Мелодия: объединяя

      Тёплые лучи солнца пробились сквозь белоснежную норэн*, с золотаво-коричневыми вкраплениями, и осветили просторную комнату до самых отдалённых уголков. В комнате ласкали нюх свежезаваренный кофе с корицей и тонкие нотки бергамота — любимого запаха госпожи этой комнаты — юной красной девушки лет 17. Её шелковистые локоны падали на плечи, а сама она сидела и играла на пианино, что райски-сказочные звуки доносились до самых дальних комнат огромного поместья. Она любила рано утром вставать, чуть свет, и будить всех жителей роскошной виллы своей мелодией. Глаза сонные, а руки уже, как по привычке, скользили по клавишам, наигрывая сонату.       В комнату зашла ещё одна девушка. По самой простой одежде можно было догадаться, что она служанка. Эта девушка любила наблюдать как играет госпожа, и сегодня — не исключение. Она, только услышав доносящееся звуки из спальни, уже мчится в неё, хотя, приходя туда, девушка не подавала виду, что прибежала ради этого, а говорила, что невзначай зашла проведать госпожу и спросить, не нужно ли ей что-нибудь.       — Вы сегодня проснулись необычайно рано, Яэ Мико-сенсей* — на щеках служанки засверкал лёгкий розовато-девственный румянец.       Мико, увидав такую привлекательную и безмятежную картину, усмехнулась на мгновение, но продолжала лёгкими и нежными нажатиями распространять мелодию. С каждой секундой игра становилась всё напористей, переживая яро-напряжённую кульминацию. И вот — импульсивно-волевая атмосфера постепенно начинала стихать, а музыка заканчиваться. Последние ноты сыграно, осталось только встать и поклониться публике, но госпожа вместо этого, не поднимаясь со стула, сделала лёгкий и благородный кивок в сторону служанки.       — Это было… — девушка-служанка затаила дыхание и перебирала в голове, как же можно ей наилучше выразиться. И вот ей вспомнилось чудное ранее для неё слово, которое она смогла тайком прочесть в книге госпожи — восхитительно! — в её глазах показался белесно-перламутровый блеск, но лишь на крошечное мгновение, ведь она постаралась быстро скрыть это, отведя взгляд.       Яэ Мико посмотрела на неё немного возмущенно и, подхватившись с места, бросилась к ней. Резко, но довольно нежно подняв её лицо за подбородок, она уверенно прошептала:       — Сутó… Не отводи од меня свои прекрасные глаза. Никогда больше. — последнею фразу она отчеканила более громким голосом.       — Извините, просто вы так хорошо играли, что я потеряла дар речи. Признаться, я тоже хотела бы так же уметь играть! — протараторила довольно быстро та.       Мико шумно выдохнула, при этом издав мимолётный смешок от милоты услышанного. Отпустив подбородок девушки, госпожа плавно, таки изящно, коснулась руки служанки и переплела длинные розовато-бледные пальцы между собой, а после сжала ладони и повела девушку за собой. Сев на стул перед пианино, она разместила на своих коленях Сутó Эйко, придерживая её очень осторожно, словно самый хрупкий на свете белый фарфор от превосходного в своём деле китайского мастера, который совершенствовал это произведение высшего искусства целых 15 лет. Служанка тихо ахнула от такой довольно быстрой смены событий, но решилась полностью поддаться тёплым и мягким рукам госпожи. Яэ, положив одну руку Эйко на клавиши, накрыла её своей, и будто учитель с фортепиано начала водить их, находя нужные ноты. Продолжая наводить руку и прижимать время от времени, вишнёво-волосая притулялась всё ближе к служанке, вдыхая чудесную смесь её древесного запаха и ещё какого-то довольно приятного и тонкого аромата, и тут она вспомнила, как Сутó всегда утром наведывается в сад и поливает свой любимый цветок — жасмин, пади он это и есть — настолько сказочный. Всё улавливая этот опьяняющий запах, она сходила с ума; хотелось вечно так сидеть в полном уединении с прекрасной девочкой-служанкой, наслаждаясь ею, словно завораживающей музой, которая дарует долгожданное вдохновение или загадочной искусной нимфой неземной красоты. Приобняв Эйко за талию, она провела второй рукой по ключице девушки, от чего та вздрогнулась и покрылась миллионами щекотливых мурашек.       Мико оглядывала её с ног до головы: столь стеснительная и невинная, но при этом такая открытая и жизнерадостная, словно маленький ребёнок, познающий этот безграничный мир. Но как бы ей не увидеть тот мрак несправедливых реалий, жестоких будней и горестных, гнусных унижений… Тотчас Яэ Мико стало тяжело на душе и захотелось защитить свою девочку, прикрыть от надругательств, «забинтовать» своей любовью глубокие раны разбитого, истощенного сердца. Но поняв, что возлюбленная может увидеть её в не лучшем состоянии и начать переживать, решила быстро развеять эти опасения и делить с ней только самые добрые эмоции.       Мико убрала руку от клавишного инструмента и крепко, забыв про все правила этикета, обняла со спины Сутó, услышав при этом немного возмущённое мычание — игра ведь прекратилась; но негодование девчонки быстро сменилось на приятном слуху сдавленный стон, когда госпожа прикоснулась медово-солоноватыми губами к её бледной чувствительной шее. А после искушённые уста подались ниже, к верхней части спины, а распутные руки потихоньку опускались к зоне грудей и начинали ласкать эти небольшие, в силу возраста, аккуратные «холмики».       Тело Эйко вмиг разгорячилось, а щёки вобрали в себя самый непристойно-алый цвет и вспыхали с новой силой при каждом касание, при каждой ласке. Она непроизвольно выгнулась в спине от удовольствия и опрокинула голову назад, на плечо госпожи.       Шаловливые руки Яэ так и норовили уже быстрее пробраться под беленькое простое ситцевое кимоно*, и в полной мере ощутить ту теплоту, которую излучала её излюбленная, поэтому, аккуратно спуская лямку этого одеяния, тотчас она припала мягкими губами к сладкому предплечью, вызывая ещё больше приятных мычаний со стороны служанки. Проведя языком по плечу, в конце влажной дорожки подарила розоватую отметину специально для любимой, показывая, что эта девочка её, только её. Яэ опять тайно взглянула на Эйко, пока та с полузакрытыми веками и соблазнительно прикусывая губу, принимала безумно-желанные знаки внимания: немного растрёпанные от похотливо-горячего воздуха в комнате пепельные волосы и довольно ухоженная белоснежная кожа, на которой всё ещё виднелись бриллиантовые капельки влаги от того поцелуя, словно ранне-утренние росинки.       Всё в ней было, на взгляд Яэ, идеально, но то что действительно завораживало Мико, это её коричневые с красноватым отливом чудесные глаза. Они всегда напоминали ей о инадзумских садах с тёмно-розовыми и особенно редкими сакурами, где она, будучи в таком же возрасте, как и Сутó сейчас, беззаботно проводила дни за прочтением книг, которые ей всячески советовали сёстры Макото и Эи, а также ночи, наблюдая за магически-притягивающими звёздами и гадая о будущем. Но не думала она тогда, что будет обязана прощаться с местом проведения её детства, навсегда покинуть его и жить в другом уголке Тейвата, вдали от своих родных и близких.       Теперь то её дом — это прекрасное чудо, что нежилось у неё на коленях и лелеяло своей добротой и трепетом сердце.       Яэ озарила девушку лёгкой улыбкой от нахлынутых воспоминаний, и потянулась ближе к ней за вишнёво-матовым поцелуем. Накрыв её губы своими, она будто хищница-кицунэ* с каждой секундой углубляла его объятиями, скользя руками по выпирающим, из-за тощеватого телосложения Сутó, лопаткам. Жадно комкая её губы, дабы сполна насладиться соитием, она неожиданно для Эйко проскользнула в её рот и прошлась язычком по зубам, «перечитывая» их. От этого девушка-служанка непроизвольно ахнула в уста Яэ и распахнула глаза, но не оторвалась от долгожданного поцелуя, а полностью доверившись госпоже, решилась вновь прикрыть веки для полного наслаждения. Мико первая оторвалась от персиковых губ служанки, но лишь для того чтобы набраться воздуха и вновь безжалостно припасть к её устам. Поглаживая руками её спину, госпожа немного оттянула нижнюю губу Сутó, а потом шустрым язычком слизала небольшую ранку.       Опустившись ниже, она полностью стянула верх платья беловолосой, открывая вид на недавно-сформированную грудь, и припала к маленьким горошинам-соскам, проводя круговые движения по ареоле. Эйко не сдержалась и выдала первый стон, даруя усладу для ушей госпожи. Яэ поняв, что нашла уязвимое место у девчонки, принялась немного интенсивнее исследовать языком эту манящею делянку грудей. Руки Сутó интуитивно легли на голову госпожи, а тонкие пальчики начали перебирать прядки и направлять Яэ к пикантным точкам. С каждой секундой возбуждение Эйко возрастало, и всё больше она чувствовала, как тает в руках жрицы, как фундоси* ставало всё мокрее.       Переместив руки с волос Мико, она нежно положила их на её разгоряченные щеки. Яэ сначала немного удивилась и почти незаметно вздернула бровью, а через мгновение, оторвавшись от сладостно-желанных грудей, уже с интересом наблюдала за дальнейшими действиями своей девочки. Та же, хоть и робко, но поцеловала Мико, взяв инициативу на себя. Госпожа, не задумываясь «переняла эстафету» и не отрываясь от губ Сутó неожиданно подхватила её за ягодицы и посадила на крышку пианино. Разъединяя губи, Эйко легко и непринуждённо звонко хихикнула, а Мико мило улыбнулась и поцеловала руку служанки, параллельно сжимая подол нагадзюбана*. Эта ненужная ткань так мешала, поэтому жрица, не церемонясь, одним рывком развязала пояс, державший всё это одеяние, и откинула его назад.       Встав со стула для игры на пианино, Мико, не отрывая очей от глаз Сутó, элегантно присела перед свисающими ногами возлюбленной, и прошлась мокрым языком по внутренней стороне бедра. Приближевшись к её влагалищу, Яэ Мико прошлась языком по мягким половым губам и взглянула на Эйко, на её лице отчетливо читалась неуверенность и волнение. Жрица положила на влажный клитор несколько пальцев и, дождавшись положительного кивка от Сутó, принялась круговыми касаниями стимулировать чувствительную точку. Сама Эйко сначала не понимала своих ощущений, но через некоторое время привыкла к рукам госпожи на заветном месте, и получая желанное удовольствие, начала двигаться бёдрами на встречу пальцам и издавать лёгкие стоны. Яэ усмехнулась, прислонилась губами к её промежности, углубляя ощущения, и лизнула внутри лона. Будто пронизанная электричеством, Сутó судорожно непроизвольно дёрнулась, но не от боли, а от жгучего блаженства; руки оказались на шее госпожи, мол говоря, иль даже моля о большем. Яэ чувствует, как стенки влагалища её любовницы обхватывают её язык, и начинает интенсивнее поглаживать клитор Эйко, доводя ту до пика. Тяжёлые вздохи послышались со стороны прекрасной Сутó после протяжного стона.       Мико выпрямилась и подошла впритык к любимой. Обхватив вишнёво-красные горячие щеки девушки, она втянула её в непродолжительный цветочный поцелуй.

***

Это незабываемое утро навсегда останется в их трепетных сердцах. Закрепляя свою драгоценную любовь, они сплели ладони воедино и, нежась на просторной кровати, вбирали в себя тёплые дневные лучи солнца и вдыхали манящий аромат цветущей абрикосы во дворе. И никто не посмеет нарушить их идиллию и прервать их утреннюю нежность.