Запаха сигарет

Антон сидит в кабинете директора абсолютно замотавшийся. Он устал каждой частичкой свей плоти, души и нерва. Дома на нём просто срываются. Теперь он третий член всех этих ссор. Оля же освоила наушники. Из её уст известно, что неравномерно жмущие на уши наушники являются печалью и горем. Остальное – мусор. Антон же, к сожалению, чередует глотание агрессии, боли и ненависти с выплеском всего дерьма в тройном размере. И это утомляет. Кажется скромный лимит сил подходит даже не к нулю, а уже слишком круглой цифре в минусе. А сейчас Антон сидит и щёлкает ручкой. Директор что-то печатает с невероятной скоростью. Он в водолазке, без пиджака. Его кожа в сочетании с чёрным светится бледностью. Волосы отрасли. Слегка падают на лицо. Сейчас он выглядит даже нежным. Странное явление для альф, но не Антону судить. Он просто отворачивается. Рассматривает стеллаж, у которого на каждой полке навалены старые и новые учебники. Ещё долго щёлкают ручкой. Антон наконец-то полностью расслабляется в кресле и кабинете, когда почитал каждый диплом и грамоту прибитую к стене. Фигура заманавшегося директора перестаёт нервировать. Кстати, у него волосы мокрые. Точно за окном же ливень. Но от этих факторов директор выглядит до жути… молодым и растрепанным. Пальцы в очередной раз отводят упавшую чёлку. Приходит новый приступ скоростного напечатания. Антон уже как мог облапал своё лицо от скуки. Пару раз случайно задевал очки и протирал их с невиданным качеством. Капризно выдыхает весь воздух из лёгких, сводя свои брови немного вверх, на лбу. Тут же ловит взгляд детектора, от которого все усилия по расслаблению идут насмарку. — Ладно, понял, — кивает он, с трудом отрывая пальцы от клавиш. — сколько не жди, не расслабишься. — Мгм, — зажато отвечает закипающий внутри Антон. — Так вот, я хотел спросить, — он наворачивает, слегка ведёт плечи. Ему больно. Это чётко отражается на лице. Он растирает основание шеи. Вздыхает так, что кажется небо опустилось на землю вместе с расслабившейся грудной клеткой. — Черт, надо больше двигаться, — бурчит директор. — так вот, как Рома? Как себя чувствует? Ведёт себя нормально? В плане здоровья, как? Оценки я и сам узнать могу, но в целом у него успеваемость повысилась, он списывает? Нет, не подумай, что я в него не верю, но довольно странно. Жалуется на что-то? Я заметил, что вы как-то больше сдружились… Сыпится бесконечная череда вопросов, которая пролетает мимо ушей. Пальцы сжимают стул. В этот раз Антон обходится без заноз, но очень бы хотелось поцарапаться и свалить домой. — Вы позвали меня в надежде, что я скажу больше, чем Бяша? — Антон слегка морщится и горбится по ощущениям прячась в своём же теле. — Неа, меня просто бесит его «на». Виснет тишина. Антон думает серьёзен ли ответ. Ещё тишины. И ещё немного. Слышны шаги в коридоре, смешки и разговоры. — Тише, это же кабинет СВ! — ХВ, бля. Дети перебегают. Хихикают. Смолкают или же уходят. Все-таки понимает, что директор был абсолютно серьёзен. Тот не торопит и сам не торопится. Поднимается под слабый скрип кресла. Наливает воду из бутылки в электронный чайник, ставя её кипятиться. — Зелёный или чёрный? — Зелёный. — Миленько, — отвечает директор, залезая в ящик. Видимо он потратил весь запас слов на ту бесконечную череду вопросов. Антон накидывает ногу на ногу, прячет солнечное сплетение за треугольником из пальцев. Лицо – сомнение. Он с жутчайшим страхом относится к ситуации, но пытается этого не показывать. Бликает чайник. Журчит вода. Чашка на столе перед Антоном. — Я не буду отвечать, — тихо и неуверенно говорит он. Тишина. Он отпивает свой чай, а директор свой. Он выглядит откровенно опечаленным, поджимает губы. — Даже как он? — Спросите его, — пряча глаза в чашке, отвечает Антон. — В каких вы отношениях? — У Ромы есть рот, в принципе он использует его сугубо, чтобы сквернословить, но, правда, он может говорить и нормально. Даже милым бывает, когда как типичная стерва обсуждает грехи каждого на скамейке с семками. Хотя, наверное, он больше похож на ворчливого деда, но… — Это я и так знаю, — резко отклоняясь, говорит директор. Он разозлился, а может и нет, лишь уставший. Он немного даёт волю феромонам. Становится тошно. — Иди, а то я тебя на целый урок так то забрал уже, — бурчит он. — хорошего дня. — Вам тоже. И Антон уходит с явной раной в спине, от недовольного взгляда. Чашку оставил на столе. Уверенно двигается к классу, а звонок уже прозвонил. Бяша и Рома пулей вылетают из класса. Практически на перегонки. Толкаются и смеются. На них орёт учительница, а они стоят и ржут. Вообще Антон часто ловит себя на мысли, что они вдвоём выглядят посчастливее без Антона. Он опирается на стену и рассматривает, прокручивая вопросы директора. Знает ли он на них ответы? Черт, даже если бы знал, он правильно сказал. Вот бы не исключили… Эта мысль вызывает смех. На душе тоска. Обычное состояние после того, как долгое время испытывал сугубо паршивую, пронзающую ненависть. Но все-таки приятно наблюдать за Ромой, который еле дышит от смеха, что-то обсуждает и по виду хвастается. Ещё один одноклассник стоит рядом, вроде Вова. Не точно. А точно, на уроке была командная работа, нужно было рассказать про любимый фильм и оформить брошюру. Командная работа плюс Рома – простая математика. Это его звёздный час. Наконец-то Антон решает подойти ближе. Но замечает свои развязанные шнурки. Делает шаг, чуть не падает, засовывает их в кеды. Не завязывает. Лень. А Рома как только его замечает сразу наваливается. Обнимает за плечи. Улыбается. Не до шнурков. — Представляяяяешь, мы первые справились! Нас даже эта грымза похвалила?!? — Рома треплет макушку Антона очень агрессивно, смеется. — Черт, вот почему ты такой лох? Кста, что было то у главной проблемы этой школы. — Директор лишь уточнил про мои прогулы, — врёт он, слегка наслаждаясь тем, что их отношения сейчас походят на дружбу. Война приостановлена, но однозначно не в коридорах. Бедный рюкзак проезжается туда-обратно уже третий раз. Но всё же Антон может выдохнуть со спокойной душой. Вова пропал в школьной топе ребятишек. Шум нарастает, учителя не пытаются регулировать эту толпу, а бегут на чаепитие в учительской. Медсестра всегда отзывается об этих посиделках хуже, чем о вечных болячках Антона. Наверное, потому что обсирают в основном там ее. Шлюха, шалава и полное, но по её словам: «Если я и какое-то слово на Ш, то шаверма!» Антон давит смешок. Лучшая цитата в его жизни. — Точно лох, — вздыхает Рома, наваливать спиной на него. — тааакое пропустить. — Самому жесть, как грустно, — жалуется он, скидывая рюкзак. — черт, ну, угораздило его пол-урока сидеть и ждать от моря погоды, а потом пару фраз сказать. Он сто проц персонаж жутчайшего слоуберна. — Угадал, — хихикает Рома. — Че? — Антон забавно морщится, опуская брови, прищуриваясь неодинаково и лишь на одной щеке появляется ямочка. Оба заливаются смехом с этого лица. — Его мама, — поясняет Бяша. — уже четыре года мутит с директором, но они до сих пор в стадии выяснения отношений, на. — ЧАВО?!? — Антона чересчур выносит с этой информации. Тогда это хоть немного объясняет особое отношение. А то он уже думал, что директор выбирает любимчиков. Тютютю. Так незя. Антон пожимает губы. Мысли какие-то смешные пошли сегодня. Возможно, наконец-то получится выбраться из всего того дерьма, что его окружает. Он кладёт голову на плечо Ромы. Вдыхает приглушённый подавителями запах сигарет. Сладкого нет. А жаль. Антон, конечно, сам говорил, что не будет сосаться по углам, но когда он ведёт себя не как кусок уебища так и хочется… Снова треплют по голове. — Ладно тему с директором прикроем, — буквально отмахиваясь рукой от разговора подытоживает Рома, поглаживая Антона по голове. — ты то чего раскис? — Вы без меня бухалииииии. Бяша ржёт во весь голос. Сгибается и садится на корточки. Рома его ободряюще пинает, но тот лишь поднимает глаза полные насмешливых слез. — Если бы ты был там, — начинает Бяша, постепенно отходя от мгновенно темнеющего Ромы. — боюсь мне, либо пришлось бы ночевать на улице под не оч приятные для меня звуки, либо звонить ментам. Рома угрожающе двигается на него, пока Антон умирает со смеху. Проходящие мимо учителя апатично смотрят на тискающихся Бяшу и Рому. — Боже, вам точно по 16?! — задыхаясь, все-таки говорит Антон. Шуршание ткани и стук каблучков. — Неа, — Катя складывает руки на груди. — профессиональное мнение. Их умственное развитее остановилось в момент зачатия, они ошибки природы. — Кать, — Полина поправляет лямку рюкзака, приветливо машет Антону. Она слева растрёпано. Волосы ещё чуть-чуть и дыбом, но выглядит она сегодня на удивление спокойной и счастливой. — Природные ошибки? — Кать. — Мф, — она недовольно поднимает подбородок и закатывает глаза. Полина вздыхает, пожимает плечами. Они уходят. У одной юбка идеально по середине бедра, высокая коса и запах ягодных духов. У другой классические брюки, идеально выглаженная футболка, но на воротнике красуется крабик. Полина разворачивается. Улыбается ещё раз. Её пальцы ловко собирают волосы в хвостик. Неожиданно приходит в голову, что запаха от Полины практически не идёт. Хотя, наверное, не важно. — Успокоились? — спрашивает Антон. — Наш дух не способен к спокойной жизни! — возмущается Рома. — Молодой дух коммуниста, на! — поддерживает Бяша. Они переглядываются и вновь ржут. Звенит звонок, вынуждающий их троих собраться с волей и сесть за парты. Родные. Третий ряд у шкафов. Там воскрылено имя Бяши… Их смешки не останавливаются. — Что я задавала, и кто выполнил дз? Все сидят тихо-тихо уже минут десять. Никто даже не открывал учебник. Ни то, что книги. Но неожиданно в класс заходит медсестра. — Так, прививочки, — кивает медсестра. — 10 А? Взгляд учительницы проходится по ее оголенным ногам. Неодобряюще мотает головой. — Да, да, — отвечает на выдохе учительница. — Сначала заберу альф, — она оглядывает весь класс. — Ох, совсем взрослые, — учительница поправляет свой платок. — уже по полу прививочки, а недавно… — Давайте-ка без этого. У меня много работы сегодня. Класс оживает. Все шепчутся, разговаривают, быстро гуглят. Катя же гордо улыбается. Антон тяжело вздыхает, поднимаясь. Ему точно не суждено учиться сегодня. Они встают у дочки, ждя дальнейших указаний. — А ты чего сидишь? — медсестра указывает папкой на Полину. — Пошли юная леди, или вы забыли свой пол? Медсестра заливается смехом, словно сказала что-то невинное. Глупость. А Катя ошарашенно смотрит на Полину. Та в подтверждение всеобщего заблуждения поднимается. Ни у кого нет сил высказать то, о чем все думают.