***
Сакура-не-Сакура на удивление быстро входит во вкус будней личинки шиноби. Она винит в этом отсутствие интернета, а в следствии невозможность потратить свою жизнь на шортсы в ютубе, мемы и остальную кучу шлака, которую любой человек с интернетом потребляет в убойном количестве. Первый класс Академии не сложен, их буквально учат основам: читать, писать, считать и физкультуре. О, этого счастья здесь много. Буквально, соотношение теоретических предметов к практическим — 2/1. К железу их конечно пока никто не пускает и драться не заставляют, но вот бегать, прыгать и завязываться в морской приходится только так. Сакура искренне оплакивает свою наивность и нежно культивируемую лень. Как и здравый смысл, потому что он медленно отмирает — иначе объяснить это мазохистки приятное чувство от боли в мышцах она не может. Но это не самое страшное, отнюдь. Настоящим мазохистом Сакура чувствует себя на уроках языка. Японский выедает ей мозг, выворачивает нейронные связи и плетет из них макраме. Она просто смотрит на иероглифы и уже чувствует себя морально изнасилованной. Вот где кошмар и вся боль новой жизни. Йоши-сенсей смотрит на Сакуру, как мученик на личную небесную кару — с отчаянной безнадегой и смирением святого. Сакура глядит в ответ пустым взглядом сломанного человека и почти обдумывает вариант рискнуть и попытаться переродиться в русскоговорящем мире. Судя по задумчивому взгляду сенсея на окно, он даже не против помочь и организовать экспресс-рейс. И тем не менее, через кровь, боль, слезы и молитвы (она клянется, сенсей реально стал верующим) она потихоньку побеждает алфавит. Пока не узнает, что их всего три. Что вы вообще знаете об отчаянии.***
Она много гуляет (лень, выращиваемая двадцать лет крутит у виска) и приходит домой под вечер. Кизаши начал иногда ночевать на работе, Мебуки молчит. Не-Сакуре почти стыдно за разрушенную семью. Она не виновата.