Закулисье

Последний месяц каждое утро в театре начиналось одинаково. В одиннадцать утра была назначена репетиция нового спектакля. На этот раз — по Пушкину: «Арап Петра Великого». Ещё задолго до того, как было объявлено назначение, те, кто был заинтересован, поняли, что Петром будет Кан, роль Ибрагима Ганнибала достанется Рюноскэ и Наоки, а Наташей будет Осаму. Ролей было много, но у многих артистов их было просто по две, и таким образом, занята была далеко не вся труппа театра. До премьеры оставалось несколько дней. Готово было уже всё, шли прогоны, разобрать осталось только некоторые номера, по которым были замечания. Этим утром Наоя готовился на роль Фильки — беглого холопа, а теперь — камердинера Ибрагима. В гриме его можно было и вовсе не узнать, как произошло и с пробегавшим мимо Хироши — сыном Рюноскэ, который вырос в этом театре, а сейчас, в юности, стал завсегдатаем. Он был поклонником Шиги, и для него было достаточно забавным, что он узнал Наою скорее по причине того, что тот поправлял грим у зеркала в парикмахерской, а когда вышел на сцену — то уже и вовсе по голосу и реплике. В зале обычная полутьма. Сейчас уже не включали свет и закрывали все двери. Первый прогон шёл чуть больше часа. Замечания были, некоторые моменты играли по нескольку раз. Наоки на роль арапа вводили вот только четыре дня. Он немного забывал текст, ему подсказывали партнёры и пару раз Акутагава из зала, который ещё и Сайсэю помогал учить роль. Сейчас в роли Мишки Говорова, жениха Наташи, был Накахара, а Сай смотрел из зала, время от времени активно обсуждая что-то с Рюноскэ и делая на листе пометки по роли. Помимо этого, Рю время от времени поднимался, повторяя за артистами на сцене какие-то движения: когда для своей роли, когда чтобы показать пример Саю. С ними сидела Осаму, восхищённо смотря на сенсея: какой, всё-таки, он молодец! Она была влюблена в Акутагаву уже давно. А он, кажется, отвечал взаимностью. Полный прогон первого акта был окончен. Тихие аплодисменты, издаваемые десятью людьми, сидевшими в зале. Режиссёр закрыл либретто. — Десять минут перерыв. Можете переодеться и снять грим. Со сцены раздался вопрос одного из артистов: — А потом что? Ещё раз? — А потом скажу, что. Перерыв. Суета в узких коридорах, сигаретный дым в подвале и чей-то громкий смех в одной из гримёрок. Через десять минут раздалось разом три звонка. Оркестр через узкую дверь один за другим проходили в яму, где заняли свои места, взяв в руки инструменты. Артисты подтягивались в зал и за кулисы. Режиссёр тоже сидел за своим столиком, листая заметки. — Все пришли? Так, остальные потом подойдут, ладно. Смотрите: вам нужно суметь и переставить декорации, и станцевать и спеть. Нужно немного тренировки… Вот мы сейчас и возьмём номера, к которым у меня есть вопросы. Наоя занял кресло рядом с режиссёром. — Хоровые только? Режиссёр посмотрел на него, затем вновь на сцену. — Шига опережает события… Он подсел ко мне и что-то спрашивает. Смотрите, номеров не много, но они сами по себе большие. Меня интересуют «Берегись арапа» и «Сватовство». Сейчас их прорепетируем, потом отпустим оркестр и будем уже разбирать замечания по прогону. Наоя кивнул и поднялся. Значит, к нему никаких вопросов пока нет. Он дошёл до конца партера, где удобно устроился на самом крайнем месте. В половине метра от него был выход в тёмное и пустое сейчас фойе. Он смотрел продолжающуюся репетицию, будучи ещё немного в роли. Справа послышались знакомые шаги, правда Наоя не привык обращать внимания на подобное: работал в месте с множеством людей, да и дома всегда было шумно. Соответственно, никак реагировать он не стал. А это зашёл Харуо. Он облокотился одной рукой на стену, другой на спинку кресла, в котором сидел Наоя. — Молодец. Хорошо играешь. Сато сегодня заходил в зал исключительно на номера, в которых был занят друг. И остался доволен. Вот теперь Наоя обернулся, и, увидев Харуо, показал радость лёгкой улыбкой. — А ты смотрел, значит? — Ага. — Благодарю, мне приятно это слышать. Харуо мягко погладил Наою по голове, ещё раз выражая этим похвалу. Затем, убрав ладонь, он тоже посмотрел на сцену. Наою же такие жесты оторвали от просмотра и он снова повернул голову к Харуо, осторожно проведя по его запястью. Почувствовав это, Сато вновь посмотрел на Шигу. — Нао, ты чего? — Верни, как было… Наоя опустил его руку обратно себе на голову. Харуо вновь начал поощряюще гладить. — Вот так? — Ага. Харуо занял на место рядом с ним, продолжая гладить чёрные волосы Шиги, нежно и с какой-то любовью. Нао зевнул и положил голову ему на плечо, будто на подушку вечером. — Не выспался сегодня… — Смотри только не усни так. Я ж тебя потом не растолкаю. — Угу. Наоя чувствовал тепло. Он действительно готов был так уснуть, и сделал бы это, если бы не громкая и резкая музыка. Если что, Харуо ведь всё равно разбудит. Почувствовав спокойствие Шиги, Сато сам успокоился и продолжал мягко поглаживать его.