Маги-защитники: Связь противоположностей.

      Письмо родителям всё-таки отправили: я написал его от имени отряда и передал Кристоферу, который с разрешения Алисии обещал позаботиться о доставке. У меня нет оснований не верить ему. Теперь вместо будильника у нас Афоня — просыпается каждое утро в пять или полшестого, начинает громко петь либо разговаривать, и мы просыпаемся вместе с ним. Как и сегодня. — Доброе утро, Афоня! — улыбнулся Женя, только отойдя от крепкого сна и вставая с соломенной подстилки. — Доброе утро, страна боевая! Доброе утро, священный союз! — запел Афоня настолько красивым басом, что мы, уже привыкшие к его обычному пению, замерли в удивлении. — Афоня, вы раньше занимались пением? — полюбопытствовал Женя, доставая из сумки зубную щётку. — Да, было дело, в хоре я пел! — исполнил он тем же красивым басом. — В хоре Российском, на базе Кремля! Надо же, вот это сведения — пел в Кремлёвском хоре… И оказался так далеко от Москвы, пойман за попыткой кражи зерна. Как так?.. Хотя, если посудить, всякое бывает в жизни, возьмём хотя бы Кристофера. Может быть, по болезни это случилось. Что он болен, понять можно даже без врача. — Афоня, — обратился я к соседу. — Слушаю, Феникс! — пропел он, повернувшись ко мне. — Вы раньше в Москве жили? — я решил начать издалека. — Да, было дело! Неподалёку от Воробьёвых гор — хорошая квартирка, — ответил сосед уже словами. — Жаль, пришлось переехать. — Почему? — Почему?.. Не помню! Представляешь, Феникс, не помню! — ответил Афоня и громко засмеялся. — Да ясен пень — из дурки он сбежал. А сюда, чтоб не поймали, — услышали мы неприятный голос вмешавшейся Мэри. Ох, опять она. — Цыц! — Афоня погрозил ей пальцем. — Цыц, несчастная! Сколько раз я тебе говорил — уроки вовремя надо делать! — Придурок, — сказала Мэри с тоном превосходства и скрылась в глубине коридора. — А вы в больнице лежали? — осторожно уточнил я. — Да, но только давно. Мне не понравилось там. Я хочу жить здесь, с вами, — сказал Афоня, после чего вновь запел первые строки и повторил их раз двадцать. — Что за концерт? — в коридор зашёл Кристофер с нашим завтраком. — Ну, как всегда, — ответил Женя. — Ясно. Ешьте быстрее, сейчас придут работу распределять, — сказал Кристофер, расставляя миски по камерам. — Как дела? — уточнил я, когда он был возле меня. — Нормально, — Кристофер улыбнулся. — Ладно, мне бежать надо — в другой раз поговорим. — До свидания! — запел Афоня ему вслед. — До свидания! — Афоня, а кому нужно вовремя делать уроки? — спросил я, зацепившись за фразу, которая может навести нас на его родных. — Как кому? Дочке, конечно же. Совсем распустилась Алинка — грубит. Так, у него есть дочь Алина. Уже что-то. — А как ваша фамилия? — уточнил я. — Что? — похоже, он не понял, о чём идёт речь. — Ну, вот я — Феникс Вознесенский. А вы? — А я — Афанасий Петров. Ой, то есть Петровский. — Хорошо. Алина живёт в Москве? — Конечно, в Москве. И Алина, и Влад, и жена моя — тоже Петровская. Я хотел спросить про Влада, но договорить мы не успели — в коридор зашли Алисия с Воробьём и стали раздавать работу. Афоне дали чистить алюминиевую посуду. Я с сочувствием заметил, что его, в отличие от всех, никогда не выпускали из камеры даже под конвоем, но Афоне, похоже, было всё равно и жилось довольно неплохо. Остальных ребят распределили, кого в огород, кого в коровник, я один остался в камере. Неужели меня сегодня не выпустят? За что? Я же ничего плохого не сделал… Сидеть весь день в камере — такая тоска, а на работе хотя бы развеиваешься. Ладно, хотя бы продолжу разговор, пока есть такая возможность. — Афоня, — вновь обратился я к соседу. — А? — отозвался он, до блеска натирая кружку. — А Влад — это кто? — Как кто? Как кто? Сын мой, конечно. Кто же ещё? Старший, — проговорил Афоня с возмущением. — Полицейский ещё, а не знаешь. — Я же с ним не знаком. Был бы знаком, знал бы. А где вы сейчас находитесь, в каком населённом пункте? — Как где? В Москве, конечно же. Только район непонятный какой-то — Стихийный. Табличку повесили. Может быть, переименовали? А? Как ты думаешь, Феникс? Да, не очень хорошо идут дела, раз он даже не понимает, где находится. Я хотел узнать домашний телефон, чтобы, когда буду на свободе, позвонить его близким, но не успел — пришла Алисия, теперь уже одна, открыла дверь и взяла меня за руку, сказав, что будет особое задание. Ладно, потом договорим с Афоней, время есть… Мы дошли до начала тюремного коридора и стали подниматься вверх по лестнице. Я удивился и уточнил, что это за задание, но Алисия загадочно молчала, и мне оставалось лишь осматривать территорию, где я ещё не был. На втором этаже, в отличие от тюремного коридора, было гораздо светлее, стены оклеены обоями, а вместо решёток стояли полноценные двери. Я остановил взгляд на настенном портрете, изображавшем какую-то семью, но Алисия небольшим усилием втолкнула меня в одну из комнат. На столе стояла машина для молотьбы, рядом — мешки с зерном, открытые и закрытые, в одном из них лежал фураж, небольшая часть которого также была рассыпана на полу. — Вот, растяпа Люцифер, уронил. В коровник не смогли электричество провести, и приходится молоть здесь, а потом таскать туда, — пожаловалась Алисия. — Значит так, сегодня ты будешь молоть зерно и пересыпать фураж в мешки. Что рассыплешь, будешь подбирать. — Окей, — кивнул я и, включив машину, приступил к работе. — Как закончишь, перетаскаешь все в сарай, а то мне тяжело будет. — Да, конечно, — кивнул я. Алисия тем временем села на стул в углу комнаты и наблюдала, как я работаю. Мой внутренний мир немного напрягался, чувствуя этот взгляд, но я смог сконцентрироваться на деле, одновременно с этим погружаясь в свои мысли. Я замечаю за собой, что хочу проводить с ней больше времени, меня так манит и тянет к себе её взгляд. Недавно даже приснилось, что я, закрыв глаза, нежно поцеловал её в губы. Влюбился… А если мои чувства безответны? Её стремление к разговору вовсе не означает ответной любви. Я выслушал и поддержал её, у нас есть общие темы — почему бы не разговаривать. Хожу тут, влюблённый дурак, а она, может быть, уже переспала с кем-то из своих… А если нет?.. В любом случае, рано или поздно придётся поговорить с ней об этом, и лучше рано, чтобы узнать правду и не мучиться. Но тема такая щепетильная, что я стесняюсь даже намекнуть… Алисия смотрела на меня, не отводя взгляда, и некоторое время спустя сказала: — Выключи молотилку. Я выключил, но удивился, ведь не сделал ещё даже половины работы. Алисия подошла ко мне, положила руку на плечо и сказала: — Поцелуй меня. От такого приказа я чуть не осел на пол. Что?! Может быть, я ослышался? — Что? — переспросил я. — Я должна по два раза повторять? — раздражённо отреагировала Алисия. — Поцелуй! Что сказать, конечно, я был рад такому приказу, хотя и шокирован, но меня съедала неловкость и атаковывало стеснение, а также понимание, что я ни разу этого не делал. Пусть мне 22 года — у меня никогда не было девушки, некого было целовать интимно в губы. Но приказы надо выполнять. Я максимально приблизился к Алисии и прикоснулся к её губам своими, вспоминая сон, который теперь стал явью и осознавая, что сейчас я — пленник, а целую предводительницу банды. Алисия сделала мой робкий и неловкий поцелуй более смелым и уверенным, обхватила руками мои плечи, требовательно и нежно обнимая. У меня внутри вскочили гормоны, забурлили эмоции, я не верил, что всё это происходит со мной. Отбросив стеснение и поддавшись чувствам, я стал активнее. Мы кружились по комнате, не отнимаясь друг от друга, и я изучал её тело, впервые испытывая такое влечение. Не знаю, сколько прошло времени, когда мы, часто дыша, отпустили друг друга и сели на пол возле стены. Как только буря эмоций прошла, меня накрыло понимание, ЧТО мы только что делали, и чувство стыда и неловкости. Мы — чужие люди, знакомы всего ничего, а уже… Как я мог себе такое позволить, пусть даже и будучи влюблённым в неё? — Простите, Алисия Альфредовна, — с трудом произнёс я, чувствуя, как моё лицо горит. — Можно просто Алисия, — она посмотрела на меня и улыбнулась. — Не извиняйся, мне понравилось. Давай перейдём на «ты». Это было неожиданно. — Д-давай, — ответил я, заикаясь от волнения. Мысли в голове смешались и бегали кричащим, беспорядочным роем. — Пойдём со мной, — неожиданно сказала она, направляясь к выходу из комнаты. — А ф-фураж? — уточнил я. — Да к чёрту его! — Алисия подтолкнула меня в спину. — Пусть этот лодырь сам доделывает. Идём. Неужели она совсем не стесняется того, что только что произошло? Или умело скрывает стеснение, надевая очередную маску? После всего произошедшего моё сердце сильно стучало о грудную клетку, пока мы поднимались на третий этаж, где обстановка была ещё лучше. Алисия настороженно огляделась по сторонам и жестом сказала идти за ней. Мы подошли к ещё одной двери, Алисия достала из кармана ключ и повернула в замке. Моему взору открылась небольшая, но достаточно уютная комната, с кроватью, зеркалом и шкафом, оформленная в тёплых тонах. — Добро пожаловать ко мне, — сказала Алисия. — Не стесняйся, будь, как дома. — Вот это да, — сказать, я был удивлён — не сказать ничего. Будучи пленником, оказаться в комнате самой предводительницы, перед этим кружась с ней в танце влюблённых! Это сон? Кто-нибудь, ущипните меня, пожалуйста. — Теперь у тебя будет вип-право ходить сюда вместе со мной, пока никто не видит, — продолжала поражать Алисия. — Идём, покажу кое-что. Я не успевал переваривать происходящее, поэтому просто молчал. Тем временем она открыла вторую дверь, и мы оказались на небольшом, но уютном балконе, с которого открывался вид не только на весь двор, но и окружающие поля, и дальнюю полоску леса рядом с нашим посёлком. — Тихо, пригнись! — вдруг шепнула Алисия, отчасти глядя на меня, отчасти вниз с балкона, и я согнул спину — видимо, кто-то пришёл. — Иди в комнату. Я пробрался внутрь чуть ли не гуськом, краем уха слыша, как она разговаривает с Мэри, стоящей внизу. Такую скрытность явно можно было понять, если бы они не были подругами. По сути дела, ты можешь посвятить близкого друга в такие тайны, рассказать ему о своих чувствах, если, конечно, у вас не хромает доверие. Конечно, Мэри та ещё подлюка, и я особо не удивлён, что Алисия ей не доверяет, но если не той, кого называет лучшей подругой, тогда кому? Никому, получается?.. Тяжело жить, когда некому довериться. Постараюсь сделать так, чтобы она доверяла хотя бы мне. Минуты через две Алисия вернулась в комнату, задёрнула шторы, достала из второго отделения шкафа упаковку чипсов: — Предлагаю перекусить. Ты ешь такое? — Конечно, ем, — я удивился такому вопросу, уже переставая удивляться действиям Алисии по отношению ко мне, дабы у нас, судя по признакам, всё движется к началу отношений. — А то я думала, у вас, полицейских, специальное вип-питание, и, что едим мы, вызывает у вас отвращение и чувство тошноты, — сказала она со смехом во взгляде. — Перестань. Мы — такие же люди, как и все, — ответил я, параллельно с любимой доставая из упаковки картофельный слайс. — Хочешь, анекдот расскажу? — Давай. Оказывается, у полицейских тоже есть чувство юмора. — Алисия, перестань, пожалуйста, так шутить, — попросил я с выражением на лице лёгкого недовольства. — Ладно, раз тебе не нравится, не буду, — примирительно пообещала она и улыбнулась. Я отпустил стеснение и разрешил себе просто наслаждаться моментом и компанией любимой. Мы валялись на кровати, шутили и дурачились, я ловил себя на мысли, как мне с ней хорошо. — Феникс, подай воду, — попросила Алисия, захлёбываясь смехом и протягивая руку к столику, где стояла бутылка. Я дотянулся, Алисия сделала несколько глотков, выдохнула и вытерла выступившие слёзы. Тоже переводя дыхание, я глотнул из этой же бутылки и убрал её обратно. — Да, Феникс, умеешь ты веселиться. Я вздрогнул — она впервые назвала меня по имени. Это было так неожиданно и вместе с тем так приятно, что по телу разлилось тепло. — Ух, — Алисия пригладила слегка взъерошенные волосы и встала с кровати. — А давай… Она не закончила — прервал стук в дверь. Алисия насторожилась, и я, уже зная, что к чему, начал прятаться, тем временем она спросила, кто там. — Это Люцифер, — услышал я, залезая под кровать.- Чем вы тут занимаетесь, Алисия Альфредовна? — Просто отдыхаю, — она приоткрыла дверь, дабы придать разговору маску открытости. Я старался не шевелиться и даже не дышать — Люцифер очень внимателен. — Вы что, забыли про наш корпоративчик? Сами же неделю назад разрешили устроить его сегодня. — Ах, да, точно. Извиняюсь, дел было много, — Алисия отвечала с неохотой, словно хотела, чтобы он быстрее отстал. — Мы только вас и ждём. Также нужно будет привлечь кого-нибудь из пленных, чтобы убирались. — Я буду через десять минут. Ты иди, Люцифер. Возьми кого-нибудь с огорода. Преступник ушёл, Алисия облегчённо вздохнула и подошла к кровати. Я выбрался оттуда, отряхиваясь от пыли. — Значит так, сейчас я пойду на корпоратив, а ты вернёшься и продолжишь перемалывать зерно, потом пройдёшь в камеру. Дорогу помнишь? — Да. Ты не хочешь туда идти, я правильно понимаю? — догадался я по реакции и аккуратно взял Алисию за руку, опасаясь, как бы она не вырвала у меня свою ладонь. — Не хочу, — она улыбнулась, не собираясь проявлять агрессию, что, конечно же, меня порадовало. — Но нужно. Не вздумай говорить кому-то из наших, что был здесь. — Уж не дурак, — ответил я. — Лучше и своим не говори, а то мало ли — разболтают, — добавила Алисия. Мы шли по третьему этажу к лестнице, где должны были разойтись, как вдруг на нашем пути, словно чёрт из табакерки, появилась Мэри. Я не успел спрятаться, и она посмотрела на меня глазами-блюдцами. — Это что такое?! Что этот здесь делает?! — обратилась Мэри к подруге на повышенном тоне. — Он убирался, и сейчас идёт молоть зерно, — спокойно ответила Алисия. — Зачем ты привела сюда грязного пленника? — продолжила Мэри тем же тоном. — Затем, что я так решила! В конце концов, я здесь начальница, и ты не смеешь повышать на меня голос! — Алисия внезапно перешла со спокойного тона на крик. — А почему пленники спят на простыне и подушках? Почему хорошо едят? Тоже потому, что ты так захотела?! — не унималась Мэри. — Во-первых, не ори на меня! Во-вторых, тебе что, становится легче, если они плохо едят и спят на полу? Ты беднеешь от улучшения условий их существования? — Им такое не положено! Они пленники, Алиса! Если хочешь так к ним относиться, иди, попросись в Академию к защитникам — может быть, приютят! — Мэри, хватит паясничать! — моя любимая разозлилась ещё больше. — Меня зовут АЛИСИЯ, не смей называть по-другому! И вообще, иди, там вечеринка уже началась! — Ага, я пойду, а ты будешь дальше сюсюкаться с пленниками! — Заткнись и делай, что я тебе говорю! — Не забывай, что твой брат ещё не найден и может стать лёгкой добычей, — угрожающе прошипела Мэри. — Не смей даже говорить об этом, скотина! Никто никогда пальцем не тронет моего брата! Пошла вон отсюда, хабалка бессовестная! — жёстко высказалась Алисия. — Ой, да кто из нас хабалка, это ещё надо подумать, — нахально проговорила Мэри. — Ты орёшь на всех подряд, сыплешь матерной бранью, оскорблениями, потакаешь пленникам. Алисочка, не сочти за грубость, но мне кажется, что скоро тебя свергнут с главенствующего поста. Похоже, они забыли, что я тоже нахожусь здесь. — Ах ты ж …! — Алисия пропустила матерное слово и схватила подругу за руки, стараясь обездвижить, у неё это получилось. — Слушай меня внимательно! Как бы там не считали твои куриные мозги, у меня очень крепкое место и крепкий авторитет перед всеми! У Алисии в тот момент был такой суровый взгляд, что, казалось, ещё немного, и она испепелит подругу, к тому же, Мэри была ещё злее. Хотя и женские ссоры трудно разгрести, всё равно надо вмешаться, иначе они точно подерутся. -Ну, всё, хватит, не надо доводить до абсурда, — сказал я, подойдя ближе. — Что ты сказал? А ну, пошёл вон отсюда, нищеброд вонючий, твоего мнения здесь никто не спрашивал! Триста бочек зерна в наказание! — Что я сказал такого наказуемого? — теперь я искренне возмутился. — Я не хочу, чтобы между вами была драка — просто прошу вас успокоиться. — Чего?! Тебе голову напекло — ставишь тут мне условия?! — Мэри аж дёрнулась от возмущения. Ох, похоже, я посмел коснуться пальцем её короны на голове и, возможно, даже слегка пошатнуть. Разумеется, говорить такое в моём положении было опасно, но я не мог поступить иначе и позволить им дальше выяснять отношения жёсткими методами — переживал за безопасность Алисии. Конечно, после таких диалогов назвать девушек подругами уже язык не поворачивается. — Прекратите, — я продолжал стоять на своём. — Слышь, придурок, ты совсем обалдел?! Люцифер, Матвей, а ну идите сюда! — позвала она двоих, идущих, видимо, за чем-то, и я узнал во втором её несчастного напарника в битве, загнанного под землю. — Берите этого придурка, тащите в камеру и привязывайте к двери, да покрепче! — Нет! — крикнула Алисия. — Что значит «нет», Алисия Альфредовна? Он грубит старшим, непонятно, что вообще здесь забыл и чем занимается, а вы говорите «нет»? — с гонором уточнил Люцифер. — Гонор свой убери, а то пойдёшь, вон, с пленниками работать! — сказала Алисия в своей обычной манере, но я услышал в её голосе напряжение и едва заметную дрожь. — Так мы в итоге тащим его или нет? — уточнил Матвей, с вопросом глядя то на предводительницу, то на её заместителя. — Да, — с напряжением кивнула Алисия. — Конечно, тащите уже, придурки! — как всегда, вставила свои пять копеек Мэри. Лучше не сопротивляться — я это знал и покорно раздвинул руки, расслабился, позволив схватить себя. Конечно же, я ни капли не сердился на Алисию — в данном случае она не могла поступить иначе. Любимая и Мэри остались позади, впереди мелькали ступеньки лестницы, а сбоку шумно дышал Люцифер. Вскоре я оказался в тюремном коридоре, а преступники не сдержали возмущённого крика, увидев наших, свободно гуляющих по коридору после работы. Особенно кипятился Люцифер. Закинув меня в камеру и крепко привязав верёвками к двери, они с Матвеем позвали ещё нескольких человек и разогнали всех пленных по камерам, стреляя в них магией. — Это что такое? Совсем что ли Алисия Альфредовна обалдела? — возмущался Люцифер. — Или ослепла, — с сарказмом добавила Воробей. — Надо с ней поговорить, — произнёс Матвей, показавшийся мне самым спокойным из них. *** — Вот это да! За что тебя так, Феникс? — обеспокоенно поинтересовался брат, когда преступники ушли. — Ты же всегда был послушным пленником, в отличие от меня. — Нужно было прекратить суровое выяснение отношений между Алисией и Мэри из-за большой наглости последней, а преступники, как мы знаем, не любят, когда указывают на их ошибки, — ответил я, вспоминая тот день, когда всё было с точностью до наоборот. Возможно, тогда я не совсем понимал Феликса, а сейчас понимаю, как никто другой. К чести брата, он не стал ничего припоминать, лишь понимающе кивнул и постарался поддержать меня. Мой дух также укрепляло осознание правильности своего поступка, я нисколько о нём не жалел. В середине разговора (Афоня спал и не сопровождал его пением) мы с Феликсом услышали сверху ругань Алисии и бас Люцифера, сопровождаемый репликами Воробья и визгливым возмущением Мэри. Конечно, слышались и другие голоса, но эти звучали громче и доходили до нас лучше. Судя по всему, банду возмутило такое положение дел, и сейчас они выговаривали это всё бедной Алисии, которой приходилось слушать. Жаль, мы с ребятами не можем прийти и раскидать всех недовольных магией. Надеюсь, Кристофер поможет ей выстоять. После разговора к нам спустились преступники, все, кроме Алисии и Кристофера, убрали из камер простыни и подушки, а меня также лишили ужина, параллельно ведя разговоры про обнаглевших полицейских, которые притёрлись к их предводительнице. Я просидел возле двери больше часа, кряхтя и стараясь занять хотя бы чуть более удобное положение. Когда нам бросили ужин, Феликс протянул мне на палке кусок чёрствого чёрного хлеба, держа её, чтобы я смог поесть. Спустя ещё час в тюремный коридор зашла Алисия, улыбаясь, направилась к моей камере и открыла дверь: — Феникс, пойдём ко мне. — А как же…- не успел закончить — она догадалась, что я имел в виду. — У них корпоратив — напились, и теперь дальше носа не видят, — сказала Алисия, осторожно сжигая опутывающие меня верёвки. — А я сбежала. Пойдёшь? Я улыбнулся, кивнул и, как только стал свободным, вышел из камеры.