетами. – И всё? Джимбо, скажи честно – зашёл в бар, снял симпатичную девочку, трахнул и успокоился. Я же пойму, – не унимался Буллок. – Зашёл в клуб, снял Пингвина, трахнул и успокоился, – в тон ему ответил Гордон. И опять же – почти честно. – Ага. Смешно, – хмыкнул Харви. – Ну, шутник, значит отчёты за нас обоих будешь писать сам. А я тоже пойду стресс снимать. Джеймс состроил недовольную физиономию, но на самом деле, такое развитие событий его более чем устраивало. Спокойный вечер в участке в компании бумажек… И, собственно, так оно и получилось. Часов до восьми. А в полдевятого в участок ввалился вооруженный Зсазсз. – Джимми, – пропел он, размахивая парными пистолетами. – Иди ко мне. Идти навстречу вооруженному психопату казалось перспективой сомнительной, поэтому Гордон быстро перевернул собственный стол, превратив его в импровизированную баррикаду. Хотя… против зсазсзовских путь хлипкое дерево в качестве щита особых надежд не внушало. «Давно пора бронировать все столы в полицейском участке», – с досадой подумал Гордон. – Джимми, я с миром, – мелодично вещал Виктор, но спрятать пистолеты за пояс не спешил. – Оружие тогда убери! – отрывисто крикнул из своего укрытия Гордон. – Ох, Джимми, – Зсазсз продемонстрировал все свои крупные и ровные зубы в очень неприятном оскале. – Разве настоящего мужчину может нервировать вид оружия? Оно только добавляет пикантности разговору. – Мне оно седины добавляет, – мрачно отозвался Джеймс. – Особенно, в твоих руках. – Какие мы нежные, – хмыкнул Виктор, но пистолеты всё-таки заткнул за пояс. Гордон осторожно поднялся на ноги, однако пистолет опускать не спешил. – Я принёс бумаги от босса, – взгляд Зсазсза даже без оружия продолжал нервировать. – По контейнеру. – Клади на стол, – Джеймс кивком указал на рабочее место Харви. – А менее эффектно заявиться не мог? – О, Джимми, я люблю драму, – Виктор проигнорировал указание Гордона и приблизился к нему самому. – И что только босс в тебе нашел? Обычный коп, ничего выдающегося… И как ты ему в штаны забрался? – Давай документы и вали отсюда, – прохрипел детектив, надеясь, что в участке кто-нибудь не засел в туалете и не вышел ровно в этот самый момент, чтобы услышать подобное откровение. – Да пожалуйста, – Зсазсз пожал плечами и кинул папку прямо под ноги Гордону. – Не благодари! – Уж точно не тебя, – мрачно выплюнул Джеймс в уже удаляющийся лысый затылок. Документы, которые прислал Пингвин, как обычно, содержали маршрутный лист, по которому контейнер прибыл в Готэм. С чётким указанием всех временных владельцев. Последним значился некий Педро Альварес по прозвищу Тюльпан. Слишком мелкая сошка. Непосредственно в ведомство Пингвина не входил, но лишь благодаря собственной мелкости. Таким Кобблпот иногда предоставлял действовать неподконтрольно при условии регулярного внесения ренты и невмешательства в дела короля. Надо будет завтра посетить, если только Пингвин не отловит его раньше… Кстати, об Освальде. Джеймс посмотрел на часы. Уже пол-одиннадцатого. Пора бы выдвигаться в особняк Кобблпота. Ведь можно прибыть немного раньше. В крайнем случае, Освальд дал ему дубликат ключей. Звонить в дверь Гордон не стал. Решил проверить работоспособность дубликата. Открылись все три замка беспроблемно и бесшумно. Джеймс, крадучись, проскользнул в дом. Свет в спальне горел. Значит, Освальд дома. Гордон замер и прислушался. – Виктор, чёрт, а нельзя ли помягче? – донёсся из-за неприкрытых дверей хриплый голос Пингвина. – Босс, я и так сама нежность, – проклекотал в ответ Зсазс. И вот тут монстр в душе Джеймса заревел. Всё моментально окрасилось в красный цвет. Проходя мимо зеркала, Джеймс случайно бросил взгляд в него – и чуть сам не испугался. Там в темноте, зачем-то с оружием в руках, стоял самый настоящий маньяк, без пяти минут убийца. «Я не могу так ревновать», – попытался сам себя успокоить Гордон. Но куда там. Монстр внутри него припал на передние лапы, и, ощерив пасть, утробно рычал. А с обнаженных клыков капала слюна безумия. «Ты неправильно понял, – попытался достучаться до него Джеймс. – Всё не так, как выглядит». – Босс, да не вертитесь вы. Согните-ка лучше ногу. Нет, не так сильно. Босс, можете полежать спокойно? Гордон судорожно сжал одной рукой пистолет, а другой толкнул дверь. Пингвин полулежал на кровати в одной расстёгнутой рубашке, бледный и мокрый. Штанов на нем не наблюдалось в принципе. А рядом, на той же кровати сидел Зсазсз, и бесцеремонно лапал Пингвина. Джеймс никогда бы точно не смог описать, что с ним случилось в тот момент. Больше всего это состояние походило на взорвавшийся огненный смерч. Вулкан ревности лопнул, и смертельные лучи лавы рванули во все стороны, уничтожая любые попытки здравомыслия. И он выстрелил. Наверное, монстр хотел убить Зсазса. А, может быть, их обоих. Виктор, тренированный молниеносный киллер, давно уже живший на инстинктах, увернулся от пули мгновенно, упав на пол. А вот Освальду деться было некуда. Пуля вошла аккурат в его предплечье. Он коротко вскрикнул и во все глаза неверяще уставился на Гордона. – Джим, ты вернулся, – только и сказал он. А по белой рубашке расползалось кровавое пятно. Гордон держал Пингвина на мушке и мучительно пытался понять, что только что произошло. Зачем он вообще достал оружие и стрелял. Но здравого объяснения не было. Как и всему тому, что здесь творилось. Надо было бежать. А то он и самом деле кого-нибудь убьёт. Гордон опустил пистолет и, резко развернувшись, стремительно пустился наутёк. А его собственный монстр, напротив, рвался назад. И требовал крови. Много крови. И того, кто посягнул, и того, кто предал. – Босс, догнать? – Виктор вынырнул из-под кровати. – Конечно! -Пингвин пока даже не чувствовал слишком сильной боли в новой ране. – Убить? – на всякий случай поинтересовался Зсазсз. – Только попробуй! – и Пингвин не шутил. Джеймс успел дойти только до машины. Пока он яростно пытался провернуть ключ в стартере, дверца водителя чуть не отлетела вместе с замками. А потом железная рука Зсазсза выволокла его наружу и для верности приложила пару раз мордой об капот. Джеймс не был слабым мальчиком, но Виктор казался машиной. Специально созданной для убийства. В любом случае их противостояние никогда нельзя было назвать равным. Поэтому уже через десять минут Виктор приволок обезоруженного Гордона со слегка подбитой физиономией обратно в Пингвинью спальню. Освальд стал ещё бледнее и тяжело дышал. Кровь уже пропитала подушки и, казалось, не думала останавливаться. Виктор быстро сориентировался, скрутил руки Джеймса сзади, сковав их его же наручниками. А потом для верности защелкнул на щиколотках детектива ещё и свои, которые у него, видимо, совершенно случайно завалялись. Отбросив Гордона в дальний угол, Зсазсз занялся раной Освальда. О, в этом он оказался профессионалом. Буквально десять минут – и рана была обработана, смазана и упакована в абсолютно профессиональную повязку. Только пропитавшаяся кровью постель настойчиво напоминала, что ничего ещё не закончилось. По кивку Пингвина Виктор схватил Гордона за шкирку и кинул в ближайшее к кровати кресло. А потом вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Они смотрели друг на друга и молчали. Освальд не знал, с чего начать, а Джеймс просто не хотел разговаривать. Он вообще не хотел смотреть в предательские пингвиньи глаза. Монстр по-прежнему яростно рычал, пожирая собственные светлые чувства, обнаруженные накануне. – За что, Джим? – первым нарушил молчание Кобблпот. – Лучше отпусти меня. Или пристрели, – злобно прорычал Гордон. – Иначе я тебя всё-таки убью. – Это понятно, – Освальд почему-то обреченно кивнул. – Но хотелось бы знать, за что. И его глаза были полны настолько искреннего непонимания, что Джеймса просто порвало. – Что делал здесь этот мудак?! Кто ещё недавно почти признавался во внеебенной любви? Типа многолетней? А под вечер уже, смотрю, тут и Зсазсз, и ты без штанов. И вам даже хорошо вместе! – Постой-ка, – глаза Кобблпота стали круглые-круглые. Как две чашки с серебристым чаем. – Во-первых, слово «любовь» я не говорил. А во-вторых, это, что, ревность? – Лучше заткнись, – с утробным рыком предупредил Гордон. – Или я тебе без всякого оружия горло перегрызу. – Ах, вот как, – Освальд немного помолчал, а потом заговорил снова. И голос у него был отрезвляюще стальной. – А больше ты ничего, Джим, не заметил? Например, вот это? – и он пошевелил упакованной в суппорт ногой. – У меня там не только шрамы, а периодически ещё и язвы. И сухожилие, которое никогда не восстановить. И кости, неправильно сросшиеся в нескольких местах. А также адские боли, облегчить которые можно только шейпами, регулярными физиопроцедурами и массажами. Ты вот как сам думаешь, кто все эти годы меня лечит и помогает фиксировать этот испанский сапог так, чтобы я хотя бы мог ходить? Штаны он заметил снятые… А, позволь спросить, как с моей ногой, через брюки взаимодействовать? Под конец тирады голос Пингвина просто звенел от возмущения. – Мне, что, каждый вечер доктора сюда вызывать? Да и зачем? У Зсазсза медицинское образование вкупе с дипломом реабилитолога, и в Готэме, слава богу, слишком мало людей, которые достаточно состоятельны, чтобы его перекупить. Поэтому это намного безопаснее, чем сторонний врач. – Всё сказал? – Джеймс глянул на Кобблпота исподлобья. Злость по-прежнему клокотала. – Нет, – Освальд тряхнул головой, отгоняя подступающую сонливость. – Я даже рад, что ты такой ревнивый придурок. Иди домой, Джим. На сегодня постель отменяется. Потом пришёл Зсазс, отстегнул руки и ноги Гордону и больше уже не обращал на него никакого внимания. Вместо этого он стягивал прямо из-под неумолимо засыпающего Кобблпота кровавую простынь и выкидывал подушку. Потом стелил новое постельное белье, стараясь почти не беспокоить босса. А в довершение всего укрыл одеялом и заботливо подоткнул со всех сторон. «Прямо нянька», – с ненавистью подумал Гордон и пошёл к выходу. И только возле машины, когда он глянул на почти оторванную дверь, его осенило. Он стрелял из ревности. Никогда и никого он ревновал так сильно, что хотел убить на месте. Джеймс уселся в автомобиль и повернул ключ. Машина завелась, только вот ехать никуда больше не хотелось. По сути Освальд был прав – все эти годы ему непрерывно требовалась медицинская помощь, и он получил самый надежный и безопасный её вариант. И Джеймса злило даже не то, что он подозревал Кобблпота в измене, эта мысль сама по себе теперь выглядела нелепой. Его бесило то, что Зсазсз все эти годы был рядом с Пингвином. Причём, настолько близко, что обойтись без него королю Готэма уже не представлялось возможным. И даже при отсутствии секса у них было самое главное, о чем когда-то кричал ему Пингвин, – близость… А ещё он ранил Освальда… Джеймс выключил мотор и максимально откинул сиденье. Эту ночь предстояло как-то пережить. Утром из особняка выполз растрёпанный и сонный Пингвин собственной персоной. Он подошёл к машине Гордона, зябко кутаясь в тяжёлый махровый халат. – Ты всю ночь тут и спал, Джим? – как-то недовольно спросил он. Выглядел Кобблпот не очень. Потеря крови обозначилась под посеревшими глазами черными кругами, кожа нездорово бледнела в дымке рассвета. – Хотел извиниться, – Джеймс решил не ломать лишних комедий. Раз уж накосячил, то извиняйся. Это первое правило отношений. – Как меняет людей ночь, проведённая в машине, – едко усмехнулся Кобблпот. – Да, и ты тоже выглядишь неважно. Джеймс опустил переднее зеркало, и с неудовольствием заметил расплывшийся в красном фингале правый глаз, разбитые губы и цветущий пышным цветом синяк на скуле. – И так красивый, – упрямо буркнул он. – Ладно, пошли в дом, – миролюбиво протянул ему здоровую руку Освальд. – Зсазсз там? – нахмурился Гордон. Встречаться с цепным псом Пингвина ему не хотелось. – С чего бы это? – удивился Освальд. – У него теперь работы прибавилось. Раз ты меня подстрелил. Я сегодня буду отлеживаться. Сегодня с утра Джеймс даже порадовался, что у Пингвина в доме была прислуга. С утра всё было прибрано, а на кухне ждал готовый завтрак, а не пачка хлопьев с молоком. И кофе был сварен. Завтрак у Освальда был английский классический. Овсянка, бекон, брокколи, два яйца. А ещё перед ним на столе лежала свежая газета, в которую он тут же уткнулся. Джеймсу это показалось забавным. – Освальд, ты косишь под аристократа? – искренне улыбнулся Гордон. Он удушливой болезненной злости не осталось и следа. – Почему кошу? – приподнял бровь Кобблпот. – Я и есть аристократ. Джеймс снова улыбнулся. Было в этой частице пингвиньего быта что-то донельзя элегантное, и в то же время домашнее. – Ты завтракай, – напомнил ему Освальд. Телефон, лежащий перед ним, завибрировал. Кобблпот мимолетно взглянул на экран и довольно хмыкнул. – Мне, пожалуй, на работу пора, – Гордон тоже посмотрел на часы. Он искренне старался не думать, кто там что написал Пингвину. Вчерашней сцены ярости, наверное, и так было предостаточно. – Меня, значит, ты посадил на домашнее лечение, а сам на работу собрался? – состроил очень обиженную физиономию Кобблпот. – Может, задержишься? К тому же, тут Виктор написал, – и он заговорщически подмигнул Гордону. Джеймс сделал вдох-выдох и максимально спокойно поинтересовался. – И что? – А то, что он отловил Педро Альвареса. И через часика два обещал привезти. – Прямо сюда, что ли? – Гордону эта мысль почему-то категорически не понравилась. Освальд посмотрел на него как на слабоумного. – Конечно, нет, Джим. Горничная и так сегодня в обморок чуть не грохнулась, когда мою кровь в спальне убирала. В подвал! – Велика разница, – хмыкнул Гордон. С его точки зрения, всё было одно. – Поверь мне, Джим, – коварно усмехнулся Кобблпот. – Разница просто огромная. Перспектива появления Зсазса, пусть даже с желаемым свидетелем в зубах, Джеймса несказанно напрягала. Он каким-то прямо звериным чутьем понимал, что Освальд может думать что угодно, но вот наёмный киллер вряд ли считает своего босса только боссом. И это сказочно напрягало. Джеймс хотел стереть это сомнение, любым способом. Почему он никогда не ревновал настолько своих женщин? Ведь любил вроде до одури. А вот с Кобблпотом по любви вопрос. Зато ревности выше крыши… Он отставил в сторону недоеденную овсянку и подошёл к Освальду. Бесцеремонно отобрал газету и требовательно поцеловал. – Мы уже помирились? – слегка покраснев, спросил Кобблпот. – Мне ещё раз прощения попросить? – улыбнулся Гордон, завороженно глядя, как на краснеющей коже ярко вспыхивают одна за другой веснушки. – Нет, не надо, – Освальд устало мотнул головой. – Одного раза достаточно. – Тогда в кровать? Он не стал ждать ответа Кобблпота, а просто подхватил его на руки и потащил в спальню, не обращая внимания на недоуменный взгляд невовремя выглянувшей кухарки. А Освальд и вовсе смотрел на него как загипнотизированный. Только, когда его бросили на кровать, потянулся обеими руками, и целой, и простреленной к Джеймсу, мало что вообще соображая. И только резкая боль в раненном предплечье выдернула его из этого романтизма. Он отдернул руку назад и сморщился. Джеймс в очередной раз подавился чувством вины. – Ничего не делай, – прошептал он на ухо Кобблпоту, мягко укладывая его на подушки. – Просто закрой глаза и чувствуй. Вообще не шевелись. Он уже привычно распахнул полосатый халат Освальда и с восторгом обнаружил, что под ним только обычные боксеры. И то, что они совершенно не могут скрыть очень откровенный стояк Пингвина. Хотелось припасть губами к его розовому члену, но нужно было немного повременить. В Освальде было так много прекрасный мест. Он весь был словно райские угодья для его изголодавшегося хищника. – Вот не понимаю, Кобблпот, – хрипло прошептал Джеймс, едва заставив себя оторваться от маленького горячего пингвиньего рта, – что в тебе такое особенное? Ты, что, феромонами специально мажешься? Освальд удивлённо во все глаза посмотрел на Гордона, а потом решительно мотнул головой. – Ну тогда вообще необъяснимо, – Джеймс переключился на старательное вылизывание розовых сосков. А Освальд, несмотря на болевые точки, эротично выгибался дугой. А когда Гордон обхватил губами его член, и вовсе чуть ли не сделал мостик, но не удержался на раненом предплечье и сдавленно вскрикнул. Впрочем, возбуждения у него от этого не убавилось. – Я же сказал, не шевелись, – строго посмотрел на него Гордон. Кобблпот послушно кивнул и замер. «Моё, – рычал монстр внутри Джеймса. – Никому никогда не отдам. Моё». Он старательно вылизывал каждый миллиметр плоти Освальда. Кто там говорил о любви? Джеймс как-то незаметно проскочил эту ступеньку и оказался там, где одной только любви катастрофически мало. Где может удовлетворить только полное и безраздельное обладание. И это трансформация за такое малое время? Чего ещё Джеймс Гордон о себе не знал? – Джим... Возьми меня. Я хочу… Джим, послушай же… – Кобблпот, тебе на сегодня мало боли? – приостановившись, спросил Гордон. – Лубрикант я, конечно, еще вчера купил. Но больно будет все равно, понимаешь? Освальд закусил нижнюю губу и серьезно кивнул. – Да. – Что да? Я вообще-то хочу, чтобы тебе было хорошо, а не больно со всех сторон. – Но ты же выстрелил в меня, Джим, – услужливо напомнил Пингвин. – Зсазса хотел пристрелить, – мрачно отозвался Гордон. Вот об этом Кобблпот мог бы сейчас и не вспоминать. Но тогда бы он, наверное, не был Пингвином – если бы не обладал уникальной потребностью ввернуть шпильку при каждом случае. – Давай сегодня обойдёмся лайт-версией? – серьезно сказал Джеймс. – Считай, это мой способ извиниться. – Я хочу, чтобы ты меня хотел. Пальцы Освальда легли ему на затылок и попытались притянуть выше. Гордон не стал сопротивляться. Ему и самому сейчас было необходимо увидеть прозрачные глаза Освальда, убедиться в том же самом – что его желают. – Я и так хочу тебя больше, чем кого-либо когда-либо, – пробормотал Джеймс, понимая, что то, что он испытывает сейчас – это вообще максимум, который может вместить в себя человеческий эмоциональный резервуар. Освальда это устроило. Он наконец-то улыбнулся и согласился на лайт-версию. В конце концов, у них так ещё много времени впереди. После оргазма Освальд в очередной раз пытался научиться дышать заново, но сердце всё равно билось то об рёбра, то об желудок, то и вовсе вальсировало, по ощущениям, где-то в кишечнике. И это чувство подозрительно походило на то, что обычные смертные именуют счастьем. Раньше Освальд думал, что это просто слово. – Джим, – промурлыкал он, забравшись головой на широкую грудь Гордона. – Как описать, что я чувствую? Мне лексикона не хватает… – Ну, – детектив коварно улыбнулся. – Можешь убить Зсазсза, например. – Что? – макушка Кобблпота возмущённо спружинила вверх. – Нет… Джим! Ты не знаешь, о чем говоришь. Что я без него делать буду? – А я тебе на что? – хорошее настроение Гордона начало потихоньку рассасываться. – Ты будешь мочить людей направо и налево? Так, чтобы тебя боялись, как бешеного пса? – Кобблпот посмотрел на любовника с недоверием. – Джим, ты же не такой. Виктора не просто так боятся. Он может не доставать даже оружия, а от него бегут, теряя тапки. Быть жутким – это талант. Он с рождения. – Звучит так, будто ты им восторгаешься, – нахмурился Гордон. – Возможно, – кивнул головой Пингвин. – Моя империя построена на страхе, Джим, как ни крути. Не будет страха – всё рассыплется. Не будет Виктора – не будет половины империи. Вот ты бы убил детектива Буллока? – Не сравнивай, – ещё больше насупился Гордон. – Харви – мой друг. – Да, – кивнул головой Освальд. – Потому что ваш мир на этом и построен – на дружбе и справедливости. Убери Буллока – и некому прикрывать твою спину. У меня примерно то же самое с Зсазсом. Только без дружбы. – И на чём построены ваши отношения? – скептически посмотрел на Освальда Джеймс. – На выгоде, конечно, – спокойно пожал плечами Пингвин. И похоже он в самом деле в это верил. Какая, а черту, выгода? Бедный наивный мальчик Кобблпот. Абсолютно слепой в плане личных отношений. Джеймс чмокнул его в макушку и решил не думать о Викторе. Пока. Слишком много чести. В дверь настойчиво постучали. – Босс, вы скоро? Миролюбие Гордона тут же рассеялось. Конечно, Зсазс собственной персоной, кто же ещё. – Да, сейчас! – подскочил Освальд и тут же заскулил. Простреленная рука опухла и теперь уже существенно болела. Однако он быстро прохромал к шкафу и начал пытаться упаковаться в свой чертовски сложный костюм. – А халат не сойдёт? – логично предположил Джеймс. – Издеваешься? – Освальд искренне ужаснулся одной этой идее. Джеймс вздохнул и пошёл помогать Кобблпоту одеваться. Не дай бог ещё Зсазса позовёт… В пиджак рука всё-таки не влезла, поэтому Освальд просто накинул его на плечи и сокрушенно вздохнул – неидеальный внешний вид его раздражал. Гордон снисходительно улыбнулся. Они вышли из спальни вместе, чуть ли не под ручку. Зсазс, ждавший снаружи, и бровью не повёл. Разве что только сотворил на всем лице что-то совсем мерзопакостное и адресовал его Джеймсу. Освальд, ожидаемо, не заметил. Подвал Кобблпота и в самом деле оказался совсем другой историей. Если бы тут запытывали насмерть каждый день по десятку девственниц, никто в самом особняке даже и не догадался. В первую очередь о том, что здесь вообще есть подвал. А во вторую, звукоизоляция тут была на высоте. Педро Альварес, жалкий, избитый и дрожащий, не знал кого бояться больше – откровенно скалящегося Виктора или Пингвина, лицо которого светилось жутким милосердием. Гордона он не видел – тот специально встал так, чтобы скрыться в темноте. – Итак, Педро, – Кобблпот слегка покачивался, опираясь на очередную тяжёлую трость, – ты же знаешь, что я хочу услышать. – Мистер Пингвин, – жалобно бормотал совсем сникший Тюльпан. – Я не знал, что в том контейнере. Мне сказали – пустой приедет, пусть пару дней поночует в доках и дальше… – Вот с этого момента поподробнее, – лицо Освальда подобрело ещё больше. – Куда дальше? – Мистер Леоне, мистер Леоне сказал, что заберёт. – Что ещё за Леоне? – нахмурился Кобблпот. – Вроде, владелец цветочного магазина, – равнодушно отозвался Зсазс. – Как замечательно, Тюльпан и цветочный магазин. Дальше, наверное, будет букет и арка роз, – Освальд умильно хмыкнул. – А теперь давай правду – какой, к черту, мистер Леоне? И он наотмашь ударил пленника тростью по лицу. Раздался жуткий вой, от которого Джеймс чуть не оглох. Но он стоял и смотрел. Чтобы видеть того самого Пингвина во всей его истинной красе. Кто здесь наивный трепещущий мальчик? Точно не Кобблпот. – Маррони. Это был Маррони, – Тюльпан выплевывал кровь и собственные зубы. – Воскрес, что ли? – Освальд скептически поднял бровь. – Нет, его племянник месяц назад прибыл в Готэм. Уж не знаю, что у него на уме. – Как интересно, – Пингвин брезгливо сморщил нос и повернулся к Виктору. – Кончай с ним. – Нет, мистер Пингвин, пожалуйста! Пожалуйста. Гордон не выдержал и выступил из темноты. – Освальд, отдай его мне. На лице Кобблпота мелькнула досада. Он все ещё был Пингвином, а никак не домашним Освальдом в мягких тапочках. – Зачем, Джим? Мелкая сошка, его жизнь ничего не стоит. – Вот именно потому что не стоит. Думаю, ты не захочешь ради такой мелочи попасть в Блекгейт. Или Аркхем. – Вот как? – глаза Кобблпота сузились. – Проверяешь границы моего терпения, Джим? Он с минуту постоял, сверля Гордона взглядом. А потом яростно махнул рукой. – Хрен с тобой, бери. Он и в самом деле ничего не стоит. Но если позволишь адвокату его вытащить, имей в виду – у Зсазса приказ на уничтожение уже лежит. – Не вытащит, – Джим не собирался пасовать перед Пингвином. Отношения отношениями, а в рабочих вопросах он ему не уступит. – Отлично, – Кобблпот развернулся и, усиленно хромая, направился прочь. Вслед за ним двинулся Зсазс. – Проблемы в раю? – насмешливо шепнул он в ухо Гордону, слегка толкнув плечом. Джеймс не ответил. Запихивая в машину скулящего и окровавленного Педро Альвареса, Джеймс мало представлял себе, зачем он так отвоевывал у Пингвина эту жалкую жизнь. Ведь и в самом деле не человек, а дурное семя. И не растёт, и не цветёт, а лишь тихо воняет. После него ещё и салон от крови чистить. На Освальда он, конечно, тоже злился. Но с другой стороны, всё было сделано быстро и крайне эффективно. Сколько бы они с Харви ещё по докам бегали, пытаясь найти, кто и как засветился в нелегальных схемах? Маррони, конечно, это сама по себе серьёзная заявка. Если он будет таким же долбанутым сукиным сыном, как и дядя, то Кобблпоту придётся потрудиться, впечатывая его в каменную мостовую Готэма легендарным зонтиком. Джеймс настолько увлёкся собственной злостью, что чуть не проворонил момент, когда путь ему преградил чёрный лакированный автомобиль. А дальше реальность будто расплавилась. Распахнутые чёрные двери, четыре стрелка, и зубодробящие огненные нити. В тот момент, когда лобовое стекло распалось в мелкую крошку, Гордон едва успел пригнуться и в следующую секунду кубарём выкатиться из машины. Альвареса смысла вытаскивать не было – его мозги уже драпировали кровавым декором заднее стекло автомобиля. Джеймс чисто механически отстреливался, даже не задавая себе вопроса, кто и почему. Надо сказать, что за время пингвиньего покровительства он как-то привык к спокойной жизни. А тут такой нежданчик. И поэтому патроны закончились у него очень быстро. Джеймс готовился уже к позорному и очень рискованному бегству, как вдруг нежданно-негаданно на помощь пришла огневая поддержка. И это был снова, какая ирония, Зсазс. Лысый маньяк, жутко скалясь, с воодушевлением пёр на нарушителей с двумя автоматами наперевес и непрерывно палил. Иногда Гордону казалось, что Виктор заговорённый. Ну, не может обычный смертный идти прямо по зоне поражения, не словив ни одной пули. В Джеймса бы уже штук пять прилетело точно. А тут незадачливые налетчики валились на асфальт один за другим, булькая собственной кровью, а на лысом стиляге – ни дырки. Ещё минута – и последний пытающийся уползти дуралей словил фатальный выстрел в затылок. Зсазс хищно улыбнулся и подмигнул Гордону. – Шустрые ребята, да? Джеймс выполз из укрытия. Дышать было тяжело. Воздух пропитался порохом и кровью. – Ты как здесь образовался? – хмуро спросил он вместо полагающегося «спасибо». Впрочем, Зсазс на благодарность и не рассчитывал. – Босс отправил, просил приглядеть. – Ясно, – Гордон кивнул головой. – Давай, сваливай отсюда. Я своих вызывать буду. – С удовольствием, – Виктор даже не оскорбился. Просто закинул оба автомата на плечи и вразвалочку пошёл прочь. «Все-таки Освальд – умная скотина», – с восхищением подумал Гордон и набрал номер Харви. *** Благодаря кровавому инциденту Джеймсу не пришлось объяснять, где он опять прошлялся весь день, и почему у него расквашена физиономия. События сами собой сплелись в какую-то очень стройную историю, которая шла довольно близко с правдой. Более того, обеспокоенный Харви предложил напарнику подвезти его домой, памятуя, что машина Гордона уничтожена в хлам. В квартиру ехать Джеймс не захотел, а попросил подбросить его В Освальд’с. – И на фига? – возмутился Харви. – Чем тебя обычный бар не устраивает? – Для меня у Пингвина безлимит, – нервно хохотнул Джеймс. – А, ну это другое дело, – Буллоку такая идея определенно понравилась. В Освальд’с, как обычно, рука об руку царили Содом и Гоморра. Пока Харви по привычке пытался запихнуть двадцатку в трусы стриптизерши, Джеймс заказал себе виски. Подумал о том, а не позвонить ли реально Освальду и не попросить барный безлимит. Потом усмехнулся и решил, что он до такого ещё не докатился. Разбитые губы обожгло, но в целом напиток согрел и даже немного расслабил. – Джим, ты как? Гордон не поверил своим глазам, но рядом с ним и в самом деле появился Кобблпот. В том же самом пиджаке, накинутом сверху. И глаза у него лихорадочно сверкали. – Что ты здесь делаешь? – детектив аккуратно взял Пингвина за лацканы пиджака и попытался нахмуриться. Обычно таким жестом берут официальных девушек за талию. – Ты же говорил, что будешь отлеживаться дома? – Планы изменились, – виновато вздохнул Кобблпот. – Сам же знаешь. – Знаешь, что я знаю? – Джеймс приблизился к заостренному уху Пингвина и, обдавая его горячим дыханием, зашептал. – Что хотел бы посмотреть на ваши вип-номера. – Они наверху, – Кобблпот даже порозовел. Или же это была просто игра освещения. Хрен поймёшь в этих неоновых лучах. – Один точно должен быть свободен. – Отлично, – Гордон едва удержался, чтобы прилюдно не лизнуть ухо Освальда. – Давай там через пятнадцать минут. Король кивнул и уж было собирался отбыть, как дорогу ему преградил Харви. – О, Пингвин, – как-то нарочито бодро сказал он. – Какая встреча! Говорят, ты открыл моему другу безлимит по бару? А для старины Харви такой же подарок не сделаешь? – Конечно же, – смиренно улыбнулся Кобблпот и кивнул бармену. – Безлимит господам детективам. Молодой кареглазый бармен шуточно отсалютовал боссу, и ревнивое чудище внутри Джеймса предостерегающе рыкнуло. – Извините, детективы, – воспитанно кивнул головой Освальд и похромал к лестнице. – Джим, – Буллок развернулся лицом к напарнику и мигом стёр с лица улыбку. – Какого хрена здесь только что было? – Ты о чём? – на всякий случай решил уточнить Гордон. – Да о том, как ты тут миловался с Пингвином! Думаешь, я не видел? – Харви, – Гордон посмотрел на напарника с укоризной. – Я же говорил: я с ним сплю. – Что? Когда ты такую ересь говорил? – и тут Буллок осёкся. – Блядь, Джим, я думал, это обычная полицейская шутка. – Ты зря так думал. – Так вот где ты просиживаешь дни и ночи, – Буллок совершал для себя открытия. – И эти странные взаимоотношения. Дружище, ты рехнулся? – Так, Харви, – Гордон максимально твёрдо посмотрел на напарника. -Уясни себе одну вещь, даже если я и рехнулся, это моё право. – Охренеть, – только и простонал Буллок. – И что это, типа любовь? – Не знаю пока. – А Пингвин-то что говорит? – Тоже ничего. – Тогда все не так уж страшно, – неуверенно выдохнул Харви. – Может, ещё и разбежитесь. Вон, кстати, твой ненаглядный с каким-то красавчиком лясы точит. Джеймс взглянул наверх и действительно увидел рядом с Пингвином какого-то вполне симпатичного незнакомца. Монстр зарычал и снова потребовал крови. – Так, Харви, я на свидание, – быстро сказал Джеймс и рванул наверх. – Охренеть, – только и повторил Буллок. Парень, стоящий рядом с Освальдом, был в принципе даже приятен, если бы не его чересчур бегающие глаза. Болтали они вроде бы мило, но Джеймс уже на подходе почуял – что-то не так. Он притормозил за спиной Освальда и многозначительно кашлянул. – О, Джим, – Кобблпот резко крутанулся на каблуках. – Позвольте представить, это наш доблестный детектив, Джеймс Гордон. А это (он кивнул головой в сторону парня) Феликс Маррони. – Приятно познакомиться, – тут же расплылся в приторной улыбке новоиспеченный наследник одного из почивших преступных кланов. – А вот я что-то сомневаюсь, что приятно, – пробурчал Джеймс, но протянутую руку всё-таки пожал. – Детектив Гордон у нас, как обычно, чересчур прямолинеен, – словно извиняясь за Джеймса, вежливо улыбнулся Освальд. – Но тем не менее, уважаемый Феликс, вернёмся к нашему вопросу: чего вы хотите от Готэма? – Своей части наследия, как я полагаю, – парень высверливал бешено вращающимися зрачками в Пингвине дырку. – Вы же не против мне его уступить? – О, конечно, против, – абсолютно доброжелательно продолжал улыбаться Кобблпот. – Если только вы не захотите владеть своим наследием под моим чутким и, безусловно, тактичным руководством. – Слишком щедрое предложение, – наигранно рассмеялся Маррони. – Просто не могу принять. – Какая жалость, – Освальд пристукнул тростью. – Ну, у вас ещё будет время освоиться и поразмышлять. Молодой Маррони чопорно кивнул и легко сбежал по лестнице в гущу танцпола. – Похоже, в Готэме появилась проблема, – задумчиво произнёс Гордон, глядя ему вслед. – Возможно, – согласился Освальд. – Но для этого есть я. Чтобы стоять на страже таких проблем. Джим, пошли. До номера они дошли в полном молчании. И только как только за ними захлопнулась дверь, Освальд крепко прижался к Гордону. И Джеймс с удивлением понял, что его колотит. – Эй, успокойся, – он погладил Пингвина по спине. – Что с тобой? – Джим, я вообще-то испугался. Когда Виктор позвонил и сказал, что твою машину обстреливают, и он не видит, жив ли ты... Я должен был сам пристрелить этого тупого Альвареса, а не позволять тебе забирать его. Из-за моей ошибки тебя чуть не убили. – Ну, ты же отправил Зсазса. – И что? Любая шальная пуля – и всё… – Ладно, Освальд, что было, то было. Главное, что всё хорошо закончилось. – Не закончилось, – Кобблпот посмотрел на Джеймса прозрачными глазами. – Они теперь могут понять, что ты моё уязвимое место. Если бы я только знал, что прибудет кто-то с фамилией Маррони, я бы и близко к тебе не подошёл. – Освальд, постой-ка, – Гордон отцепил от себя лапки Пингвина. – Я, что, по-твоему, похож на беззащитную девицу? – Нет, конечно. Но… Руки у Кобблпота почему-то тряслись. Джеймс приложил их к своим щекам и вздрогнул – слишком горячие. – Ты уже ужинал? – спросил он, пытаясь определить, а не кажется ли ему. Освальд на секунду задумался, а потом отрицательно мотнул головой. – Так, давай закажем что-нибудь в номер. Если честно, я голоден как волк. – Конечно, Джим, – и Освальд поднял трубку телефона. Пока Гордон отмокал в ванной, принесли ужин. Пингвин уже разделся до белья и запрыгнул целиком под одеяло. Наружи оставалась только взъерошенная макушка и пара слипающихся глаз. – Ого, оперативно, – похвалил Джеймс и полез открывать блюда. Освальд молчал. – Ты не будешь? – удивился Гордон. – Нет, спасибо, не хочется. И опять эти странные нотки в голосе Освальда Джеймсу не понравились, и он только укрепился в своих подозрениях. Оставалось только добыть Кобблпота из-под одеяла. Так точно, Пингвин полыхал как печка. – Только этого не хватало, – не очень радостно заключил Гордон. – Пожалуй, тебе нужно к врачу. – Джим, не смеши. Я сейчас вызову Зсазса. – Вот ещё! – злобно ощетинился детектив. Освальд возвёл глаза к потолку и произнёс максимально спокойно: – Джим, у меня, похоже, жар. Ты предлагаешь поваляться немножко в больнице как раз в то время, как новоиспеченный Маррони почти объявил мне войну? Пингвин был трижды прав, но это не отменяло того, что единственное желание, которое вызывала лысая башка Виктора у детектива, это поскорее её прострелить. Освальд не звонил. Он держал мобильник в руке и выжидающе смотрел на Джеймса. – Ладно, – Гордон скрипнул зубами. – Сегодня так уж быть, пусть приходит. Виктор явился спустя минут десять, бесцеремонно скинул одеяло с Кобблпота, за что немедленно получил гордоновский, полный ненависти, взгляд в затылок, померил температуру, осмотрел повреждённую руку, после чего вынес вердикт: – Рана загноилась. Воспаление пошло. Я, между прочим говорил, что нужно полежать на капельнице и вколоть антибиотик. – Обстоятельства изменились, сам знаешь, – осадил его Пингвин. – Ну да, – хмыкнул Зсазс. – Принца понадобилось спасать. Кстати, принц, дойди до Бутча, – это уже адресовалось Гордону. – Скажи, чтобы мою аптечку выдал. Джеймс было вскинулся, а потом глянул на покрытый крупными каплями лоб Освальда и подумал, что личная неприязнь может подождать. Когда он вернулся с аптечкой, Зсазс уже разбинтовал руку Пингвина и изучал ее с видом юного натуралиста, вспоровшего живую лягушку. Гордон взглянул на рану Кобблпота и его замутило. Выглядела она особо хреново. – Так, гной нужно выдавить, – сказал Виктор. – Обезболивающее, босс, я тебе сейчас вколю, но не факт, что оно подействует на 100%. Так что, твоему принцу придётся тебя немного подержать. Пингвин судорожно вздохнул и кивнул. Джеймс раньше думал, что видел много страшного. Да так оно и было. Но в этот раз ему было особенно тошно. Он смотрел на выгнувшегося дугой Освальда, в его глаза, от боли утратившие осмысленность и даже цвет, на то как он сжимает в зубах что-то типа пластиковой палки, чтобы не покрошить зубы. И он был готов сломать себе руку, которой нажимал на курок. Закончив, Виктор залил рану хлоргексидином, обработал противовоспалительной мазью и снова укутал руку в безупречно стерильный корсет. Потом, пользуясь потрясённым замешательством Гордона, воткнул Кобблпоту в бедро антибиотик и начал сооружать из прикроватного торшера капельницу. Освальд периодически проваливался в волнообразно накатывающее беспамятство. Но пока Виктор не зафиксировал в его вене иглу, периодически открывал глаза, искал обеспокоенным взглядом Джеймса, находил его и тут же расслаблялся. И только потом, когда раствор начал по капле вливаться в его кровь, уснул окончательно. – Ужин-ужин-ужин, – потёр руки Зсазс и бесцеремонно заграбастал себе огромный кусок стейка. – А ты ничего не попутал? – довольно злобно спросил Гордон, которого удерживало от второго выстрела только ощущение того, что Виктор реально нужен Освальду. – Босс сейчас есть всё равно не будет. А у тебя харя треснет в одного это сожрать, – абсолютно без угрызений совести возразил Зсазс. – Кстати, когда босс проснётся, нужно дать ему куриного бульона. Кухня тут круглосуточная, позвонишь – принесут. И пока я его не осмотрю, ничем другим не корми, нам ещё обострившейся язвы не хватает. Остальное по потребности – воды принести, обезболивающее дать. Капельница закончится – снимешь. – Ты не останешься? – облегчённо вздохнул Гордон. – Некогда. Босс сегодня дал весьма чёткие указания. У Маррони, оказывается, очень много оружия. Если этот вопрос не решить, то, как вы говорите, реки крови… Я-то не против, а Освальду не понравится. Джеймс вздрогнул от неприятного чувства, накатившего в очередной раз. Никто из подчиненных Кобблпота не звал того по имени – либо боссом, либо Пингвином. Кроме Зсазса. – Ладно, – Виктор не особо эстетично вытер пальцы прямо о скатерть переносного столика. Я пошёл. Следи за боссом. Головой за него отвечаешь. Гордон хотел сказать что-то едкое, но передумал. Не лучшее время, не сейчас. По крайней мере, Зсазс уходил – и хорошо. Он опустился на кровать рядом с Освальдом и тревожно посмотрел в его белое, почти прозрачное лицо. Кобблпот спал спокойно, будто истинное дитя. Изящные крылья его носа едва заметно всасывали и выталкивали обратно воздух. Джеймс погладил его по бледной щеке, по красивым чёрным бровям, слегка коснулся губами ресниц. Как это всё вообще получилось? Странный маленький убогий психопат вдруг оказался белым лебедем, прятавшимся в шкуре гадкого утёнка. И не то что бы он реально изменился, просто Джеймс его рассмотрел, да так рассмотрел, что теперь и взгляд оторвать невозможно. Смотришь на него, мелкого пингвинёнка, и остальное всё будто меркнет, теряется во готэмской серости. И будто единственное по-настоящему важное здесь – это прозрачные серебристые глаза, меняющие оттенок под цвет галстука. Капельница подходила к концу. Гордон аккуратно достал иголку из руки Кобблпота, но этого оказалось достаточным, чтобы Освальд проснулся. – Джим, – тут же позвал он. – Да, я здесь, – детектив положил кисть на пальцы Пингвина. Теперь они уже не казались горячими. Вполне обычные птичьи пальчики. – Хочешь есть или пить? – Нет, пока нет. Хочу, чтобы ты меня обнял. Гордон улыбнулся и начал раздеваться. Пара минут – и он оказался под одеялом с Кобблпотом, удовлетворенно отмечая, что тот больше не похож на пылающую печку. – О, Джим, – только и простонал Освальд, когда детектив сграбастал его в объятья, а сверху для надежности ещё и закинул ногу. В принципе Гордона вариант полного обвивания Кобблпота даже устраивал. Из такого захвата Пингвину точно никогда не вырваться. Да Освальд и не пытался. Он просто уткнулся носом в оказавшийся рядом локоть и довольно засопел. – Как хорошо, что ты рядом. Наконец-то… Джеймс подумал, что слово «наконец-то» должен был сказать он… Как он умудрялся столько лет бегать от Пингвина, гадать ночами, откуда взялся сказочно раздражённый монстр , беситься от одного вида извиняющейся улыбки и заражаться особым видом безумия, глядя в бесконечно прозрачные глаза. Как долго и как неправильно… Утром вернулся Зсазс. Ввалился без стука в номер, весь в крови, бросил на ковёр пистолеты и сразу нырнул в ванную. От его вторжения проснулись и Освальд, и Джеймс. – Как все прошло? – крикнул Пингвин, пытаясь выпутаться из гордоновского захвата. Джеймс, которому попытки Кобблпота вырваться не особо понравились, с досадой куснул Освальда за ухо. – Ауч! – Пингвин с укором посмотрел на любовника. – Джим, за что? – А вот сам думай, – недовольно нахмурился Гордон и, вскочив с постели, стал по-армейски быстро одеваться. Освальд же удовольствовался чёрным отельным халатом – костюм его был аккуратно сложен в шкафу, и одеться без сторонней помощи для Кобблпота было по-прежнему проблематично. – Прекрасно, – ответил Зсазс, выруливая из душа с обнаженным торсом и вытираясь махровым полотенцем. – Пять из семи. Пингвина это не особо впечатлило. Он состряпал на лице неудовлетворенную мину. – А почему не все семь? Людей, что ли, не хватило? – Скорее, времени, – ничуть не смутившись, отбил Виктор. – Пока брали первые три склада, Маррони успел два куда-то перетащить. – Значит, у них достаточно оружия, – потёр подбородок Кобблпот. – Намного меньше, чем они рассчитывали, – заметил Зсазс. – Тем не менее, два оружейных склада – тире – много крови. – Так какая война без крови, босс? – Значит, – Пингвин уже возражений Виктора и не слушал. – Наш единственный шанс сократить потери – напасть прямо сейчас. – Среди бела дня? – возмутился Гордон. – Ты мне, что, хочешь улицы Готэма и невинными жертвами усеять? – Согласен, – неожиданно поддержал детектива Зсазс. – Я бы позавтракать хотел. И поспать немного. – Джим, как ты не понимаешь, – глаза Пингвина лихорадочно горели. – Ближе к вечеру они нападут сами. И не исключено, чтобы задать жару и полиции, взорвут что-нибудь для полной красоты. Где народа побольше. – Давай так, – Гордон пытался нащупать между крутящимися в его голове вариантами тот, который представлялся наименьшим злом. – Я прямо сейчас поеду и арестую Маррони. – Отлично, – Кобблпот скептически скривился, снова в полной мере превратившись в Пингвина. – И на каком основании? – Допустим, найду у него наркотики, – выпалил первое пришедшее на ум детектив. – Джим, ты хочешь их подбросить сам? – Освальд чуть не поперхнулся от неожиданности. Гордон тоже на секунду усомнился в собственной идее. Но Кобблпот не дал ему возможности зациклиться на реализации маленькой части плана – он продолжил развивать мысль вслух, прощупывая пути развития сценария. – Ну, допустим, ты его притащишь в участок, и он сразу же начнёт названивать своему адвокату. Кто у него адвокат? – Вроде Николас Доринберг, – не очень уверенно протянул Зсазс. – Значит, уточнить, – Освальд мгновенно настрочил и отправил кому-то смс, после чего продолжил. – Итак, он звонит своему адвокату, но не дозванивается. Потому что, у того, допустим, в гостях Бутч с очень интересным предложением, и наш правозащитник никак не может ответить на звонок клиента. Что дальше? – Он попробует вызвать государственного защитника? – предположил Гордон. – Нет, он этого не сделает, – отрезал Пингвин. – Лучше посидеть лишние сутки в тюрьме, чем связываться непонятно с кем. Хотя, с другой стороны, если у него планы на сегодняшнюю ночь, он может смириться и с государственным защитником. Джим, ты можешь как-нибудь сделать так, чтобы к нему отправился бездарь из бездарей, вдобавок, имеющий зуб на клан Маррони в целом? – Не уверен, – протянул Гордон. – Нужно будет попросить подшаманить Нигму. В крайнем случае, мы с Буллоком можем не явиться на встречу с адвокатом Маррони и очень вежливо попросить его подождать. – Тогда продолжаем, – кивнул Пингвин, сделал ещё пару кругов по номеру и тяжело плюхнулся в кресло. – Тем временем Зсазс готовит нападение на их логово. Где они сейчас базируются? – Вроде в отеле Р***, но информация неуточненная, – пожал плечами Виктор. – Ясно, – Пингвин снова кинул какой-то неведомой всезнающей силе смс-запрос. – Выясним. Джим, пока уточнение по твоей части плана. Нужен ордер. Сможешь получить? – Знать бы ещё на каком основании, – протянул Гордон. – Так, и не надо, – махнул рукой Кобблпот. – Окружной прокурор в некотором смысле мой должник. Ордер у тебя будет. Сам наркотики не подкидывай. Это сделает Зсазс. Он отправится к Маррони с моим ультиматумом. И попутно закрепит где-нибудь пакетик с коксом. Виктор? – Конечно, босс, – не особо счастливо отозвался киллер, поняв, что мечта поспать только что растаяла в неясном будущем. – После этого заходит Джим с ордером, и понеслось. – Я всё-таки сначала до ресторана – позавтракаю хотя бы, – Виктор вытащил из шкафа отставленную накануне походную сумку, где, конечно, совершенно случайно нашлась новая чёрная рубашка и кожаный жилет. – Начинаем через 30 минут, – милостиво согласился Пингвин. – Ага, – он вынул из кармана халата завибрировавший телефон. – Личность адвоката подтверждена. Так что, для начала достаточно. Виктор что-то буркнул себе под нос и вышел из номера. Кобблпот посмотрел на Джеймса, и в глазах его светился охотничий азарт, а Гордон даже не знал, нравится ли ему это. Робкого, нежного и открытого Освальда он любил всей душой. А вот почуявший кровавый след Пингвин его смущал, вороша какие-то тёмные, очень глубоко спрятанные инстинкты, о которых Джеймс точно знать не хотел. И смотреть им в лицо не хотел тем более. Освальд своей особой пингвиньей чакрой почувствовал это колебание баланса энергий. Будто тёплая любящая вуаль, опутывающая всё его существо, вдруг наполовину оказалась сдёрнутой, и стало как-то слишком зябко и неуютно. Охотничий азарт процентов на пятьдесят схлынул, Кобблпот прямо на глазах скукожился и, жутко хромая, подошёл к Гордону. – Джим, если ты хоть немного сомневаешься, то лучше не надо. Я все сделаю по-моему, быстро и без лишней крови. Никаких рек, Джим… Тебе и правда не обязательно в этом участвовать. Он говорил и руками касался Гордона, будто не был уверен, что его не оттолкнут. И словно предыдущие несколько дней не давали ему никаких дополнительных прав. Монстр внутри Джима сжался и жалобно мяукнул… Он перехватил руки Освальда, и раздражение ушло само с собой. – Успокойся, – сказал он. – Всё в порядке. – Не в порядке, Джим, – покачал головой Кобблпот, и голос у него был горький, как настойка полыни. – Когда-нибудь то, что я делаю, не понравится тебе настолько, что ты уйдёшь, хлопнув дверью. А мне ничего не останется, как принять это… Но я больше не уверен, что смогу. Джим, я слишком ярко вижу сейчас, каким ослепительным может быть мир, и не хочу назад. Я не хочу обратно в своё одиночество. Готэм – это система. Она не отпустит ни тебя, ни меня. Пока я дышу, буду делать то, что должен. Но если, – голос Пингвина споткнулся, и он взглянул на Гордона так, что у того заныли даже зубы. – Если ты уйдёшь, у меня не останется никакого смысла. И я не буду больше работать стражем для этого города. Вот такой парадокс. Смешные человеческие «не могу»… – Освальд, прекрати, – Джеймс стиснул пальцы Кобблпота так, что тот пискнул. – Не хочу даже говорить об этом. – Да, конечно, – Пингвин уткнулся ему носом в грудь и усиленно засопел. «Тоже мне, босс», – промелькнуло в голове Гордона, и он поцеловал Кобблпота в макушку. Освальд поднял голову и пронзительно посмотрел на него, словно знал, каким будет их будущее. Знал, и сходил с ума от бессилия. – Что за стремление из всего делать трагедию? – мягко улыбнулся Гордон. – Конечно, никаких трагедий, Джим, – Освальд попытался улыбнуться в ответ, но получилась кривая ухмылка. Зсазс вышел из особняка Маррони строго по расписанию. Проходя мимо машины, в которой дежурил Гордон, он на секунду задержался и театрально отсалютовал. – Клоун, – раздраженно бросил сквозь зубы Джеймс и с упёртостью раздухарившегося бронетранспортера двинулся к особняку Маррони, а вслед за ним – Буллок и ещё с десяток полицейских, взятых солидности ради. Маррони встретил их лично. Улыбающийся, белобрысый, совершенно не похожий на почившего дядю. – Офицер Гордон, если мне не изменяет память? – с деланной наигранностью осведомился он. – У нас ордер на обыск, – Джеймс не горел желанием общаться с этим чересчур слащавым типом. – Как оперативно всё в Готэме, однако, – всплеснул руками Феликс. – Не успел я приехать, как меня уже пытаются арестовать. Впрочем, я даже не удивляюсь. Купленная полиция – такое частое явление. Гордон постарался не обращать на этот выпад внимания. Зато обратил Буллок. – Ты, дрыщ в костюмчике, сейчас договоришься, – мрачно пообещал он. – Даже если ничего не найду, за неуважение к представителям закона арестую. Однако обещанный пакетик кокса очень быстро был найден. И один незарегистрированный пистолет. Так что, муки совести Джеймса слегка улеглись… Если только пистолет не Виктор же и подбросил. Для более красочной картины. Разумеется, Феликс Маррони всё отрицал и был ожидаемо недоволен перспективой прокатиться в участок. В какую-то минуту его люди вскинулись на защиту босса, но вот тут-то и пригодились взятые с собой дополнительные силы правопорядка. Словом, Маррони ничего не оставалось, как только покорно сесть в полицейскую машину, а уже в участке Джеймс оформил задержание со всей тщательностью по протоколу. – Знаешь, что я думаю, Джимбо? – неожиданно сказал Харви, когда они зашли в ближайшую кафешку, чтобы немного перекусить. – Что это Пингвин этому козлу наркоту подкинул. Да и ствол, скорее всего, тоже. – Тебя это беспокоит? – Гордон посмотрел на напарника. Отвечать на его расспросы искренне не хотелось, но и врать Буллоку он не собирался. – Не то чтобы меня волновала судьба этого ублюдка, ничуть, – Харви продолжал жевать свой сэндвич, стараясь даже и не глядеть Гордону в глаза. – Но вот ты меня, Джим, волнуешь. Угораздило же тебя с этим крысёнышем связаться. Вот скажи мне, на кой тебе Пингвин дался? У тебя же красивых девок хоть отбавляй всегда было. – Харви, – Гордон постарался немного сбавить градус кипения. – Это только моё дело. – Ладно, согласен, твоё. Но когда ты начинаешь использовать своё служебное положение, чтобы… Остановил его яростный взгляд Джеймса. Не то чтобы Буллок спасовал, но получить через пару секунд по челюсти не хотелось. Тем более, ему ли было осуждать Гордона? Харви и сам когда-то ради Фиш Муни похлеще вещи делал, и того же Джеймса принуждал. Тем не менее они оба знали, что оставить этот разговор где-то в шкатулочке невыясненностей у них уже не получится. И теперь вариантов было не так уж много: либо торжественные похороны дружбы, либо Буллоку придётся принять изменившиеся обстоятельства. То, что Гордон не отступит, было очевидно. Из них двоих мягче всегда был Харви, как внешне, так и морально. – Не буду врать, я сделал это ради Освальда. В первую очередь. Хотя он и не просил, – тихо, но очень уверенно произнёс Джеймс. – А теперь, дружище, включи свою голову и подумай: на фига к нам в Готэм нагрянул Маррони, да ещё с оружием? – Ну никак иначе, как у Пингвинёныша власть отбирать, – хмыкнул Буллок. – А ты решил ему трон сохранить? – Я решил не допустить бессмысленной кровавой бойни с участием мирного населения, – прошипел Джеймс. – Ну да, конечно, – Харви знал, что он неправ, но уже не мог остановиться. Сейчас ему требовалось от Гордона что-то значительно большее, чем картинка очередной мафиозной схватки. – И для этого ты решил, пусть Пингвин под шумок всех ребят Маррони положит, и вроде шито-крыто? Гордон вздрогнул. Эта была та самая сторона медали, на которую ему до этих пор не хотелось смотреть. Правда состояла в том, что он, выбирая между двумя худшими силами, выбрал именно ту, к которой неровно дышал. И здесь не было ничего общего со справедливостью или с заботой о Готэме и его добропорядочных гражданах. Нет, он просто представлял себе мёртвого Освальда с пятном крови, расплывающимся по безупречно белой рубашке, и это видение ужасало настолько, что Джеймс готов был шагнуть прямо в ад, лишь бы не допустить этого. – Хорошо, Харви, ты прав, – прохрипел он, чувствуя, что желание напиться стало просто нестерпимым. – Я мудак и не достоин носить значок. Так что, сегодня же сдам. – Джимбо, ты дебил, – горестно вздохнул Буллок и заказал выпивку. – Я же не про это. Надеялся, что в твоей башке хоть немного ещё здравомыслия сохранилось. Но нет, ты уже на Северном полюсе, порхаешь там среди льдов со своим Пингвином. И чем же он тебя так зацепил? Ну, реально, если честно и объективно, чем он лучше, чем тот же Маррони? Или Фальконе? Или ещё кто? Гордон стоически пытался не сорваться на грубость, хотя Буллок к этому нещадно вынуждал. Ну, не было у такого вопроса ни однозначного ответа. Чем Освальд лучше? То, что у него восхитительное тело и бездонные прозрачные глаза, как ответ не канает. С объективной точки зрения это ничего не значит. Жестокость его поступков ничуть не меньше и не больше, чем у любого другого криминального авторитета. То, что он безоговорочно любил свою мать… Так и вышеперечисленные боссы тоже страдали нежной привязанностью к своим семьям. И руководителями были на своих постах так же неплохими. – Он невинен, – тихо сказал Джеймс, и по тому, как вытянулось лицо Харви, понял, как дико это прозвучало. Но именно в этом странном для облика Кобблпота слове и таилась та жуткая могущественная правда, которая раскрывала суть пинвиньего феномена. – И не возражай. Я это могу только чувствовать, а объяснить сложно. Все остальные иногда убивают только потому что надо, а Освальд – только потому что хочет. – Так это и делает его грёбаным психопатом, – заметил Буллок. – Возможно, – Гордон кивнул. – Но он не будет убивать только потому, что ему это кто-то приказал. Только если захочет сам. – Тогда с желаниями у него точно никаких проблем нет, – сказал Харви и ещё выпил. – Нет, я не про то, – Джеймс пытался сформировать озарившую его идею более чётко. – Он как ребёнок. Когда злится или расстроен – крушит игрушки, когда чего-то хочет, будет стараться заполучить это любыми путями… Если любит, то безоговорочно. Несмотря ни на что. – Бред, – выдохнул Буллок. – Ничего бредовее я ещё не слышал. – Ладно, – Джеймс сдался и тоже заказал себе выпить. – А ещё у него охрененно красивое тело и невероятные глаза. Харви кашлянул и многозначительно посмотрел на потолок. – Ну ладно, – наконец сказал он. – Будем защищать твоего Пингвина. Пока Маррони бесился в комнате для допросов, безуспешно пытаясь вызвать своего адвоката, а Бутч отплясывал невиданные кренделя, чтобы тот самый Доренберг никак не смог ответить на звонок любимого клиента, Освальд составлял план быстрой и внезапной атаки на вновь образовавшееся осиное гнездо. Времени у него было не так уж много. Часа два-три, дальше нужно было действовать. По любому выходило, что самым простым и надёжным будет расстрелять всю команду Маррони прямо в их гнезде, а для надежности ещё и предать огню. Готэм – странный город, в нём никогда нельзя быть уверенным, что твой враг умер до конца. А если нет тела, то нет и возможности воскрешения. Клонировать из пепла доктор Стрендж пока ещё вроде бы не научился. Но была в этом великолепном плане одна деталь, которая никак не позволяла Кобблпоту отдать прямой приказ Зсазсу и с наслаждением послушать предсмертные вопли шайки Маррони. И звали эту деталь по-прежнему Джим. Что скажет Гордон, когда на его любимых улицах образуется десятка три лишних трупов? Вряд ли обрадуется. Через полчаса душевных метаний Кобблпот не выдержал и позвонил детективу. – Джим, нужно поговорить, – срывающимся голосом попросил он. Гордон, судя по звукам, был совсем не в участке, а по интонации голоса – не совсем трезв. – Освальд, мы тут с Харви типа время тянем. – Джим, я понимаю, что я не вовремя, но ты сильно расстроишься, если я сейчас отправлю ребят быстренько взорвать всю банду Маррони вместе с отелем? Гордон немного помолчал, а потом ответил: – Ты зачем меня спрашиваешь? Хочешь сделать соучастником? Или получить моё благословение? А, Освальд? – Нет, Джим, я просто,.. – Кобблпот пытался оправдаться, но факт оставался в том, что не было у него этих оправданий. – Так вот, – голос Джеймса в трубке звучал даже жёстче, чем он того хотел. – Моего благословения на это дело ты не дождёшься, и даже более того – попробуешь это сделать, и я сделаю всё, чтобы тебя посадить. – Понятно, – голос Кобблпота потух, и он нажал на кнопку отбоя. В принципе, ничего другого и не ожидалось. Но всё равно Освальд где-то в глубине перекореженной души робко надеялся на чудо – что Джим пообещает в любом случае не уходить. В комнату заглянул Зсазс. – Босс, всё готово, – пропел он. – План меняется, – Кобблпот с тяжелым вздохом убрал телефон в карман. – Бутчу отбой, пусть отпускает адвоката. Маррони расстрелять на выходе из участка. – О, босс, – улыбка Зсазса расплылась, стремясь уголками чуть ли не за кончики ушей. – Ты хочешь, чтобы моя физиономия засветилась на всех полицейских камерах? – Так ты не светись, – с раздражением бросил Пингвин. – Маску какую-нибудь сообрази. Что, мне тебя учить? Феликс Маррони был убит в 20.45 практически на выходе из полицейского участка. В результате перестрелки погибли двое полицейских, и ещё трое были ранены. Джеймс, не помня себя от бешенства, искал Пингвина. Но того не было ни в особняке, ни в клубе, ни в старой квартире. Телефон регулярно сообщал, что абонент находится вне зоны доступа. А сам Кобблпот исчез. Первые три дня Гордон думал, что собственноручно придушит Освальда. Потом неделю он в красках представлял себе, как засадит Пингвина в Блекгейт. А потом, когда Кобблпот так и не объявился, просто искал. И сходил с ума, не понимая, что происходит. Освальд никогда так просто не исчезал. Не залегал на дно, не прятался. Тем более, от него. А во снах Джеймс снова видел его, только совсем не в Блэкгейте, а в своей собственной кровати, бесстыдно раскинувшего на простынях и с краснеющими полосками от пальцев на белоснежной коже. И проснувшись, Гордон был готов сгрызть собственную подушку. В одну из таких ночей к Джеймсу заявился Зсазс. Причём, вполне цивильно – через входную дверь с предварительным стуком. – Проблемка, детектив, – сказал киллер прямо с порога. – Какая? – Гордону даже не понадобилось изображать неприязнь к визитеру. – Босс не собирается возвращаться в Готэм. Оставил вместо себя Бутча. Но мы-то все знаем, что здоровяк точно не справится. – В смысле не собирается возвращаться? – повторил Джеймс, чувствуя, что пол у него уходит из-под ног. – А вот, – Зсазс потёр лысую башку. – Ты знаешь, где он? – отрывисто спросил Гордон. – Знал бы, сюда не пришёл. Подумал, может вы его мобильник засечёте. Чтобы хотя бы знать, куда ехать мозги вправлять. Джеймс в эту минуту всё понял. – Быстро, в участок, – отрывисто сказал он. – Будешь звонить оттуда. – Лады, – согласился Виктор. – Только, детектив, давай джентльменский уговор: никаких подстав в виде наручников и камер, пока не вернём босса. – Тогда и никакого выстрела в спину и не в спину тоже, – Гордон протянул киллеру руку. – Идёт, – Зсазс даже не улыбнулся, что само по себе выглядело ещё более жутко, чем пугающие маньячные оскалы. Поднятые и притащенные в участок Джеймсом Харви и Нигма особых восторгов по поводу ночной посиделки не испытывали. И пока Эдвард настраивал оборудование, Харви чуть ли ядом не плевался в лысую башку Зсазса, и громко негодовал, что дела сердечные надо бы решать как-то и без привлечения посторонних честных копов. Наконец, всё было готово, и Виктор по кивку Нигмы набрал Пингвина, а Джеймс моментально включил их диалог на громкую связь. – Да, – голос Кобблпот звучал почти призрачно, будто из другой вселенной. – Босс, у нас проблемы, – сходу выпалил Зсазс. – Какие? Голос Освальда не стал нисколько живее. Он по-прежнему походил на затухающий кусочек реальности, случайно выброшенный из реки небытия. – Поставщики алкоголя накрылись. И Бутч вообще ничего с ними сделать не может. Он не справляется, босс. – Дай ему время. Вы что-нибудь придумаете. – Чего тут придумать-то? – Зсазс почесал затылок, – Разве что только перестрелять их всех на фиг в назидание потомкам? – Хм, – Освальд на какое-то время замолчал, и Джеймс очень отчётливо представил две нахмуренные складки между его бровями, как было почти всегда, когда Кобблпот над чем-то задумывался. – А почему мне звонишь ты, Виктор? Если Бутчу был бы нужен совет, почему он не позвонил сам? – Он сам не позвонит, ты же знаешь его упёртость, босс. – Значит, у него все под контролем, – голос Пингвина становился все глуше и глуше, будто каждое произнесенное слово отдаляло его от реальности и от Готэма. – Не под контролем, – сокрушенно вздохнул Зсазс. – Возвращайся, босс. – Ты же знаешь, – это прозвучало будто последний выдох, – Я не вернусь… И по ушам резануло противным скрежетом коротких гудков. Три пары глаз требовательно уставились на Нигму с такой свирепостью, что тот невольно съёжился и пригнулся к столу. – Я засёк, засёк! – пропищал он и помахал бумажкой с адресом как белым флагом. Пингвин отъехал от Готэма недалеко – всего 240 миль. Остатка ночи хватило, чтобы злые и невыспавшиеся детективы и один киллер за рулём под утро образовались по указанному адресу. Нет, честно говоря, злым был только Харви. Он вообще не понимал, какого чёрта его втянули в эту лав-стори, и только разумные опасения Джеймса, что может бегство Пингвина вовсе не бегство, а даже похищение, заставило Буллока поднять свою задницу и присоединиться к поискам беглеца. На самом деле, Гордон абсолютно точно знал, что Освальд сбежал, но был не уверен в том, что в одного сможет заставить Пингвина вернуться в Готэм. Возможно, понадобятся дополнительные доводы или грубая физическая сила. В данном случае Джеймс рассчитывал скорее на Харви, потому что Зсазс, похоже, относился к Кобблпоту, как и сам Джеймс – как к хрупкой снежной королеве, которую лишний раз и тронуть-то страшно. А вот у Буллока с этим проблем возникнуть не должно. Дом находился в соседнем городе, на самой окраине, можно сказать, на отшибе. Возле него не было даже асфальтированной дороги, а ближайшие соседи стояли так далеко, что очертания их домов едва угадывались в серой утренней дымке. Джеймс, весь взмокший то ли волнения, то ли от слишком бравой манеры Виктора водить, постучал в дверь. Никто ему не ответил. Он постучал ещё пару раз, но результат был тем же самым. Тогда Зсазс аккуратно отодвинул детективов и выбил замок выстрелом. Они вошли в мрачный, пахнущий затхлостью, полумрак. Дом был тесный и какой-то угрюмый. Словно никто в нем никогда толком и не жил, а использовался он только для временных передержек. Хотя как раз идеальное жилище для беглеца. Кобблпот обнаружился на втором этаже. Он лежал на грязной, дурно пахнущей кровати, бледный, истощённый и без сознания. – Мать твою, это что, Пингвин? – выругался Харви, который был готов к какой угодно наглой морде Кобблпота, но только не к такому. Джеймс вообще стоял столбом, судорожно глотая спёртый воздух и пытался на глаз определить, жив ли Освальд. Виктор был единственным, кто не растерялся. – Печаль, – только и сказал он и тут же взглядом профессионала начал осматривать Кобблпота, сдирать его жалкие лохмотья и проверять наличие жизненных показателей. – Живой,- наконец радостно сообщил он. – Но нужно срочно в аптеку. – Я поеду! – сразу же вызвался Харви, которому даже пребывание в этом доме претило. Виктор, не отрываясь от осмотра босса, сходу продиктовал ему список лекарств, после чего Буллока как ветром сдуло. Джеймс наконец-то нашёл в себе силы и подошёл к постели. Освальд либо был без сознания, либо просто спал. Выглядел он жутко, едва дышал. Но всё равно это был его Освальд. Сердце Гордона разрывалось где-то между гранями запредельной радости и щемящей боли. О вине он пока и не думал. – Не стой столбом, – недружественно огрызнулся Виктор. – Иди ищи чистую постель, кипяти воду. Понадобится продезинфицированный таз, желательно максимально чистые простыни и одежда. И впервые в жизни Джеймс не почувствовал раздражения от наличия Зсазса. Напротив, он был почти благодарен ему за присутствие. Потому что сам он вызвал бы службу спасения и тупо ждал. А Зсазс уже действовал. Простыни, одежда и полотенца нашлись далеко не сразу. Пока Джеймс держал так и не пришедшего в себя Освальда на руках, Зсазс быстро менял постельное белье, а затем они вместе переодевали Кобблпота в чистое, попутно протирая его кожу влажными салфетками. А потом появился Харви. Не выдержав тухлого запаха, он распахнул окно. Виктор слегка поморщился, а потом сказал, что хотя бы штору всё равно опустить нужно. Слишком яркое солнце сейчас больному точно не нужно. Рана на руке Пингвина, как ни странно, практически зажила. А вот с ногой была беда. Во время отсутствия медицинского ухода, практически вся кожа под суппортом покрылась ярко-оранжевыми язвами, которые раскрашивали теперь ногу Кобблпота как обильно засаженную клумбу бархатцев. Но Джеймс почему-то даже не испытал дурноты. Главное, что Освальд был жив. – Почему он не приходит в себя? – тихо спросил Гордон у Зсазса. – Слишком истощён, – ответил тот. – И обезвожен. Сейчас поставим физраствор с глюкозой, подпитаем организм. А потом, когда придёт в себя, посмотрим, что ещё потребуется. Будет у него рвота или что ещё. По обстоятельствам. – А покормить его не надо? – с тревогой спросил Буллок, все ещё недоверчиво смотря на Пингвина. – Надо, – кивнул Виктор. – Но сразу вряд ли получится. Если совсем не сможет, придётся через прямую кишку кормить. – Фу ты, – скривился Харви. – Что естественно, то не безобразно, – впервые за все это время оскалился Зсазс и потрепал бесчувственного Пингвина по щеке. – Зато в следующий раз подумает, стоит ли себя до такого состояния доводить. И Джеймс почему-то внутренне с Виктором согласился – вот действительно, какого черта?! Освальд пришёл в себя только под вечер. Открыл глаза и сразу уткнулся взглядом в сидящего в кресле Гордона. – Джим? – скорее выдохнул, чем сказал он, уверенный, что образ на кресле всего лишь галлюцинация. Они довольно часто посещали его во время добровольного заточения. С единственной разницей – раньше образы Джима казались дружелюбней. А эта галлюцинация сидела и сверлила его совсем не нежным взглядом. – Ты хоть понимаешь, что наделал? – спросила она вполне достоверным голосом Гордона. Освальд и рад был что-то ответить, только вот почему-то пересохший язык прилип к нёбу и едва шевелился. – Пить, – пропищал он. Как ни странно, галлюцинация поняла, встала со стула и даже подала Кобблпоту стакан воды. Причём, даже не просто подала, а приподняла Освальда над подушкой и, осторожно придерживая ему голову, помогала пить аккуратными мелкими глотками. И в этот момент до Кобблпота дошло, что происходящее не сон. Он поперхнулся водой и закашлялся. Гордон похлопал его по спине, вытер влажной салфеткой губы и помог лечь обратно. – Джим, – на этот раз Освальд сказал имя намного чётче. – Как ты здесь оказался? – Нет, давай ты сначала ответишь на мой вопрос, – нахмурился Гордон. – Ты вообще понимаешь, что сделал? Сбежал хрен знает куда, запрятался в какую-то конуру и чуть не сдох для убедительности? Это нормально, с твоей точки зрения? И чем больше он злился, тем больше Освальд убеждался в том, что происходящее – вовсе не плод его больной фантазии, а вполне себе реальный Джим Гордон. Причём, даже очень расстроенный Джим. А этого Освальду сейчас совершенно не хотелось – оправдываться и объясняться. Поэтому он устало вздохнул и закрыл глаза, думая о том, что лучше поспать. Но не тут было. – Пришёл в себя! – громогласно заревел Гордон, и над Освальдом образовались ещё две знакомые хари. Причём, одна принадлежала Зсазсу, а вторая – почему-то Буллоку. – Отлично, – сказала харя Зсазса. – Надо его кормить. – Через задний проход, как я полагаю, – с каким-то даже злорадством спросил Гордон. – Неприятно, зато эффективно! – усмехнулся Зсазс и куда-то исчез. Освальд испуганно вцепился в край одеяла. – Какой задний проход? – залепетал он. – Зачем? – В качестве наказания. Чтобы мозги на место встали, – почти ласково пообещал Джеймс. – Можно, я хоть на это смотреть не буду? – взмолился Харви. – Не надо через задний! – затараторил Кобблпот, ещё больше впадая в панику. – Я сам поем. – Ну уж, Освальд, нет, – улыбаясь ещё ласковей, пообещал Джеймс. – Раз уж думаешь задницей, то есть ты будешь ей же. Потом снова появился Виктор, к счастью, с тарелкой и ложкой. Кобблпот с облегчением хватался губами за подаваемые ему ложки с бульоном. А потом его желудок скрутило от внезапного спазма, и он извергнул все съеденное прямо на пол. Благо, хоть не на брюки Джеймса. Зсазс вздохнул и вколол ему противорвотное, пообещав разогреть бульон вторично через пару часов. А Джеймс убрал безобразие на полу, одарив Кобблпота таким взглядом, что будь Освальд хоть немного в себе, то непременно бы испытал желание куда-нибудь провалиться. И пока он и так постоянно проваливался в какое-то забытьё, из которого выныривал лишь изредка, краем сознания отмечая, кто рядом с ним и что именно пытаются в него впихнуть. Какую-то похожую на белый шампунь субстанцию, потом снова злосчастный бульон, воду, что-то типа крепкого чая. Освальд мечтал, чтобы это поскорее закончилось, и его оставили в покое. И вот в какой-то момент долгожданная тишина наступила. Стало снова темно. В его вену в очередной раз вставили иглу, и потом наконец воцарилось спокойствие. Освальд слушал тишину, и она была такая плотная, что в ней можно было услышать звук падающих капель в бутылке с физраствором. А затем Кобблпот стал различать чьё-то чужое дыхание. – Джим, ты здесь? – на всякий случай позвал он и вздрогнул, когда тишина отозвалась голосом Гордона. – Да. – Зачем ты приехал? – снова спросил Освальд. – А сам не догадываешься? – Нет, – Кобблпот мотнул бы головой, если бы она не была такой тяжёлой. – Освальд, какого черта ты сбежал? – в голосе Джеймса не было больше агрессии, а лишь какая-то дикая усталость, смешанная с горечью. – Не хотел жить без тебя. – Крайне логично. Не хотел жить без меня, потому от меня и сбежал. – Джим, давай честно, – говорить Кобблпоту сейчас было довольно сложно, но и молчать он больше не мог. – Что было бы, останься я после того, как мои люди расстреляли Маррони прямо возле твоего участка, попутно убив ещё пару полицейских? Что? Ты ворвался бы ко мне и в лучшем случае просто арестовал, а в худшем… Освальд неожиданно замолк. Джеймс не выдержал и поинтересовался: – А, что, есть вариант худший? – Да, есть, – Кобблпот судорожно вздохнул. – Ты мог сказать, что всё, что было между нами, ошибка. – Освальд, да ты король логики, – Гордон невольно усмехнулся. – Насчёт Блэкгейта, он видите ли, не переживает, а вот то, что ему ляпнут в сердцах, конечно, стоит того, чтобы самоубиться. – Джим, не надо над этим смеяться, – оскорбился Освальд. – Для тебя, может быть, это неважно. А для меня – то самое драгоценное, без которого нет смысла жить. И даже иллюзии, что это было по-настоящему, мне бы хватило. Я просто не мог позволить тебе ее отобрать. Лучше сдохнуть со своей мечтой, чем жить до старости без неё. На этом моменте Гордон уже не выдержал и подошёл к кровати, на которой беспомощной тушкой валялся Пингвин. – Ну и, как по-твоему, зачем я приехал сюда? – Арестовать? – ляпнул Кобблпот ту единственную мысль, которая крутилась в его голове. Джеймс скривился. – Вспомним нашу рифму: Кобблпот – идиот? Так вот оно, лишнее тому подтверждение. Ты идиот, Освальд. Да стал бы я с тобой столько возиться, если бы ты ничего не значил? – Я значу, – нахмурился Кобблпот. – Я король преступности в Готэме. Довольно крупная фигура, чтобы обойти вниманием. – Идиот ты, а не король, – вздохнул Гордон. – Коварный, хитрый, расчетливый, по-своему гениальный, и в то же время идиот… Я бы не бросился за тобой по пятам только ради того, чтобы увидеть твою физиономию за решеткой. По-моему, это очевидно… Я соскучился. Освальд лежал и непонимающе хлопал глазами. Лицо Джеймса было крайне серьёзным, но говорил он какие-то странные вещи, которые настоящий Гордон не сказал бы никогда. Потому что в противном случае это значило бы… – Ещё добавь, что ты меня любишь, – стараясь хоть как-то вынырнуть из ловушки своего воспалённого воображения, тихо сказал Освальд. – Если подумать, это тоже очевидно, – Джеймс погладил его по щеке. А Кобблпот вздрогнул. Ему показалось, что тишина над ним лопнула огненным игольчатым фейерверком, – Джим, не шути так, – цепляясь за остатки своей гордой, но печальной империи, пробормотал он. – А я и не шучу, – твёрдо сказал Гордон, и стрелы фейерверка рванулись во все стороны, сметая все на своем пути и окрашивая мир новыми, пугающе яркими цветами. – Ты это чего? Голос Джеймса стал обеспокоенным. Но Освальд уже не мог остановиться. Его переполняли настолько странные эмоции, что он не знал, куда их деть, поэтому реагировал единственным имеющимся в арсенале способом – слезами. – Я не знаю, не знаю, как можно быть таким счастливым и не умереть от счастья, – пролепетал он. – Вот ты опять за своё: умереть, умереть, – вздохнул Гордон и легонько поцеловал Освальда в лоб. – А как насчёт того, чтобы жить? – Вместе? – Кобблпот знал, что беспредельно наглеет. Что стоит перед самым большим подарком небес и капризно топает ножкой «ещё, ещё». Но ничего не мог поделать со своей жадностью. Джеймс снисходительно улыбнулся. – Можно и вместе. При соблюдении ряда условий. Освальд помрачнел. – Джим, я могу быть просто человеком только вдали от Готэма. Но как только я возвращаюсь в этот город, мне нужно обязательно вскарабкаться на его вершину. Я не смогу не быть Пингвином в Готэме. Не знаю, как это объяснить по-другому. – А я об этом и не просил, – даже бровью не повёл Джеймс. – Но пыточную в подвале я не потерплю. И Зсазса в гостиной, кстати, тоже. Освальд все-таки улыбнулся. – Это приемлемо, – сказал он. – Хотя с Зсазсом было бы, конечно, спокойнее. – Не беси, – с напускной грозностью предупредил Гордон, продолжая гладить Кобблпота по волосам. Грязным, слипшимся волосам. Но тем не менее, это был его Освальд. Его личный Освальд. – Надо тебя отстирать, – задумчиво сказал он. – В машинке? – Освальд начал подшучивать. – Несомненно. И высушить там же. В центрифуге. – Здесь нет машинок, Джим, – в том ему ответил Кобблпот. – А я-то гадаю, чего ты тут такую антисанитарию развёл. – Это не специально, – Пингвин поджал губы. – И сдохнуть я тоже не планировал, кстати. Просто ничего не хотелось. И не было рядом никого, кто бы дал пинка под зад. – Надеюсь, ты сейчас не о Зсазсе? – нахмурился Гордон. И прислушался к своему внутреннему монстру. Нет, тот почему-то молчал. Никаких огненных вспышек ярости. – О нём тоже, Джим. О Бутче. О всех, кто меня когда-то окружал. Здесь я понял очень странную вещь. Если раньше мне всегда казалось, что я всё делаю для себя, то на практике вышло, что для себя я и воду не вскипячу. Мы не можем жить ради себя самих, Джим. Ради себя самих только умирают. – Знаешь, Освальд, я дико по тебе соскучился. Но вот по твоей дикой философии – не очень. На самом деле, Гордон очень даже понимал, о чем говорит Кобблпот. Этого демона в лицо он знал прекрасно. Видел периодически в одиноких трупах, сдохнувших в запертых квартирах. Наедине с собой. Да и сам порою ощущал его присутствие в моменты особо сокрушительных падений. Это Освальд с данным демоном познакомился недавно. И потому чуть не умер от первого серьезного сближения. А имя демону было одиночество. Под вечер Зсазс счёл Пингвина достаточно здоровым для возвращения в Готэм. Харви ещё раз сгонял в ближайшую торговую точку и приволок оттуда новую одежду для Кобблпота. Надо сказать, что с размером он не угадал, и вещи Освальду были явно большие. Джеймс с каким-то злорадством смотрел на мученическую физиономию Коббдпота, брезгливо влезающего в джинсы с потёртыми дырками на коленях и аля-лётную куртку, только почему-то с блестками. Кстати, Пингвина пришлось до этого ещё долго и мучительно отмывать, поскольку сам тот ходить из-за запущенной ноги не мог, и в ванну погрузить его, оставляя измученную конечность на поверхности, оказалось той ещё задачкой. Во время этого омовения Джеймс периодически думал, что Зсазс справился бы с этой задачей куда лучше, но Виктор с Буллоком в это время курили сигары в пыльной гостиной. Гордон хмурил брови, и при каждом страдальческом выражении лица Пингвина напоминал себе, что Кобблпот отныне только его. Поэтому и заботиться о нём он будет сам. А то, что получалось пока криво, это ничего. Со временем он научится. А Освальд вообще ничего не говорил. Просто молчаливо терпел. И Джеймс был ему за это благодарен. Когда они на пару с приодетым Кобблпотом выползли в гостиную, Харви первый рассмеялся. – Прости, Пингвин, я не думал, что это будет выглядеть так. Зсазс тоже откровенно потешался. – Неужели, господин детектив? А я думал, что это ваша изощрённая месть, – Кобблпот пытался не уронить собственного достоинства, что в таких шмотках было ой как сложно. – Если же вы подобрали это… от чистого сердца, то боюсь, работа камердинером вам не светит. – Да я как бы и не стремился, – Буллок утёр выступившие от смеха слёзы. – Но нет, Кобблпот, я реально рад, что ты не окочурился. По крайней мере, посмешил. – О, всё для вас, – мерзко скривился Освальд. Даже в полуживом состоянии он был Пингвином. Зсазс, перестав смеяться, достал из вновь собранной аптечки ещё одно противорвотное и заставил Кобблпота его выпить. Так они и поехали. Виктор – за рулём, Буллок – на переднем пассажирском, а Джеймс с Освальдом сзади. Причём, большую часть дороги Кобблпот спал, устроившись головой на коленях у Джима. Изредка просыпался, получал легкий поцелуй, и снова засыпал. – Вы бы хоть сейчас не миловались, – состроил недовольную физиономию Буллок. – Доедете до Готэма – и уже там. – Я не собираюсь скрывать эти отношения, – твёрдо заявил Гордон. – Тем более, шила в мешке не утаишь, а начать что-то прятать – это дать возможность рассказать о твоём секрете кому-то другому. – Я не об этом, – поморщился Харви. – Меня самого ваши отношения шокируют, Джимбо. – Тебе придётся привыкнуть. – Не завидуй, Буллок, – неожиданно бросил Зсазс. – Что?! Кто сказал, что я завидую?! С чего вы вообще это взяли?! – Харви ожидаемо завёлся. А потом понял, его спровоцировали, и обижено надвинул шляпу до самой переносицы. – А, делайте, что хотите. У нас же свободная страна. Джеймс, пожалуй, впервые был настолько рад возвращению в Готэм. Рад мрачноватому антикварному особняку семейства ван Даллей. Рад небольшой спальне, где на принудительном домашнем лечении вот уже неделю находился Освальд. Ещё немного, и оно начнётся снова – недомолвки, тайны, жесткая необходимость лавировать между сложностями собственной работы и желанием во что бы то ни стало сохранить отношения. Это всё ещё впереди. Кобблпот и за неделю пришёл в себя настолько, что начал руководить своей империей по телефону. Зсазс и Бутч летали туда-сюда, взмыленные, потому что босс, кто бы сомневался, счёл, что в его отсутствие они накосорезили достаточно, и теперь заставлял их эти косяки разгребать. Раньше Гордон никак не мог понять, на чём держится безусловный авторитет Пингвина. Почему Готэм, неоднократно сбрасывший с себя Кобблпота, как брыкливая лошадка, рано или поздно возвращался под его руководство. И только живя с Пингвином бок о бок, Джеймс наконец-то понял. Освальд был несгибаемый. И почти всегда оказывался прав. Временное помрачение в виде суицидальных настроений растаяло без следа. Кобблпот был снова с иголочки одет и ухожен, и это несмотря на то, что он не выходил пока за порог дома. Раны его постепенно заживали, нога частично возвращалась в норму. Он уже мог недолго хромать по дому. Однажды Джеймс вернулся домой и застал в спальне Зсазса практически в той же позе, что и в прошлый раз. Монстр внутри Гордона в очередной раз разрычался, но когти выпускать не стал. Медицинская помощь Освальду будет нужна всегда. Это нужно принять. Либо записаться на курсы реабилитологов. Джеймс не был уверен, что сможет совмещать это с работой в полиции. – Заканчиваете? – спросил он, прислонившись к стеночке и скрестив руки. – Почти, – отозвался Зсазс. – Поскольку кожа уже зажила, нужно с завтрашнего дня удваивать физиопроцедуры. Пора начинать ходить. – Он ходит, – заметил Гордон. – Недостаточно, – ухмыльнулся Зсазс. – Надо, чтобы бодренько бегал. Как и раньше. Несмотря на хромоту. Джеймс улыбнулся. Освальд и в самом деле всегда был очень юрким. Даром что покалеченный. – Заканчивай уже, Виктор, – недовольно просипел Кобблпот. – Меня это всё уже порядком утомило. – Как скажешь, босс, – Виктор проверил бандаж и захлопнул фирменную аптечку. – Завтра приду в 10 утра. Начнём ставить тебя на ноги. – Ой, только вот игрой в спасителя не увлекайся, – скривился Пингвин. – А я и есть твой спаситель, – оскалился Зсазс. – Уже который раз. – Ты спаситель за деньги, – напомнил Кобблпот. – И правильно, – Виктора это ничуть не смутило. – С чего спасителям бесплатно работать? Завтра в десять. И потом он ушёл. Джеймс какое-то время стоял, закрыв глаза у той же самой стеночки, уговаривая внутреннего монстра не беситься. В конце концов, он тоже научится. Хрен с ним, найдёт он это время для курсов массажа. И все пингвиньи болячки наизусть выучит. Лишь бы эта лысая башка больше хотя бы в их спальне не появлялась. – Джим, – наконец привлёк его голос Освальда. Оказывается, Кобблпот его уже три раза окликал. – Что с тобой? – и снова этот неуверенный обеспокоенный взгляд. – Зсазс бесит. – Джим, он всех бесит. Даже меня порой. – А это ещё больше бесит. Освальд не стал дальше продолжать разговор о Викторе, а вместо этого похлопал ладонью по кровати рядом с собой. Гордон понял и присел рядом. – Поговорим о приятном? – коварно спросил Освальд. – Например? Джеймс уже подспудно догадывался, чего хочет Кобблпот. Они с момента возвращения ещё ни разу не занимались сексом. Освальд, конечно, настаивал, но Джеймс смотрел на его ногу и понимал, что не время. И иногда, когда кого-то любишь, нужно уметь и в чём-то отказать. – Зсазс при тебе сказал, что с ногой всё в порядке. Так вот для чего была эта демонстрация. Для того, чтобы он, Джеймс Гордон, перестал увиливать от той части отношений, с которой всё и началось. – Освальд, ты коварный гад. – Знаю, но я тебя хочу. Причём, не в лайт-версии. Ну, это тоже было ожидаемо. Кобблпот как-то зациклился на понятии полноты секса. Будто виды отношений без проникновения нельзя считать полноценными. И Гордону никак не удавалось его переубедить. – Я не купил ничего, – это был последний довод в пользу защиты кобблпотовской ноги. – Ничего страшного, у меня есть и лубрикант и презервативы. – Что? – Только не нервничай. Я никуда не ходил. Попросил купить Зсазса. А вот это было как удар под дых. Монстр внутри Джеймса яростно зарычал. – Ты рехнулся? Мог бы сказать мне! – Джим, я всю последнюю неделю говорил! – Вот пусть тебя Зсазс и трахает! И Джеймс, хлопнув дверью, вылетел в гостиную. Ярость клокотала внутри, застилая глаза мутной дымкой. Это же надо было додуматься! Попросить постороннего мужика. Джеймс знал, что если сию минуту не свалит куда подальше, то скорее всего отыграется на Освальде. А этого допустить было никак нельзя. Нужно успокоиться. Он накинул пальто и вылетел на улицу. Как обычно, готэмская сырость. Кто проклял этот город, что сюда никогда не заглядывает солнце? «Готэм – это пристанище грехов», – вспомнилась ему чья-то фраза. Какое невинное счастье может быть там, где сам воздух пропитался грязью? Наверное, поэтому здесь всегда идёт дождь. Само небо пытается этот город отмыть, да только не получается. Сколько воды не вылей… Как обычно, захотелось выпить. Это была практически единственная доступная реакция Гордона на возникающие проблемы. Выпить. Причём, лучше одному. Без Харви и его нравоучительным «Я же говорил – ты ещё с Пингвином намаешься». Конечно, намается. Как объяснить человеку, который вообще не чувствует моральных граней, что некоторые вещи нельзя делать ни в коем случае? В мире Кобблпота всё крайне просто. Ну, в каких-то вещах. В других, наоборот, крайне сложно. Например, хрен по особняку в трусах прогуляешься. Во-первых, прислуга. А во-вторых, сам Освальд. «Джим, если ты не хочешь заняться сексом прямо сейчас, лучше оденься». И это во всём так. Вычурная консервативность вкупе с полным непониманием элементарных моральных принципов. По дороге попался бар. Джеймс частенько мимо него проезжал, но никогда не заходил. В чём-то он был тоже консервативен. Но сегодня обстоятельства изменились. И в первую очередь, не хотелось случайно напороться на кого-то знакомого, например, Харви. Однако именно этот его посыл вселенная как раз и не услышала. Знакомая харя обнаружилась. Вернее, знакомый лысый череп. За столиком спокойно попивал какую-то светлую хрень Зсазс. Это был самый нежелательный собутыльник. При условии, что собутыльник вообще не требовался. Гордон сходу развернулся и хотел выскользнуть незамеченным. Не вышло. – Уж не меня ли ты испугался, детектив? – догнало его почти на выходе. Гордон вздохнул, обернулся, сделал пару шагов назад. – Заведение не понравилось. – А зря. Здесь есть отпадные коктейльчики. Это звучало как предложение. Но не навязчивое. Такое можно было проигнорировать и уйти. Но монстр внутри Джима настороженно поднял уши и нетерпеливо стукнул хвостом. Мол, иди. Ты ему не уступишь. Освальда – точно не уступишь. Гордон сел на диванчик напротив Зсазса. – Ну давай, воспользуюсь твоими рекомендациями и попытаюсь не отравиться. – О, детектив, тебя бы я травить не стал. Но пристрелил бы с удовольствием. По-прежнему. – Как я понимаю, у нас есть вечный камень преткновения? – Джеймс оторвал взгляд от меню и посмотрел на киллера с убийственной серьёзностью. – Их намного больше, чем ты думаешь, – хохотнул Зсазс. – Но основной, да, один. Заказанный коктейль принесли чересчур быстро. Гордон отпил и поморщился. Сладкий. Видимо, Виктор, как и Кобблпот, любил сладенькое. Даже в этом у них намного больше общего. Монстр внутри ревниво мерял клетку шагами и скалил зубы. – Вот скажи мне, детектив, – начал Зсазс, – какого черта ты здесь делаешь? Ведь только час назад в особняк припёрся. Джеймс молчал. С его точки зрения, всё и так было понятно. Да и Виктору, собственно говоря, ответа не требовалось. – Ясен день, с Кобблпотом поссорились, – Зсазс тянул свою подозрительного цвета бурду через соломинку. – И поскольку Освальд ещё не успел серьезных дел наделать, в принципе, значит, поругались из-за чего-то личного. И вот даже догадываюсь, из-за чего. – Держи свои догадки при себе, – яростно прошипел Гордон. – Ну, детектив, это неинтересно. Мы же типа с тобой в первый раз бухаем, поэтому лучше по душам. Джеймс ещё раз подумал, что их роднит с Пингвином особый род беспардонности. Слишком похожи. – Так вот, я между прочим Освальда предупреждал, чтобы он в свои шуры-муры меня не втягивал. Даже на таком уровне… И семи пядей во лбу не надо, чтобы понять, что ты взбесишься. Во как. Это было даже неожиданно. На Купидона Зсазс никак не смахивал. Гордон почти хотел спросить, что ответил Кобблпот, но Виктор его опередил. – И знаешь, что мне ответил этот остолоп? – Наверное, чтобы ты не лез, куда не просят. Собственно говоря, это был единственный ожидаемый вариант ответа от Пингвина. – Верно, – Зсазс снова широко оскалился. – Только вот, детектив, при всей моей антипатии к тебе, мне бы очень не хотелось, чтобы босс снова собрал вещички и сбежал куда-нибудь на Северный полюс, где ни я, ни ты его уже не достанем. Джеймс, несмотря на клекочущую злость, зашифрованное послание принял. И, в принципе, не нужно было слишком стараться, чтобы понять, что лежало в корне всего этого диалога. Гордон хмуро посмотрел на Виктора и в лоб спросил: – А тебе-то какая с этого выгода? – Видишь ли, Освальд слишком хорошо платит. – И это всё? – Джеймс абсолютно точно знал, что нет. – Знаешь, – Зсазс почти вздохнул. – Иногда лучше удовольствоваться единственным вариантом ответа. Гордон так и не допил заказанный по рекомендации Виктора сладкий коктейль. Действительно, это всё было глупо. У них с Освальдом и так были вагон и маленькая тележка причин для ссор. Сколько их ещё придётся расхлебывать, разъезжаться, потом сходиться снова. Джеймс настолько реалистично это всё себе представил, что сегодняшняя причина показалась настолько смехотворной, что её следовало вообще просто отбросить. И в целом, если вагона проблем не избежать, почему бы не попытаться забыть хотя бы о маленькой тележке? Монстр внутри почти успокоился. И просился обратно. Не в собственную квартиру, нет. Он просился туда, где Освальд. Кобблпот сидел в полумраке в гостиной и что-то читал, делая пометки в винтажном блокноте. Завидев Джеймса, он заметно нахмурился и снова уткнулся в чтение. Обиделся – понял Гордон. Собственно говоря, было из-за чего. Гордон аккуратно, по-кошачьи, подошёл к креслу Освальда и опустился рядом на ковёр. – Поужинаем? – спросил он, будто ничего и не произошло. – Ты вполне мог поесть там, где только что был, – сухо ответил Кобблпот. – Мы всего лишь немного выпили с Зсазсом. – С Виктором? – Пингвин лишь на секунду удивился, а потом улыбнулся одной из самых мерзких своих улыбок. – Вот как. Ну что, право на пользование мной передал? Это было больно. Но справедливо. А у Пингвина и вовсе какой-то болезненный пунктик, который следовало при любых обстоятельствах обходить стороной. – Прости, – Гордон уткнулся головой в колени Освальда. – Джим, мне кажется, в наших отношениях слишком часто звучит это слово, причём, с твоей стороны. – Ну, что поделаешь, если ты такой идеальный, – пробурчал Гордон в колено Пингвина. – За исключением того, когда удрал невесть куда. Освальд отложил бумаги и блокнот на журнальный столик и вздохнул. Какое-то время они оба молчали, а потом Джеймс почувствовал на своём затылке пальцы Кобблпота – тот задумчиво перебирал его волосы. – Забыли, – тихо сказал Пингвин. – Постарайся впредь не допускать таких высказываний. – Убьёшь? – уже полушутя спросил Гордон. – Нет, конечно, – очень серьёзно ответил Пингвин. – Но у всех нас есть грань, за которой прощение невозможно. И почему-то стало ясно, что он не шутит. – Пошли в постель? – Джеймс поднял голову и посмотрел в прозрачные серебристые глаза, мягко сияющие в свете торшера. – Не пропадать же зсазсовскому добру. Только впредь пожалуйста… – Джим, я больше не буду провоцировать тебя таким образом, – перебил его Освальд. – Я рад, что ты вернулся. «Куда бы я делся?» – подумал Гордон. И действительно, на какой край земли сбежать от собственного монстра, который хочет единственного человека на всём свете? Можно, конечно, попробовать, но ведь чудище тогда же растерзает на части его самого. Сломает грудную клетку и прогрызёт сердце. А Джеймсу хотелось жить долго. И счастливо. И с Освальдом. Тем временем Зсазс продолжал пить в баре свои сладкие и экзотические напитки. Ближе к полуночи к нему подсела затянутая в латекс красотка и поинтересовалась, не хочет ли он весело провести время. – Меня не интересуют женщины, – ответил ей Зсазс не с самой дружелюбной ухмылкой. Красотка не спасовала. – Тогда, может, мальчики? – Мужчины меня тоже не интересуют. – Хм… Что же тебя тогда интересует, ковбой? – девушка и вовсе перешла на шёпот. – Пожалуй, пингвины. – Экзотично. Но у нас такого нет. – Тогда я просто выпью. И Виктор продолжил хлестать коктейли в клубе и думать о том, что если бы у него было сердце, то оно было бы разбито.