die Chance: 1,2

(Всеволод) –… соседи? — Ну а что соседи? — не понимает Всеволод и утыкается носом в макушку Вальтера. Они пока в каюте, вещи собрали, но выходить не спешат, ведь пароход пристанет в Латинской Америке только через час. Небольшой Карибский порт, откуда поездом вглубь Аргентины: так безопаснее, Всеволод настоял. Слишком многие бежали, слухи про «охоту на нацистов» распространялись по миру быстрее эпидемии. Как и сама охота. Всеволод сомневался сразу в нескольких вещах: что их узнают, всё же, не Гитлер, чтобы знать в лицо. Что они кому-то понадобятся? Вот тут сложнее, оба засветились не в одном деле. И не последние рядовые. Разве что они проделали такой странный и сломанный маршрут, сменили шесть паспортов, что — Вальтер был уверен — не отследят даже самые дотошные. Всеволод его решимости не разделял. Но, как ни странно, Вальтера заботило не «всё это» — а «соседи». — Лучшие друзья, приехавшие из Индии? Ты серьёзно? — в который раз вздыхает Шелленберг. — Там сейчас не очень хорошо, ты же видел, — пожимает плечами Всеволод. — У тебя очень русское лицо, — не унимается любовник. — Странно, — смешок вырывается сам собой, — а раньше ты так не считал. Оба смеются: понимают ведь, Вальтер имел в виду, что на коренное население британской Индии они мало похожи. Но, да, там сейчас неспокойно, народ бурлит, того и гляди потеряют это «британская» (1947). — А мы белые европейцы и нам страшно, — подытоживает Всеволод. — Вот и уехали, а при Британской короне жили припеваючи. Всеволод и сам волнуется, но важнее сохранить холодную рассудительность. Они добираются до небольшого городка, на скудные пожитки и обещания «позже вернуть или отработать» даже находят небольшую квартирку, и вот когда Всеволод стоит на её пороге, «всё» настигает обоих сразу. Вальтер потеряно смотрит в стену — Всеволод замечает, но его самого мелко трясёт, поэтому всё, что он может, это любимого крепко обнять и уткнуться носом в чужую шею. Ища поддержки и даря её одновременно. — Отпускать тяжело, — выдыхает Вальтер. Всеволод Понимает: свою семью, свою прошлую жизнь он отпускал раньше, когда стал Исаевым, а после, когда стал и Штирлицем. Для Вальтера оно впервые, все их короткие личности не в счёт. — Я ведь больше их никогда не увижу, — подтверждает догадку Вальтер. — Для них, тебя убили три года назад, — шепчет Всеволод и целует Вальтера в щеку. — Вальтера Шелленберга убил советский диверсант, после чего уничтожил тело и скрылся. Или сам застрелился, помнишь, что писали газеты? Вальтер шумно выдыхает и коротко кивает. — Прости. — Почему? — вот теперь Всеволод искренне удивляется. — Три года прошло, а я только сейчас… осознал. — Тебе не за что извиняться, — Всеволод только держит его крепче. — Я и сам… пока эту полупустую квартирку не увидел — не верил, что мы унесём ноги. — Унесли, — устало улыбается Вальтер и закрывает глаза, прижимаясь носом к чужой щеке. Ему приходится неудобно запрокинуть голову, но оба сейчас ни за что не сдвинутся с порога. Разве что. Они отстраняются одновременно, как будто одна на двоих мысль пронзает сознание одновременно. Вальтер привстаёт на носки и зарывается пальцами в волосы Всеволода, а тот подхватывает его за талию и напористо целует. Нежно, трепетно, но так настойчиво, что оба в этом поцелуе тонут. — Вот видишь, — довольно хмыкает Вальтер. Он лишь чуть отстраняется, чтобы унять сердце, выровнять дыхание: Всеволод точно знает, потому что и сердца стук и каждый вдох у них сейчас один на двоих. — По-моему, поцелуи мы хорошо закрепили. Всеволод давно… об этом думал. На пароходе не рискнул, да и не всегда у них была отдельная каюта, сейчас же… сейчас же самый подходящий момент. С одним «но». — Кровати у нас нет, — напоминает Всеволод любовнику. Вальтер точно помнит и лишь выразительно указывает взглядом на видавший жизнь матрасик. «На первое время», всё же, добрые им соседи попались. В этой квартирке много чего «на первое время» да «берите на новоселье, подарок». Благо за три года в бегах у них было время подучить испанский, чтобы должно представиться и отблагодарить этих людей. Всеволода сейчас куда больше его любимый интересует, Вальтер ведь так настойчиво зацепился пальцами за ворот его рубашки и шаг за шагом подводит ближе к лежанке. — Только если ты уверен, — разве что шепчет Вальтер, тянется выше и невесомо прикусывает чужое ухо. — Я ждал, а не сомневался, — беззлобно бурчит в ответ Всеволод. Возможно, чуть-чуть привирает, самую малость. Жаль, Вальтер его насквозь видит. — Не потому что с мужчиной, — со вздохом поясняет Всеволод и коротко целует его в губы. — Потому что с тобой. Ответом ему служит нежный поцелуй, и пускай что в нос, перед тем как Вальтер утянет его вниз. *** год спустя — Дядя Вэл? Дядя Макс? Всеволод дёргается назад, но Вальтер лишь распахивает глаза и цепляется за его одежду. Оттолкнуть не даёт, до Всеволода как раз доходит: поздно. Оттолкнёт он сейчас Вальтера или нет: Анна София стоит в дверях их квартирки и она только что видела, как «дядя Валентин» целовал «дядю Максимилиана». — Анна- Не успевает. Девочке семь, она дочь их соседей, приятной пары, которая часто звала Вальтера и Всеволода на ужин. Сегодня, скорее всего, Анну Софию для того же, пригласить их, позвали. Мда. К ним, как к чужакам, в маленьком городке и так настороженно относились, теперь же… — Переедем, снова сбежим, я найду другую работу, — успокаивает его Вальтер, хотя в его голосе уверенности мало. — И после этого какие мы разведчики? — грустно шутит Всеволод. — Нас разоблачила семилетняя девочка. Вальтер вымученно смеётся. За долгие два часа они успевают собрать, разобрать и снова собрать вещи, когда раздаётся стук в дверь. Соседи. С пирогом, нет, местный как-то иначе называется, но Всеволод никак не может сейчас вспомнить: только изумлённо таращится на процессию, которая к ним заходит. Не только соседи: и семья через дорогу, фермер с женой, дядька из магазина со всеми шестью детьми, в общем, к ним заходит, кажется, весь их маленький город. Анна София идёт впереди рядом с мамой и широко улыбается. — Мы заметили, что вы что-то скрываете, — говорит её мать и вручает пирог Вальтеру. — Что-то, по-настоящему страшное, — она мрачно окидывает обоих взглядом, — убийство, например, что-то ужасное, но не это. Всеволод поверить не может. Да, она говорит «это», и не говорит «любовь», или «отношения», или как-то ещё. Другие тоже наперебой говорят, кто-то кивает: про «любовь» не говорит ни один… но они понимают. И принимают. — Дядя Вэл, а правда, что вы жили в Индии? — щебечет Анна София. — А а вы видели слонов? А вы катались на слоне? Девочка утаскивает Вальтера и засыпает вопросами: забавно, про Индию они рассказали ещё год назад, но только сейчас соседи действительно их расспрашивают. — Добро пожаловать домой, — улыбается её мама и похлопывает Всеволода по плечу. *** — Вальтер, что бы ты сказал, если бы мы завели кошку? — одним утром спрашивает Всеволод, просовывая голову в их комнату. Вальтер так рано обычно ещё спит, но сейчас уже и сонно протягивается в кровати. Зевает. Щурится, взглядом Всеволода оценивает. — Лодь. Тот по глазам понимает и шагает в дверной проем: да, он только голову просунул, потому что маленькую белую кошку он держит в руках. — Она сама завелась, — мнётся Всеволод. — Наверное, залезла в окно. У кошки белая мордочка и потому издалека невидно, что она вся вымазана в молоке, которое кошка у них сначала спёрла, а потом и разлила по всей кухне. Кошка решает Вальтера не ждать: она кусает Всеволода за палец, вырывается и на полной скорости бежит… на Вальтера. — Муся, брысь! — только и успевает крикнуть Всеволод. Но кошка лишь прыгает на кровать и перебирается на колени Вальтера, спешно сворачивается клубком и громко урчит. Тот немного растеряно смотрит на это дело, но всё же запускает пальцы в пушистый белый мех. — Я бы сказал, давай оставим кошку, Сев, — отвечает он на прошлый вопрос и любовнику подмигивает. — Ты ей уже и имя придумал…