Запаха сигарет

Антон в первый же день идёт к директору. Страшно. В старой школе он тоже бывал там, но тогда он был чертовски злым и вообще ему было плевать, что там ему скажут. А сейчас еле различая силуэты, он преодолевает коридоры шаг за шагом, пока сердце ударяется об уши, стены, стекла. Вообще сердцебиение составляет целый мир. — Хэй, ты это, на, — Бяша придерживает его за плечо. — не злись на Ромку… — Очки стоили 20к, — коротко выдаёт Антон. — Разрешаю злится, на. На самом деле Антону по большей мере всё равно. Последние праздники ему только очки и дарили. Остальные желания казались родителям неисполнимыми. В особенности графический планшет. Лучше бы деньги дарили, но нет. Долбанные очки. Хорошо, что разбились. Но нет, они копят. Если в доме есть бумажные денюжки, то они точно должны оказаться у них на счету. Копят. А точнее на подавители или же, если Оля или Антон окажутся бетами, на ту хрень, которая не позволяет пол сменить. Антон цокает языком. Он уже подумал о чем угодно, а в кабинет директора заходить не хочется. Бяша уже сдрыстнул куда-то. Он открывает дверь. Тут же вспоминает, что до дня рождения осталось чуть меньше недели, и он уже начинает чувствовать феромоны. Внутри всё сворачивается в трубочку. Ощущение словно он зашёл в дьюти-фри, там где отдел с духами. Фигура директора по середине кабинета, Рома перед ним, но чуть левее, а ещё справа, практически у окна ещё кто-то. Скорее всего это завуч. Наконец-то на зашедшего Антона обращают внимание. — Неприятное у тебя знакомство с нашей школой? — директор улыбается. Рома просто расплывчатая фигура, но что-то в нём выдаёт ужасное напряжение. Дверь хлопает. А он так дёргается, что даже Антон полуслепой, побитый и вообще никудышный видит это. Он обдумывает ситуацию. Были бы очки, он бы их сейчас поправил. Но их нет. Поправить их он не может. — Испугал? — директор позвал. — А, ой, тебя смущает запах? Или нет… Подожди ты вроде ещё не определён, ведь так? Он это точно знает. Новые ученики в таких шарагах редко. Вряд ли директор полностью проигнорировал его существование, а уж тем более стал бы беспощадно атаковать. — Да, — Антон делает шаг вперёд. — но даже я чувствую этот запах. Вы знаете, что от такого количества феромонов даже бета стать омегой может? — Что? Антон морщится. Ему страшно. Но почему-то раздражение преобладает. А точно, из-за того, что он чётко ощущает знакомый взгляд в спину, который напоминает ему об Оле или маме. Они обе часто так смотрели на Антона, а он ничего сделать не мог. Хоть в школе он может отыграться, раз дела семейные не прут? Он шагает вперёд, встаёт прямо перед столом директора и упирается руками в деревянный стол. — Я Вас вежливо прошу сделать ваши феромоны значительно меньше, — Антон чувствует бумагу под пальцами, ко всему пока он шёл он ушибся о что-то. — дышать невозможно. И вы, — он смотрит на силуэт скорее всего завуча. — окно откройте, или вам нравится дышать этим? Завуч дёргается, собираясь что-то возразить. — Сначала Рома перед тобой извиниться, — директор никак не меняется. — и твой нрав мне абсолютно не интересен, я каждый день вижу таких подростков, как ты. — А мне неинтересно ради Вас что-либо делать со своим нравом, — безразлично кидает Антон. Кажется, что директор, звучавший чересчур расслабленно, мог обернуться чем-то страшнее тайги, которую Антон пытался зарисовать по дороге к новому дому. Да, такие пугающие сцены хотелось запечатлеть. Но не тогда, когда он не может видеть. Ко всему он ощущал себя мягко говоря тупо. Что-то инстинктивное подсказывало ему, что надо сопротивляться, драться, бороться. Но Антон никак не мог понять. Защищать или защищаться? — Сам виноват, — гордо фыркает Рома. — Рома, — давление в кабинете становится сильнее. Завуч охает. Антон морщится. Перед глазами вам плывет. — Мне не нужны извинения этого ублюдка, — бурчит он. — Как меня назвал? — голос Ромы становится значительно ближе. — Пожалуйста, без выражений, — хладнокровно говорит директор. — Извинения с обоих. Антон тяжело вздыхает. Да, он бы легко извинился, но тут же не всё зависит от него. Окно так и не открыто. Жарко. Кажется весь мир против него сейчас. Он не готов что-то делать. Он хочет домой, спрятаться в домик из-под одеял и есть сгущёнку с Олей и рисовать, рисовать, рисовать… Антон хватает Рому за плечо, отчётливая ощущая, как того трясёт. Тащит за собой из кабинета. — Я вас никуда не отпускал, — директор наклоняет голову. Рома придерживает Антона за плечо. Тащит сквозь стулья. Вот нефиг очки было разбивать. Антона мотают туда сюда, чтобы он мог пройти. Он даже чуть не вписывается в шкаф, но Рома успевает подложить руку перед столкновение лба с углом. Антон чувствует себя плюшевой игрушкой. Ему плохо. Это количество феромонов просто ужасно давит, а попытка сопротивляться… он кашляет. Черт, он уверен, что вторичный пол проявился раньше времени. — Так скажите вашему завучу нам помешать, — бзыкается у двери Рома. Завуч дёргается, но путь не преграждает. Они выходят. Рома хватает Антона за воротник и уже намного грубее тащит за собой. Неожиданно останавливается. Отпускает воротник. Антон растерянный из-за потери своего путеводителя нащупывает его плечи. Близорукость подсказывает, что раз он хоть что-то видит в лице Ромы, то стоит слишком близко. Но кто её слушать будет? Пацан пацаном. Это собственно и нравится Антону. Взгляд, оскал, грубость, острые черты лица и рассечённая бровь. Черт, да он милашка. Рома резко злостно выдыхает. До мурашек. Антону мгновенно от одного вздоха Ромы приходят в голову сцены, которые не должны приходить. Может отрисовать? В группе оценят. — Черт, — бурчит Антон себе под нос, отпуская наконец-то Рому. — Чего ты ругаешься с директором? — по голосу слышно, как он морщится. — Ты дрожал. — Чë? — кажется кое-кому сейчас снова влетит, но следующая фраза удивляет. — Даже если так, я бета и вполне устойчив к феромонами, чего ты там себе надумал, хер пойми. И не думай раз я бета, то педрила… Антон незрячим взглядом нащупывает что-то на подобии лица Ромы. Жалко улыбается. Вздыхает. Хочется сказать так много. Слишком. Но при этом любые настоящее слова бесполезны. Поэтому наступает время для мести. — Ну, а что, наш махатель кулаками сразу перед детектором дрожащая девочка-омежка, — хмыкает Антон, пытаясь пройтись по всем возможным бесящим местам. — Что? — он аж закашливается. Всю его речь проигнорировали. Он точно прибывает в шоке. Антона снова хватают за воротник. Рома так близко, но как жаль, даже с такого расстояния он мало, что может различить. — Омежка, — улыбаясь, фыркает Антон. — Сам то, — Рома пихает его, но очень слабо. — Силенок совсем не осталось? А? — Я к тебе нормально, — Рома дышит очень и очень тяжело, он явно сдерживается, чтобы снова не ударить. — Нормально? — хмыкает он в ответ. — Хотя ты – лишь деревенский дурень, для тебя и такое норма. Антон утирает опять капающую кровь из носа. В ушах звенит, но он всё равно слышит злобные отдаляющиеся шаги. Падает на стул. Выдыхает. Аж на сердце полегчало. Он прикрывает глаза и откидывает голову. Перед глазами стоит образ Ромы. От него слишком пахнет сигаретами. Слишком. Антон приоткрывает глаза. Нечёткой мир раздражает. Он снова представляет Рому. Улыбается мыслям. Красивый, сильный и тупой. — Черт, — снова ругается Антон. — есть у меня подозрения на его счет, но, да, ладно. Он глубоко вдыхает и выдыхает. Интересно какие сигареты курит Рома? А еще, наверное, Антону можно пройти проверку пола раньше. Неожиданно для самого себя после кабинета директора мир заполняется запахами. Антон поднимается. Надо дойти до дома. Без очков учится смысла нет. Но как дойти? Криво, косо… — Почему всё в этом мире определяет желание потрахаться? — бурчит он, максимально аккуратно спускаясь по лестнице. — даже не это. Решает всё желание размножаться, которое большинство не реализуют. — Большинство как раз таки реализуют, — его аккуратно поддерживают за плечо, запах дютика. — но надо ли. — Директор, — Антон удивлённо констатирует факт. — вы… — Я произвёл на тебя неприятное впечатление. — Мягко сказано. Директор довольно хмыкает, забирая рюкзак Антона. Теперь спускаться в разы легче. — Доведу тебя до дома, раз ты в таком положении, — спокойно говорит он. — а ещё кое-что объясню. — Если вы собираетесь, — Антон не отдергивает руку, всё равно он нуждается в этой помощи. — говорить, что ваши методы правильные, то, пожалуйста, освободите. Вы используете жалкое желание людей, ради чего? Извинений? — Потом поймёшь, — он пожимает плечами. — кстати, как думаешь, какой у тебя вторичный пол? — Скажите, что ваши методы неправильные, — Антон кидает злой взгляд, но точно промахивается. — и я предположу. — Я точно знаю, что они паршивые и хуевые, — неожиданно жёстко выражается директор. — можешь не нравоучать мне, мне жизнь и так это каждый день показывает во всей своей красе. — Тогда почему? — Поймёшь, — хмыкает директор. — Думаю, бета, — пожимая плечами бурчит Антон. — но был бы рад, окажись альфой тогда… — Покорил бы мир? — смеётся директор. — Покорил бы. Они выходят из школы. Директор теперь не так напрягает.