Кто заслуживает больше?

Сердце- это полый мышечный орган массой до 350 г. *** Чонсон всегда считал, что выкуренная пачка любимых сигарет поднимает настроение. Особенно, если оно паршивое, а вода холодная. Единственное, что Чонсон не любил больше шума- это холод. Он всегда представлял, как холодный зимний ветер пробирается сквозь тонкую куртку и окутывает кости морозом. Теплую куртку Пак так и не купил. Причин было много: он много курил, а значит согревался внутри. Ещё у него быстрый мотоцикл, на нём можно убежать от ветра. Даже сейчас противный январский ветер пробирался сквозь воротник, заставляя парня шмыгать носом и тянуть голову ближе к плечам. Ноги, обутые в любимые берцы, свободно болтались в воздухе. Надо было надеть порванные кеды, эти жалко. Но больше жаль Чонсону его никчёмную жизнь. Он был таким наивным и предсказуемым, когда выбирал место, ведь в воде так холодно, а он так ненавидит холод. Да и мотоцикл недолго будет стоять, его же сразу эвакуируют. Хотя, он оглянулся, нет же знака, запрещающего здесь парковаться, значит, заберёт полиция. Парень медленно достал второй по счету фильтр и дрожащими от холода руками чиркнул зажигалкой. Огонь озарил его лицо и обдал долгожданным теплом, что так требовалось телу, хоть и на долю секунды. Клубы дыма и пара вперемешку устремились за ветром и в нём же растворились. Какие глупые, прямо как сам Чонсон. Он ухмыльнулся и сделал новую затяжку. Из размышлений парня вывел телефонный звонок. Он надеялся, что не забыл поставить мобильный на беззвучный режим, но и тут он оплошал, потому что рингтон на всю пустую дорогу слишком громко верещал. Он нехотя вытащил из кармана дрожащими руками телефон и удивился обладателю имени, которое высветилось на экране. Хансоль обычно сама не звонила. Он спешно принял звонок. —Оппа, сердце снова болит, мне плохо, — заныл детский голосок по ту сторону трубки,— приезжай, хорошо? Чонсон нервно проследил за пеплом от сигареты и кивнул, будто девочка могла это увидеть. —Соля, я еду. *** Дорога до хорошо знакомого особняка не заняла больше пятнадцати минут. Пак так часто привык повышать скорость до предела, что любая дорога казалась слишком короткой. У входа он кивнул двум охранникам и помчал вверх, скрипя деревянными половицами лестницы. У знакомой комнаты стоял ещё один охранник, который тоже молча ему кивнул. Чонсон даже не обратил на это внимания и дернул на себя ручку двери. Внутри просторной комнаты розового цвета кроме маленькой девочки, что лежала на кровати, находился врач в халате и с чемоданчиком в руках, он что-то тихо говорил отцу девочки, в то время как Ли Хисын, правая рука их главы, гладил по голове девчушку и громко обсуждал какие у неё блестящие волосы. Все четверо, увидев Чонсон, встрепенулись: Хисын убрал руку и отступил на шаг, пропуская Пака к кровати. Девочка вмиг просияла и протянула руки к Чонсону, крепко его обнимая за шею. Она принюхалась к его шее и смешно сморщила носик, показывая, что ей неприятно. Парень улыбнулся. —Прости, Хансоль, я обещал тебе бросить, я это точно сделаю,—он поцеловал девочку в висок и сел рядом на край кровати. Она протянула пальчики к его руке и прижалась к ней всем корпусом. Чуть подумав, она выдала: —Оппа, ты главное приезжай, я потерплю запах. Я просто волнуюсь о твоём здоровье. Краем уха Чонсон услышал слова врача, сказанные чуть громче, чем весь остальной разговор: —Господин О, времени мало, нужно торопиться,- он грустно кивнул в сторону кровати и вышел, закрыв за собой дверь. Господин О тяжело вздохнул и наконец обратил внимание на Чонсона. —Ну и где ты шлялся, проказник?— мужчина одарил его тяжелым взглядом, хотя речь его звучала мягко. «Пытался сброситься в реку Хан, а что?». Но Пак этого не озвучил. —Дела. Важные.— зачем-то подчеркнул парень и погладил девочку по голове. *** В кабинете их босса можно было курить, не беспокоясь о том, что подумает о нём младшая. Чонсона самого иногда веселил тот факт, что он так сильно боялся подвести не главу своей банды, а его маленькую десятилетнюю дочь. Мужчина воспитывал её один после смерти жены в результате несчастного случая. Он пытался быть хорошим отцом, но иногда сам шутил, что у Пак Чонсона это выходило лучше. Тишину в кабинете прервал Хисын, который зачем-то решил уронить ручку, которой чиркал незамысловатые каракули в бумажнике, найденном на столе. —И что сказал доктор? Неужели так мало времени осталось?— рука Пака дрогнула. Мужчина, что был повернут к двум парням спиной, обернулся. —В списках на пересадку есть ещё два кандидата, которым хуже, но если продлится так же, то она встанет на первое место. За последние полгода стало только хуже, хотя шунтирование должно было облегчить кровоток, но клапаны больше не выдерживают. Будто стало только хуже. —Почему бы просто не продвинуть её на первое место?— поднял глаза Хисын,— Вы же босс мафии, неужели у вас не найдется пару миллионов для этого? Мужчина вздохнул. —Я могу это сделать, но донора подходящего нет, человека найти нужно, который своё здоровое сердце моей дочери вручит. Пак сделал последнюю затяжку и потушил сигарету о дно стеклянной пепельницы. —Неужели нельзя ей донора найти?— Ли Хисын, сидящий рядом, рассмеялся, откинув голову назад. —Неужели наш праведник сам сказал о таких вещах? Грех же людей убивать.—Чонсону вдруг захотелось разбить об его голову пепельницу, чтобы его темная голова стала алой от крови и белой от пепела. —Почему сразу убивать? —Никто не выживал после пересадки сердца, малыш,— он вдруг повернул голову в сторону Пака и прищурился,— хотя, ты же с дырой в сердце как-то живешь. —Прекратите оба.— мужчина, что следил за их перепалкой освободил галстук, который ещё не успел снять после деловой встречи, с которой примчался сразу домой к дочери. Да и на Хисыне были брюки и черная рубашка. Один Чонсон сидел перед ними в свитере и джинсах. Будто не из их элитного мира. Чонсон бы давно рад, но Ли Хисын не унимался. —А что, босс, я не прав что ли? Он постоянно ведет себя как монашка, которая никогда в руках пистолета не держала, хотя работает костоломом по выходным, а так по будням он у нас примерный парень, гордость бабушек и дедушек. Ну,— он обратился к Паку, скажи, что это не так. Парень не смог ему ничего возразить, потому что он был прав. Поэтому он и пытался сепарироваться от Господина О и его банды, но не по собственной воле варился в этом бульоне с детства. Кто же знал, что все дети в их детдоме в конечном итоге станут частью клана «Хаян», а добрый бизнесмен и владелец холдинга «Хаян-групп» окажется обычным мафиози. Чонсону не хотелось думать о том, что болезнью дочери его наказывают за убийство людей, торговлю наркотиками и сотни других ужасных вещей, которыми занимается его «строительная компания». Хансоль он любил слишком сильно. Чонсону, который не знал куда девать всю нежность внутри, этот ребёнок казался подарком небес, потому что она дарила ему желание жить. И даже сегодня спасла от очередной глупой попытки. Почему он в этот момент не думал о ней? —Просто отдай ей своё сердце и я сам лично выброшу тебя в море, по рукам?—протянул темноволосый свою руку через сиденье кресла. —Хорошая идея, Хисынни, избавишься наконец от меня, — оскалился Пак. Звук удара об стол привёл обоих парней в чувство. —Хисын, следи за языком, Чонсон мне как сын, как и ты. Я не допущу, чтобы кто-то из вас даже думал, не то что произносил слова о собственной смерти. —Раз не хотите его смерти, тогда пусть он и найдёт Хансоль донора, он же так сильно её любит,— развел руками Ли.—Пусть это будет его ключом к свободе. И Чонсон, и Господин О разом уставились на Хисына. —А что? Он же хотел уйти, но боялся за Хансоль, так пусть найдёт ей донора. И она здорова, и он свободен. —Любой человек подойдет?— вдруг подал голос изумленный Пак. Почему он сам до этого не додумался? —Ну, если тебе это реально подвластно, поговаривают, что у больницы есть список доноров, которые в случае несчастного случая автоматически становятся донорами органов. Мы можем поднять Хансоль по списку вверх, найти список доноров, выбрать самого подходящего, тебе останется только довести его до грани смерти, и тогда он наш. —Но?— хотел было возразить Господин О, но продолжать не стал. А Хисын хлопнул в ладоши от своей генеральной идеи. —Правда я гений, да? Пак Чонсон хмуро оглядел свои берцы. Каким бы мудаком не был Ли Хисын, он говорит дело. Пак давно хотел отказаться от убийств, но если это будет стоить его свободы, и Хансоль будет жива, ему не придется больше страдать и думать об самоубийстве. Он мотнул головой, а как же совесть? Она и так съедает его каждый день за то, что он успел сделать за эту жизнь. —Давай я просто стану донором? —в Чонсона полетела статуэтка, которая стояла на столе. Он еле успел увернуться и в недоумении посмотрел на своего босса. Мужчина выглядел злым. —Ещё раз что-нибудь такое вслух произнесешь, я самолично тебе сердце вырву, понял, щенок? Моя дочь слишком тебя любит, не огорчай её. —Хорошо, тогда завтра же я жду имя донора и его резюме. Я сделаю это, вы согласны? —он повернулся к мужчине. Тот покачал головой. —Мне без разницы кого ты убьешь, но если ты сделаешь это, я дарую тебе полную свободу. —Разрешите видеться с Хансоль? —Разрешу.— мужчина с улыбкой кивнул,— Не подведи, Чонсон. Парень встал со своего места, на ходу вытаскивая новую сигарету, он повернулся к Ли и внимательно его оглядел. Тот расслабленно развалился на кожаном кресле и с интересом рассматривал свои ногти. —Хисын, пришли мне данные, понял?— тот оторвался от созерцания своих рук и расслабленно кивнул. —Не беспокойся, подберу самого одинокого и здорового.